1

Стою на остановке. Неважно откуда я шел и в какую маршрутку сяду. Город готовится к ночной жизни. Загораются фонари, а неоновые вывески баров манят мягким светом все новых и новых посетителей. Грязно. На тротуарах, выпавший утром снег, успел превратится в вязкую коричневатую массу прилипающую к подошве ботинок. Прохожие уже сменили осенние шкуры, на теплый зимний мех. Облачко пара вырывается изо рта. Моя неторопливая "колесница", показалась на горизонте. Машинально достаю пригоршню монет из кармана своего серого пуховика. Зайдя в маршрутку и оплатив проезд, не осматриваясь по сторонам, сажусь на ближайшее свободное место. Лёгким грузом в руке звенят не убранные на своё законное место деньги. Эта нерасторопность стоила мне нескольких монет юрко выуженных старушкой, сидящей на соседнем кресле. Дама в летах была одета в поношенный тёмно зелёный плащ на тонкой подкладке, а на голове носила красный берет, знававший лучшие дни. В её глазах теплился огонёк безумия. Старуха заговорила пристально глядя через глаза, прямо мне в душу. Стайка мурашек пронеслась по телу кавалерией.

- А могу ли я, молодой человек, через "Зкайп", посмотреть "Властелина овец"?

- Нет, но для полной уверенности  может поищите через "Коогл" эту информацию.

Сама фраза была довольно пресной, но что-то внутри меня заставило произнести это с такой любовью и заботой, с которой дети ухаживают за больными родителями. Почему слова звучали так тепло? Разум явно боялся этой старой женщины. Но может душа - краеугольный камень сказанного?

- Может.

С этими словами собеседница приблизилась. Её длинный крючковатый нос, чуть не пронзил мне голову. Пахло чесноком и старостью. Не в силах отодвинуться я чувствовал всем телом, как её взгляд, отметая ненужное (словно снимая кожуру с апельсина), рассматривает все грани души, пребывающей в этом юном теле.

- Может.