Свобода часть 7

 (продолжение, начало:http://www.proza.ru/2015/04/13/2124) 
***********
    К читателям
    Люди добрые! Почему вы читаете окончание без начала?! Какой смысл?
***********

    Николая Григорьевича начинала раздражать вереница «временщиц», как он называл подруг сына.
- Славушка, пора остепениться, - пробовал он заговорить с сыном, - тебе давно не двадцать, - но всякий раз натыкался на жёсткий отстраняющий взгляд.
- Батя, не учи меня жить. Сам разберусь со своими бабами.
- Ты, - страдал Николай Георгиевич, - всё обещаешь, а где результат? Мне уж внуков пора в школу водить, а я?
- Распланировал, да? А меня спросить забыл? Я – свободный человек, в своё удовольствие хочу жить, а не посуду мыть. Не моё это – люльки качать. Себя вспомни в моём возрасте!
- И почему «бабы»? Неужели никого не полюбил?
- А я – в тебя. Тоже хочу свободы. Ты что, мать любил? Прямо обожал! Я хоть и мал был, помню вашу «любовь», до сих пор тошно, - сын начинал раздражаться, - ты вообще, кроме Али своей… и ту не смог…- он поспешно умолк, увидев, как отец изменился в лице, и продолжил уже примирительно: «Ладно, отец, не сердись, мы ведь с тобой всё понимаем».

    Такие разговоры повторялись, но всё реже и реже. Ссориться оба не хотели: боялись одиночества: отец – что сын уйдёт жить к чужой женщине, сын – понятно почему: возраст, сердце, давление, да сигареты, отказаться от которых старого холостяка не мог заставить ни один врач, - какие могут быть выяснения отношений?!
    Николай Григорьевич уже было смирился с тем, что два бобыля будут доживать век в одной квартире, о чём горько сетовал в разговорах с Алевтиной Васильевной, с которой они изредка виделись в сквере возле её библиотеки (энергичная и моложавая, она и на пенсии продолжала работать). Иногда они перезванивались. «Душу отвести», - называл такие разговоры Николай Григорьевич. Алевтина утешала его, как могла, но в глубине души и сама не верила своим словам. Жаль было и его, и себя. Лучше не думать о том, что было, и что могло быть. Ей часто вспоминалась Наталия Дмитриевна и её слова: «…что спасает меня от тоски? Моя самостоятельность и независимость в жизни, а её даёт мне любимая работа».
                ***
    …Тот вечер ничем особенным не выделялся. Как обычно, Николай Григорьевич дожидался сына с работы, читая «Огонёк». Всё было готово: суп ещё булькал на плите, заботливо укрытое пюре отдыхало под пледом, на кухонном столе расставлены приборы. Николай Григорьевич ждал лишь телефонного звонка сына, чтобы заварить чай: ребёнка, как он считал, можно кормить только свежеприготовленной пищей. Что он и делал для «ребёнка» уже почти тридцать лет.
    Звонок был неожиданным. Не телефонный, а от входной двери. Слегка встревоженный, Николай Григорьевич поспешил в прихожую.
- Отец, извини, что не предупредил. Это Лена, мы с ней познакомились по работе, - представил Слава стоявшую рядом с ним на пороге стройную девушку, слегка приобняв («Ага, значит, не сегодня познакомились»,- отметил Николай Григорьевич) подвёл её к отцу.
- Алёнушка! – ахнул про себя Николай Григорьевич. Она и впрямь была, как красавица из сказки: голубые глаза-озёра, тёмные ресницы и толстая коса. Настоящая! «Да кто ж теперь косы носит!» - поразился Николай Григорьевич, хотя удивления не показал, лишь уголки губ дрогнули в радостной улыбке.
- Знакомься, Леночка, это мой отец, - продолжил Славушка, явно довольный произведённым подругой впечатлением.
- Очень приятно, - Николай Григорьевич, представившись, пожал протянутую изящную ручку, целовать её счёл преждевременным. Сын, внимательно следивший за лицом отца, быстро проговорил: «Отец, нам билеты на концерт достались, - поесть бы чего, да побежим». Николаю Григорьевичу почудилось беспокойство во взгляде сына, тот, похоже, волновался, понравится ли Лене и отец, и его дом.
- Будьте, как дома, - он, взяв слегка оробевшую девушку под локоть, провёл её в гостиную.
- Хитрость твоя белыми нитками шита, - подумал Николай Григорьевич не без удовольствия, накрывая на стол, уже в комнате - ясно, что хочешь меня с девушкой познакомить, а официальных приёмов мы оба не любим. Видно, это неспроста, - начал он опять лелеять надежду, - о такой невестке только мечтать... Глаз у меня намётанный.

    Вечером Славушка вернулся один, Николай Григорьевич был несколько разочарован, в мыслях он уже поселил Алёнушку в комнате сына. На удивлённый вопрос: «А где же…?» последовал ответ: «Отец, ты что? Мы не настолько близко знакомы… пока. Нравится она тебе?». Николай Григорьевич удивился: раньше сын таких вопросов не задавал, но только широко улыбнулся и похлопал его по плечу:
- Прелестная девушка. А характер – смотри сам!

    Казалось, под старость жизнь ему всё-таки улыбнулась: Лена стала появляться в их доме всё чаще, наконец, однажды Слава, уходя на работу, уведомил отца: «Батя, Лена сегодня вещи привезёт. Будем жить вместе».
- А ты…- начал было Николай Григорьевич, в мечтах которого уже было «всё, как положено»: помолвка в ресторане, свадьба, белое платье невесты…
- Пока, я сегодня задержусь, - прозвучало уже с лестничной площадки.

- Не переживай, теперь многие так живут, - ответила Алевтина на его сожаления, что сын опять устраивает жизнь не как положено, - да вспомни себя в его возрасте!
- Ты меня упрекаешь?
    Даже по телефону ему увиделась горькая усмешка: «Констатирую факт».

(окончание: http://www.proza.ru/2015/05/26/55)