Се творю всё новое

         Стоял на земле прекрасный июньский день,  напоенный сладким вишнёвым ароматом, такой  же прекрасный,  как и семьдесят лет назад,  когда утренний покой внезапно был разорван в клочья войсками безумца, обрёкшего на страдания целые народы.
         Под крылом самолёта мелькнула широкая бирюзовая лента.То был могучий Днепр.Заблестели внизу неподдельным золотом купола Древнего Града.Вскоре объявили посадку.
         - Какое сегодня число?22 июня!
          -Сёстры,  а  у моей мамочки день рождения!Но в нашем доме не отмечают с тех пор, как папу забрали на войну в Россию...и он не вернулся с той войны...Роковое совпадение...
Иустине живо представилась сгоревшая дотла военная казарма в их родном гессенском городе,  от которой остались кирпичи фундамента, руками сестёр евангельской общины превратившиеся в здание Капеллы, где ежедневно поются молитвы Иисусу.Их милый, славный Дармштадт почти до основания был разрушен,  исковеркан авиацией союзников-американцев.Жестоко отыгралась война на простом немецком народе...
        "Се творю всё новое!"- изрёк Господь через своих божественных посланников.
Паломницы поспешили наугад к самому большому и величественному монастырю Города.Они не ведали: это была древнейшая обитель,колыбель русского Православия.Они прибыли на землю, где некогда их народ совершил столько зла, их заблудшие предки чинили злодеяния... Духовная наставница, добрая матушка Базилея,  предрекла этот визит покаяния...И вот,  пришло время!Точно невидимый путеводитель сопровождал их и вёл туда, где должно было свершиться предуказанное Промыслом.
        В необычных путешественницах,  одетых в длинные кремовые подрясники,  с вышитыми на груди крестами,  лаврский игумен Иларион не сразу определил их инославную ориентацию.Служба закончилась,и последние исповедающиеся покинули храм. Батюшка направился,  было,к выходу из храма,  как вдруг трое женщин встали у него на пути.Поначалу отец Иларион подумал,  что это откуда-то прибывшие верующие,  не успевшие поисповедоваться в дневной черёд.Но эти паломники разговаривали между собой на иностранном языке.Старшая из них,   Евфимия,  знала русский,  и ей надлежало быть проводником великой миссии:
     - Отче, прими покаяние за грех немецкого народа!Словно из самых глухих недр небытия, добыли эти слова сквозь пепел и кровь,  и тлен,  и мрак противоречий...
       За грех целого народа...А ведь покаяние,  оно личное...
       На вышитом тканом полотенце блеснул крест, потемневший от времени и испытаний. И сёст-
трам снова почему-то так ясно вспомнились обгоревшие кирпичи военной казармы на околице их родного города,из которых потом подымется ввысь прекрасное обновлённое здание.
       Трескучая русская зима на исходе 1943г. Снега,  сугробы,  вровень с крышами хат.Немецкие войска всё ещё пытаются наступать, но после Сталинградского поражения они дезорганизованы,  подавлены,  чувствуется общая растерянность.
       Ах,  как он не хотел идти на эту войну!Там, в далёкой гессенской земле,  у него остались отец, мать,  сестра и она,  его милая Михтиль,  его невеста. Самая красивая,  самая лучшая,  его,  единственная любовь!Он скоро придёт,  и  они будут вместе,  они ведь уже помолвлены.
       Приказ: штурмом взять село,прокладывая путь к Древнему Граду.Так тешил свои амбиции фюрер.После целого ряда громких поражений он всё ещё надеялся взять реванш.
       Захватническая оргия не оставляет выбора, даже таким нежным, ранимым натурам...
 Сколько тех живописных сёл и селений сожжено и уничтожено дотла,  зачастую,  вместе с обитателями!Что-то внутри него, тонкое, такое, невидимо грызёт душу:неправильно это...бесчеловечно.Но крепко увлёк чудовищный водоворот войны и тащит с неудержимой силой на самое дно их, обманутых и обречённых.
       "Се творю всё новое!"Только Сам Творец знает,  что происходит с душой солдата, изувечен-
-ной войной.Солдата,  пусть и противных войск.
        Артобстрел.Шквальный огонь.Пылает село.Крепко бъёт рус Иван - не сорок первый во дворе!Спустя мгновение,  редеют ряды немцев.Гарольда объял страх:"Неужели конец?Неужели и ему сгинуть здесь,  в бескрайних украинских полях?возле живописного украинского селения, с таким мелодичным и непонятным названием?"
        Морозное розовое утро вставало над абсурдом растерзанного бытия.
        Немецкий расчёт закрепился в одной из сельских хат,  где остановились на ночёвку.Добротная хата, крайняя от леса, по всему видать,принадлежала хуторянину,или того лучше,хуторскому священнику.Жители в страхе давно покинули своё исконное обиталище.
        Спустя четверть часа,прямое попадание снаряда довершило своё дело.Дом,  в котором стоял их отряд, окутало дымом.Горели хаты,  уцелевшие от прежних побоищ.Немцы в панике оставляли деревню.Внезапно, взгляд Гарольда задержался на блестящем предмете в красном углу главной комнаты, которую не лизнули ещё языки пламени...
        -Ты что,  там золото ищешь?Давай быстрей,  сгоришь! - с морозного воздуха,  смешанного с тротиловой гарью, донёсся напряжённый смешок,  и  тотчас послышался скрип десятков солдатских сапогов,  и стрекотанье автоматов,  и лязганье затворов...и неудержимое движение, 
подальше от ада, поскорее.
        Золото...О,  нет,  это было не золото,  но все сокровища мира не могли сравниться с тем,  что нашёл Гарольд в этом глухом закоулке,  в пылающей украинской хате!
       "Русский крест,  о русский крест! -  отчаянно вопил Гарольд,  - сохрани меня живым в этом кошмаре!Господи,  ты видишь,  не хотел я идти на войну...не хотел стрелять,  убивать,  это Гит-лер, Гитле-е-р...Русский крест, верни меня домой,  к отцу,  к маме,  к моей любимой!"
    Цветущей белопенной весной 45-го возвращался солдат вермахта на милую сердцу гессенскую землю. Яко беженец,  яко изгнанник.Подавлен,охвачен унынием и безысходностью...но цел и невредим!Он спас русский крест,  крест спас его из омута бесчеловечной,  жестокой войны.Только чувствует Гарольд:  он не может быть прежним; изранил его душу этот звериный турнир,  страшной бороздой лёг чрез ткани его нежного тонкострунного сердца.Где вы, зори гейдельбергские,   где ты, лунная соната студенческой звонкой юности,  где ты,  пение серебряных ручьёв и шелест изумрудных трав?..Он будет один до конца дней...он недостоин лучшего,  ибо он убивал невинных людей,  он топтал красоту их полей и чудесных садов,  он стирал с лица земли их дома,  он лишал детей их родителей.Поэтому он не может быть отцом.
      Они с Михтиль уже никогда не будут вместе.Разве,  в высших,  небесных сферах.
      - Здравствуй,   Михтиль,  здравствуй,  родная!Вот,  пришёл,  увидеть тебя!
      -Ты ли это,  Гарольд?Любимый,  дорогой,  я так тебя ждала...
Что это? Она хочет подойти к нему, прильнуть к его груди, а его как будто нет, будто сквозь туман
она видит его очертания; дымом, гарью пропитан будто воздух и ещё чем-то, тошнотно-сладким.Такой привкус бывает, когда прикусишь губу.Ну, конечно, же, кровь...Михтиль вздрогнула, точно от страшного сновидения.
      - Прости,  дорогая,  мы не можем быть вместе!Эта война...будь она трижды проклята!Она изувечила мою душу,  вырвала моё сердце!Я принёс много страданий человечеству,и потому недостоин человеческого счастья!А ты будь счастлива,  милая!
      Михтиль зарыдала.В тот день она изрекла проклятие жестокой всепожирающей войне,  отъявшей у неё Любовь.
      Рука солдата потянулась к внутреннему карману мундира; в комнате перед девушкой засверкали лучи неизвестного предмета старины. - Вот,  привёз тебе подарок с той страшной войны,и пусть он напоминает тебе обо мне.Хочу подарить его тебе как самое дорогое,  что у меня есть.Это крест.Русский крест,  спасший меня из огня! Пусть этот крест вечно напоминает тебе о нашей любви! Прости!прощай!
        Пути их разошлись.Они больше не встретились в земной жизни.Гарольд до конца дней преподавал в своей альма -матер,  где встретил свою первую и единственную любовь,  откуда был похищен злодейкой-войной.
        Михтиль в день их разлуки решила оставаться одной до конца земных дней.Когда же время её жизни приблизилось к закату,  позвала она свою близкую подругу,  ушедшую служить Богу в местную евангельскую общину,  и вручила ей крест:"Сбереги,  дорогая,  для будущих поколений!Пусть же знают люди,  что не все немцы хотели убивать!"
        Спустя семьдесят лет от начала той кровавицы,  ей же ни конца,  ни края,   русский православный крест,  может быть, когда-то сиявший в руках маститого протоиерея прошедших эпох,  опалённый огнём вселенской битвы,  спасённый и спасающий,  достиг пределов земли,  откуда был взят.
      Достиг Крест Древней Руси. Достиг,  и  вскоре нашёл пристанище в хранилище людских судеб - Музее Войны.До скончания земного бытия.На красном бархате под стеклом занял своё место крест, православный Крест Примирения. А рядом - разорванная в клочья сыном немецкого офицера программа уничтожения человечества  - "Майн Кампф".
Во свидетельство всем народам земли.
      "Се творю всё новое..."