Мир тесен Гл. 3

Гл.3


Разговор со следователем, вконец разбередил душу и снова заставил мысленно вернуться в те страшные мгновения. Ведь только девичье сердечко немного утихомирилось и стало равномерно биться в объятиях родительницы, так принесла же нелёгкая этого милиционера.

Он, как будто и вовсе не замечал, что с девочкой творится и задавал эти ужасные вопросы, на которые она стеснялась отвечать и иногда за неё это делала Зинаида Андреевна. Женщина находилась между двумя огнями: ей до беспамятства было жаль дочь, потому что понимала её состояние, и в тоже время, очень хотелось, чтобы насильников поймали и привлекли к ответственности.

Только Яна оказалась плохим помощником для правоохранительных органов, она совершенно не знала, что ответить на вопрос: Как выглядели те двое?
Девушка только и всего, что запомнила - это одного из них звали "Юрец", во всяком случае, другой так его называл. Потом, кепку на голове этого Юрца, и светлые одежды приятеля. И это всё.

Следователь нудил, он постоянно удивлялся:

-   Да как же так можно, ничего не запомнить, ну там, лицо, волосы, рост?

-   Товарищ милиционер, вы не серчайте на неё!  -  приходила на помощь Зинаида Андреевна.  -  Сами знаете, что ей пришлось пережить.

-   Да я представляю и полностью с вами согласен, но и вы нас поймите  -  от чего отталкиваться и за что уцепиться, чтобы найти этих преступников?

В их разговор вмешался психолог:

-   Вы уж простите,  -  сверкнул очками в сторону следователя, эскулап.   -  но я должен прервать вашу милую беседу. Потерпевшей пока рано задавать подобные вопросы. Не готова она ещё к ним. Сейчас вы ничего не вытащите из неё, для этого нужно время. После такого стресса она вряд ли что-то вспомнит подробнее.

Милиционер приподнялся и развёл руками, мол, ну, а что вы тогда хотите от нас? - и молча вышел за дверь.

После его ухода, Яна долго сидела прижавшись к матери, а вечером, к радости девушки, приехал отец. Он обнял дочь, ласково погладил по спине, а потом, не проронив ни слова, примостился на краешек кровати. Так и пробыл в задумчивости целый час, пряча глаза от дочери. Потом, вдруг резко привстал и на всю палату объявил:

-   Ну вот что, Янусенька, мы будем и дальше жить с тем, что имеем. Но жить будем!  -  теперь Антон Сергеевич не отводил своего взгляда, видимо мужчина смирился, если можно так выразиться, с данной ситуацией, ведь выхода другого он не видел.

В больнице девушка находилась несколько долгих недель. За это время она вынуждена была не единожды залезать на это ненавистное, для её возраста, гинекологическое кресло. Яна краснела, несмотря на то, что доктор был не мужчина, но она всё равно смущалась и закрывала от стыда глаза.

-   Ничего, девонька, привыкай!  -  с улыбкой говорила врач.  -  Тебе на него ещё влазить и влазить. Вся жизнь впереди и без "трона" женщине, никак!

Вроде гинеколог и подбадривала, но Яна чувствовала, что с нею ведётся разговор, как с уже бывалой женщиной, как минимум, раз пять отрожавшей. И это сравнение ей не нравилось. Очень рановато. Да только, ну при чём здесь врачи? Даже если поймают её насильников, то ничего уже не изменить.

А в это время её одноклассники сдавали в школе экзамены. Иногда Яна просыпалась утром и про себя вспоминала: 

"Сегодня пятое июня. Наши пошли на сочинение."

Девушка не хотела плакать, но слёзы лились сами. А самое обидное то, что за все эти тяжёлые дни пребывания здесь, к ней никто так и не приехал.

"Ну ладно там, кто-то другой, но подруги-то могли. Почему Дины и Светы нету?"

Понятное дело, подготовка к экзаменам, особенно если хочешь сдать их достойно, отнимает много времени, но Яна всё равно с этим не хотела мириться: Света и Дина могли бы выбрать пару часов для неё. Неужели так далеко доехать автобусом до райцентра, всего сорок минут? Правы родители, когда говорили, что друзья проверяются, исключительно, в беде.

Яна старалась быть сильной, но это плохо получалось, поэтому об Олеге она старалась совсем не думать. Это теперь была запретная тема. Навсегда.

Когда девушку выписали, то за нею приехали только родители, хотя в школе сегодня нету никаких экзаменов, могли бы и подруги её морально поддержать, но они не посчитали нужным. В обратную дорогу наняли такси, мама с папой умышленно не повезли её рейсовым автобусом. Не время ещё дочке показываться на людях и испытывать на себе любопытные взгляды.

На следующий день явилась классная руководительница. Яне никогда не нравилась совсем ещё молоденькая Вера Григорьевна, которая всегда находила причину придраться к своему классу, даже если они занимали первое место в каких-либо соревнованиях. Ей постоянно всё было не так. Удружил же им директор: вместо серьёзно заболевшей Любови Алексеевны, закрепил за ними ещё пока неопытного педагога. Дети такое враз раскусят, особенно старшеклассники.

Вера Григорьевна, не удосужившись справиться о здоровье подопечной, и начала, как она считала, с "насущного":

-   Конечно, жаль, Яна, что теперь тебе придётся отдельно сдавать экзамены. Проблематично вновь всё устраивать, из-за одного ученика, ну это директор настоял, ему скажешь спасибо. Я пришла узнать, когда ты сможешь приступить к первому экзамену? Хорошо, если бы в понедельник, чтобы не тянуть резину. Учителя тоже люди и им хочется отдохнуть, тем более, у многих на носу выпускной.

Яна, привычная к таким репликам классной "мамы", мысленно прикинула, что сегодня суббота и до понедельника у неё есть время отдохнуть от больницы.
Дома, как раз никого не было и девушка была рада, что родители не слышали грубого тона учительницы.

А в воскресенье, наконец, соизволили прийти подруги. Они настороженно, даже с какой-то непонятной ухмылкой, которая совсем ни к месту, разглядывали Яну и намеренно ждали от неё подробностей. Им было любопытно и не более. Ни сострадания, ни тебе успокаивающих слов с их стороны, они, видимо, поэтому и явились, дабы удовлетворить своё желание узнать обо всём от первого лица.

Яне невыносимо захотелось, чтобы они ушли и она намеренно ничего им не рассказывала. Вскоре, Света с Диной откланялись, не скрывая сильного разочарования. После их ухода, Яна порадовалась за себя, потому что она первый раз не заплакала, а даже возгордилась собой, что больше у неё в подругах не будут числиться такие бездушные куклы.

Но всё же, внутренне девушка очень расстроилась, ведь дружили с яселек. Всё воскресенье она пролежала в постели, её знобило и ужасно болела голова. Яна не притронулась ни к одному учебнику и в понедельник не смогла пойти на экзамен, она вообще не хотела выходить на улицу.

Ближе к обеду к ним во двор влетела взбешённая Вера Григорьевна:

-   Где ваша дочь?   -  выкрикнула учительница Зинаиде Андреевне.  -  Или она возомнила, то мы всё лето будем выполнять её капризы? Как бы не так! Директор уехал на два месяца по делам, а больше никто не изъявил желание присутствовать в экзаменационной комиссии. Так что, она доумничалась. Кто-то из семьи потом заберёте справку, о том, что ваш ребёнок прослушал полный курс средней школы. Да, аттестат всё же выдадим. За восьмой класс.

Зинаида Андреевна удивлённо смотрела на педагога, а потом совершенно спокойно спросила:

-   А чего вы так раскричались? Вы не у себя дома и даже не в школе. Курс, значит курс, но и честь надо знать, когда находитесь в чужом дворе.

Веру Григорьевну задело, что простая колхозница сделала ей замечание и не промедлила выплеснуть ещё одну порцию яда:

-   Я бы Вам посоветовала уехать из села.  -  она ехидно улыбнулась.  -  Как вы себе представляете здесь жить, после такого позора? На каждом углу только и говорят о вашей дочери. И, кстати сказать, это пятно теперь на всю жизнь.

-   Дураки и судачат, а умные худого не скажут.  -  также спокойно рассудила Зинаида Андреевна.   -   И почему вы говорите с таким намёком, вроде в произошедшем виновата наша дочь?

-   А откуда вы знаете всю правду? Разве дети нынче докладывают, с кем дружбу водят?

Зинаида Андреевна не спеша подошла к калитке, наотмашь распахнула её, и, указывая рукой на улицу, приказала:

-   Вон отсюда! И чтоб я вас больше не видела в нашем доме.