Имею же я право за столько лет...

    Он пригласил меня на медляк, обнял за талию и немного притянул к себе. Я не сопротивлялась – он такой теплый и родной, ведь не даром мы полшколы просидели за одной партой. Удивительно, я никогда не думала, что на таком расстоянии с ним гораздо комфортнее и легче. Мои руки необычайно удобно легли на его плечи, а так как роста мы приблизительно одного, то моя щека почти касалась его щеки.
-Как дела?- низким шепотком  спросил он.
-Нормально. Давно не виделись, - я прошептала ему в самое ухо.
-Да. Учеба.
-Да. А теперь на каникулах?
-Да, до 19.
-Чем собираешься заниматься?
-Как всегда. А у тебя?
-Следующий семестр тоже с 19.
   Мы танцевали под грустную-грустную мелодию, медленно покачиваясь, медленно перебирая ногами - топтались. Он немного повернул голову и посмотрел на меня. Конечно, я ему улыбнулась.
-И в правду давно не виделись, ты хорошо выглядишь.
-Спасибо. А ты, - я специально выдержала паузу, и, рассмеявшись, продолжила, - ты как всегда очарователен.
   Он тоже рассмеялся и притянул меня ближе, и рука, которая была на талии, обняла меня более решительно  и требовательно.
-О-о-о! - засмеялась я.
-За столько лет «совместной жизни», мне кажется, я имею на это право.
-Безусловно, - «и не только на это»  хотелось мне пошутить, но постеснялась.
   В этот момент закончилась музыка, и я, не успев почувствовать разочарования, вдруг оказалась в его кругу: он держал меня за руку:
-Сегодня ты танцуешь со мной.
   «Конечно, с удовольствием» ответила бы я, но как оказалось согласия моего и не требовалось. Я танцевала в их кругу, видя кругом знакомые лица своих одноклассников, и не знакомых девчонок, года на 3-4 нас моложе. Он глядел на меня и улыбался, даже когда танцевал  «брейк». Сложные акробатические движения сменялись одно за другим, и, поймав мой удивленно-восхищенный взгляд, так улыбнулся, что я поняла: он танцевал для меня.  Когда настал очередной медленный танец, он без спроса обнял меня крепко и прижал к себе:
-Тебе понравилось? Я старался.
-Очень,- кажется, в этот момент от удовольствия  я опустила глаза  в сторону его плеча и шеи. Кожа была покрыта мелкими капельками пота и блестела словно шелк.   От него удивительно вкусно пахло морем: морем и солью.
-Я, кажется, вспотел, может, выйдем на воздух?
-Не стоит. Все нормально. Ты очень здорово танцевал, где научился?
-А чем еще  можно заниматься в военном училище? Все остальное еще нельзя – казарменное положение.
-Я думаю тебе это на пользу.
-То есть?
-Не будешь отвлекаться от учебы на девочек.
-А?
-Посмотри, сколькими вы себя окружили!
   Он действительно оглянулся и засмеялся:
-Чего действительно не хватает, так это общения с девчонками. В увольнении раз в неделю на улице мельком парочку увидишь, и то... покажутся красавицами.
-Сочувствую. Так, может я зря отнимаю у тебя драгоценное время?
   Он как-то выпрямился, натянулся и сказал достаточно громко:
-Зря ты так.
   Мне стало очень неловко за свои слова, я  приблизилась к его щеке и, чмокнув, прошептала «прости». Он остановился, немного отодвинув меня,  попытался заглянуть мне в глаза, что в этом «дискотечном» освещении было очень сложно. Протянув руку и обняв меня за шею, он поцеловал, прошептав из уст в уста «спасибо».
-У!- улюлюкнул один из его друзей,  – у-у-у, - подхватили еще парочку. Я смутилась и спрятала лицо  на его плече. Он махнул рукой в их сторону, и они утихли. Выглянув из-за плеча (как хорошо, что он такого удобного роста и у него большие плечи, в них всегда можно спрятаться!) я увидела, что на нас больше не обращают внимания, но в тот же момент почувствовала несколько колючих взглядов со стороны девчонок: «Ого-го!»
-Слушай, а может не надо так крепко обниматься у всех на виду?
-Надо.
-Но, знаешь, я заметила, что кто-то явно хочет меня побить.
-Пусть хотят, но я–то тебя не отпущу.
-Совсем?
-Совсем.
   Какое-то удивительное чувство уверенности и спокойствия у меня возникало рядом с ним. Меня покоряла его невозмутимость и решительность. Он делал все сам: сам вел меня танцевать, не уговаривая и не прося; сам в конце дискотеки попросил мой номерок и принес пальто, и помог одеть; сам, обняв меня за талию, пошел провожать домой. Я шутила и уговаривала его, что бы он не позволил тем девочкам умереть от злости и тоски, и  возвращался к ним. Он ловко отшучивался, и упрямо довел меня до самой двери.
-Завтра, - твердо и даже угрожающе сказал он,- завтра ты танцуешь только со мной!
-Безусловно, имеешь же ты право за столько лет «совместной жизни»!- смеясь,  попрощались мы.