Огородная драма в деталях

(Спасатели)

Известное дело: кривые и ржавые гвозди всегда убирать надо с грядок.
Иначе пойдёшь босиком за малиной и встанешь на эту остряку.
Потом ещё тебе же попадёт.
Вон мальчику Серёже, как попало!
Нам дядя Федя рассказал.

Детишки прятались – игра такая бойкая…
А тот, кого заметит галевой, обязан быстро-быстро и быстрее галевого добежать до дерева и постучать об это дерево – тогда не проиграл.
И, значит, ты не «галя».
И вот, Серёжа бросился бежать, когда его заметил галевой, и спрыгнул с сеновала.
А там внизу в тени после обеда лежал и отдыхал у дяди Феди сродный брат и спал.
И вот, Серёжа спрыгнул на него, и брата дяди Федина отправили в больницу к логопеду, который лечит тех, кто заикается и плохо себя чувствует.
Или уже поправился, но не совсем…
Конечно, Серёже попало - сам дяди Федин сродный брат за ним гонялся, как какая-нибудь «галя»!

А вот, откуда в огороде гвозди, не известно.
Я нахожу уже не первый раз.
Возможно, эти гвозди плотник растерял, когда выстраивал забор – не знаю.
Для ковыряния я взял себе такой – побольше, а остальные выбросил на мусорку.
А этот…
Тогда мне было некогда ходить туда-сюда – я аккуратно сунул его в столб.

У нас столбы железные – из специальных труб.
Поэтому у них отверстия вверху, пустые и ни чем не заняты – туда можно много чего натолкать.

И вот, я встал на жёрдочку – на перекладину – залез, дотянулся и сунул в трубу этот гвоздь.

И вдруг там - в столбе - что-то, как зашипит!

Я, конечно, не трус, но с этой палки – от столба – так отскочил, что весь покрылся острыми пупырышками ужаса!
И только уж потом сообразил, что, пролетая, видел Шурика.
Она осторожно щипала в своём огороде какую-то травку…
Всегда так: оттопырит пальчики и что-то щиплет…

Возможно, я издал какой-то звук, или он вышел как-то из меня…
Потому что, когда я поднялся, она уже стояла у забора и смотрела в щелку между досок.

-  Шурик, осторожно! Кто-то там сидит и очень страшно шикает! – я так прошептал, что она замерла и осталась стоять – только в щелке один чёрный глаз…
Но быстро сорвалась и убежала к переходной дырочке, порхая платьишком, как крылышками бабочка-капустница…
-  А где он шикает? – спросила, обежав забор и запыхавшись.
-  В трубе!

Я показал, в какой трубе и объяснил про гвоздь.

-  Давай туда заглянем!?

Я виду не подал, но ей предупредил:

-  Смотри, ты испугаешься – там что-то страшное…

А у неё от интереса даже капельки под носом проступили – на губе.
И всё равно полезла.
На нижнюю жердинку встала и схватилась за трубу…

А там, как зашишикает!
Да, как зашкрябает!
Да, как зашабуршится…
И страшно так, как зашипит!

Отпрыгнула, конечно, запищала…
Девчонка!
Что с неё возьмёшь!?

Тут я случайно и вспомнил про гвоздь – про тот - про ковыряльный - на змею похожий, который у меня припрятан.
Я сбегал, притащил его и сунул в дырку от сучка – в заборе.
И получилась такая ступенька - крючок…

Мы с нижней перекладины ногой сперва на этот гвоздь, а следующей ногой – на верхнюю.
По этой перекладине – по верхней жёрдочке - полезли по забору до трубы, чтоб заглянуть.

Крадёмся мы по этой верхней жёрдочке к трубе, за досочки цепляемся, а страшно – ох!
Отверстие в трубе чуть меньше головы, но там черным-черно и ничего не видно.
А вдруг оттуда кто-то выскочит – из этой из трубы!?

И только мы вот так подумали, как там зашабуршалось!
Как там зашкрякало!
Как зашипело-зашипело!
Мы даже закричали – я у трубы, а Шурик рядом – следом.

Где были у неё родители, не знаю, а у меня сидели дома, потому что жарко.

Но, как ни страшно было, надо же узнать – увидеть, кто там прячется!
Или какое – что…
А там – в трубе – темно.

Тут Шурик что-то вспомнила, сказала – погоди, - проворно соскочила и зачем-то убежала в дом, порхая платьишком, как бабочка…

А я, как ни старался разглядеть, в трубе сгущалась темнота из-за того, что Солнце так отчаянно сияло, что у меня в глазах от этого сияния рябило пятнами.

Зато понемногу привык к шабуршачке.
В трубе этот звук округлялся, как будь-то бы шарик, срывался куда-то и гумкал, как будь-то стеклянный…
А выходил наружу неживой – ненастоящий.

Пока я это думал, прибежала Шурик с зеркальцем.
Мы прицепились на заборе с двух сторон от этого столба и, натыкаясь друг на друга головами, стали направлять в отверстие трубы Солнце.

Луч осветил - там оказалась ПТИЧКА!

Она каким-то образом упала в эту дырочку, а вылететь не получилось – там негде разбежаться, чтобы прыгнуть!
А как ты полетишь, когда не можешь разбежаться или прыгнуть!?

Сначала Шурик предложила опустить туда верёвочку.
Но птичка не могла схватиться за верёвочку и от обиды ещё громче зашипела - ведь у неё не стало голоса от крика.

По прутику подняться тоже не смогла – у птичек лапки сбоку зажимают…

Пришлось идти на мужественный шаг.
Конечно, я боялся, что она меня укусит, поцарапает и клюнет, но выхода другого не было.
А Шурик за неё, хотя и очень уж переживала, но ни за что не сунула бы руку в эту дырку.
К тому же, девчонки совсем неумело сидят на заборах, и тут не известно, кому было хуже.
Пришлось идти на мужественный шаг.

Руки моей как раз едва-едва хватило, и птичка забралась ко мне в ладонь сама!

От радости и от свободы, когда я её осторожно достал из трубы, она так неожиданно и сильно встрепенулась и вспорхнула, что я с испугу соскользнул с жерди и, зацепившись майкой за доску, повис, как свежее бельё…
А Шурик бросилась бежать за помощью к нам в дом, и по незнанию дорожки угодила в самую крапиву.
И мы с ней оба так кричали! – я на заборе, а она в крапиве, что все родители сошли с ума и нам опять, как следует, попало.

Мне, в основном, за то, что не воспользовался лестницей, которая у нас в чулане.

Но я по-прежнему доволен тем, что сделали.
Потому что во мне от того до сих пор сидит радость.

Теперь у нас в столбах отверстий нет – на них стоят горшки с цветочками.
Довольно необычно и красиво.


А та синичка к нам всё время в гости прилетает.

17.05.2015. Одуй
(Иллюстрация Августа Озера)
(Сборник "Шурики-Макарики" http://proza.ru/2015/05/06/1651)