Фотографии

     - Привет! Давно не виделись! Как ты? Как доехал? – живо интересовался мой старый не то коллега, не то просто знакомый.
         Виделся я с ним до этого дня несколько раз, и действительно уже очень много времени прошло с нашего последнего похода. Он ждал меня на полуразвалившейся платформе «173 километр». Было раннее-раннее утро, пассажиры в моей электричке по большей части ещё дремали. Только рыбаки, спешившие на озеро, живо обсуждали удочки, снасти, рыбу. Притом так увлечённо, что даже не заметили, что их сосед, который помогал им забросить тяжеленные рюкзаки на багажную полку, неожиданно пропал.  Электричка постояла минуту и поехала дальше. Только железная дорога связывала этот непонятный сто семьдесят третий километр с цивилизацией. Вокруг не было ни дорог, ни даже деревень. Всё давным-давно вымерло.
     - Привет! – пожал я знакомому, которого звали Фёдором, руку,- Всё нормально! Среди рыбаков ехал! Так интересно рассказывали, что даже захотелось с ними на рыбалку поехать!
     - Понятно! Они едут на озеро. Тут в пятидесяти километрах есть отличное озеро. Там столько всякой рыбы, не то, что в вашем городе! Если тебе так нравится рыбалка, то могу свозить тебя туда.
     - Ещё пятьдесят километров! Как-то далековато! Неужели тут ничего нет!
     - Нет! Тут вообще ничего нет. Ни людей, ни рыбы. Несколько прудиков, ручейков, болот…. Нет, если тебя интересуют ротанчики и прочая мелочь, то это можно устроить. А если хочешь настоящей рыбалки, то только за пятьдесят километров.
         Если честно, то я не могу толком вам сказать, кто такой Фёдор. Живёт он не на сто семьдесят третьем километре, а где-то поближе к городу, там, где ещё осталось много людей и, наверное, совсем мало рыбы. Его называют мастером на все руки. Вскопать огород, поставить забор, поправить фундамент, перебрать движок в машине это, пожалуйста, это для него несложно. Но в отличие от других подобных мастеров, Фёдор не хвалится своими умениями, о них я узнал совершенно случайно от его матери, когда гостил у него дома. Фёдор вообще человек скрытный. О тех же движках, заборе, охоте, рыбалке, далёком, но чертовски притягательном для каждого рыбака, озере он готов рассказывать часами. Но стоит спросить его про работу, про друзей, про его умелые руки, как Фёдор тут же теряется, глаза начинают бегать, речь теряет свой азарт. «Нет, это всё так… неинтересно. А вот у нас на болоте я недавно аистов видел! Представляешь! Я последний раз аистов видел, когда мне было двенадцать лет. Значит, жива ещё природа!». Приходится слушать его восхищённый рассказ об аистах на болоте…
         Познакомились мы с ним несколько лет назад. Я работал в газете и меня послали делать небольшую заметку про старую, уже почти развалившуюся усадьбу, в которой лет двести назад жил губернатор и в которую частенько заезжали музыканты, артисты, писатели и поэты. Губернатор слыл большим ценителем культуры. Говорят, именно он начал просвещать наши дикие земли. Фёдора мне посоветовали местные старожилы. «Он молод, но знает все тропы, все дорожки. Он всё обо всём знает»,- так мне рекомендовали его селяне. Фёдор в помощи мне не отказывал, но и в свою жизнь не посвящал. Рассказывал мне об усадьбе, показывал, где у губернатора были конюшня, овчарня, сад, библиотека. О людях рассказывал, но только не о себе.
    - Может, в дом заберёмся? – предложил я ему тогда
    - Плохая идея.
    - Почему? Надо ведь внутреннее убранство, обстановку описать, сфотографировать.
    - Там почти ничего не осталось. Да, и всё там такое хлипкое, может рухнуть в любой момент. Я пробирался туда пару раз, но с тобой я не пойду.
    - Если ты думаешь, что я неловкий, то глубоко ошибаешься!
    - Дело не в твоей ловкости… . Там очень опасно. Да, и смотреть нечего – одни голые стены. Давным-давно оттуда всё вынесли.
    - А чего же ты тогда в дом лез?
    - Просто…
        На этом наш разговор закончился. Погостил я у него ещё денёк и уехал в город. Но когда редакция посылала меня в область, я всегда знал, что Фёдор меня пригласит в свой дом, всё расскажет и проведёт в такие места, о которых даже никто и не подозревает.  И всегда он мне говорил, что если у меня вдруг возникнут проблемы, то я могу смело к нему обращаться. Говорил он об этом при каждой нашей встрече. Я думал, что это просто дежурная фраза, но стоило мне потерять работу и остаться фактически без средств к существованию, как я тут же вспомнил о ней. Сказать по правде, я ни на что не надеялся, когда позвонил Фёдору и рассказал о своих проблемах. Но он отреагировал очень живо.
    - Мне как раз нужна лишняя пара рук!
    - Зачем? – поинтересовался я, - Как мне это поможет?
    - Есть небольшое, но очень лёгкое дело. Мы за день управимся! Это мой небольшой бизнес. Что делать я тебе скажу и покажу при встрече.
       Денег не было совсем, поэтому мне было решительно всё равно, чем придётся заниматься. Зачем задавать лишние вопросы человеку, которых эти вопросы не очень-то любит? За день работы я хоть что-то получу…
    - Приезжать к тебе?
    - Нет, подальше, на сто семьдесят третий километр. Знаешь место?
    - Нет, но я разберусь.
    - Хорошо! Я буду ждать тебя на платформе, в семь утра.
    - Почему так рано?
    - У нас много работы. Лучше начать пораньше. Да, и электрички там почти не останавливаются. Не успеешь на эту, следующая остановится в двенадцать часов.
    - Хорошо, я буду в семь утра.
Вот так я и оказался на полуразвалившейся платформе, где кроме нас двоих никого не было.
    - Куда нам теперь?
    - Тут неподалеку, в километрах восьми заброшенная деревушка, нам туда.
    - На машине поедем?
    - Нет, я машину там оставил. Так удобней и для дела и вообще. До станции сложно добраться. Проще пешком. Да, и совсем близко здесь. Так что пошли, я знаю короткий путь.
       Фёдору легко говорить, он всю жизнь бегает по лесам и полям. И восемь километров для него это лёгкая разминка! А я же изрядно вспотел, пока мы шли через поля, леса, орешник, переходили через какой-то ручеёк.
       Деревню я увидел не сразу. Скажу больше, если бы Фёдор не остановился и не сказал, что мы пришли, то я бы точно прошёл мимо. Заметить покосившиеся, почти развалившиеся домики среди бурьяна, разросшихся берез и других деревьев можно было только опытным, намётанным взглядом. Заборы давным-давно повалились на землю и сгнили, улицы заросли настолько, что через густую, высокую траву надо было прорубаться с помощью мачете.
    - Здесь уже двадцать лет никто не живёт,- опережая мой вопрос, пояснил Фёдор.
    - Почему?
    - Вечная история. Молодёжь уехала, а старики все поумирали.
    - И что мы здесь будем делать?
    - Слушай меня внимательно. Неси всё металлическое, что найдёшь в домах, сюда. Деревня небольшая за сегодня должны успеть!
    - А машина, машина где? – заволновался я.
    - Машина на соседней улице. Я её потом подгоню сюда. Я её просто там бросил!
        Не успел я задать вопрос, как он будет машину перегонять по заросшим улицам, Фёдор уже забежал в большой и крепкий двухэтажный дом. Наверняка, в нём когда-то располагался сельсовет. Я же пошёл в соседний домик.
        Стоило мне прикоснуться к двери, как она тут же упала. Всё прогнило до невозможности. Приходилось продумывать каждый свой шаг, иначе этот дом мог запросто стать моей могилой. В крыше зияла огромная дыра, через которую в пропахший сыростью дом пробивался солнечный свет. Аккурат под дырой росла молодая ива. В доме было темно, поэтому я боялся, что из-за угла может выскочить дикий зверь, собака или кто-нибудь похуже. От обстановки остались только кровать, стол и стул. Но мебель была уже ненадёжной, стоило мне положить свой рюкзак на стул, как он тут же развалился. Нет, здесь ничего не осталось ценного. За двадцать лет мародёры и стихия уничтожили практически всё.
         Я уже было собирался уходить в следующий дом, как вдруг заметил, что рядом с ивой, на полу лежит какая-та карточка. Снег и дожди размыли изображение, но на ощупь  я понял, что это фотобумага. «Значит, есть ещё фотографии в доме»,- мелькнула в моей голове мысль. Под кроватью я нашёл сундук. Странно, как я его сразу не заметил. Замок на нём был выломан. Маловероятно, что в нём осталось что-то ценное. Но я всё-таки решил заглянуть. Отбросив в сторону полуистлевшие платки и сорочки, я нашёл целый альбом с фотографиями. Сундук и сорочки  спасли их от губительной влаги.
         Я, конечно, не историк моды, да и вообще я в истории плохо разбираюсь, но мне показалось, что этим фотографиям минимум лет пятьдесят. Я видел фотографии своей бабушки в молодости. И тут была примерно та же картина. Такие же причёски у девушек, такие же платья, в общем, всё, как у моей бабушки. Увидел я и деревню. В те годы здесь всё было по-другому. Фотоаппарат запечатлел многолюдные улицы, весёлую молодёжь, размеренный быт стариков. Судя по всему, в этом доме жили мама, папа и две дочери-близняшки. Нашлись и свадебные фотографии. Наверное, мужья увезли девушек с собой. Родители остались в доме одни.
         Я сидел на полу и раскладывал фотографии, как мне казалось, в хронологическом порядке. На стене висела фотография родителей в рамке. Для мародёров она ценности не представляла, поэтому и сохранилась. Дочки были очень похожи на папу, от мамы им достались только пухлые губки и немного надменный взгляд.
         На самом дне сундука лежала тетрадь. Оказалось, что это дневник. Если бы было больше света, то я бы смог её почитать. А так глаз запоминал только даты: 13 апреля 1960 года, 7 июля 1961. «Домой приеду – почитаю»,- решил я, аккуратно положив тетрадь в свой рюкзак. Насчёт портрета я ещё думал…
    - Вот ты где! Неужели не слышишь, что я тебя зову! – неожиданно влетел в дом Фёдор.
    - Да, я тут… - не смог толком я объяснить своего занятия.
    - Пошли! Мне нужна твоя помощь. Я там балку тяжёлую нашёл! Нужно её на улицу вынести!
         Фёдор вырвал из моих рук портрет, посмотрел на него две секунды и швырнул в стену. Рама разлетелась на части. После этого он пнул ногой стопку фотографий, которую я так усердно складывал в хронологическом порядке...
    - Лучше б металл искал, а не фотографии разглядывал!