Первая любовь, Гл. 26

Гл. 26

Вирсавия сидела в школьном дворе, пристроившись на металлическом тренажере и прижавшись лбом к холодной перекладине. Отсюда ей хорошо была видна калитка, а сама она не бросалась в глаза за деревьями, которыми был засажен по периметру спортивный уголок.
Как ни странно, она не думала о Владе. Совсем. Сознание, включив защитные механизмы, вытеснила все случившиеся на другой уровень, и в голове Вирсавии теперь роились мысли-опасения по поводу ее собственного проступка. Она боялась вернуться домой, и надеялась, что родители, обнаружив, что дочь не ночевала в своей комнате, придут искать ее в школу. Ей хотелось, чтобы ее нашли. Это хоть как-то разрешит ситуацию. Пусть потом отправят в Ставрополь, новый поворот в жизни, малознакомые люди вокруг – именно то, что ей сейчас нужно. Зачем? Чтобы забыть…

Она тряхнула головой. Чтобы прогнать пробирающиеся из подсознания всеми путями образы. Не хочу. Если не думать и не вспоминать, рано или поздно все уйдет.

В воротах стали появляться первые школяры. Девочки собирались стайками у крыльца и шушукались, мальчишки затевали догонялки или потасовки. Потянулись учителя и другие взрослые. Вирсавия заметила свою классную руководительницу – химичку. И сразу, пробив брешь стене забвения, хлынули воспоминания о предновогоднем концерте. Предательские слезы сами собой набирались в глазах до краев и текли по щекам. Нельзя, чтобы  в таком виде кто-то ее увидел. Вирсавия ушла на задний двор, спряталась за старым крыльцом – дверь, ведущая сюда, уже давно была закрыта на большой висячий замок. Она сжала пальцы в кулак и впилась в него зубами, прямо в костяшки – как можно сильнее. Она дрожала и  плакала – то ли от горя, то ли от боли. Легче не становилось. Но зато появилось какое-то беспокойство, словно нужно что-то вспомнить, а – не получается. Конечно, он встретил тогда Лиду, он сказал ей…

Прозвенел звонок на первый урок, во дворе было пусто. Вирсавия сделала несколько глубоких вздохов. Погасивших рыдания окончательно. Подождала, когда хоть немного сойдет краснота с опухших глаз и носа. И, внутреннее подготовившись, вошла в здание школы, мало чем отличаясь от других учеников.
 
Младшие классы находились в правом крыле: на первом и втором этажах. Хорошо, что их небольшая школа вмещала всего по три параллели каждого года. Дочка Влада не могла быть очень большой. Вирсавия решительно открыла дверь первого «А» и спросила:

- Здесь есть Богданова?
Такой не было, как и в 1 «Б» и в 1 «В». Во втором «Б» оказался некий Никита Богданов, но не его искала Вирсавия. И, вдруг, в третьем «А» классная руководительница ответила утвердительно. В коридор выскользнула девчушка, и Вирсавия, вглядываясь в знакомые синие глаза, сразу поняла: «Влад тогда не шутил». Малышка смотрела ожидающе, и почему-то ее ожидание было радостным. Она даже решила сама прервать молчание, спросив:

- Вирсавия, ты меня на конкурс записываешь?
«Она меня знает?! Какой конкурс? А...» Краем сознания она вспомнила, что в школе собирались провести поэтический вечер, посвященный весне. Видимо, Катя говорила о нем.

И Вирсавия, не отвечая на вопрос девочки, еле выдавила из себя, чтобы уже не осталось никаких сомнений:

- Катя, как твое отчество?

- Владленовна, - старательно выговорила девочка, видимо уже привыкнув, что в ее не слишком привычном отчестве делают ошибки.

Вирсавия развернулась, и, качаясь, побрела по коридору, во двор, к калитке. Она плохо осознавала, куда движется. Боль была почти физической, хотелось не просто плакать – выть, царапать кожу. В кровь кусать губы. Ее жгло не столько то, что у Влада есть ребенок. Было обидно, было страшно обидно осознавать, что тогда, на концерте, он пришел не к ней, а к этой синеглазой девочке.

Кто-то посигналил ей и раздраженно обложил матом – оказывается она не глядя ступила на дорогу. Вирсавия остановилась и тут услышала свое имя:

- Вирсавия! Стой же. Я кричу тебе, кричу!

От школьной калитки к ней бежала Лида.
- Еле догнала. Ты оглохла, Вирсавия? Я тебя в окно увидела, еле отпросилась у Ракиты (математичка Варвара Владимировна Ракитина). Бегу, ору, а ты ухом не ведешь. Контуженная? Ты вообще куда пропала? Хима (учительница химии) сказала, что ты из школы ушла. Совсем что ли?
Быстрые слова Лиды бомбардировали мозг Вирсавии, и от этой встряски она потихоньку приходила в себя.
- Ладно, пошли в нормальное место, там все расскажешь, - решила, наконец, подруга, беря Вирсавию под руку.
- А урок?
- Ну ты же прогуливаешь? Между прочим уже неделю. Когда школа без меня страдала или я без нее?

В квартале было кафе, открытое с раннего утра, как раз в расчете на школьников-прогульщиков и сотрудников близлежащего офиса, заскакивающих сюда позавтракать. Лида по хозяйски заказала два кофе и бутерброды с сыром и, дав Вирсавии сделать несколько глотков, потребовала:

- Ну, рассказывай.

Лида умела не только говорить. Когда требовали обстоятельства, она превращалась в прекрасного слушателя. Надо сказать, что их дружба возникла на не совсем бескорыстной почве. Лида быстро смекнула, что новенькая может быть очень полезна: учится отлично и списать дает без проблем. Но если остальные, воспользовавшись знаниями Вирсавии, продолжали избегать ее на переменах, а кое-кто и откровенно высмеивал, то независимая Лида, всегда плевавшая на постороннее мнение, объявила новенькую своей подругой и в некотором роде даже собственностью. Например, Лида могла сама пропустить какое-нибудь колкое замечание по поводу наряда или поведения Вирсавии, но если на это решался кто-то другой, тут же кидалась на защиту.  А еще Вирсавия знала, что если что-то рассказать Лиде, то это между ними и останется. Подруга умела хранить секреты, не смотря на кажущуюся болтливость.

Поэтому сейчас Вирсавия рассказала все, без утайки. Кофе остыл, какие-то люди приходили и уходили, официант смотрел на них с неудовольствием, а Вирсавия все рассказывала – заново проживая события с того самого дня, как увидела Влада в школе. И до сегодняшнего утра.

- Ничего себе! Вот гад, а… А как красиво все начиналось. И что ты теперь будешь делать?
- А что я могу делать…

- Тоже верно. Ну и пошли его и забудь. Все мужики козлы и кобели. Я тебя предупреждала. Помнишь?
Вирсавия только кивнула.

- Хорошо еще, что так получилось. Жена эта вовремя позвонила, видно что он частенько в свое любовное гнездышко среди ночи упархивает, вот она и места не находит себе. А что ты на меня так смотришь? Думаешь, он тебя первую туда привел? Если у женатого мужика есть альтернативная жилплощадь, значит, он туда телок таскает.

Вирсавия отвернулась. На глаза снова навернулись предательские слезы. Она вспомнила, как заиграла музыка на телефоне, и зачем-то она взяла трубку, конечно же, не собираясь нажимать на вызов. Но тут на дисплее высветилось «жена», и она сидела, хлопая ресницами, и перечитывала десять раз, надеясь, что ошиблась, что написано там «Женя», и Владу звонит Джон или какой-то его тезка. А потом сами собой пальцы скользнули по зеленой кнопке, и из трубки побежал встревоженный голос. Женщина беспокоилась, что Влад уехал работать (На работу? Ага, как же!) и с ним могло что-то случиться. Ответа «жена» не дождалась и отключилась, видимо, решив, что со связью проблемы.
- Ладно, не реви. Ты, между прочим, сама тоже виновата, - продолжала «разбор полетов» Лида. – Ты, конечно, не знала, что он женат, но сама же за ним бегала.
- Я?

- Ну не я же. У меня ума хватает намеки с первого раза понимать. Он ведь говорил тебе, что не любит. Не приезжал. Зачем ты ему звонила? И на работу бегала?
- Да, ты права…

Как ни странно, слова Лиды принесли некоторое облегчение. Вирсавия словно разделила вину Влада. Может быть, ему стыдно было ее обманывать? Может быть, он пытался все это прекратить? И если бы не она…

- Ну с Владиком твоим все понятно, - подытожила Лида. - Плюнуть, растереть и забыть.  Давай думать, что с предками твоими делать.

- В смысле?
- Ты всегда тормоз, но сегодня – особенно. Впрочем, я тебя понимаю. У тебя стресс и все такое. Поэтому говорю медленно. Не собираешься же ты в самом деле чапать в Ставрополь? На фига он тебе сдался в конце учебного года?

- Моего отца очень сложно переубедить…

http://www.proza.ru/2015/05/18/930