Глазами детей войны. 1954-1957гг

                Начало: http://www.proza.ru/2015/04/24/2148

1 сентября 1954 года я начал учиться  в 7-м класс средней школы г. Морозовска. В те годы, телевизоров ещё, практически ни у кого не было и основным средством информации были газеты, проводное радио и радиоприемники.

Радиоприёмники считались элементом роскоши и были далеко не в каждой семье. У нас этот, отливающий коричневым лаком куб, с ребром в полметра и зеленым глазком настройки, появился в начале 50 годов.

Приемник имел три диапазона длин волн, и на коротких волнах ловились  даже вражьи голоса, которые, однако,  трудно разбирались через нудный треск глушилок. Мне, из спортивного интереса, нравилось,  перед сном ловить запрещенные голоса и, регулируя настройкой и громкостью, пытаться разобрать передаваемый текст.

В конце концов, по акценту говорящего, стал узнавать радиостанции. Вещают ли советские коротковолновики,  или ведут  передачу «из-за бугра».  И даже  стал отличать  «Голос Америки» от «Освобождения» или «БиБиСи».

В идейном смысле разницы в этих голосах я не видел. Все, одинаково, говорили, как плохо живется в Советском Союзе, как преследуют несогласных, какую лицемерную политику ведет СССР, призывая к миру и готовясь к войне со «свободным миром».

Как живется, я знал сам, но главное, видел, что с каждым годом жизнь улучшается. Про преследование несогласных я не знал ничего, и был убеждён, что если преследуют, значит за дело. В лицемерность политики не верил, так как знал, что Советский Союз войны не хочет

Весной 1954 года Советский Союз  официально обратился в НАТО с просьбой о принятии в эту организацию. Были ли публикации об этом в советской прессе, я не помню, зато помню как, настраивая радиоприёмник,  поймал передачу «БиБиСи», в которой объяснялось почему, Советскому Союзу отказали. 

 Причиной отказа называлась  нереальная природа предложения, противоречащая принципам системы обороны и безопасности западных наций.
Уже записывая эти свои воспоминания, нашел в Интернете расшифровку причины:

« Эти нации связали себя тесными узами взаимного доверия. Организация Североатлантического договора, которая представляет собой нечто большее, чем просто военную организацию, была основана на принципе свободы личности и верховенстве закона.

Ее участники объединили средства обороны, чтобы коллективно гарантировать безопасность, которую они не могли обеспечить индивидуально перед лицом военного превосходства Советского Союза, достигнутого им в Европе начиная с 1945 года, и направленной на Запад экспансии политической, экономической и военной систем, подчиненных его единоличному контролю».

Там же содержались претензии  к СССР, касающиеся военных баз на Дальнем Востоке, советских войск в Австрии, возвращения островов Японии, демилитаризации Германии и подписания соглашения о всеобщем разоружении.
 
 Самым же демократичным источником информации, имеющимся в каждой семье,  было  проводное радио,  как правило, с одной программой. Начиналось вещание в 6 часов утра, с исполнение гимна Советского Союза и завершалось в 24 час, с непременным гимном в конце.

У нас в семье радио не выключалось целый день,  я научился  даже делать уроки под классическую музыку, которую передавали большую часть дня. По вечерам, часто передавали записи опер, оперетт и спектаклей ведущих театров страны.

В «Последних известиях» - главной информационной программе тех лет много говорили о комсомольцах, едущих по зову партии на «целину», об агрессивности американского империализма, ведущего войну в Корее, а с осени 1954 года и об авиационных сражениях проходящих в районе Тайваньского пролива между Китаем и Тайванем, поддерживаемым США.

В октябре 1954 года широко освещался  визит Хрущева в Китай. Встреча с председателем компартии Китая Мао Цзэдуном. Мне запомнился этот цикл передач сообщением о том, что  советско-китайский договор  предусматривает эвакуацию Порт-Артура и Дальяна.

Примерно в это же время было подписано совместное решение представителей правительств США, Великобритании, Франции и СССР о прекращении оккупации Германии, а вскоре появился  Указ Президиума ВС СССР «О прекращении состояния войны между Советским Союзом и Германией».

В начале 1955 года мой папа, отслужив 25лет  в ВВС, был демобилизован. Приказ о папиной демобилизации, как он часто говорил, был подписан в тот же день, когда в «Правде» появилось сообщение об  отставке Г. М. Маленкова, которого на посту председателя Совета Министров  заменил Н. А. Булганин, в свою очередь, уступающий пост министра обороны Г. К. Жукову.

То, что это было  свидетельство перераспределение властных полномочий в пользу ставшего Первым секретарём ЦК КПСС Хрущёва, в то время я ещё не понимал. Тем более что имени Первого секретаря в сообщении о властных перемещениях не было.

Не понимал, что интригами Хрущева,  от образовавшегося после смерти Сталина триумвирата — Маленков, Берия, Хрущёв, власть окончательно перешла к Первому секретарю, а назначенный Председателем совета министров Булганин – не первое лицо государства, а креатура Хрущёва.

Сначала, пользуясь поддержкой Булганина и Жукова, Хрущёв организовал арест Берии, а в январе 1955года, обвинив Маленкова в ревизионизме, и поддержки Берии в его репрессивной деятельности, смог добиться снятия его с должности Председателя Совета министров.

После демобилизации папы, оставаться жить в Морозовске ни кто из нас не хотел.  Уехать нам помог друг нашей семьи подполковник медицинской службы Н.Н. Адамантов.
Дядя Коля оформил папе справку, что по состоянию здоровья он нуждается в смене климата на более прохладный.

Справка дала возможность не оставаться на месте последней службы, а переехать к  брату моей  мамы, дяде Илье, в Зеленогорск, где он, до получения жилья, предоставил нам времянку - рубленый домик из двух комнат и кухни, стоящий на его участке.

После скудных прилавков Морозовска меня буквально поразило изобилие продовольственного магазина в Зеленогорске. Чего здесь только не было: колбасы четырех сортов, сосиски и сардельки, пять сортов сыра, икра паюсная и лососевая, балык, конфеты, какие душе угодно.

 Но больше всего меня потрясло, что в магазине продавали молоко, кефир и простоквашу в укупоренных бутылках! Раньше молочные продукты я  видел только в банках, у частных торговок на рынке, и даже не представлял, что может быть по-другому.
 А какой чудесный вкус был у довеска  сосиски, который получался при взвешивании килограмма!

В Зеленогорске того времени было две школы: одна, №444, небольшая, в деревянном двухэтажном доме, а другая, десятилетка №445 - в новом
прекрасном каменном здание,  красующемся  на высоком  уступе - глинте  -  древнем берегу Балтийского моря.

Последнюю четверть 7-го класса я учился в 444 школе-семилетке, по завершению которой все сдавали выпускные экзамены на аттестат о неполном среднем образовании. Экзамены были в мае, когда весь Зеленогорск был в цветущей сирени, навсегда связанной  для меня с экзаменационными хлопотами. Мы искали   в душистых кистях цветки с пятью лепестками, что считалось верной приметой успешной сдачи экзамена.

Сейчас уже не помню точно, какие предметы выносились на контроль. Но вспоминаю, что на консультациях, при подготовке к экзаменам говорили о миролюбивой политике Советского государства, о недавно заключённом Варшавском договоре о дружбе, сотрудничестве и взаимной помощи между Албанией, Болгарией, Венгрией, ГДР, Польшей, Румынией, СССР и Чехословакией и о  подписание СССР вместе с западными державами государственного договора о возвращении суверенитета Австрии.

Весной 1955 года я впервые увидел телевизор. Он стоял в Красном уголке предприятия, на котором работал начальником дядя Илья.
Телевизор был марки КВН-49Б с размером экрана по диагонали около 17 см. Чтобы лучше видеть, перед ним устанавливалась стеклянная линза, наполненная глицерином.

Мы пришли с моим двоюродным братом Геной Мироновым смотреть, предусмотренное программой, « Приключения Тарзана в Нью-Йорке», а кино заменили документальной лентой о визите в Югославию Н.А. Булганина и Н.С. Хрущева, состоявшемся в мае 1955 года,   встрече в Белграде с И.Б. Тито, и подписание совместной декларации.

Сообщение о нормализации отношений с Югославией для меня выглядело достаточно удивительным, так как добрая четверть коллекции политических карикатур, которые я вырезал из газет, были посвящены «кровавому палачу Тито».

Хорошо помню, что как-то  летом 1955 года вместе с двоюродными сестрами Ниной и  Галей  мы съездили в   Эрмитаж, где экспонировалась выставка картин Дрезденской картинной галереи.

Во время войны здание Дрезденской галереи было разрушено   и триста картин сгорели. Оставшиеся в укрытии произведения искусства спасали Советские войска, обнаружившие запасники с картинами в полузатопленном состоянии. Картины были вывезены в качестве трофея в СССР и отреставрированы  очень известными реставраторами.

К 1955 году здание Дрезденской картинной галереи было полностью восстановлено, и Советское правительство, в качестве знака доброй воли приняло решение передать картины властям ГДР. Перед возвращением коллекции, картины экспонировались в Государственном музее изобразительных искусств имени А. С. Пушкина  и в Эрмитаже.

Выставка  меня впечатлила, особенно запомнились «Автопортрет с Саскией на коленях» Рембрандта Ван Рейна, «Прекрасная шоколадница» Жана Этьена Лиотара, «Святая Инесса и ангел, укрывающий её покрывалом» Хосе де Риберы.

С первого сентября 1955 года я начал учиться в 8-м классе 445 школы.
 В те времена за учебу в старших классах должны были платить родители. Далеко не все окончившие 7 класс поступали учиться в восьмой, многие ученики после седьмого класса поступали в техникумы или уходили в ремесленные училища.

Как правило, восьмой класс  набирался из нескольких седьмых.
Поэтому особых проблем с вхождением в новый коллектив я не помню. Тем более что это была уже пятая школа, которую я сменил с начала учёбы. 

В отличие от 444 школы, а может быть по тому, что мы теперь были старшеклассники, у нас стали обязательны политинформации. Помню, что в начале учебного года политинформацию о мирных инициативах Советского государства делал в актовом зале школы какой-то чин из Горкома комсомола.

Он рассказывал о женевском совещании глав великих держав, на котором  обсуждалась  проблема разрядки международной напряженности.  О  недавнем визите в Москву канцлера К. Аденауэра и установление дипломатических отношений между СССР и ФРГ.

 
 О визите премьер-министра Финляндии    в Москву. В ходе которого,  СССР отказался от военно-морской базы Порккала-Удд,  в обмен на продление на 20 лет советско-финского договора 1948 года.

Как в подтверждении словам о начавшемся потеплении международных отношения в октябре 1956 года состоялся визит доброй воли кораблей королевского британского флота в Ленинград. Мы с моим двоюродным братом Геной специально ездили в город, чтобы посмотреть на это редкое зрелище.

В то холодный октябрьское воскресение, когда мы с братом от парапета набережной разглядывали Британские боевые корабли, стоящие на якоре  напротив Адмиралтейства, я еще не знал, что под его золотым шпилем протекут многие годы моей жизни.

Как и не мог знать, что именно в октябре 1955 года заложили АПЛ К-27, имеющей  ЯЭУ с ЖМТ, предтечу АПЛ 705 проекта, на головном образце которого я прослужу 10 лет, от лейтенанта до капитана 3 ранга.
Так же как не знал, что 29 октября 1955 года  произойдет  загадочный взрыв линкора «Новороссийск» в Севастопольской бухте, унесший жизни  609 моряков. 

В октябре мне исполнилось 14 лет, и перед ноябрьскими праздничными днями меня приняли в комсомол. В Зеленогорском горкоме комсомола, куда я ходил за получением комсомольского билета, меня, как у них заведено, спросили про уставные обязанности комсомольца. Я уверенно ответил.

Затем молодой инструктор проверяли политическую эрудицию, спросив меня, что я знаю  о договоре  между СССР и ГДР, недавно заключённый  в сентябре 1955 года между двумя странами. Наверное, мои ответы инструктора удовлетворили, потому что он, больше вопросов не задавал, а, пожав руку, вручил мне  комсомольский билет.

На Новогодних каникулах организованно, всем классом, ездили в Ленинград. Днем сходили осмотреть недавно построенное метро.  Ехали от Площади Восстания  до Автово, выходя на каждой станции осматривать залы.

Вечером пошли слушать оперу «Евгений Онегин» в театр оперы и балета имени Кирова.
Помню, что, возвращаясь на электричке в Зеленогорск,  одноклассники - участники школьного хора, почему-то пели в вагоне арии не из «Евгения Онегина», а из «Кармен».

В феврале 1956 года начал работу 20 съезд КПСС. Сейчас съезд известен докладом Н. С. Хрущева "О культе личности и его последствиях". Но тогда, во время его работы мы еще ни чего не знали.

Только после окончания съезда, когда в партийных организациях стали проводить закрытые партийные собрания на эту тему, информация « О культе личности и его последствиях» стала, довольно быстро, как слух,  распространяться и среди беспартийных.

Первая реакция – ни кто не хотел верить в виновность Сталина. К этому времени уже был известен главный «враг народа» - Берия, и первая мысль была приписать все преступления его проискам.
Возможно, при чтении в первичных партийных организациях Доклада, с которого сняли гриф «секретно», но оставили гриф «Не для печати», участников собраний предупредили, что эта информация - закрытая.

Во всяком случае, мой папа, прейдя с партийного собрания, на котором читали доклад Хрущёва, пересказывал его нам практически в тех же словах, что были в постановление "О преодолении  культа личности и его последствиях", опубликованном в печати  летом 1956 года.

В это время я вместе с большинством своих одноклассников был в комсомольско-молодежном трудовом лагере в одном из Совхозов Карельского перешейка. Жили мы в армейских палатках на берегу озера и работали на поле по прополке турнепса.

Работали в утренние часы, после завтрака и до обеда, только в будни. После обеда полагался послеобеденный сон, добиться которого у руководства лагеря так и не получилось.

После сна была политинформация или доклады на тему науки или искусства. Все это делалось, под руководством наших школьных учителей, силами учеников. Для этого в нашем распоряжении был Красный уголок с газетами и журналами, опекаемый школьным библиотекарем.

Там же можно было взять книги и рекомендуемые к прочтению на летние каникулы. В те годы, с началом лета список книг   для каждого класса публиковался на страницах «Пионерской правды»

Помню, что и мне довелось проводить политинформацию о проведении первого испытаний водородной бомбы на атолле Бикини, ядерном полигоне США, на котором  с 1946 года  производились испытание атомного оружия, и о визите в Москву президента Югославии маршала Тито.

 За день до его прибытия в Правде было опубликовано сообщение об освобождении от должности министра иностранных дел Молотова и назначении Шепилова. Когда я показывал черновик своего доклада своему куратору - учителю истории, он подсказал мне увязать эти два факта. Так как отставка Молотова была связана с «неправильной политикой относительно Югославии».

После часа политинформации  все шли в столовую на полдник и до ужина мы могли отдыхать. Работали спортивные секции, в теплые дни организовывалось купание на озере.

После ужина показывали кино или организовывали танцевальные вечера. В 22 час все должны были ложиться спать.

В июле 1956 года Президент Египта Гамаль Абдель Насер объявляет о национализации Суэцкого канала. Разразившийся затем международный кризис перерастёт в итоге в войну против Египта.

 1 сентября 1956 года я начал учиться в 9 классе 445 школы
Ранее, за учёбу в старших классах родители платили, если память не изменяет, 10 рублей в год. С 1956 года   учёба в старших классах в СССР стала бесплатной.

Осень 1956 года была насыщена острыми политическими событиями, которые в нашей среде активно обсуждались. Это национализация египетским президентом Насером акционерной кампании Суэцкого канала и последующая за этим политическое противостояние, переросшее в Англо-франко-израильскую агрессию

Несмотря на военный успех англо-франко-израильской коалиции, захвативший Синай,  плацдармы в районах Порт-Саида и Порт-Фуаде и развернувшей танковое  наступление на Каир планируемой победы над Египтом достичь не удалось.

 Решающую роль в разрешении конфликта сыграло заявление Правительства Советского Союза. В телеграмме, направленной министром иностранных дел СССР  председателю Совета Безопасности,  подчеркивалось, что СССР готов предоставить «жертве агрессии» помощь путем «посылки военно-морских и военно-воздушных сил, воинских частей, добровольцев, инструкторов, военной техники»

  Вечером того же дня по личному указанию Н.С. Хрущева были отправлено специальное послание главам правительств агрессоров. В нем говорилось, что война с Египтом «может перекинуться на другие страны и перерасти в третью мировую войну», в которой может быть использована «ракетная техника».

 Эти заявления СССР были восприняты на Западе как «ядерный ультиматум», хотя слово «ядерный» ни в одном официальном донесении не употреблялось. Заявление возымело действие.  Агрессоры вывели свои войска с захваченных территорий. Вдоль демаркационной линии перемирия на территории Египта с согласия его правительства были размещены вооруженные силы ООН.

 Почти одновременно с Суэцким кризисом, драматические события происходили в Польше, где рабочие вышли на улицу, требуя реформ. 28 июня 1956 г. в Познани при разгоне рабочей демонстрации были убиты 73 человек, более 300 ранено.

Но митинги и шествия под  антисоветскими лозунгами продолжались. 19 октября в Варшаву на пленум ЦК ПОРП приехал Хрущев.   На Пленуме было обновлено руководство, недавно выпущенного из тюрьмы и только что реабилитированного Владислава Гомулку избрали первым секретарем ЦК ПОРП.

Были созданы рабочие советы на предприятиях, распущены сельскохозяйственные кооперативы, в Советский Союз вернули бывшего министром обороны Польши, маршала Советского Союза, поляка по национальности, К.К.Рокоссовского.

Информация о событиях в Польше была довольно скупа. Помню, что после очередной политинформации я задал вопрос о причинах отставки Рокоссовского. Ответ был, что новое руководство ПОРП сильно поправело.

Сразу после польских событий, на фоне недовольства значительной части населения экономической политикой правительства,
началось  вооружённое восстание контрреволюционных сил против  народной республики в Венгрии.

Как  и польские волнения, венгерские   события, они отражались в советской прессе не слишком широко.  Говорилось о серьезных противоречиях внутри ВПТ.  Что Имре Надь, сменивший на посту премьер-министра Матьяша Ракоши,  допустил ревизионистские отклонения в своей политике, что привело снижению налогов и темпов индустриализации, за что  был отстранён от власти.

Много говорилось об информационной войне ведущейся Западом  на социалистические страны с помощью «Голосов» и листовок, распространяемых  помощью воздушных шаров, что в 1956 года было зафиксировано сотни случаев их появления в воздушном пространстве Венгрии.

Говорилось, что Премьер-министр Гере, пришедшее на смену Имре Надю, не смог возглавить «справедливое и прогрессивное движение трудящихся», к которому примкнули и реакционные силы недобитые в 1945 году салашисты - венгерские фашисты.

 Что  Имре Надь, возвратившийся на пост премьера  на волне народных волнений, подыгрывает реакционерам,  возглавившим народный протест. Что в ходе уличных столкновений салашисты проявляют невиданную жестокость к своим противникам.

 Часть информации удавалось услышать в передачах Голоса Америки и БиБиСи.  Они вещали о том, как справедливые выступления народных масс против  жестокого, сталинского режима, нарушая суверенитет Венгрии, топит в крови Советские войска. Что законное правительство Имре Надя призывает народ к сопротивлению агрессии и требует немедленного вывода Советских войск

И только по прошествии многих лет стало до конца ясна последовательность развития событий.

После 20 съезда КПСС, в Венгрии внутрипартийная борьба обострилась. 
Матиаш Ракоши был снят с поста Первого секретаря ВПТ  и в июле 1956 года выслан в СССР.  В Венгрии последовали аресты бывших руководителей госбезопасности, ответственных за организацию политических процессов. На свободу был выпущен арестованный в 1951 году заместитель Генерального секретаря ЦК ВПТ Янош Кадар.
.
Эти события привели  к росту критических настроений в среде студенчества  и  интеллигенции, выдвинувших требование немедленного созыва внеочередного партийного съезда, назначение Имре Надя премьер-министром, восстановления старой венгерской национальной эмблемы, старого венгерского национального праздника.

 Усилилась антикоммунистическая пропаганда из-за рубежа.
 С вечера 1 октября 1954 года из района Мюнхена стали выпускать уже тысячи воздушных шаров, каждый из которых нёс  до 1000 листовок.

В 15 часов 23 октября в Будапеште началась демонстрация, в которой приняли участие около тысячи человек — в том числе студенты и представители интеллигенции. Демонстранты несли красные флаги, транспаранты, на которых написаны лозунги о советско-венгерской дружбе.

Однако на пути следования к демонстрантам присоединились радикально настроенные группы, выкрикивающие лозунги другого толка. Они требовали вывод советских войск из страны, снос памятника Сталину,  отмены военного обучения и уроков русского языка.

В 20 часов по радио первый секретарь ЦК ВПТ Эрнё Герё произнес речь,  осуждающую демонстрантов.
В ответ на это большая группа демонстрантов попыталась штурмом взять Дом радио, чтобы передать в эфир программные требования демонстрантов.  В ходе штурм появились первые убитые и раненые. Оружие повстанцы получили  на складах гражданской обороны и в захваченных полицейских участках.

Повстанцами в период до конца  октября на свободу было выпущено свыше 13000 заключенных, большая часть из  которых получила оружие и примкнула к мятежникам.

23 октября 1956 года руководством Венгерской коммунистической партии было принято решение назначить премьер-министром Имре Надя. Позднее, в правительство Надя вошёл Янош Кадар.

Ставший премьер- министром Имре Надь выступил по радио, обращаясь к воюющим сторонам с предложением прекратить огонь.
Ночью 23 октября 1956 года первый секретарь ЦК ВПТ Эрнё Герё  высказал просьбу о введении советских войск в Венгрию.

В  Будапешт были введены около 6000 военнослужащих Советской армии, 290 танков, 120 БТР, 156 орудий. Часть венгерских военнослужащих и полицейских перешли на сторону восставших.

25 октября во время митинга у здания парламента произошёл инцидент. С чердаков зданий, находящихся на площади против парламента, был открыт огонь по демонстрантам и советским военнослужащим. 

Советские солдаты и сотрудники госбезопасности, охранявшие парламент, открыли ответный огонь по крышам зданий, откуда стреляли. В результате перестрелки с обеих сторон был убит 61 человек,  в том числе командир одного из наших подразделений.


27 октября Эрнё Герё был заменён на посту первого секретаря ЦК ВПТ Яношем Кадаром,  министром в правительстве Имре Надя.  Кадар выехал в ставку советских войск для ведения переговоров.

28 октября Имре Надь выступил по радио,  призывая прекратить огонь. В ходе выступления он назвал события в Венгрии «революцией».
Правительство Имре Надя объявило о восстановлении в Венгрии многопартийной системы и о создании коалиционного правительства.   Министром обороны был назначен перешедший на сторону мятежников полковник Пал Малетер.

 29 октября беспорядки на улицах столицы прекратились. Советские войска начали покидать Будапешт.  Военнослужащим было приказано не выходить из расположения частей и не вмешиваться в столкновения сил правопорядка с повстанцами.

Но как только наши войска покинули столицу,  убыв в места постоянной дислокации, как начались погромы  зданий партийных комитетов ВПТ и  органов госбезопасности.  Руководил акциями,   освобождённый  из тюрьмы бывший офицер хортистской армии Бела Кирай, ставший в Венгерской Народной армии генерал-майором, но уличённый в шпионаже и приговорённый к пожизненному заключению.

В городе начался фашистский террор против коммунистов и сотрудников органов госбезопасности.  Достаточным основанием признать человека сотрудником органов были желтые форменные ботинки. Схваченных людей разрывали на части,  кастрировали,
 вешали за ноги на столбах и деревьях.

Особое удовольствие неонацисты получали от средневековой казни «тройками»: по три живых человека за ноги привязывали к грузовику и таскали по булыжным улицам, пока их тела не превращались в кровавые месива. Пойманных партийных руководителей огромными гвоздями прибивали к полам, вложив в их руки портреты Ленина.

1-го ноября Правительство Имре Надя объявило о расторжении Венгрией Варшавского договора и вручило соответствующую ноту посольству СССР. Одновременно Венгрия обратилась в ООН с просьбой о помощи в защите суверенитета.

Однако западные страны не планировали военное вмешательство в сферу признанных интересов СССР. Посол США в СССР уведомил советское руководство,  о своей решимости сохранить полный нейтралитет в отношении возможных советских действий в Венгрии.

В начале ноября, в результате консультации советского правительства с правительствами социалистических стран Европы и Китая было выработано общее мнение, что для спасения социалистического общественного строя в Венгрии необходимо вооружённое вмешательство.

Официально советские войска вторглись в Венгрию по приглашению правительства,  созданного  первым секретарем ВПТ Яношем Кадаром. В сообщении, составленном в форме открытого письма,  Кадар и три других бывших члена правительства Имре Надя заявили, что 1 ноября они  вышли из правительства Имре Надя, потому что оно неспособно бороться с «контрреволюционной опасностью».

Для «подавления фашизма и реакции» они сформировали Венгерское революционное рабоче-крестьянское правительство. В 6 часов утра  Кадар объявил состав своего правительства. Он утверждал, что «реакционные элементы хотели свергнуть социалистический общественный строй в Венгрии и восстановить господство помещиков и капиталистов».

Правительство  Кадара обратилось к командованию советскими войсками, чтобы оно «помогло нашему народу разбить черные силы реакции и контрреволюции, восстановить народный социалистический строй, восстановить порядок и спокойствие в нашей стране».

Рано утром 4 ноября начался ввод в Венгрию  советских воинских частей под общим командованием маршала Г. К. Жукова.
Так как превосходство боевых сил вторжения было подавляющим, то, несмотря на упорное противодействие отрядов «Венгерской национальной гвардии», к 8 ноября были уничтожены последние очаги сопротивления восставших.

Тем более что  большая часть  Венгерской Армии  оставалась нейтральной, или воевала на стороне советских войск. Важную роль сыграла добровольная сдача в плен 13 генералов и более 300 офицеров в здании министерства обороны Венгрии. Члены правительства Имре Надя укрылись в посольстве Югославии.

Последние, ушедшие в леса, подразделения повстанцев были разбиты к середине декабря 1956 года. После ликвидации вооружённых групп в руки войск МВД и органов полиции попало большое количество современного оружия западного производства: западногерманские скорострельные карабины МП-44, американские  автоматы «Томпсон».

По данным статистики, в связи с восстанием и боевыми действиями с обеих сторон, в период с 23 октября по 31 декабря 1956 года, погибло 2652 венгерских гражданина, и было ранено 19226.

Потери Советской Армии, по официальным данным, составили 669 человек убитыми, 51 пропавшими без вести, 1540 — ранеными.

В конце ноября 1956 года  Имре Надь и члены его правительства  были  выманены из посольства Югославии, где они укрывались.  В Венгрии над ними состоялся суд. Имре Надь и бывший министр обороны Пал Малетер были приговорены к смертной казни по обвинению в государственной измене и повешены.

 Всего было казнено, по отдельным оценкам, около 350 человек, 13 000 было приговорено к различным срокам заключения.

За участие в подавлении антиправительственного мятежа 40 офицеров Венгерской Народной армии были награждены орденами Венгерской Народной Республики. Свыше 9 тыс. военнослужащих ВНА были награждены медалями, а отличившийся в ходе боевых действий 37-й стрелковый полк майора Имре Ходошана, был преобразован в Будапештский революционный полк.

После подавления контрреволюции ВПТ была реорганизована и переименована в Венгерскую социалистическую рабочую партию. Генеральным секретарём  ЦК ВСРП был избран Я.Кадар.
На заставке: 20 съезд КПСС
Продолжение: http://www.proza.ru/2015/05/28/1996