Обет о всевластии

                Человек прозвал обетованием своё служение
                победителю в сражении духа с телом,
                а те двое всего лишь бьются за зрелость               
                своей самости, непрестанно заботясь о том.

Убегая от времени и сократив путь, я свернул в пустыню, и ошибся в себе, и
потерялся, и запутал дорогу, и бродил, и в тени пережидал многие полудни, и
восставал плачем, и потерял надежду, и разыскивал ту среди холмов снова и снова.

И вот, ко мне вышел ниоткуда человек, и назвался охотником из ближней деревни,
и взялся довести меня до того места, куда я потерял дорогу.
Он дал мне воды, и укрыл от солнца, и говорил про быстрое спасение меня как
про обыкновенность, а я про то думал, как про чудный сон.
Мы шли поперёк пустыни, и сторона мне была чужой, и камни лежали не такими,
и я говорил тому человеку про то.
Я говорил ему ещё и так:
 - Если мы не дойдём в три дня, то рухнут замыслы последнего года моих
тяжких трудов, и лучше уж мне не спешить, и не сбивать обувь, и остаться
здесь, и дожидаться хищных птиц, - и страдал громко, и заплетался языком, и
медлил ногами.
И тот человек отвечал: - Мы дойдём правильно, ведь нас будет вести бог.
Я хмурился:
 - Именем его я вошёл в эту пустыню, и именем его я освящал каждый свой шаг
в ней, и вот, ты видишь меня, а я не вижу своей цели.
И он сказал мне:
 - Однажды на охоте я презрел голос своего духа, и повиновался крикам друзей
вокруг себя, и пустил стрелу в лесного кабана, а был там за травой ребёнок в
поисках сладких ягод, и мой меткий выстрел сразил его, и все мои друзья
разбежались, и тот малыш кричал, и призывал свою мать, и я не в силах был
видеть те мучения.
И конечно же, я его спросил: - И что же было дальше?
И он продолжил:
 - Ребёнок так и не выжил, и друзья позабыли моё имя, и меня заковали в
цепи, и я пребывал в тех до их ржавления, и вот, дожидаясь распадания тех, я
презрел двуличие людей, и в раскаянии отдал всевластие над собой богу, и
обетовал ему нерушимостью выбора господина своему сердцу.

И я спросил того человека: - И как ты бережёшь верность в том обете?

И он ответил так:
 - Я избрал окончательно одного из тех двух, и только ему служу послушанием
сердца в делании шагов своих к нему.
И ещё скажу тебе, любопытный незнакомец, если человек говорит тебе, сделай
так, и ты делаешь, то отвечаешь за свои шаги один ты, ведь ты мог и
отказаться делать так, а если бог говорит тебе, поступай вот так, и ты
идёшь, и творишь сказанное им, то уже бог отвечает перед тобой, ведь кто
может отказать богу в просьбе?
Я не верю во всевластие и ручательство людей, и потому надеюсь в том на бога,
избрав для себя вкушать всё от него, но не от людей.
От человека я позволяю входить лишь той его части, что кричит от нетерпения
своего безумия, и все прочие части покорно ждут в том своей очереди, и
заговорить сразу все они могут лишь всевластием, которое есть согласие между ними.
У человека нет такого согласия, а если оно и входит в него, то повелением бога.
И я возмущался тем словам:
 - А я кому сейчас должен отдать всевластие, тебе или богу?
И он терпеливо объяснял:
 - Отдав всевластие богу, ты можешь навсегда остаться в этих камнях, ведь
тебе неизвестны твои заслуги перед ним, и его знания о тебе, и его желания о тех,
а выбрав меня, ты рискуешь опоздать или заблудиться ещё более.
И он улыбался, и глядел в мои отвёрстые очи, и продолжал:
 - Но ведь вдвоём идти веселее? Решайся, осторожный незнакомец.

И вот, мы дошли в два дня, и я успел, и сделал всё, что хотел, и звал того
человека на вечерний дружеский пир, и называл его спасителем своих трудов.
И тот человек прощался, и благодарил, и отвечал:
 - Я войду в твой праздник, и буду вкушать всё то, и непреложно будет так,
но если мы с тобой в нём не встретимся, знай, что всевластие бога становится зримым,
если он властвует над тобой, а не прислуживает, исполняя капризы.
И всё.

03.05.2015г.