Срочное санитарное задание выполнено!

Как - то ранней весной сижу в своём кабинете и слушаю по радио речь Михаила Сергеевича Горбачёва на встрече с коллективом какого - то завода. Вдруг зазвонил телефон. Поднимаю трубку, оттуда доносится взволнованный голос командира самолёта из моей эскадрильи, назначенного дежурить по санавиации. Он доложил, что поступило срочное санзадание в Саралжин, а светлого времени ему хватит, чтобы долететь только туда. Возвращаться назад придётся ночью или завтра утром. К тому же, состояние лётного поля аэродрома Саралжин не пригодно для выполнения рейсовых полётов. Официальная версия: "Грунт размок", а неофициально, обычно, начальники закрывали аэродромы весной, чтобы "не портить" травянистую поверхность. Значит, придётся подбирать площадку для посадки с воздуха. Звоню командиру лётного отряда и прошу разрешение лететь по санзаданию вместе с экипажем, так как у командира самолёта нет допуска к полётам ночью. Тот, без лишних вопросов разрешил, и я начал готовиться к вылету.

Через тридцать минут после получения заявки от санавиации экипаж и самолёт Ан - 2 были готовы к полёту. Пока ожидали машину санавиации с врачом и фельдшером, ещё раз уточнили состояние аэродрома Саралжин. По радиосвязи связались с начальником аэродрома и тот меня заверил, что по лётному полю проезжал несколько раз трактор "Кировец" и не оставил глубокой колеи.

- Самолёт запросто сядет, - сказал уверенно начальник аэродрома Саралжин. - "Кировец", ведь, намного тяжелее самолёта Ан - 2. Где трактор проехал, я красные флажки поставлю, чтобы вам видно было место приземления.

Действительно, трактор К -700 "Кировец" весит больше 12 тонн, а самолёт Ан - 2 - около 5 тонн. Поэтому все сомнения насчёт состояния лётного поля были отброшены.

В последний момент перед вылетом, командир самолёта попросил его отпустить, мол зачем нужен "третий лишний" на борту. Второй пилот был опытный, поэтому я не стал возражать и отпустил его домой. В конце концов, не всё же время мне проверяющим летать в составе экипажа, надо же и самому садиться за штурвал периодически.

В воздухе узнал у врача санавиации, что летим спасать мальчика, заболевшего крупозным воспалением лёгких. Районный педиатр осмотрел ребёнка и позвонил в санавиацию. Нужно срочно доставить больного в областную больницу, иначе он умрёт. Врач сказал, что у них есть шансы спасти ребёнка. Главное, чтобы мы смогли приземлиться в Саралжине и вывезти оттуда больного мальчика.

Через один час сорок минут наш самолёт вышел на посёлок Саралжин. Сделали круг над посёлком и проход над лётным полем аэродрома. Увидели красные флажки, которыми была обозначена посадочная полоса для нашего самолёта. Заходим на посадку против ветра и плавно приземляемся на молодую зелёную травку аэродрома. Самолёт пробежал несколько метров и начал интенсивно и часто "клевать" носом.

- Быстро в хвост! - успел только крикнуть врачу и фельдшеру санавиации, которые сидели на передних сидениях в пассажирском салоне.

Самолёт чуть было не чиркнул винтом о землю, как вдруг начал задирать нос кверху. Врач и фельдшер, видимо, правильно поняли мою команду и вмиг очутились у двери 15 - го шпангоута. Это перемещение пассажиров в салоне сразу сместило центровку самолёта назад, что спасло воздушное судно от неминуемой постановки на "нос". Ещё мгновение и самолёт самостоятельно, как вкопанный остановился на лётной полосе. Мне, даже, не пришлось воспользоваться тормозами.

- Вот это мы заехали! - удивлённо воскликнул я, когда выглянул в форточку фонаря кабины пилотов.

Колёса шасси по самую ось провались в грунт и вытащить самолёт из этого "плена" смог бы только мощный тягач. Где же в степном посёлке найдёшь специализированный тягач с "водилом" для самолёта Ан - 2. Ситуация, - хуже не придумаешь.

Из посёлка привезли больного мальчика. Говорю его отцу, что если мы не вытащим за 10 минут самолёт и не взлетим, то придётся отложить вылет до утра. Солнце уже садится, а нам нужно успеть взлететь до его захода. Отец мальчика оказался директором местной школы. Уважаемый человек. Через 5 минут почти все мужчины посёлка сбежались на аэродром и ждали моей команды. Попробовали вытолкнуть самолёт из колеи, но он стал проваливаться ещё глубже. Узкие шины самолёта, словно нож, "резали" мягкий весенний грунт и не хотели выбираться из глубокой колеи наружу.

- Нужны широкие и толстые доски, - говорю отцу мальчика. - Подложим под колеса, чтобы не проваливались. Главное, выкатить самолёт из глубокой колеи. Назад, в начало посадочной полосы. Там, грунт должен быть потвёрже.

Директор школы сказал, что - то на казахском языке водителю "уазика", и тот уехал в посёлок. Через 5 минут привезли 4 длинные и толстые доски. Начали постепенно выкатывать самолёт, подкладывая поочередно под колеса доски. Когда откатили самолёт на достаточное расстояние, солнце давно зашло за горизонт и уже 15 минут, как наступили сумерки. В нарушение всех инструкций принимаю решение на вылет. В принципе, полосу видно хорошо, а после взлёта, в любом случае, придётся пилотировать самолёт по приборам. Сейчас главное, быстрее взлететь и доставить больного ребёнка в областную больницу, чтобы спасти ему жизнь. А инструкции для того и существуют, чтобы их, иногда, нарушать.

Взлетаем!.. Врачей и отца ребёнка поставил у 15 шпангоута и предупредил, что как только оторвёмся от земли, по команде второго пилота они быстро переходят вперёд. Самолёт медленно набирает скорость. Чувствуется, что колёса шасси начинают опять увязать в мягком грунте. Штурвал полностью взят "на себя". Двигатель выведен на взлётный режим. Небольшой "клевок" и нос самолёта задирается к верху. Скорость быстро нарастает и, наконец, происходит долгожданный отрыв самолёта от земли.

- Вперёд! - кричит второй пилот пассажирам. - Взлетели... Садитесь на сидения и пристегнитесь. Через час сорок пять, будем на базе.

После взлёта, я вытер пот со лба и облегчённо вздохнул. Когда набрали заданный эшелон полёта, передал управление самолётом второму пилоту, а сам стал думать, почему же самолёт провалился в грунт на пробеге. Хотя, трактор "Кировец" был в два с лишнем раза тяжелее самолёта Ан - 2, ему не дали провалиться в грунт шины, ширина которых более 70 сантиметров. Четыре широких колеса, диаметром 1,6 метра, свободно удержали от проваливания в мягкий грунт 12 - ти тонную машину. Значит, удельное давление на грунт у "Кировца" оказалось гораздо ниже, чем у самолёта Ан - 2, у которого основная нагрузка приходилась на два узких передних колеса. Как говорится: "Век живи и век учись".

В расчётное время приземлились, на освещённую белыми огнями взлётно - посадочную полосу базового аэропорта. На перроне нас уже ожидала машина скорой помощи, которая забрала больного ребёнка с отцом и сопровождающих врачей санавиации. После рейса я позвонил командиру лётного отряда и коротко доложил по установленной форме: "Товарищ командир, срочное санитарное задание выполнено! Замечаний к экипажу нет".

Некоторое время спустя, встретил в аэропорту врача, который летал тогда с нами. Спросил насчёт мальчика из Саралжина. Он сказал, что мальчик пошёл на поправку и скоро его выпишут из больницы. Приятно было услышать, что наш экипаж оказался причастным к спасению, ещё одной человеческой жизни.