Авиапроисшествие

               
     Рабочий день в клинике подходил к концу. Я уже собирался домой, когда меня неожиданной вызвал заведующий отделением и сказал: "Только что звонили из Смоленской больницы. У них там тяжелый ребенок с неясным диагнозом. Нужно полететь по санавиации и проконсультировать больного. В случае крайней необходимости можешь привезти ребенка в Москву". Я тут же созвонился с представительством санавиации, назвал свою фамилию, домашний адрес и сказал, что завтра с утра буду готов к вылету.
     На следующее утро на спецмашине мы быстро добрались до аэродрома, где меня поджидал  красивый шестиместный двухмоторный самолет чешского производства. Тут же я познакомился с пилотом и штурманом – симпатичными молодыми ребятами из Коломны. Через десять минут мы взлетели и взяли курс на Смоленск. Лететь на маленьком самолете было значительно интереснее, чем на большом: можно было любоваться великолепными пейзажами, различая даже мелкие детали.
     Мы быстро нашли общий язык. Я высказывал свое восхищение летчиками-обладателями неба, они вспоминали случаи из санавиации.
   -  Ваш самолет небольшой, - сказал я. – Насколько я вижу, у вас нет даже туалета. А что если вдруг приспичит? – поинтересовался я.
   - Надо терпеть, - ответил пилот. – Кстати, вдруг улыбнулся он, - недавно произошла такая история, о которой даже не хочется вспоминать. Но ты медик, и тебе мы ее доверим.
А случилось вот что, - сказал он.
     В прошлую  пятницу в районную больницу мы привезли из Москвы консультанта. Он провел там несколько часов и после консультации засиделся с коллегами за дружеским столом. На аэродром  доставили его в хорошем подпитии. Нам нужно было срочно вылетать. Перед полетом мы предложили ему посетить туалет, на что он категорически ответил отказом.
     Погода была хорошая Ничто не помешало нам  благополучно взлететь. Однако уже через полчаса наш клиент выразил твердое желание помочиться. Ему объяснили, что туалета в самолете нет, и ему придется потерпеть. Еще через полчаса консультант стал метаться по самолету, требуя приземления для оправления нужды. Естественно, мы не могли пойти на такое, и вместо этого предложили ему целлофановый пакет. Через несколько минут пассажир повеселел и даже несколько протрезвел. Однако лететь еще было долго и рука, крепко державшая пакет, начала у него затекать. Вскоре он произнес: Еще минута и я отпущу пакет, - сказал он.
     - Нам только этого и не хватает для полного комфорта, - пошутил штурман.
     - В верхнем углу правого бокового стекла есть небольшая треугольная форточка. Открой ее, высуни руку и выбрось пакет. Только сделать это нужно быстро и аккуратно, не то вся моча окажется внутри салона.
     Как только консультант приоткрыл форточку, в кабину пилотов с шумом ворвался сильный ветер.
    - Действуй, - сказал пилот и посмотрел на пассажира.
    Тот вытянул руку с пакетом через форточку наружу, ощутив при этом сильное давление ветра, и затем с опаской толкнул пакет  вниз. Однако сделал он это как-то судорожно, в результате чего пакет с содержимым оказался внутри кабины, оросив летчиков и консультанта мочой. Вот в таком состоянии нам пришлось лететь до столицы.
    Рассказ пилота рассмешил меня до слез. Моя консультация не заняла много времени, и через три часа мы уже летели обратно. Порядком устав, мы мало разговаривали. Подлетая к аэродрому в Москве, я заметил на летном поле несколько человек, которые, как мне показалось, с надеждой  посматривали вверх.             
    Эти ребята из обслуги аэродрома, - пояснил пилот. Они всегда встречают нас, когда мы возвращается после удачного полета. По заведенному у нас обычаю, мы всегда угощаем их спиртом.