Охота с вертолёта

Медведица напрасно металась, зеленеющая, полупрозрачная тайга с высоты отлично просматривалась. Крылатая тень вертолёта неумолимо приближалась. Тень, точно чёрная свастика, накрыла медведицу, грянул ещё один выстрел, и всё было кончено.
На борту шестиместного, частного вертолёта их было всего трое - пилот Сергей, охранник Лёха, ВИП - Егор Трубовецкий. Все трое бывшие военные,  прошли Афганистан и Чечню, знакомы лет 25. Егор - крупный бизнесмен, с широкими связями и в Москве, и в Питере. Для счастья у Трубовецкого было всё, не хватало только шашлыка из медвежатины. Вертолёт сел на поляну, майский полдень, самое время для пикника. Охранник  привычно освежевал тушу изогнутым ножом с рукоятью из рога оленя, пилот принёс воду из ручья. Сам ВИП принялся разжигать костёр. Как он устал вчера, 9 мая, как намаялся, общаясь с ветеранами. Ничего не поделаешь, имидж требует жертв. Ему сорокавосьмилетнему, авторитетному, цветущему мужчине безмерно надоело трясущееся старичьё, эти шамкающие деды с орденами Красной звезды, эти бедно одетые бабки с алыми  ленточками. Скорее бы они все повымерли, и тогда ему уже никто не будет мешать.
Охотился он во всех краях земли, валил и кабанов, и волков, и людей, отстреливал сайгаков и джейранов на юге, оленей на севере. Оружие было его страстью, он смотрел на мир сквозь прицел оптической винтовки, и всё живое было для него мишенью. Стены его особняка в Подмосковье украшали головы зубров и лосей, голубых баранов и   винторогих козлов, и конечно медведей. Пару раз он вылетал на африканское сафари, ел слоновье и носорожье мясо – не понравилось. Вот свежая медвежатина была ему приятна всегда - сладковатая, с привкусом  кедровых орехов. Осенью мясо слаще, сочнее, но и весной очень хочется дичины, да под перцовую водочку или французский коньячок.
Пока мясо жарилось, пилот рассуждал с охранником: «Да разве это горы, так сопки, вот в Афгане – горы! Да разве это море - канава узкая, озеро альпийское! Вот на Канарах – море, и в Таиланде – море, простор! А здесь вода, а искупаться негде! Так хозяин?» Трубовецкий поддержал разговор: «Да море оно в Испании, в Эмиратах, во Владивостоке – океан, а здесь медвежий угол» В Уссурийской тайге охота была лучше, они  там желчь и лапы медведей продавали китайцам. Как-то добыли тигра и тоже выгодно продали, у него всё целебно и мясо, и когти, и усы. А разве на Байкале тигры водятся? Хотя на гербе Иркутска изображен какой-то кот, «бабр» называется, не то пантера, не то рысь, не то барс, ни то ни сё. Егор усмехнулся и опрокинул стопочку, шашлычок из медвежатины отдавал дымком и горьковатой хвоей. Скоро он уедет за рубеж навсегда, у него есть дом в Лондоне, вилла в Испании. Скоро он оставит унылую Сибирь, а торговлю будут вести его менеджеры и неважно чем торговать лесом, шкурами соболей или ломом цветных и черных металлов, да хоть Родиной, была бы прибыль.
Зверь бесшумно скользил по нежной травке, принюхивался  к подснежникам, черно – серебристый, с темной подпушью, пятна делали его почти неразличимым в зарослях кедрача, в стелющемся багульнике. Длинный хвост, аквамариновые с черными ресницами глаза, белые усы. Вот он лег на спину и начал кататься, хватая лапами воздух, вот он подпрыгнул и погнался за пёстрой бабочкой. Вот Зверь остановился, вдыхая запах пороха и крови. Пилот увидел его у ручья и обомлел: «Там барс! Барс!» Розовым языком Зверь лакал воду, а потом внимательно посмотрел на охотника и хрипло замурлыкал, затем развернулся и скрылся за стволами.   Вот чёрт ружья не взял, такая добыча ушла. Интересно сколько за шкуру легендарного бабра можно выручить евро на аукционе? Вся троица долго рассматривала следы на песке.
Когда они возвратились на поляну, у костра стоял парень с фотокамерой, белокурый, высокий, стройный, похожий на студента. «Так, господа, браконьерствуем! Завтра вся пирушка будет на первой полосе газеты»« А ты кто, инспектор-охотовед? Бабки вытягиваешь?» «Не суйте мне ваши доллары, я – представитель зеленой волны! Я учёный - биолог!»  Не любил охранник интеллигентов   и хрястнул учёного по черепу, упал биолог виском о камень, а камни там были острые.
Обед был испорчен. Егор задумался, что делать с телом. Жмурик им был совсем ни к чему. Одно дело завалить парня на войне, другое дело на охоте, пойдет шум, огласка, вдруг где-то рядом лагерь экологов и товарища они хватятся. Быстро все прибрали, погрузили в вертолет медвежью тушу. Решили: труп завернуть в брезент, загрузить в вертолет, камень покойнику на шею и сбросить с высоты в Байкал, а там, в бездне его налимы обглодают. Вымыли руки в ручье, а когда вернулись,  тело исчезло вместе с фотокамерой. Лёха клялся, что пульса и дыхания у студента не было. Они ринулись по следу, но отпечатки сапог внезапно оборвались.
Вертолет снова закружил над тайгой. Наконец они заметили человека, он шёл, пошатываясь, когда услышал гул мотора, побежал, но споткнулся, упал, пристрелить его труда не составило.  Тело упаковали. Пикник продолжился на новом месте, где они опять заметили барса. Загремели выстрелы, но зверь убежал. Они  долго еще рассуждали, что в Монголии скотоводы часто забивают барса палками, что барсы в отличие от леопардов людоедами не бывают. Между тем, солнце клонилось на запад, от Байкала тянуло холодным ветром и они ушли в вертолёт подремать. Кого им бояться? Оружие гладкоствольное и нарезное, патроны и дробь - целый арсенал.
Егору снилось, что он снимает мешок с головы покойника-охотоведа, а вместо лица видит морду звериную, с оскаленными клыками. Зверь ощеривается и вцепляется Трубовецкому в горло. Егор захрипел от удушья и проснулся. Ночь сияла серебром, восходила полная луна. Сергей и Лёха метались и стонали во сне, им тоже снились кошмары, как  рычащий зверь прыгает на грудь и давит. Егор растормошил их, хмель из голов выветрился, пора улетать, туда, где ждёт тёплая постель, джакузи, еда из ресторана. В лунном свете барс подошёл к вертолёту, глаза его светились. Егор пальнул в зверя, промахнуться было  невозможно, но он опять промахнулся. Барс растаял, растворился в жемчужном сиянии луны. Охранник Лёха принялся материться: « Жмурик исчез, неужели барс его уволок!» Егор сказал: « Чёрт с ним, со студентом, ничего он не докажет, всё равно подохнет в тайге и зверь его сожрёт!»
Они  взлетели, при свете полной луны была видна каждая ветка. Серебряный Зверь убегал налегке, без добычи. Зверь заманивал их к водной глади Байкала. Теперь они, настигнут барса, и точно пристрелят. Пятнистая шкура огромной кошки украсит особняк Егора. Грохнул выстрел, другой, третий. Барс продолжал бег, он уже летел, не касаясь лапами земли. Внезапный порыв ветра закружил стальную стрекозу, небольшой, светящийся смерч возник  над водой священного  моря. Вихрь раскрутил вертолёт, точно детскую игрушку. Раздался скрежет винта, кабина ударилась о верхушку огромной сосны. Дерево дрогнуло, ствол обломился, вертолёт, застрявший в ветвях, обрушился на землю, грянул взрыв.
Луна в зените освещала три обгорелых, разорванных тела и четвёртое – останки  медведицы. Барс подошёл, обнюхал горелые обломки. Зверь встал на задние лапы, его силуэт дрожал в призрачном свете и превращался  в человеческий.  И вот стоит у обломков вертолёта стройный, белокурый юноша, одетый в пятнистую шкуру. Раздался голос: «Жаль сосну, но срок её жизни подходил к концу, весенняя буря сломила бы её»
Сгоревший вертолёт нашли через пару дней, тела собирали по кускам. Из чащи за поисками наблюдали два горящих сапфирным огнём глаза. Лётчик из поискового авиаотряда заметил: « В этой долине роза ветров сложная» Другие согласились: «Да, дует, как в аэродинамической трубе, опасно летать, винтокрылые машины не устойчивы» Бурят - проводник сказал: «Это запретное место, обитель бурхана - тенгри. Дух спускается с небес отдохнуть на берегу священного моря»
Хоронили охотников в закрытых гробах.