Художественный сценарий по мотивам Осторожно, моде

Разнаряженная девушка в мини-юбке и черных очках пытается открыть дверь. Вдруг к ней подходит Ботаник. Она смеется и спрашивает:
— У Вас нет, случайно, ломика? Да, ломика!..
— Нет, я сегодня не захватил.
— А может быть, у Вас есть отмычка, а то я своими ковыряюсь — ничего не получается.
— У меня есть ключ...
— Вау, так Вы из этой квартиры! А что ж мы стоим на лестнице, давайте, скорее откройте!
— А зачем?
— Дело в том, что мне очень срочно надо позвонить в скорую помощь.
— А, ну это можно, проходите, — он пропускает даму вперед.
Они в квартире, полумрак.
Ботаник: — Ах, что случилось?
Женщина кладет свои отмычки на молдинг, выступ в стене: — Ногу сломала... — хозяин квартиры, раздевшись, оглядывает свою гостью, та смеется: — Не себе! Вы думаете, я себе сама сломала ногу, папе! Хорошо, у Вас, уютно, темно только очень, — и она тянется к выключателю.
Ботаник останавливает руку женщины: — А-а-а, не включайте! Мы экономим. Жена запрещает мне включать свет, когда ее нет дома.
— Мне папа тоже запрещал — теперь с ногой мучается.
Это чего? — указывает она на милую коробочку в руках Ботаника.
— Торт.
— Торт? Мне?
— Вообще-то, мне... У меня сегодня день рождения.
— Поздравляю... Бедненький! Вы совсем один, никто не пришел поздравить.
— Да, жена на даче, сын на тренировке — один съем торт, один лягу спать — мне не привыкать...
— Зачем один? А? А-а? А-а? А я Вас поздравлю. Поздравлю, поздравлю!
У Вас такие губы... У Вас такие мышцы!!! Сердце бьется тук-тук, тук-тук! — и она опускается ниже его пояса с пошлыми намерениями.
Ботаник слабо сопротивляется для вида, говоря: — Что Вы делаете? — и тут включается свет, — герой-любовник вскрикивает: — Зина! — это его жена решила сделать мужу сюрприз...
— Здравствуйте... С днем рождения Вас, Ботаник...
— Зина! Мы просто вызываем скорую, у девушки перебиты ноги... Отползите от меня, пожалуйста! — говорит он вниз, девушке.
— Отползите девушка, милая в сторону. Тяжело Вам, Петр, будет собирать сломанными руками выбитые зубы... Она разминается перед серьезным разговором с мужем, и делает устрашающую гримасу.

Сцена после черного перехода, скрывающего подробности разборок Зины со своим мужем, ведь чужая семья — всегда потемки... Ботаник с загипсованными руками и головой, подернутыми кровью, гостит у прапорщика Задова, своего друга... Последний за водкой смеется над рассказом Петра Семеновича о происшедшем. Вот что тот рассказывает: — ...Ну и мало того, что она мне пальцы сломала, а она еще мне уши ободрала и голову каблуком пробила...
— Ой, ну кто же знал-то, Петр Семенович, что у твоей Зинки чувства юмора нет?.. То ж я тебе девочку эту на день рождения подослал...
— Ты?!
— Сюрприз хотел сделать. Вот если бы мне кто-нибудь на день рождения сюрприз такой сделал, я бы не обиделся, да! Шутка в армии — первое дело после портянок!
— А день рождения у тебя, по-моему, послезавтра?
— Да. Волнуюсь...
— Хорошо... Понятно...
Прапорщик снова залился смехом.

Сцена ухода Василия на работу. Его провожает любящая жена.
— Да, — говорит военный, — сложный у меня сегодня день, овчарок буду натаскивать...
Жена кладет руку на сердце, выражая удивление.
— Слабых щенков, — продолжает Василий, — отбраковывать...
Жестко прощаемся, — супруги жмут друг другу руки, — ладно, понежнее, — и целует жену взасос, — клубничка! — говорит Василий, уходя "на фронт". Жена машет ему вслед и качает головой, мол "какой у меня милой лихой"...
Показывают, как Василий спускается по ступеням, разговаривая сам с собой. На лестничной площадке он натыкается на холеного молодого человека с бородой на лице и цветами в руках, спрашивающего у оторопелого Василия: — Простите великодушно, а где здесь квартира "Тридцать пять?
— Откуда я знаю... А, шестой этаж от лифта налево.
Дон Жуан взлетает по лестнице с плавно затухающими словами: "Благодарствую! Благодарствую! Благодарствую!"
— От лифта налево — переосмысляет свои слова Василий, — это моя квартира... — и муж бежит застать жену врасплох с любовником.
Но последний, простучав пароль по двери Задовых, описав на ней крест, был впущен кем-то в квартиру, как только он отдал в дверной проем свой цветок, с которым и пришел.
Увидев эту сцену, прапорщик "заметался в сомнениях": — Любовник... Ха-ха-ха. Ну откуда у Нинки любовник... Ха-ха-ха, у Нинки любовник — уходит он с истерическим самоуспокоительным смехом за угол лифта, но тут же возвращается с полушепотом: — Убью!!! Моя девочка, Ой, ах! — и пытается открыть ключом дверь: — На крючок закрыли! Откройте, изменщики Родины, изменщики прапорщика!
— Тут его отвлекает комбат: — Василий, это что же получается, ты что на службу позже командира выходишь?
— А-а-а. Ха-ха-ха-ха! — и пойманный врасплох прапорщик незаметно, отвернувшись к мусоропроводу, скидывает с себя головной убор: — Я, товарищ комбат, фуражку дома оставил, решил вернуться.
— Василий, а что это у тебя на голове, а?
Ощупывает прапорщик свою пустую башку: — Что?
— Рога...
И правда, в следующем кадре наш прапорщик больше похож на оленя!
— Видать, жрешь много этого, холестерина...
Да шутка, шутка! Идем Родину защищать! — И комбат буквально утягивает прапорщика на службу.

Черный переход, и Василий уже пришел к теплому домашнему очагу, согретому изменой его жены и насиженному ее любовником:
— Нина!!! Нина, ты где? — зовет пришедший с работы муженек и быстро раздевается, проходит вглубь квартиры, где ему все так рады, только никто почему-то не встречает, — ну все, сейчас чучу намандрючу! Открывает дверь, съемка из побеспокоенной комнаты: — Не буду мешать, — говорит вошедший, видимо, не вовремя Василий но останавливается в исступлении, ведь его встречает собственный, сидящий у зеркала в колготках и прихорашивающися сын, будущий защитник Родины, который, чмокнув напомаженными губами, приветствует отца — Э-э-э, — щелкает в недоумении Василий, который в очередной раз забыл имя сына.
— Сынок! — напоминает ему отпрыск.
— Сынок, а ты чего это здесь делаешь?
— Губы крашу, запахи неприятные прибираю...
— Ага, хорошо, крась ровненько! — закрывает дверь прапорщик, не желая мешать, — а ты это зачем бы, сынок?
— Во-первых, губы на ветру не будут обветриваться, так красивее, гигиеничнее, а во-вторых, у нас все так в клубе делают.
— В каком клубе?
— Известно, в каком. Ну-ка, папа, огляди мои ноги, у меня чулки нигде стрелку не дали?
— Нет, ничего, ровненько так, — с видом знатока говорит папаша и снова берется за ручку двери, как вдруг: — Сынок, я что хотел спросить, а ты уж не из этих ли, а?
— А что здесь такого? Да, из этих! Ты убить меня хочешь, ну и убивай, только знай, папа, что нас таких много. Времена сейчас не те, не царские!
— Да, не царские... А мама сейчас где?
— Откуда я знаю, не знаю. Посмотри в Танькиной комнате...
Отец уж совсем закрыл дверь.
А обитатель комнаты говорит: — Надо лачку поддать, — крася ногти.
Тут дверь вновь открывается: — Паша, а у тебя и парень ужо есть?
— Он не парень, он мужчина. Наш учитель физкультуры. Бицепсы — наливные я блоки!
— Борис Абрамович... Узбек!
— Для меня он просто Бо-Бо...
— А-ах, как стыдно, —уже совсем закрывает отец дверь без намерения вернуться, — сын голубой... Главное, в кого?! Я нормальный, дед норма-... Дед... Батя...
Таня! Таня! У тебя брат голубой!
— Дверь ее комнаты открывается, и полураздетая дочь прапорщика говорит: — Ну что, а? Что ты кричишь, когда я работаю?
— Прости, доченька, работай.
Чего делаешь, кем работаешь?
— Эй, Наташа, как тебя там, ты скоро? — доносится из комнаты голос с восточным акцентом.
— Скоро, скоро, — отвечает блудница.
— Это кто это там? А, английский учишь? — спрашивает наивный отец.
— Ой, ну кто, кто. Махмуд...
— Эсамбаев?
— Или Абдула, я их путаю. Иду! — чмокает она губами своему клиенту.
— Ты, дочка, чего, замуж выходишь, или... Нет, нет, нет, просто время проводите. Ведь так? — в надежде ревет отец.
— Папа, ты арбуз вчера ел?
— Ел, дочка, два куска, и у мамы отнял половинку.
— Ты не спросил, откуда он?
— Нет, не имею такой глупой привычки... А какая мне разница, откуда арбуз? — вздымает руки Василий, в знак невинного неведения, — видишь, какие жесты, я от Пашки заразился!
— Между прочим, я обеспечиваю семью овощами, я, не ты!
— Так ты, Таня, что за арбузы с Махмудом?
— Не только за арбузы, иногда за изюм... Да, за изюм, а ты знаешь, сколько маме нужно денег на наркотики?!
— Да, наркотики такие дорогие!..
На какие наркотики?!
— На какие? На всякие, на разные... Она все подряд жрет, а потом у нее ночью ломки, знаешь, как страшно корчится и кричит: "Ампулу!", "Ампулу!"
— Наташа! — снова зовет ненасытный бакалейщик.
— Иду я, иду.
Все, папа, извини, не до тебя, работа зовет; вечером дыню будем есть. Да? — спрашивает она у торговца и закрывает двери в свой рабочий кабинет...
— Стало быть, сын из этих, а дочка из тех... Соня! Какая Соня? Тьфу, Нина!
Он входит в зал, в котором царит хаос, где видит жену в какой-то лихорадочной суете, ищущую что-то.
— Нина, ты знаешь, что сын наш твоей губной помадой, это, малюется и колготки мои носит, то есть просто колготки! А Танька, между прочим, за арбузы и за изюм стыдно сказать, чем занимается!
Та, к кому обращался муж тем временем срывала плед с дивана, содрогалась в конвульсиях.
Прапорщик продолжал: — А я еще вот что спросить-то хотел. Кто это к тебе утром заходил, а?
В ответ мы видим жену, совсем не контролирующую себя и держащуюся за ножку стула, у бедняжки пошла пена ртом...
— Вижу, ты что-то сегодня не в настроении, надеюсь, просто не в настроении... Я попозже зайду, — покидает прапорщик залу, наполненную стонами и стенаниями болезной жены.
Василий входит на кухню, видимо, желая за рюмочкой обсудить с собой ситуацию или попросту залить глаз, но, ничего не нашедши в холодильнике, кроме Coca-Cola, оборачивается к плите, у которой видит любимую тещу.
— Чего это Вы, Настасья Филипповна, здесь делаете?
— Да вот, носки твои старые стираю...
— Какие носки? Это мой борщ!
— Злой ты, Василий... — аккуратно кладет тезка главной героини "Идиота" носок на край кастрюльки, — не любишь меня... А посажу-ка я тебя в тюрьму!
— А это за что еще?
— За все. Вот у меня все в заявлении, — которое она достала из своего борщевого халата, — отмечено. И как ты уран из своей части выносишь, и как несовершеннолетних развращаешь, а еще, как ты у меня последнюю тысячу долларов украл!
— Какая тысяча?! Я семь пятьдесят на пиво взял всего, четыре вернул уже!
— Всего? Это для тебя, олигарха, всего! А для меня, пенсионерки, как целая тысяча!!! Засажу я тебя, засажу.
— А-а-а...
— Что, головка болит?
— Болит, мама.
— Сейчас еще больнее будет... Сейчас, — и она берет фотографию бравого Задова, — сейчас мама что-то сделает... — и Настасья Филипповна колет в разные места этой своеобразной куклы Вуду остренькие булавки.
Прапорщик, сраженный, укатывается по стене коридора к своему дружку, побитому женой Ботанику...
— Можешь себе представить, Петр Семенович. Дай-ка мне огурчика, — заесть водочку.
— Не могу, друг, извини — мне же Зина из-за твоего сюрприза все пальцы переломала.
— Вот, Петр, ты подумай... Сын, родной сын!.. Я в душ зайти боюсь, трусы снять... Дочка, вообще, не в сказке сказать... Жена — ла-ла, ла-ла... А теща, родная теща, знаешь, куда запрятать меня хочет? Вот! — он показывает пальцами решетку, — и это накануне дня рождения!
— Я в таких делах не советчик... Ты давай лучше расслабляйся, выпивай, отдыхай... У меня фильм есть хороший, поучительный, между прочим, — и Ботаник поворачивается "на нас" с пультом от телевизора.
Вот что мы видим на экране. Съемка снизу, показывают человека на фоне голубого неба с пистолетом у виска, в кадр входит еще один герой с гортанным смехом, убирая оружие от головы рядом стоящего. Оба с дымящими сигарами, ковбойская тематика...
Первый спрашивает: — Это ты, Безумный Койот?
— Это я, Бешенный Скунс...
— Правда, что ты убил свою жену и детей?
— Правда. Я здесь, на свободной земле Мексике.
— Я тоже сейчас пойду и убью свою жену и детей, потому что хочу быть похожим на тебя!
— Вперед, на солнца восход!
Ботаник выключает ящик:
— Вот, как они... А ты бы, Василий, мог бы убить человека?
— Смог бы я? Да мог бы! Мог бы не убить. Мог бы помиловать... Я убью каждого, если мне прикажет моя Родина! — кричит прапорщик в пьяном угаре.
Взгляд Ботаника зловещ...: — Ну, пей давай, веселись...
Василий послушно осушает рюмку за рюмкой, пока не засыпает.

На трупе того же Ботаника, лежащего на диване лицом вниз, пробуждается наш прапорщик в зале своей квартиры, держа нож и пистолет в руках. Садится, позевывая. Но вдруг видит, что его окружают бездыханные тела собственных детей: Танечка лежит в шкафу, прижатая телевизором, Паша распластался на полу в забавной позе, а его очки почему-то находятся ближе к пятой точке, из которой торчит швабра, нежели к голове...
Задов в шоке:
— Таня... Паша... Петр Семенович... — перечисляет он присутствующих в комнате, — пистолет, нож, — бросает убийца улики на пол и начинает говорить сам с собой: — Товарищи судьи, кто это сделал?
— Я этого не делал.
— А-а-а! — он выбегает в коридор, видит тещу, сидящую у прохода на кухню с помидором во рту и топором в голове и жену, разлегшуюся на кресле с премилой улыбкой, пронзенную вилами...
Оханья и аханья вдовца прерывает звонок дверь с голосом извне: "Откройте, милиция!" — никого нет дома, — почти верно заметил прапорщик, да вот только убийца задержался на месте преступления, а так всех смерть скосила... — все охотятся на Чебурашку... На какого Чебурашку?!
Взвыв, Василий начинает заметать следы: для начала вынул из Нины вилы, решил дать ей в помертвелые руки книгу, но лучше замаскировал тело раскрытый зонтик. А тещу преступник просто, проблевавшись, вытолкал в проход на кухню, который она "охраняла".
После этих приготовлений обреченный на пожизненное заключение мужчина открыл дверь своим внезапным гостям со словами: — Нате, менты, вяжите!!!
— Это я шучу, — показался на пороге комбат Василия, — без шутки, как говорится, в армии нельзя.
С днем рождения тебя, Василий! Вот, принес подарки: твой любимый устав в кожаном переплете, твой любимый одеколон, и приказ от твоем, Василий... — мнет комбат бумажку в руках.
— О повышении?
— Никак нет, об увольнении в запас в связи с приказом президента о сокращении вооруженных сил. Я так думаю, поскольку тебе на гражданке все равно делать нечего, ты поступишь, как все офицеры нашей части...
— А как они поступили?
Комбат приставляет указательный палец к виску не в знак того, что наш прапорщик тугодум, а имея ввиду, что все офицеры их части застрелились, чего он и Василию советует и желает, достает пистолет и подает уволенному в запас пятерному убийце, который вопрошает: — Патрон один?
— Никак нет, два, на тот случай, если промахнешься, — и комбат снова водит пальцем у виска, уже в знак того, что не очень уверен в способности Задова застрелиться с первого раза, — могу как друг подержать пистолет, направить дуло, нажать курок.
— Спасибо, спасибо, товарищ комбат, я сам.
— Ну, не буду тебе мешать, — уходит, любезно закрыв дверь, но тут же возвращается, добавив: — Василий, ты хоть и не офицер, а прапорщик, но умереть можешь, как офицер. Василий, желаю тебе удачи! — дверь вновь закрывается.
Наш неудачник возвращается на место своего рокового пробуждения, в зал. Застегнув по-военному рубашку, он с истерическим смехом подставляет дуло к виску
И тут радостная дочь встает как ни в чем не бывало и поздравляет отца с днем рождения на английском и русском языках, во втором варианте добавляя обращение "Папа".
— Не шуми, дочка.
Отец, ошарашенный, отпрыгивает и видит Пашу, доставшего швабру, и игравшего на ней, как на гитаре, тоже поздравляющего Василия.
И Петр Семенович со своими окровавленными руками говорит: "С днем рождения".
Входит жена с вилами, и смеется на направляющего на нее револьвер мужа: — Васенька, ты такой смешной с этим пистолетом.
К этой праздничной идиллии присоединяется и Настасья Филипповна с комбатом, держащая вязанные носки.
Комбат: — Ломали головы, думали, что подарить тебе на день рождения, ведь у тебя все есть, армия, слава богу, обеспечивает всем.
Спасибо, Петр Семенович, подсказал, что ты розыгрыши сюрпризы любишь.
Ну, как, понравилось тебе?
— Понравилось, господин комбат, только я не понимаю, а сюрприз-то в чем? — настороженно оглядывается прапорщик вокруг, держа пистолет наготове.
И тут Ботаник разъясняет обстановку: — Ну как же, Василий, сын твой нормальной ориентации — сюрприз? — Сюрприз.
Дочка не пошла по кривой дорожке — разве не счастье? — Счастье! Жена не наркоманка, не дергается в ломках — не удача? — Удача! Ну а если вспомнить твою тещу, так она вообще связала тебе носочки!
— Вот, — показывает мать Нины свой подарок зятьку, — с начесом, между прочим.
— Вот, наконец, сюрприз сюрпризов, — достает комбат из-под комбинезона конвертик, — приказ о твоем повышении. Одиннадцать месяцев, между прочим, в кармане ношу!
— Ага, только чего же это получается-то, товарищ комбат, я все это время мог двойную паечку получать?
— Мог, конечно, только тогда сюрприза бы не было, а хотелось именно в твой день рождения преподнести. Ну, ты счастлив?
— Счастлив-то, друзья, не то слово! А у Вас, товарищ комбат, день рождения когда, ась?