А в моем мире больше нет русского рока...

Вот о чем я вспомнила сейчас вдруг...

В 2013 году был у меня чудесный случай знакомства с одним замечательным человеком по имени, скажем "N.". В биографию ее особо вдаваться не стану, ибо человеком она была небезызвестным в узком кругу, а в широких массах это имя все равно ничего не скажет.

Ну так вот, случилось это по осени. Мы с моим хорошим приятелем, назовем его "P." (ныне Священник) приехали в Санкт-Петербург. Личность я странная в некотором роде, и частенько совершаю поступки весьма эксцентричные, которые нередко шокируют людей, особенно тех, которые меня знают мало, а то и вовсе не знают. Р. же к подобному привык и даже уже вопросы не задавал. Да и в Питер мы поехали лишь потому что меня вдруг дернуло "потусить" в легендарной пивнушки, которая нынче гордо именуется "Клуб-музей "Котельная-Камчатка".

Приехали мы значит, естественно, нажрались. А как иначе?

И все как-то понеслось, закрутилось: веселье, драйв. Познакомились мы с N. когда она была в больнице, какой-то страшный замудренный диагноз... В общем - что-то с легкими. По началу я даже не воспринимала это знакомство как нечто необычное. Мне что? Приехала в Питер, отдохнула и вернулась в Москву. По крайней мере так считали все, кто как-либо касался этой истории.

Сидели мы в канун нового года у нее дома, в коммуналке, в небольшой комнатке, заставленной мебелью. Перебирали какие-то книжки, разбирали письма, пили водку. И она неожиданно начала рассказ:
 
- Познакомились мы с ней - показывает фотографию: - в 88-ом году, ну ты наверное читала статьи всякие, знаешь... Слушай, а вот я тебя все о чем спросить хотела, да все не знаю как. Мне вот странным кажется... Ты же с самого начала хотела со мной о ней поговорить - снова показывает фото: - Но не задаешь вопросов. Совсем.

Я молча встала, подошла к окну. Квартира ее была на третьем этаже и окна выходили, можно сказать, во двор которого не было. И любоваться можно было разве голубями, собирающих на земле хлебные крошки или алкашами, что у магазина считали последнюю мелочь. "Чем-то они похожи!" - подумала я отметив эту картину. И вспомнила, что N. задала вопрос:

- N., знаешь, я скажу тебе так: они умерли... Давно. Я не знаю хорошо ли им там, или плохо. Но точно не хочу что бы из-за них плохо было здесь. Тебе хочется вспомнить? Я выслушаю тебя, но задавать вопросов не стану...

N. развернула письмо. Она рассказывала долго, словно это все произошло не тридцать лет назад, а было вчера... Она рассказывала почти всю ночь. Было такое чувство, что она боится что-то упустить, что-то забыть. Я не перебивала, и хотя моя голова уже магнитом тянулась к подушке, я слушала, отгоняя от себя сон. Не то что бы мне не было интересно, я видела сколько усилий человек прилагает что бы донести все вплоть до запаха в ту секунду, вплоть до направления легкого ветерка, но я и видела боль этого рассказа...

***

В моей руке был билет на поезд из Санкт-Петербурга в Москву. Я стояла около "Столовой №1" на Площади Восстания. И пока что не знала, сколько еще тысяч раз буду вспоминать ночной монолог в коммунальной квартире и это морозное утро напротив "Московского Вокзала".

N. погибла летом 2014 года. Мы общались очень близко, хотя она почти ничего обо мне не знала. Да и по сути, что я могла знать о ней? О человеке, годившемся мне в тетки!

Но я все чаще вспоминаю тот монолог. Вспоминаю, и многое осознаю...

Мы не умеем ценить людей пока они живы, и не потому что не хотим любить их и ценить, а потому что нам кажется, что будет еще время, будет еще возможность...

Я так и не сказала ей почему я приехала той осенью в город Петра; и я так и не ответила на ее вопрос почему я не задаю вопросов. Я думала, что все еще успеется, что еще не время...

Но она теперь никогда не узнает, что та девочка, чью фотографию она мне показывала - девочка из моего семейного фотоальбома, что об этой девочке я знаю очень много, что я приехала тогда не знакомиться с друзьями этой девочки и не рыться в ее историях.

Я приехала в сложный период для N. только потому, что я хотела поддержать и помочь ей, ведь когда-то в далеком 88-ом она сделала то же самое для моих близких... Но я искренне полюбила N. как друга и по сей день мне ее не хватает...

***

Был праздник. А я сидела на кладбище, прямо у могилы тети, рассказывала ей о том, что у нас тут все "хорошо", рассказывала про N., про то что я собираюсь делать в ближайшем будущем. Пьяный народ ходил туда-сюда, выпивая рюмку за рюмкой. Ограда в феньках. Пришли какие-то грязные бомжи, называющие себя "панками", уселись за стол у могилы, начали орать песни, завывая на всю округу. Думаю, от страха даже волки спрятали голову в песок. Двое из них громко орали на весь лес о будущем русского рока, споря кто из них круче и какие они примочки приобрели "по-дешевке" у питерских наркоманов.

Я встала. Слеза предательски вырвалась и покатилась по щеке, быстро ее смахнув, повернулась к "панкам", спросив:

- Вы - это будущее русского рока? - злость во мне кипела, словно чайник с водой на газовой плитке. Они вдруг заткнулись, а очевидно самый эрудированный решил мне ответить:

- Ну это, я че могу сказать, мы тут альбом пишем. Он будет еху-у-у (завыл) какой! Закачаешься!

Господи, какое будущее русского рока! Нам бы прошлое не растерять!

Я снова возьму в руки гитару, но не потому что захочу сыграть... Просто это все что у меня осталось...