Ангелы, глава 11

ГЛАВА 11

Комиссар Колин, Бантустан-18

Если есть на свете что-то вечное и действительно стоящее – так это неяркое солнце сентября, желтые листья на дорожках парка, ласковый ветерок… даже если это всего лишь Бантустан.
Вот только неяркая, ласковая осень Бантустана не радовала двоих, приткнувшихся на лавочке в относительно тихом уголке парка. Не волновали их ни нахальные толкачи, ни подростки с повадками мелких хищников, ни прошедшая мимо, зазывно качая бедрами, проститутка – приближался вечер, время охоты…
Впрочем, и Бантустан не замечал их – двух немолодых усталых мужиков, чувствующих себя совершенно потерянными. Не чужаки, но и не свои, не добыча, но и не хищники – так, ни то, ни се. Сидят себе – и ладно, пускай сидят…
Тот, что слева – маленький, сухощавый, в вытертом камуфляже – покрутил головой, массируя затекшую шею:
- Все, Грузовик, я сдаюсь. Кто-то нас водит кругами – и я даже знаю, кто.
- Маркус? – безразлично спросил правый – грузный плечистый дядька в потрепанном черном плаще. На собеседника он не глядел, знай себе ворошил желтые листья носком стоптанного берца.
- Если бы, - маленький скривился, как от зубной боли. – С ним одним я бы как-то сладил, пробился бы… Не пускают меня, понимаешь, Грузовик? Меня. Не пускают.
- Понимаю, - с прежним равнодушием кивнул грузный, не поднимая взгляда от шуршащего желтого ковра.
- Понимает он… Как был тупым копом, так и остался. Ты хоть представляешь, что это такое – кого-то из нас, из Контроля, со следа сбить? Кем для этого быть надо?
- Ну и кем?
Маленький набрал в грудь воздуха, словно собираясь высказать грузному все, что о нем думает – и не высказал, шумно выдохнул, поник, тоже в землю уставился:
- Они где-то рядом, Грузовик. И наш клиент уже в своем вирте. В домике. А в закрытый вирт даже я не пробьюсь. Как он без импланта туда влез – не пойму, но он уже там, сто процентов. Опоздали мы с тобой, Грузовик…
Тот, кого назвали Грузовиком, хмыкнул, с хрустом потянулся:
- Так значит, говоришь, опоздали?
- Опоздали…
- Так значит, говоришь, тупой коп?
- Ага. Тупее не бывает, - во взгляде маленького, устремленном на приятеля, зажглись искорки веселого интереса. – Что ты там придумал?
- Я придумал действовать как тупой коп, - Грузный поднялся, ухмыльнулся. – Учись, пока я жив, мудрила!.. Ну, чего расселся? Поднимай задницу, тараканья немочь – и ать-два, шагом марш за мной!

Вирт, галактический бар на Мю Змееносца

Хельги-двойник огляделся, нахмурился, отошел к панорамному иллюминатору – на сей раз чернота за ним выглядела какой-то бездонно-мертвенной, и колючие огоньки далеких звезд смотрели пристально и холодно. Хельги-куккловод, который был всем – двойником, залом, чернотой снаружи – облегченно перевел дыхание. Кажется, пока все штатно, без неожиданностей – хотя, ясен перец, они еще будут. За ними, в общем, и пришел сюда…
Счастье еще, что в «харвесте» сохранились эскизные проработки этого вирта, хмуро подумал он. С нуля, да без импланта, да и вообще в условиях антисанитарных и ****ских – черта бы лысого я сумел этот бар восстановить. Черта бы лысого я себя-двойника сюда встроил. Черта бы лысого… ладно. Получилось – и хорошо. Дают – бери, бьют – беги…
С прошлого раза здесь ничего не изменилось. Почти. Какие-то мелкие детали: и стойка бара была чуть повыше, и бутылок на полках было побольше, и… зараза, а вот здоровенного зеркала напротив стойки не было точно! И торчит оно тут как-то нелепо, и с окружающей обстановкой не монтируется, и вообще какое-то оно все неправильное… Вот только в чем неправильность?
Хельги-двойник быстро пересек зал, остановился перед дурацким зеркалом. Ну да, ясно: и стойку, и столики, и кусок черноты за иллюминатором долбанное стекло отразило исправно. В отражении не хватало сущей малости: самого Хельги. Чего-то подобного, видимо, и следовало ожидать, усмехнулся про себя Хельги-который-все, заставляя двойника протянуть руку. Зеркало и зеркало: гладкая холодная поверхность. Ну и ладно, ну и плевать. Примем как данность. Помнится, в бреду после видунских зелий что-то такое виделось – и даже почему-то важным казалось…
Хорошо хоть, Анна себя ждать не заставила – и как у нее еще терпения хватило ждать, пока Хельги, актеришка несчастный, кажилился-вымучивал, выковыривал из своей памяти и потрохов «харвеста» обрывки текстур, лепил из них что-то?.. И в том же синем комбинезоне, только сейчас почему-то он матовый, и тысячи огоньков не искрятся на нем… И все-таки хорошо, что она здесь.
Хельги-кукловод улыбнулся двойником, выставляя на столик бутылку текилы и блюдца с лимоном и солью:
- Присаживайся, будем ждать.
- А чего мы ждем?
- Без понятия. А ты?
Она бледно улыбнулась, опускаясь на стул:
- Ты меня переоцениваешь.
- Лучше уж тебя, чем себя… А все-таки?
- Изменения мира – такой ответ тебя устроит?
- Круто, - ухмыльнулся Хельги-двойник, салютуя стаканом. – А поконкретней можешь?
- Если бы. Понимаешь, сейчас у меня возможные варианты развития… как бы сказать… слипаются, я не могу их разделить. И эти трое. Они даже здесь на меня давят.
- В смысле, Монгол, Герш и этот, как его?.. И что же ты в них такое страшное углядела?
- Не страшное, скорее, чужое, - узкая ладонь легла на рукав двойника, на серебряное шитье обшлага. – Понимаешь, они какие-то древние, все трое. Не из нашей эпохи… хотя и из нашей тоже. Я путано объясняю, да?
- Есть маленько. Но врубаюсь, кажется. То-то мне и казалось, что Герш вторую глобализацию лично помнит…
- Он помнит. И остальные тоже. Они… они не такие, как мы.
- Хочешь сказать, они тоже измененные? В смысле, генетически, не хирургически?
- Ну да. Но там не только это. По-моему, они знают, с чем ты должен встретиться. Или с кем. Действительно знают. Понимаешь, на них что-то вроде отпечатка – как на тебе после… извини.
- Ладно, не извиняйся. И так ты меня озадачила. Вот ведь, жили – не тужили… Но от Монгола-то я точно такой подлянки на ждал. Хотя… если он без импланта такие фишки заворачивает – это, знаешь, ли, о чем-то говорит.
- И им почему-то важен ты. Сами они не могут или не хотят попасть сюда, встретиться… с тем, кто пришел.
Хельги-двойник поглядел на виртуальную Анну, чуть склонив голову набок, вздохнул тяжело:
- Короче, дело ясное, что дело темное… Ладно, давай-ка мы с тобой выпьем, что ли? Зря я текилу сюда прописывал, или как?
Слизнув с пальца крупинки соли, он медленно выцедил содержимое стакана, бросил на язык тонкий ломтик лимона. То ли отсутствие импланта сказывалось, то ли напряжение – но и соль, и лимон, и текила показались ему какими-то безвкусными. Виртуальные раздражители вкусовых сосочков, не более.
Анна пригубила из своего стакана, знакомым – уже? – движением извлекла из кармашка на поясе тонкую сигарету, прикурила от стоящей на столе массивной зажигалки:
- А знаешь, мне тут хорошо.
Хельги-двойник приподнял бровь и поощрительно хмыкнул. Хельги-кукловод насторожился, ничуть не обрадованный таким поворотом разговора. Стало быть, жди откровенности – и хочешь ты того или нет, но чувство остается такое, что ты чем-то обязан.
Не любишь быть обязанным, а, приятель? Бережешь себя, душонку свою?
- Понимаешь, - Анна-двойник, виртуальная кукла глядела куда-то сквозь двойника, словно силилась рассмотреть за текстурами Хельги-куккловода, - я ведь в реале наркоманка конченная. От квазиморфиновой зависимости лечилась – в результате на синтемеск перешла. Только так можно выключить… это. То, что я вижу. Оно всегда со мной, каждую минуту, наваливается, кричит в уши. Иногда страшно, иногда просто плохо. А здесь… Здесь я это проклятие как со стороны воспринимаю. Есть оно, есть я. И мы отдельно.
- Вообще в вирте, или?.. – с профессиональным интересом осведомился Хельги-двойник.
- Нет. Почему-то только здесь. Когда мы с тобой сидим и ждем неизвестно чего. Кстати, по-моему, дождались, - на той же спокойно-отрешенной ноте закончила она. Хельги-который-все подавил желание крутнуться, как шилом ткнутый и заставил двойника медленно повернуться на табурете – лицом к тому самому нелепому зеркалу. Из темной глубины, из тени кто-то приближался к разделяющему пространства стеклу.
Длинный, сутуловатый, бритоголовый. В щегольском мундире, черном с серебряным шитьем по вороту и обшлагам. Худое неулыбчивое лицо,  резкие складки возле опущенных уголков губ.
Хельги-кукловод мысленно подмигнул Хельги-двойнику: «Такие дела, парень. Нас уже трое».

Бантустан-18, санитарная зона

- Да окститесь вы, святой отец! Ну куда вот вас понесло… и меня с вами за компанию?
- Просто я в кои-то веки делаю то, что должен.
- Вы, стало быть, решили, что ваш долг – эту деваху в гриме от кого-то там спасать? Ну бред ведь собачий!
- Очень может быть. Вам не приходило в голову, что моральные долги вообще иррациональны?
- В жопу философию! Вас же просто убьют.
- И это может быть.
- Нет, вы точно псих! Хоть оружие-то у вас есть?
- Разумеется, нет.
- И что же, вы рассчитываете тех, кого встретите, добрым словом убедить?
- Нет. Не рассчитываю. Но это мой долг. Мой личный, понимаете?
- Так. Вы, стало быть, решили искупить казус с группой Доктора?
- Скорее, свое бездействие. Но это не важно. Сейчас важно, что эти мальчики и девочки поверили мне, пошли за мной.
- Это вы о Крысах? Слушайте, святой отец…
- Мне как-то больше нравится «капеллан». Соответствует.
- Да хоть папа римский!.. Слушайте, да они ведь не люди даже – согласно вашему учению. Так, биоматериал.
- Как мы с вами?
- Ну, знаете… Да, как мы. Как я, во всяком случае.
- Что же вас тогда удивляет?
- Ваш идиотизм.
- Хоть чем-то я смог вас удивить. Но вы-то тоже не остались на базе? И тоже идете с нами? На идиотское дело по вызволению чужого вам человека?
- Я – другое дело. У меня расчет вполне циничный.
- Или вы себя в этом убедили.
- Что ж я, по-вашему, из идейных соображений так подставляюсь?
- А при чем тут вообще какие-то идеи? Я хочу помочь тем, кто помог нам.
- Нам?! Помог?!
- По крайней мере, господину Хельги. Можете смеяться, но он, возможно, как раз сейчас меняет мир – и сам об этом не подозревает. Очень может быть, это окажется куда радикальнее, чем вам когда-либо снилось.
- Еще один пророк на мою голову. А туда же: «Я не революционер, я не реформатор»…
- Так и есть. Но мир не спрашивает ни меня, ни вас. Он просто меняется.
- Ох и достал ты меня со своими философиями… капеллан! Лучше скажи, далеко нам еще идти?

Комиссар Колин, Бантустан-18

Комиссар считал, что он крепко прибавил в весе за последний десяток лет – но увидев своего старого недруга, понял, что понятие «прибавить в весе» ему придется пересмотреть. Бур, некогда главарь подростковой банды с западной окраины, а ныне шеф полиции восемнадцатого Бантустана, разжирел просто чудовищно. Но это как раз ерунда, хуже было другое – кажется, за прошедшие тридцать с хвостиком лет он так и не поумнел.
- Ба-ба-ба, какие люди – и совершенно без охраны! Неумно, детки. Совсем неумно. Или вы уже забыли, что такое Бантустан?
- Ну прямо в точку, Бур, - комиссар демонстративно огладил вшитый под кожу на запястье коммуникатор. – Как думаешь, пара десятков измененных и пять тяжелых антигравов – хватит такого эскорта? Или обойдемся твоими ребятами?
- Все тот же Грузовик, - грустно констатировал жирный коп. – Ну ни ума, ни фантазии… Чуть что, сразу толпу звать. А как на базаре отъехать – так нет, это же думать надо… Так и не научился?
- Слушай, Бур, некогда нам базарить.
- Когда вам, департаментским, базарить некогда, вы просто прилетаете и всех раком ставите, - сварливо огрызнулся шеф полиции Бантустана. – Еще хуже муниципальных… Раз вы сами ко мне приперлись, все такие красивые – значит, вам от меня что-то надо. А раз вам от меня что-то надо, значит, мы будем базарить столько, сколько я захочу.
Комиссар ощутил прилив веселой злости – почти юношеский. В один шаг он пересек кабинетик (флуоресцентно-зеленые стены, нарочито тяжеловесная ферропластовая мебель в идиотских завитушках – высший бантустанский шик!) и уселся на стол перед опешившим Буром, поставив ногу на подлокотник его кресла:
- Хорошо, Бур, побазарим. Побазарим, Бур. Ты, значит, считаешь, что здесь, в Бантустане, Бога за бороду держишь? Что кроме тебя мне тут и попросить-то некого, а? И все-то ты тут знаешь, все ходы-выходы… Все тут у тебя в кулаке, а, Бур? Ну? Так все в кулаке, или как? Не слышу?
- Чего ты прикопался-то, Грузовик?
- Не, Бур, ты же побазарить хотел? – комиссар нехорошо оскалился. Сейчас он снова чувствовал себя все тем же гопником с южной окраины, с границы санитарной зоны. Веселым подонком, плюющим на любые запреты. – Вот мы с тобой и базарим. А то, что ты нелегалов прошляпил, которые твой Бантустан разнесут с тобой вместе – да мое-то какое дело? И пойдут через вас, Бур, не мои мальчики с разрядниками, а Крысы. С ножичками. Да похеру, Бур. Ты ж обо мне хотел побазарить? Чтоб я тебе покланялся? В жопу тебя уцеловал, в твою толстую? Этого хотел, а? Ну, чего заткнулся-то?
- Ты дело говори, Грузовик. Какие нелегалы, какие Крысы?
- Не, слыхал? – комиссар, вскинув бровь, повернулся к Шестиглазому. – Дело ему! Ты, братуха Бур, смотрю, вообще берега попутал. Перед кем права качаешь?! Встать, животное!
Бур медленно оторвал задницу от кресла – т-твою мать, ну и слизняк! Надо уточнить, кто из наших его на этом посту утвердил, мысленно пометил себе комиссар. Нотой пихнул  бантустанского главкопа обратно в кресло:
- Короче, так, Бур. Я – вот только что, вот прямо сейчас – ввел чрезвычайное положение не только в Бантустанах, но и вообще. А потому либо у меня через десять минут будет нужная информация, либо в этом кресле будет сидеть твой заместитель. Правда, от него твои мозги сперва отскрести придется. Вот тут у меня ориентировки, так что бегом поднимай своих стукачей, «кротов», патрулей – всех, кто мог что-то видеть. Эти люди мне нужны. Да, и чтоб твои костоломы сами к ним не совались, ты меня понял? Понятливый мальчик… Ну, давай, бегом!..

Вирт, галактический бар на Мю Змееносца

Хельги-кукловод наблюдал за происходящим с искренним профессиональным интересом. Управление двойником, вопреки ожиданиям, сил почти не отнимало, текстуры, казалось, стабилизировались, застыли, как бетон – хоть ты лбом в них бейся. Каким-то шестым чувством (сколько их вообще у тебя, парень?) он ощущал, что тот… та сущность по другую сторону зеркала сама поддерживает этот странный вирт. Непонятно, правда, каким образом – постороннего влияния на матрицу он не мог засечь.
Странно, ни удивления, ни волнения не было – разве что любопытство. Предвкушение некой интересной беседы. Все-таки, что бы там Монгол ни говорил, выгорело что-то во мне вместе с имплантом, почти равнодушно отметил он. Что ж, вот так, налегке, в каком-то смысле даже легче.
Он мотнул головой Анне – мол, пересядем, – подтащил столик поближе к зеркалу, опустился на стул, плеснул в стаканы текилы. Тот, из-за зеркала, наблюдал, чуть склонив голову набок и неуверенно улыбаясь – Хельги-кукловоду показалось, что он просто привыкает к мимике, осваивается с неким новым для себя инструментом.
- Ну что, так и будем молчать?
- Ну что, так и… - двойник нахмурился, сдвинув брови, улыбнулся, снова нахмурился. – Нет. Не будем молчать. Будем говорить.
- Валяй, - милостиво разрешил Хельги. Интересно, мелькнула бредовая мысль, один я – здесь, в матрице, в текстурах этого бара, отчасти – в вирт-двойнике Анны. Второй я – электронная проекция в самом баре, бравый, черт бы его, космодесантник… А тебя-то, приятель мой зазеркальный, как называть?..
- Валяю. Могу пользоваться твоими… твоим… словарный запас, да?
- На здоровье, - поощрил Хельги.
Зазеркальный поднял палец:
- Минута. Надо… систематизировать. Ты в этой матрице, да?
- Не только, - вздохнул Хельги. – Ох, не только…
- Привязан к физическому носителю?
- Еще как привязан, - невесело усмехнулся Хельги. – Ты этого еще не понял?
- Ты знаешь, нет. Я же здесь чужак. О вашей эмоциональной жизни какое-то представление получил, а остальное…
- А ты хочешь это знать? – тихо, глядя в сторону, спросила Анна. – Ведь это для тебя… тоже чужое. И даже опасное.
Тот, за зеркалом, задумался – Хельги-кукловод ощутил его напряжение.
- Знаете, ребята, мне раньше таких решений принимать не приходилось. Этот мир для меня был… Путешествием. Приключением. Красивым виртом. Я же думал, вы действительно живете… вот так, - он широким жестом обвел бар, задержав взгляд на панорамном иллюминаторе. Хельги не удержался от горького смешка:
- Так мы хотим жить. Да и то не все.
- Да, мне проще, - грустно согласился зазеркальный двойник. – Я же, в общем-то… как бы точнее сказать… цифровая копия самого себя. Ну, вот вроде тебя в этом баре. Ты же – проекция?
- Здесь – да. А ты? Ты-то к физическому носителю, получается не привязан, так?
- Да вот не знаю, - поморщился двойник (да, Хельги, когда ты озадачен – рожа у тебя вполне идиотская!). – Понимаешь, я… такие, как я, просто существуют – и все.
- Ну прямо как мы, - фыркнул Хельги.
- Да нет. Мы создаем такие вот реальности, листаем их, на самом деле живем в них…
Хельги встряхнул головой (странно, сейчас он словно слился со своим двойником-проекцией). Только сейчас до него стало что-то доходить:
- Погоди-ка… Ты что, хочешь сказать, вы себя оцифровали?!
- Ну да, похоже на то, - пожал плечами собеседник, словно речь шла о чем-то само собой разумеющемся. – А как бы я иначе попал в твой вирт?
Как во сне, иронически отметил про себя Хельги. Вроде, полный бред – но воспринимается совершенно естественно. Ну, оцифровали себя ребята – и что тут такого-то? Житейское дело.
- Я чувствую твой… физический носитель, - все так же тихо произнесла Анна. – Очень холодно…
- Ты? Чувствуешь? – тот, за зеркалом, поднял брови. С мимикой он, похоже, разобрался. – Странно. Понимаете, народ, для нас-то понятие реальности… ну, что ли, более условное. Вообще, завидую вам – у вас-то все по-настоящему.
- Нашел, чему завидовать, дурень, - совершенно искренне пожалел Хельги-кукловод Хельги-виртуального.
- Он был тобой, - напомнила Анна. – Тогда, в первый раз…
- Тогда тем более завидовать нечему.
- Это ты так думаешь. Если уж вы такие вирт-реальности делать можете… Понимаешь, я бы твой мир получше узнать хотел. Но не могу – я-то в нем только цифровая проекция. Вижу только ваши сети, да и то понимаю очень мало. Разве что вот через вас…
- Неподходящий момент ты для знакомства выбрал, приятель, - усмешка вышла кривой. – Времечко у нас сейчас… мягко говоря, интересное, и мой физический носитель в любой момент могут попросту расколошматить.
- И что? – поинтересовался тот, за зеркалом. И Хельги так и не нашел подходящего ответа на этот простенький вопрос.

Бантустан-18, санитарная зона

Некуда нам драпать, Лимон. Понимаешь, некуда! И не как-то там вообще, а прямо сейчас. Ты еще не почуял?
Ах, почуял? Идут Крысы, по наши души идут. За девкой своей явились… А если нас с тобой тут заловят – все, никто их не удержит. Департаментских-то в нас моментом распознают, что мы в эту их Крысиную жизнь влезли – и никаким тогда кордонам их не удержать.
Говоришь, мало их? Лимон, ты серьезно, что ли, думаешь, что эта вот лаборатория одна такая? Только вот в этом Бантустане, зуб даю, их две как минимум. А еще в других? Думаешь, связи между ними нет – пусть и не напрямую? Нет, дружище Лимон, дела тут заворачиваются – серьезнее некуда. Ты прикинь хотя бы, сколько стоит такую вот лабораторию содержать – и содержать так, что у нас в Департаменте никто не пронюхал? Так что тут не частная лавочка, тут корпорации между собой сцепились, да и шеф каким-то боком в эту бучу ввязался…
Кто с кем там против кого дружит – не нашего ума дело. Целее будем, если сейчас уцелеем. Что сейчас-то делаем? В лабораторию отступать – нет уж, меня туда не заманишь. Не выйдем мы оттуда, Лимон. Мы с тобой и так-то слишком много за эти дни узнали, не простят… Кто не простит? Да тот же Кальмар. А уж на кого он там работает – это ты сам у него спрашивай.
Прорываться? Да их там десятка два, не меньше. И не люди, даже не измененные – Крысы, Лимон, понимаешь, Крысы, мутанты безбашенные. У нас с тобой от силы минут пять еще есть. Нет уж, пусть они сами со здешней охраной разбираются – те тоже из Крыс… Вся надежда, что искать нас не будут – а нам как-то в Бантустан надо продраться, хоть шефа предупредить.
А самое поганое, Лимон, знаешь в чем? Не поднялись бы эти Крысы сами, поднял их кто-то. Гремлин? Может, знаешь, Гремлин, а может, и нет. Может, все еще похуже. Нет, видуном я не заделался. Просто… Похоже, прикоснулся к чему-то вроде вирта, а что да как – понять уже не могу.
Так что некуда нам, Лимон, с тобой драпать. Разве что пересидеть эту заваруху по-тихому, в уголке. Самому противно – но когда Конец света пришел, тут уж каждый за себя. Каждый за себя, дружище Лимон…

Объект NX4812

- Я сказал вам, что у нас мало времени Макфол? – Аронсон устало потер лицо ладонью. Говорил в основном он, Хитченс помалкивал, оглаживая моржовые усы. – Так вот, это неправда. У нас совсем нет времени. Боюсь, что мы опоздали Макфол.
- Могу ли я спросить, куда? – Макфол, как обычно, был сама любезность. А что до агентуриста, он чувствовал себя на этом совещании чем-то вроде мебели – что устраивало его целиком и полностью.
- К Концу Света. Мы уже запустили… необходимые механизмы, но, боюсь, пойдет он совсем не по нашему сценарию. И куда быстрее.
Макфол вопросительно приподнял бровь. Тайный глава «Соляриса» вздохнул, помассировал игуанью шею, словно ворот серого кителя душил его:
- Драка началась. Ченг спелся с Департаментом и Контролем Снов, и волнения в результате волной пойдут из Бантустанов. А это кровь, Макфол, большая кровь…
Дворецкий – или кто он там на самом деле? – молчал, явно ожидая продолжения. Аронсон почти агрессивно выпалил:
- Ну да, мы и сами не без греха – и вы, между прочим, тоже. Если бы не эти ваши эксперименты, ничего подобного не случилось бы. Все прошло бы сравнительно мирно – обычная перетасовка элит, вливание свежей крови в застоявшееся общество… да вы и сами знаете. По крайней мере, еще год в запасе у нас был бы.
Кгм… - это прозвучало настолько неожиданно и в то же время внушительно, что агентурист чуть не вздрогнул. То, что Аронсон крутит и многого не договаривает, он понял с первых фраз, и слушал вполуха, почти задремывая под монотонную речь «серого кардинала» могущественной корпорации. А ведь еще пару дней назад каждое бы словечко впитывал, усмехнулся он про себя. Мол, удостоился, материал для шефа раздобыл…
Впрочем, и Аронсон, и Макфол тоже уставились на главного эсбешника «Скайлайна» в немом удивлении. Тот снова провел пальцами по усам, выпрямился, расправил плечи – и словно увеличился раза в два. Еще более внушительно откашлялся, обвел собравшихся ледяным взглядом, в упор уставился на позабывшего дышать агентуриста:
- Арии, крутишь. А вот на это у нас точно нет времени. Прежде всего, я хочу спросить у молодого человека, нет ли у него резервного канала связи с Департаментом и комиссаром лично? Какой-нибудь имплант, от нас закрытый?
- Я гражданин, - помотал головой шпион – не оскорблено, а просто констатируя факт. Аронсон скорбно поджал губы, словно сбылись его наихудшие опасения, но Хитченс не обратил на него ни малейшего внимания:
- Если понадобится, в вашем распоряжении будет вся аппаратура, которая у нас в наличии здесь и сейчас. Даже мастер вирт-взлома… да-да, тот самый. Извечная проблема в работе с ренегатами – их слишком легко запугать или купить.
- Простите, но я не понял…
- Терпение. Теперь к вам, Макфол. Вы сможете воссоздать в памяти тот вирт, где начались… нынешние события?
- Сожалею, но его светлость…
- Да бросьте вы!.. – досадливо махнул рукой Аронсон. – Все равно все мы знаем, кто первая скрипка в вашем дуэте.
И почему это я не удивлен? – как-то равнодушно подумал агентурист. Ожидал чего-то подобного? Да, пожалуй.
- Во-первых, в нашем партнерстве какой-либо иерархической вертикали нет. Во-вторых, вы не знаете, что такое воссоздать чужой вирт, не будучи профессионалом. А в-третьих, - голос Макфола неожиданно стал жестким, - в третьих мне необходимо знать, зачем вам все это понадобилось. Раз уж вы явились лично, а не послали своих костоломов – условия здесь явно диктуются не вами.
Аронсон, кажется, собрался возмутиться, даже рот открыл – но Хитченс только плечом дернул, словно отгоняя муху, и главный видун «Соляриса» увял. Ого, отметил про себя агентурист. Стало быть, насчет распределения мест в негласной иерархии видунов я ошибался. А со мной вместе и весь Департамент. Только вот что это меняет теперь?..
- Вы правы, Макфол. Мы можем вас только убедить, но не заставить. К сожалению. А убедить вас можно, только рассказав вам правду. Вы ведь… можете проверить мои слова?
- Поработав с его светлостью, многому успеваешь научиться, - уклончиво и многозначительно ответствовал Макфол. Глава СБ «Скайлайна» фыркнул в свои роскошные усы:
- В любом случае, сейчас мне – нам – невыгодно лгать. У нас действительно нет на это времени. Начну, пожалуй, с этого разнесчастного вирта – получится проще. Понимаете, Макфол, я не знаю, как так вышло, и никто не знает, разве что Ченг… но проблема сейчас в том, что этот вирт стабилизировался.
- Так не бывает, - кажется, самообладание дворецкого (или – главы некоего рискованного предприятия?) впервые дало трещину. Хитченс лишь невесело усмехнулся:
- Да, я знаю. Не бывает. И однако, Макфол… Нравится это нам, нет – но этот вирт теперь объективно существует. Мы видим его, чувствуем – но не можем туда попасть. И он взаимодействует с нашим мирком, с нашей, дери ее за душу, искусственной реальностью, как…
Хитченс произвел руками некий малопонятный, но чрезвычайно выразительный жест. Получалось, что этот самый стабилизированный вирт взаимодействует с реальностью примерно как кувалда на полном размахе с перезрелым арбузом. Самое странное, что агентурист не почувствовал при этом никакого страха – лишь болезненное любопытство. Если все каким-то образом рассосется – надо будет избегать департаментских психологов, чуть насмешливо отметил он.
- Да, так вот, Макфол и вы, молодой человек. Это… скажем так, наиболее вероятная линия развития событий. Одна из ветвей реальности. А растут эти самые ветви как раз в нашем объективно существующем вирте. Лично успеть на место событий мы просто физически не успеваем – да если бы и успели, нам бы вряд ли это помогло. Можете счесть это наркотическим бредом видуна…
- Не сочту.
Спасибо, - Хитченс отвесил иронический поклон – зрелище, безусловно, внушительное. – Так вот, наркотический бред видуна подсказывает мне, что все, кто оказал и продолжает оказывать какое-то влияние на происходящее, именно в этом… вирте смогут встретиться. По крайней мере, имеют такой шанс. И еще – это может оказаться небезопасным.
- Вирт? Что ж, как ни печально, но, кажется, я вам верю, - серьезно кивнул Макфол.
- Еще раз благодарю. Так вот, теперь сама история. Началась она, как вы понимаете, с того, что пятеро идиотов, вообразивших себя всемогущими, решили сыграть в некую паскудную игру…

Вирт, галактический бар на Мю Змееносца

- Все это прекрасно, - Хельги-кукловод говорил на автомате, мысли витали где-то далеко – самому бы разобраться, где именно. – А вот скажи-ка ты мне, приятель, как тебя называть? По имени запускающего файла, или как-то еще?
- Смешно, - кивнул тот, за зеркалом. – Для меня подобная система обозначений… скажем так, непривычна. Мы различаем друг друга по иным параметрам.
- Да мы, в общем, тоже. Но мне как-то проще, когда я могу собеседника как-то называть. Даже если внешне он – я.
- Не только внешне, - подала голос Анна. Хельги-проекция положил ладонь на ее локоть (Я, я положил! – поправил Хельги-кукловод).
- Вся эта метафизика – оно, конечно, прекрасно… Слушай, а как насчет Майкрофт – или просто Майк ?
- Да как скажешь, - свежеокрещенный Майк пожал плечами. – Это тоже из ваших виртов, да?
- Это из будущего, которого у нас не случилось.
- Почему это – не случилось? – Майк-двойник вскинул брови. – Ты же его помнишь…
Хельги только вздохнул (странно, теперь движения двойника-проекции практически не приходилось контролировать, они получались как-то сами собой). Ну вот как ему объяснить, приблудному цифровому персонажу, искусственному интеллекту из бог ведает, какой параллельной вселенной, вирт-анимации разнесчастной – как ему объяснить, что такое реальность? Реальность, в которой за тобой гоняются Департамент Безопасности и Контроль снов, в которой за тобой по пятам ходит черная тень, которую тебе даже видунские зелья разглядеть не помогают, в которой режутся насмерть кланы Крыс в санитарной зоне, стреляют в спины из разрядников, травятся насмерть африканским ситнемеском – и ухитряются при этом жить, любить, рожать, улыбаться…
Майк дернулся, как от удара:
- Не забывай, я теперь – все же немного ты. Это было… странно. Больно.
- Извини, старик. Не специально.
- Да ладно. Теперь я все же лучше понимаю ваш мир. Знаешь, я даже чувствую себя его частью.
- Не просто чувствуешь, - в голосе Анны неожиданно прозвучали режущие нотки. – Ты ведь… заперт здесь?
- Не знаю. Меня пытаются удержать. Кто-то – не знаю, кто и как. В каком-то смысле меня здесь… заклинило, что ли. Я могу уйти, но потеряю память о вас – а этого мне не хочется.
- Тоже мне, нашел сокровище, - горько усмехнулся Хельги.
- Да, нашел! – с вызовом подтвердил Майк.
- Драпал бы я на твоем месте как можно дальше. Пока мы тебя своей дуростью не заразили.
- Так ведь уже заразили, - двойник-Майк мальчишески ухмыльнулся, провел пятерней по наголо остриженному черепу. – Вы мне многое дали – может и я смогу помочь?
- Может быть, - теперь голос Анны звенел перетянутой струной. – Я не знаю точно, что происходит… но что-то действительно страшное. Прямо сейчас. С кем-то из наших друзей. Мы… нам тоже опасно. У нас нет времени. Ты можешь подключиться к моим видениям? Через вирт?
- Да, - улыбка пропала, губы Майка сжались в нитку, угол рта дернулся тиком. Хельги почувствовал странный дискомфорт: кажется, текстуры бара начинали плыть, как-то неуловимо меняться – кто-то извне пытался пробиться в вирт. Конечно, до сих пор такое не удавалось никому – но ведь это ничего не значит, верно?.. Почему-то он знал, что главное сейчас – удержать этот вирт хоть какое-то время, хоть немного, пока новый приятель не поймет, не почувствует чего-то очень важного – а там уже будь что будет…
Анна, умница, кажется, поняла – и не отвлекала. Но матрицу без импланта чувствовать было плохо, непривычно, она явно пыталась выйти из-под контроля. Хельги почему-то знал, что сам бы он ее и в лучшей форме удержать не сумел – но она не пропадала, не спешила рассыпаться беспорядочной дробью нулей и единиц. Она… была.
- Я могу что-то сделать? – напряженно спросил Майк (как-то хорошо пришлось ему это прозвище, отметил про себя Хельги).
- Просто… держи этот вирт. Не давай ему развалиться, - Хельги, чувствуя, что его буквально выталкивает из этого бара, с вялым удивлением понял, что это говорит он сам. Откуда-то (не от Анны ли?) он чувствовал, что это жизненно важно. – Мы вернемся.
- Я буду ждать, - пообещал двойник опустевшему бару за зеркалом.