Симаута

(Интермедия)

Сон, приснившийся автору в одну из ночей, с элементами абсурда.

«Что человек делает, то он и ест».
Гегель

Я почувствовал запах. Он был необычен и свеж. Глаза открылись удивительно легко. Первое, что я увидел, был розовый песок: крупный, зернистый и тёплый.
— Чушь, — сказал я себе, — такого не бывает. Это сон.
— Это сон, — отозвалось отовсюду.
— Кто это сказал? — спросил я вслух.
— Абрикосовый ветер.
— Такого не бывает.
— Бывает. У нас и не такое бывает. Вставай, пошли, — прошелестело у меня в ушах. — Ты всё увидишь сам, а увидев, поймёшь.
— Я не умею ходить.
Этот мой довод был также отвергнут. Ветер прошелестел:
— Ведь нельзя отрицать то, что не пробовал.
Я попытался сесть и сел. Потом захотел встать и встал. Сделал шаг, другой, третий.
— Ну, вот видишь, — прошелестел ветер.
— А ты кто? — спросил я. — Дух Святой?
— Нет, если бы. Я всего лишь ветер — проводник.
— Проводник куда?
— К тебе самому. Ты же автор.
— Спасибо, хоть писателем не назвал.
— Писателей много, авторов единицы.
— Так, всё-таки, куда мы идём?
— К птице Симауте.
— Первый раз слышу о такой! А это ещё кто такие?
— Шоколадные люди. Ты же любишь шоколад?
— Обожаю, — пробубнил я. — А ещё что-нибудь здесь есть?
— Всё, что угодно. Вот река пепсикольная.
— А что вон там, прямо перед нами?
— Не знаю. Это зависит от тебя.
— Скажи просто, что я сошёл с ума? — спросил я.
— В какой-то степени, — рассмеялся ветер.
— Значит, и моя погибшая собака тоже здесь?
— Нет. Не путай мир материи и воображения. Они никогда не сойдутся, потому что параллельны. Да, и потом, если бы собака была здесь, тебя бы это огорчило?
— Да, — признался я.
— Ну, вот мы и пришли.
Мы подошли к высокому большому дереву. Под ним стояла роскошная скамейка.
— Садись.
— А это не исчезнет?
— Нет. Потому что твоё воображение очень крепкое. Она сейчас прилетит.
— Кто?
— Симаута.
— Обериутство какое-то.
— Ты угадал — это абсурд. Но этим оно и прекрасно. Я оставляю тебя. Она уже летит.
И правда, на ветку села птичка чуть крупнее соловья. Такая же серенькая, с колокольчиком на шейке.
— Здравствуйте, — отдалось у меня в ушах.
— А Вы кто?
— Я то, что многие называют мудростью.
— Извините, я не мудрец.
— Я бы так не сказала.
— А зачем я Вам?
— Просто хотелось взглянуть.
— А что такое «среда»?
— Среда – это твои дела, и в большей степени ты сам.
— Какие дела?
— Жизнь, — просто сказала птичка.
— А что это такое?
— Если бы я знала. Скажу одно: жизнь не замечает времени, ибо она есть дела и события. Время замечает только старость.
— Это сказал Грин, с которым я так долго мучаюсь.
— И ещё будешь мучиться.
— Спасибо, обрадовали! Скажите лучше, здесь все мои фантазии?
— Нет, их только малая часть. Потому что, если тебе дать волю, ты переделаешь весь мир, а это опасно.
— Почему?
— Потому что одно отражает другое и проистекает из него. Зло порождает добро и наоборот. Между ними нет середины.
— А как же вакуум личности?
— Это равнодушие. Не будь таким никогда. Будь весёлым, упрямым, злым, наконец, но равнодушным к жизни — никогда.
— Равнодушие к жизни — что это?
— Взывание к смерти.
— Но я уничтожаю только себя.
— И кусочек реальности тоже. Недаром же Хемингуэй говорил, что этот мир чертовски хорош, и за него следует сражаться.
— Это был настоящий писатель, — произнёс я, — и очень плохой человек. Впрочем, не будем судить. Я могу идти?
— Иди. Что с тобой сделаешь…
Всё начало расплываться перед моими глазами. Наконец, я проснулся. 21 мая 2005 года. Сон или явь, что это было — не знаю, но было красиво и необъяснимо. Набирал обороты новый день моей жизни.