Сны полнолуния. Лестница

По дороге в детский сад Василиса всегда проходила под маленькой деревянной колоколенкой, которая аркой стояла над дорогой. Из арки был вход в саму колоколенку. Она иногда заходила сюда, когда гуляла вдалеке от занятой разговорами бабушки. Ее привлекали эти старые деревянные стены с лестницей, идущей по кругу. Прикрепленные к стенам пролеты лестницы постепенно поднимались к верхушке колокольни, туда, где был выход на площадку звонницы, и шли дальше вверх.

Василиса почти всегда, когда имела возможность, забиралась по этой деревянной лестнице с перилами по краю до самой звонницы, чтобы посмотреть из окошка на свой детский сад и двор рядом стоящего дома. Того дома, куда ее родители переехали из служебной комнаты, находящейся сразу за стеной лифта, так, что шум, который лифт издавал, был очень хорошо слышен в этой комнате.
Только в этом доме Васька уже не жила – отец сменял новую квартиру в этом доме на другую, побольше, в старом доме, стоящем по соседству. Оттуда и ходили Василиса и ее бабушка гулять в этот двор. Впрочем, бабушка сцеплялась языком со своими старыми знакомыми, так же выгуливающими своих внуков на свежем воздухе, и на Ваську внимания почти не обращала, чем и пользовалась та, отлучаясь, чтобы забраться на колокольню.

Поднимаясь по старой скрипящей лестнице, в этот раз Васька решила не останавливаться на достигнутом, и пошла по ступеням выше. Площадка звонницы осталась внизу, а лестницы в этой части колокольни уже не имели перил. Ваське приходилось прижиматься к стене спиной, чтобы просто помещаться на ступенях, которые становились все уже и уже, а вниз смотреть было совсем уже страшно – колодец по центру колокольни нежно манил шагнуть в него.  Затем лестница стала напоминать обычную деревенскую стремянку с простыми поперечными ступенями, прибитыми на крепкие довольно толстые бревна.

Поднимаясь все выше, Василиса почувствовала сначала легкое головокружение, а потом от страха у нее что-то внутри совсем сжалось, но упрямая девчонка карабкалась все выше, стараясь не оглядываться и не смотреть вниз. Бревна, на которые были набиты ступеньки, становились все тоньше, а сами ступеньки уже не казались не то, что надежными, а и вообще местами совсем отсутствовали.

Почти под самым куполом колокольни лестница представляла из себя только вертикально поставленные сучковатые палки из плохо обработанных тонких березовых хлыстов, по которым не то, что карабкаться было страшно, на них было страшно даже смотреть. Но Васька лезла вверх и по ним. Руки у нее заметно дрожали, вниз девочка смотреть теперь попросту боялась и не рисковала. Она почти ложилась на эти березовые хлысты, но упрямо ползла по ним вверх, изо всех своих сил желая достичь самого верха, чтобы уже оттуда посмотреть на свой двор и садик.

В самом верху крыши колокольни обнаружилось круглое небольшое окошко, через которое Василиса выбралась на крышу колокольни и встала, держась рукой за оказавшийся огромным крест. Двор был внизу таким малюсеньким, а садик был виден как игрушка на ладони, что Василисе захотелось раскинуть руки и полететь над ними, что девочка и сделала.

Опьяненная чувством полета, она рассматривала проплывающие под собой крыши домов и кроны деревьев. Лететь было легко и приятно, кожу девочки ласкал теплый ветер, голова перестала кружиться, а легкими взмахами рук она могла забираться выше в небо или тормозить и снижаться. Впрочем, вниз ее пока не тянуло, и Васька парила высоко над домами Старого Арбата, над идущим по своим делам троллейбусом, описывая круги то уже, то шире, но, не улетая далеко от дома.

Потом Василиса вспомнила о бабушке, которая, наверное, волнуется где-то там внизу, и как-то сразу оказалась уже на детской площадке рядом с бабулей, всплеснувшей руками, и с явным облегчением прижавшей к себе и засыпавшей вопросами, где же носили эту непутевую девчонку черти полосатые. Васька не спешила отвечать, а просто обнимала бабулю, по которой за время полета уже успела соскучиться, поэтому про историю с лестницей никто так и не узнал.

Жизнь шла дальше своим чередом, но то чувство полета Васька запомнила навсегда, и часто в самые трудные моменты своей жизни она вспоминала этот свой волшебный полет с крыши колокольни после карабканья по страшной шаткой и такой странной лестнице.