Чудный блеск I. 1. 2

В его голове могли проноситься более практичные мысли, однако всё его внимание было сосредоточено на красной макушке, выглядывающей из под пёстрого одеяла. Хрупкое тело скрывалось под ним, веки были смиренно прикрыты, а пальцы комкали пододеяльник с той стороны, немного натягивая его на себя. Он мог бы залюбоваться, однако и сам был достаточно сонным для того чтобы видеть всё излишне расплывчатым и неточным, поэтому он видел лишь некоторые детали, не углубляясь в их изучение. Правда находка была довольно необычной, можно даже было сказать, что крайне редкой и особенной. В глубине глаз таилось подобие понимания и отголосок заботы, которой следовало бы позволить воспользоваться, однако он не спешил будить создание, лежавшее по правую руку и остался лишь невидимым наблюдателем. Тишина затягивалась, её так и хотелось нарушить звучанием каких-то поднадоевших строк или же родным голосом. Родным для души, но не по крови, что было бы скорее забавностью, нежели скрытым желанием. Кажется, раздался какой-то шорох и человек сдвинулся с положенного места и перевернулся на другой бок, уже глядя прямиком в темные глаза. Положение было безвыходным, чувства буквально были оголены и находились под высоким напряжением. Пережив родство взглядов, он наконец сумел промолвить нечто банальное о мерзлоте и о тепле одеяла, накинутого сверху. Фраза довольно романтичная, но с тем и до очарования обоснованная сквозняками и холодом рук. Теплые тела буквально тянулись друг к другу, будто бы их притягивало магнитом. Не находилось правильных слов, ни доброе утро ни сны не могли облегчить задачи. Родство душ было лишь в теории, а по факту оставалось смущение и робость в движениях. Его горло будто сковывал тугой узел, однако он все равно продолжал говорить о чём-то важном, по его мнению, но на деле бессмысленном и давно ушедшем. Он не смеялся, лишь долго бормотал о насущном и бросал кроткие взгляды на объект своего изучения, на причину своего сбившегося дыхания и чрезмерно быстрого биения сердца. Чай был слишком горячим, а внутри всё холодело от неизвестности, от волнения и ожидания. Ожидание намного страшнее той самой разлуки, которую следовало ощутить для того чтобы мыслить более здраво, не чувствуя на своих запястьях и лодыжках невидимых преград. Для настолько трагичного дня погода была ровно противоположной и солнце буквально разрывало сетчатку. Тонкие пальцы казались медленной пыткой, влажные губы расплатой, а нечто большее очередным кошмарным сном, наутро которого ты будешь лишь более переломанным чем был до того момента. Жар казался вечным, однако имел конец, когда ожидание перерастало в минуты, а после и секунды, а ветер уже бил в спину, вынуждая его торопиться. Ожидание замыкалось на секундах и всё уже не казалось настолько ярким, напротив. Картина вырисовывалась в чёрно-белых тонах и раскрасив, её можно было лишь довести до безвкусицы, но только не до всемирного признания. Надежда в глазах, дым в волосах и теплые поцелуи на скулах, вот чем можно подарить шанс и тут же его отобрать. Его отбирают в тот самый момент, когда боль утраты, словно тысяча игл вонзается в кожу и рвет твою плоть насквозь. Именно в те минуты ты ощущаешь себя полноценно потерянным, обретая уверенность в чувствах, но теряя её в завтрашнем дне. В разговорах с самим собой проскакивают слова на согласную, но не срываются с уст до особенного момента. И когда он наступает, вся эта нежность слов срывается с поводка и нежно оплетает чудесное создание с коротким именем. Он ласкал каждую букву его имени, отдавал себе отчёт в чувствах и верил в удачу, которой с ним не было и нет по самый день, в его словах проскальзывала уверенность, однако лишь наедине с ним и то лишь на мгновение. Он верил в себя и ощущал правильность положения, однако всё еще терялся в своих словах и старался оболгать правду. В нём не было света, однако и зло на тот момент не успело испачкать его рукав, но было уже близко.

Он верил в него, был той самой верой, которую все так преданно ищут, но порой не замечают. Он видел, он держал её за руку и тесно переплетал пальцы, ведь он не чувствовал ни километров ни физического отсутствия. Сказка была с ним и по ночам топталась у двери, на грани слышимости. На грани.