Maiden and Sea. Девочка и Море. 175

– «Вот оно что. А я дура думала, что тут мой сын с невестой. Вы уж меня простите, но я думала, что Аксён где по-молодости и согрешил и сейчас растёт его потомок, без разницы сын или дочка», - пояснила мать и Кон понятливо кивнул головой. Но подумав выдал, -
– «Вы знаете, когда мы были вместе – это был наш мир, который другим было не понять. Это была наша правда и наша реальность. А потом этот мир погиб, исчез бесследно. Я вам советую, не стоит воскрешать то, что умерло. Пусть он станется в вашей памяти таким, каким вы его себе представляете. Не то, такой потомок может разрушить все ваши иллюзии. Я сам не иду к предкам, чтоб воскрешать из мёртвых. Я уже фактически англичанин. И дело не в любви к родине, а именно чтоб сохранить хотя свой род по предкам. Власти и сейчас не захотят чтоб всплыли какие факты с того рейда. Но ничего, придёт наше время. И даже лучше, если какие факты и о вашем сыне придут откуда-то со стороны. Вы же знаете какие у нас бесчеловечные власти, хоть кричат про заботу о человеке. А уж военные и вообще пушечное мясо власти. Подумайте сами. Лучшее что можно о нём сохранить – это светлую память. Всё одно его уже оттуда ни вернёшь. Главное, чтоб он был жив в вашем сердце. А бог он сам всё правильно рассудит»;
– «Может ты и прав сынок. Ты был ему как брат и ты имеешь право так сказать о моём сыне. Ты сам видел его кончину? Я хотела спросить не мучился ли он в последние мгновения? Скажи мне», - стала просить матушка и Кон вздохнул и встал, подошёл к окну, постоял и стал ходить по комнатке и потом наконец подсел к ней, - «Моряк должен чем-то гордиться. Моряк должен во что-то верить. На море самая святая память о суше, о родных и близких. О том, ради чего он ушёл в море. Он ушёл и ради вас. И это нельзя, взять и перечеркнуть его кончиной. Море помнит всё, как и бог. В море никогда и ничего не пропадает бесследно. Вам можно и нужно гордиться своим сыном, ибо его гордость – и ваша. Вам надо верить – ибо это и его вера. Дело ведь не столько в самом человеке, это лишь как кусок живого мяса. Душа – бессмертна, а уж у моряка особенно. Я приехал тоже чтоб не забыть его совсем и дать понять вам, что его душа с вами и она живая. Я не стану вам вспоминать момент его смерти, ибо он ушёл в новый путь, как герой. И в его смерти повинны те, кто его отправил в этот рейд и бросил»;
– «Ну... он там... тогда, вспоминал там обо мне? Поймите мне это важно. Он говорил ведь что-то... скажите, не томите душу», - выдавила сквозь слёзы мать и Кон стал похлопывать её по плечу, - «Да, он вспоминал о вас, больше чем об отце. Когда это началось, мы все моряки прощались со своими родными и просили прощения. Он вспоминал вас чаще, оттого что считал себя виноватым перед вами, а не перед отцом, что не слушался вас порой, заставляя вас лишний раз переживать. Он просил у вас прощения. Я не могу вам пока передать всё, что он говорил на словах. Но вам сейчас нужен отдых от переживаний и потом, я вам скажу больше и не такое печальное. Помните, во мне он живёт тоже и вы в этом не одна»;
– «Да, конечно сынок, я тебе очень признательна, что ты принёс от него весточку, пусть с таким опозданием. Мы ещё встретимся», - сказала мать и ушла из бунгало. Вскоре Павел приехал за ними и отвёз обратно. Только Кон попросил на время альбом, он хотел вспомнить что-то по фотографиям. И надеялся снова на то состояние транса.
– «Говорят девицы все глупые, а я ведь много что поняла про тебя», - удобно расселась Моника на Коне, сидящем в большом кресле и смотрящем телевидение. Она нежно его обняла за шею и смотрела в глаза. Но Кон не отреагировал, только улыбнулся ей и смотрел на экран.
– «Ты куда моложе тех лет, что ты мне расписывал вначале и мать этого Аксёна не так уж и стара. Не может быть чтоб с начала той аварии прошло пятнадцать лет. И мне кажется ты многое говоришь для её утешения, а не правду о её сыне. Но зачем это?», - наконец высказала душу Моника, ибо не хотела держать это в себе.
– «Да, но тебе этого всё равно не понять. Был скажем эксперимент со временем. Нас выбрали как лучший экипаж и правды нам не сказали. Я потом долго голову ломал, что же там всё-таки произошло и не мог понять. Время, подружка, – это память. Что-то произошло в нашей памяти и теперь, мне надо вернуть эту память на место. Я не обманываю матушку. Хотя таким рьяным другом Аксёну и не был. Однако в море все как братья и погиб почти весь экипаж. И ты полагаешь, что я могу вот так просто взять и выкинуть это всё из головы? Тебе не понять, что такое экипаж и как мы ценим друг друга, порой больше, чем себя. Наша жизнь, наша личность, наше я – это всё память, понимаешь? Порой хочется забыть что-то плохое и тщетно, а хорошее вдруг забывается. Я тоже погиб в том рейде. А без прошлого нет и будущего. Я не могу стать просто другим человеком, родившимся после гибели. В памяти живёт и святое. Только девица вроде тебя может блажить, что если начать жизнь сначала, то она жила бы по иному. В моряки таких фантазёров ни берут. Расслабься», - выложил Кон и Моника рассмеялась. Но потом всё же сказала, -
– «Вот в чём парни сильнее всего, так в умении фантазировать, что бы повесить лапшу на уши доверчивых девиц. Но я и сама не против такого и не стала бы водиться с парнем говорящим скучную скупую правду. Хотя может у тебя что с памятью и случилось, в том я не могу усомниться. Но пятнадцать лет это не пять лет, как ни крути со временем. Я тоже понимаю, что рейд был секретным и ты меня дурачишь с того тоже. Правду порой знать куда опаснее и хуже, чем ложь. Но я не враг себе и не трепло, скажи мне ту правду. Не думай что я настолько глупа, что не смогу понять»;
– «И ты сразу уедешь. И забудешь, что когда-то видела меня вообще. Вот мои условия. А теперь убеди меня, что ты поступишь так», - спокойно парировал Кон и Моника засмеявшись полезла целоваться в губы, но уже знала, что Кона на такое не купить. Он не просто матрос, а специально для секретных рейдов. Из таких правду и клещами не вытащишь, если они даже станут помирать. И Моника поддела, -
– «А какие гарантии, что ты мне скажешь именно правду, а не сочинишь правдоподобную байку? Ну скажи мне хоть что-то котик»;
– «Ну так и зачем тогда тебе эта правда? Давай я тебе расскажу самую честную правду, что к нам на судно приземлились инопланетяне. Они были все рыжие и в серую полоску, как тельняшка...», - начал было Кон и Моника расхохоталась того пуще. А Кон добавил, -
– «На протяжении всей истории человечества, женская правда никогда не была такой как мужская. Ладно в одном я соврал, нет у меня семьи в Англии. Но я думал, что расстанусь с тобой через сутки. Самое худое для парня, когда он не может быть выражен конкретно. А у меня из-за памяти, именно этот недостаток»;
– «Зато в кроватке ты неподражаем. Давай я открою тебя заново и сделаю самым конкретным мужем. Зачем тебе эта трагедия?», - тут же предложила Моника и Кон отмахнулся досадно, - «Да уж ты сделаешь парня, сменив море на кровать. Я от тебя удеру на вторые сутки и ты меня уже никогда не найдёшь. У моряка есть и душа и гордость, вот тогда он парень. А ты уже пользуешься всем готовеньким во мне. Будто моряки так падки на амуры. У парня должна быть достойная цель в жизни и только тогда можно думать о семье. Я так, и к себе, и к девчонкам уважение потеряю. Найди лучше себе любого бездельника, вот кто не станет у тебя вылезать из кровати. Не смеши меня, фея возрождения»;
– «Да ладно, я конечно пошутила, чтоб ты на фоне моей глупости, чувствовал себя умным. Парням надо превосходство как воздух. Но ты каков-то странный, то кажется у тебя девчонок – отбоя не было. То кажется, ты совсем в амурах неопытный как юнец. Но ведь ты был в Европе или всё это маскарад? Однако ты моряк», - умилостивилась Моника и Кон пожал плечами, но потом сказал, - «А откуда я по-твоему появился? И откуда у меня деньги? Ну ладно скажу тебе страшную правду, но отрывочно, а дальше думай сама. Недавно был праздник флота и вот на таком бале-маскараде, образно говоря, я очутился в порту Анкоридж в Англии. И с того праздника был похищен какими-то русскими спецагентами. А когда пришёл в себя и вырвался из плена, оказался уже в Бельгии. За мной идёт охота и ещё какая. Но мне чтобы восстановить память, надо вернутся на родину, хоть там меня всяко уже ждут»;
– «Неужели всё так серьёзно? Что же это был за кошмарный эксперимент? Но они не подадут на тебя в розыск по всей России? А?», - наконец очнулась Моника и Кон улыбнулся и вздохнул досадно, - «Ох женщина умница. Если они скрыли этот рейд от всего мира, неужели они хоть как станут афишировать мой поиск по России? Это секреты, военные секреты. И тут никакой огласки не допустят, даже если меня попытались бы выдать за беглого каторжника или буйного пациента с психиатрической клиники. Запомни детка; память – порой самое дорогое золото в мире. Я им нужен так, чтоб никто не догадался, о том, кто я вообще и что вообще существую на свете. Наш экипаж скорее официально списали в покойники и кто по твоему станет объявлять розыск покойника?»;