Моя четвертинка

- Мы с ней одно целое, я это понял после расставания. Финал отношений был для меня чувственен и не желаем. На память осталась огромная открытая кровоточащая рана. Как будто там содрали кожу и живое мясо не возможно было прикрыть даже на людях. Рана затягивалась чрезвычайно медленно. Любое прикосновение к ней вызывало долгую ноющую боль, был ли то телефонный звонок с молчанием в трубке, случайная встреча или воспоминания о ней. От новых знакомств рана не исчезала, девушки интуитивно её чувствовали и взаимности не получалось, но я кланяюсь им за бесценное лекарство слов, которое они прикладывали к больному месту в разговорах со мной.
Ощущение её присутствия не покидало меня. Решение многих вопросов подсознательно рассматривал с ней: - а что бы сказала она по этому поводу? При выборе покупки вспоминал, что ей нравилось и часто это было определяющим фактором. Казалось, что всё вернётся на свои места, мы будем  вместе и всё новое в доме она воспримет как купленное по её совету, будто мы и не расставались.
Проезжая мимо её дома я не смотрел на него, так как мог её увидеть. Я хотел забыть её и не тревожить рану. Смотреть на её окна, выглядело бы как слабость, а не смотреть - внутренняя борьба. Чувства хотят её видеть, а обстоятельства произошедшие в отношениях убеждают этого не делать, но и в этом противоречии,  не смотря в её сторону, ты желаешь, чтобы она видела, что ты не заинтересован ею.
Как-то поздним вечером проезжая по городу, ностальгия и нестерпимое желание приблизиться к ней взяло верх. Подъехав и встав поодаль её окон, выключил свет фар и пересел на переднее пассажирское сиденье, дабы не вызвать подозрений у жильцов пятиэтажки, что я кого-то караулю, а так создавалось впечатление, что жду водителя. Пристально всматриваясь в свет окон, я ждал её появления и вспоминал прежние моменты, когда мы были вместе.
Она вышла на балкон. Тот же силуэт, та же манера движения, свет из комнаты окружал её и когда она стояла в профиль игра света и тени рисовали черты лица, округлости грудей, голова была покрыты косынкой, прядь волос завиваясь на шее ниспадала на левое плечё. В  этот момент я не моргал и с широко раскрытыми глазами впитывал  желаемую картину.
Она наклонилась и что- то делала, её практически не было видно, когда же распрямилась в руках у неё был маленький ребёнок. Сотня мыслей в этот момент пронеслись в моей голове,- родственник, соседский, пришла подруга с ребёнком и т.д. Она держала его, поправляла одеяльце в которое он был закутан, её губки в чёрно-белых тонах что-то мило лепетали перед лицом малыша, она зашла обратно в комнату. Я пересел на водительское сиденье, завёл автомобиль и уехал без конкретного маршрута. Увиденного было более чем достаточно, чтобы оставаться и ждать наслаждение увидеть её ещё раз. Вспоминая как она держала ребёнка и разговаривала с ним, было очевидно, что она его мать. Даже при большой любви к чужим детям, так их к себе не прижимают. Предположения были подтверждены. На следующий день, мне невзначай сказали, что у неё дочка, причём я не заводил об этом разговор, а сама судьба, будто в это время посчитала нужным мне это объявить.
Я не знал, замужем она или нет, не знал кто отец ребёнка. Это событие всё перевернуло в моём без того неспокойном внутреннем мире. Попытки мысленно отсечь себя от неё не приводили к успеху, сердце её не отпускало.  -Но кто я теперь? - Раньше шансы были, сейчас нет ни единого. - Кто я ей? - Есть ребёнок, у которого отец и мать, я не вписываюсь в эту картину ни каким образом.
Но любовное мышление способно творить чудеса.  Приоритеты одерживали победы. Ощущение, что мы одно целое не покинуло меня, а утвердилось заново.  - Если я половина в нашем одном целом, размышлял я, - то и ребёнок на четверть мой. В ребёнке половина от отца, а вторая половина от нас двоих.  Я не верил себе, но незаметно стал считать эту девочку своей. Пускай мы не вместе, не общаемся, но мысленно я с ней и  дочкой, ведь недавно так могло быть в действительности и к этому я стремился.
Позже реальность взяла верх, внешне мы не проявляли симпатий друг к другу, встречи на счастье были крайне редки в нашем небольшом городе. Я стал забывать её, рана зарастала новой закалённой и опытной кожей, об которую впоследствии не одно было сломано копьё лживых слов любви. Великая благодарность ей за нанесённую рану, которая обросла бесценным опытом и трезвостью оценки амурных дел. Я видел слабость других мужчин в ситуациях знакомых мне разлук и смотрел на них как ветеран с пьедестала человека прошедшего это и имевшего иммунитет. Но главное благодарен, что в действительности смог полюбить и считать чужого ребёнка своим, посредством силы любви к женщине.