Древний Рим

Жребий пал на строй с Аврелием. Воины исподлобья посмотрели на них, кто с жалостью, кто с внутренней радостью, что выпало не на него. Аврелий ждал сам не зная чего, строй стоял и не шёл навстречу смерти. Мыслей не было, стояла тишина, и в эти секунды ни кто их не торопил.
– Пошёёёл! Развязано крикнул сзади легионер и пнул ступнёй  по пояснице стоявшего за Аврелием бойца. Боец всем телом рухнул на Аврелия, он не устоял и после него пошатнулись ещё несколько воинов. Душа у Аврелия чуть не выпрыгнула в этот момент. Он уже не замечал плахи, запёкшейся  на песке бурой крови, которая только что текла красными ручейками, зловеще поблёскивая на солнце. Обернувшись он увидел щекастого война с уверенным и презрительным взглядом. Чванливость присутствовала в мимике его лица и казалось, что он пожёвывал.
Проститься с жизнью под омерзительную мелодию задаваемой человеком которого я успел возненавидеть за минуту до конца. – Нет.  Дрожащий внутренний голос казалось не подавал твёрдости для решений и действий, - может повиноваться и следовать к палачу, всё уже решено и после меня стоят войны которые скоро простятся с жизнью. –Нет! Громче закричало во мне. Что –то внутри проснулось, что спало кажется всю жизнь это был мой внутренний голос, но таким я ранее его не слышал. –Задай свой последний бой, стань сам полководцев в своей последней битве, - Чем просто умереть испытай судьбу и не  жалей после не о чём.
Аврелий  встал боком к «щекастому» и лицом к полководцу.
- Ни кому не позволено, пинать граждан Рима ногой. Сказал он. - Я сражался достойно и не стыжусь своих заслуг. Порядок устроенный в войсках, казнить  по жребию десятую часть провинившегося войска, слеп, глуп и неразборчив. Я не подвёл императора и сенат, я сражался до конца. Жребий ваш  убивает частичку истинного Рима, а не предателя. Я и сейчас, готовился принять участь молча, как назначено судьбе, но не позволю топтать мою верность Римской империи, охраннику обоза. Жребий дал мне право, расплатиться за трусость других, во имя доблести всего войска, но не давал право быть оскорблённым.
«Щекастый» боясь и оправдываясь смотрел на полководца. Недавняя властность сменилась жалостливостью и услужливостью. Его глазки, бегали от Аврелия к полководцу и обратно. В привычных ему делах что-то пошло не так. Палач казалось забыл про топор. Полководец же стоял уверенно и глядя на происходящие размышлял. В его глазах Аврелий на секунду заметил блеск обращённый к нему, такую искорку он видел впервые в глазах полководца, что то в ней было родное ему. Не многим войнам за долгие годы службы выпадало видеть такой взгляд полководца к себе, это дорогого стоит подумал Аврелий, теперь и умереть не страшно. Он  стоял уверенно и внутренний голос не дрожал, но и молчал.
- Стража!,  крикнул полководец, - его и охранника обоза взять под арест.