Три истории про любовь

 «Любовь – это Дар. Каждый сам для себя решает, как им распорядиться»(С)

                История первая

Они случайно встретились и легко сошлись. Он переживал тяжелый разрыв с женой, а она построила жизнь свою таким образом, чтобы больше не рефлексировать. Ему не хотелось опять встрять в эмоциональную зависимость, а у нее на это просто не было времени. И, однако, судьба зачем-то столкнула их на этой конференции. На кофе-паузе они так душевно разговорились, что было вполне естественным продолжить знакомство.

Их роман был стремительным и всепоглощающим. Оба ушли с головой в новые для них чувства. Игорь удивлялся сам себе, ведь только, только что зарекся никогда, ни за что и ни при каких обстоятельствах больше не влюбляться, и вот, на тебе.

Инга уже несколько лет не позволяла себе чувств, шла по карьерной лестнице и вроде так и надо. Да, случались кратковременные интрижки, которые проходили для нее без потерь. Впрочем, и радости большой она тоже от них не испытывала, пользуя других и позволяя пользовать себя. Взаимовыгодный обмен, так сказать, «для здоровья», как говорят в народе.

Весна не торопилась. Календарь утверждал, что через пару месяцев лето, а на улицах лежал снег и дул промозглый ветер. Наконец, когда солнце прорвалось сквозь хмурые тучи, и апрель заявил о своих правах, Инга с Игорем начали устраивать «вылазки выходного дня». Маршруты всегда были разные.
- Я люблю тебя, слышишь? Я тебя люблю, - они стояли на набережной, Игорь притянул к себе Ингу. Видя ее замешательство, поспешно добавил, - тебя это ни к чему не обязывает, просто хочу, чтобы ты знала.

А она действительно растерялась. Ей столько раз признавались в любви, и она так привыкла к пустоте этой фразы, что разучилась принимать ее всерьез. На следующий день она пыталась разобраться в себе, что же она действительно чувствует к Игорю. Он ее восхищал, возбуждал, занимал все ее мысли. Ночи с ним не были похожи на все предыдущие. Нет, он не был асом или супер-мачо в этом смысле, но только с ним она растворялась полностью. В такие минуты они составляли цельный организм, они дышали едиными легкими и перекачивали кровь одним сердцем на двоих.

В ней ему нравилось все. Каждая клеточка ее тела приводила его в дрожь. Да, это страсть, скажете вы и будете правы. Но, помимо этого он еще чувствовал ее. Интуитивно, инстинктивно, на подсознательном уровне, он сам не мог объяснить эту связь. Как вы ощущаете свою руку, так Игорь ощущал Ингу своей принадлежностью. Без нее он уже не мыслил своего будущего. Он рисовал перед Ингой их совместную жизнь. Он увлекал ее своими рассказами.
 
Однажды, прогуливаясь по городу, Игорь затащил Ингу в небольшую церквушку. В храме был полумрак, закатный свет слабо проникал через высокие витражные окна. Из людей только одна старушка, продававшая при входе свечи и прочую атрибутику. Перед иконой изображавшей трех девочек и женщину, Игорь зажег свечу и, глядя Инге в глаза произнес:
- Я хочу, чтобы ты знала. Никогда и никого я не любил так, как люблю тебя. В тебе вся моя жизнь. Я жалею только об одном – о том, что мы не встретились раньше.
- Я тебе верю, - шепотом ответила Инга, - я тоже тебя люблю. – Впервые она произнесла эти слова и окружающая обстановка превратила их в клятву.
Они вышли из церкви какие-то осоловело счастливые. Они поклялись перед Богом в своей любви и это, как будто, сделало их союз нерушимым.
- А давай махнем на майские праздники в Питер? – весело предложил Игорь.
- А давай, - легко согласилась Инга.
- Паспорт с собой?
- Всегда!
И не откладывая дела в долгий ящик, они тут же зашли в авиакассу, где Игорь взял билеты.

До долгожданной поездки оставались две недели. О, как же медленно начало тянуться время! И как назло, завал на работе у Инги, после которой она приволакивала свое тело домой и на встречи с Игорем уже не оставалось ни сил, ни времени. Только лелеять в душе надежду, что за четыре выходных дня они наверстают упущенное. Впрочем, и у Игоря тоже были свои заботы.

Развод с женой не был оформлен юридически. Главным камнем преткновения являлся их пятилетний сын, которым жена умело манипулировала, грозя навсегда исключить Игоря из жизни ребенка. А Игорь был хорошим отцом, внимательным, заботливым и любящим. Последний год их брак держался исключительно благодаря Ванюшке. Очень трудно объяснить маленькому мальчику, почему его папа перестал с ними жить. Папа больше меня не любит? Папа из-за меня ушел?

За неделю до назначенной поездки Игорь сдал свои билеты и на два дня пропал со связи. Ему предстояло принять самое важное решение в жизни. Вернее, он его уже принял, надо было теперь с ним смириться. На одной чаше весов женщина, в которой он до этого видел смысл и радость своей жизни, на другой – его сын, остро нуждающийся в нем. Свое эгоистичное счастье или счастье твоего ребенка?

Ванюшка тяжело заболел. Врачи диагностировали у него менингит и первые двое суток родители не отходили от его постели. Жена была похожа на сомнамбула и постоянно бормотала, что он умрет. Врачи накачали ее сильным антидепрессантом, и Игорь, держа ее крепко в объятиях, укачивал, как маленькую девочку и твердил: «Т-с-с, все будет хорошо, Ваня сильный, он справится». Когда врачи дали благоприятный прогноз, Игорь поехал к Инге.

- Я не могу поступить иначе. Прости. – Он положил ее билеты на стол. - Ты, конечно, вольна делать с ними, что хочешь.
За Игорем закрылась дверь и Инга какое-то время отупело смотрела перед собой, ничего не видя. Когда Игорь из больницы ей написал про сына, а потом пропал со связи, она почувствовала, что это коснется и ее. Внутренне, ей казалось, она была готова к такому повороту событий, но реальность била наотмашь жестче. В один миг все построенные ими обоими планы рассыпались на части. Мы возводили замок из песка.

Мы все упорно думаем, что то, что мы хотим сейчас, будет актуально для нас через год (два, десять). Мы все хотим немедленного исполнения желаний. Если любви – то вечной. Мы даже не сомневаемся в постоянстве своих чувств.

Ты выкуриваешь сигарету за сигаретой в надежде, что никотин убьет твои чувства, ты в сотый раз ведешь с ним один и тот же внутренний диалог. Ты – надеешься, ты – стараешься заглушить в себе эту надежду. Ты в тысячный раз напоминаешь себе, что ты - не «долбанная Кончита» и страдания в душе взращивать не намерена. Ты засыпаешь с мыслью о нем и просыпаешься с мыслью о нем. Он поселился в твоей голове, в твоем сердце, в твоей душе. Он не собирается оттуда выселяться, и ты вынуждена делить с ним каждую секунду твоей жизни.

Но однажды, рассматривая людей на остановке, ты вдруг чувствуешь прилив счастья. Да, да, именно счастья. И легкости. Ты счастлива от того, что у тебя на душе легко. Тебя, наконец-то, отпустило! Та боль, которая напоминала тебе ежедневно о потере, вдруг ушла. Нет, конечно, ты его не забыла. Но ты можешь думать о нем, не заламывая рук. У тебя больше нет слез. Ты не веришь своему счастью и решаешься на контрольный выстрел. Ты включаешь музыку, которая когда-то вас объединила, и которую ты не могла спокойно слушать без него. Ты думала, что больше никогда не сможешь ее слушать, потому что он украл ее у тебя, вместе с твоим сердцем. Ты слушаешь весь диск. Твоя музыка снова с тобой.

Вам интересно, как сложилась дальнейшая жизнь наших героев? Инга выздоровела. Она так усердно впряглась в работу, что ей предложили хорошую должность в другом городе. Предложение было столь заманчиво, что отказываться было глупо. Она уехала, и на этом ее след теряется. Наверное, у нее все получилось.

Что касается Игоря, его поступок говорит о многом. Но не надо думать, что он принес себя в жертву и всю оставшуюся жизнь был несчастен. Отнюдь. Он реализовывал себя в отцовстве. Да, какое-то время он действительно страдал, представляя, что его жизнь могла бы сложиться иначе, но потом он научился абстрагироваться. Дав себе твердый зарок вырастить сына достойным человеком, он хранил верность семье. Через два года завел молодую и глупую любовницу для отдушины,  и иногда, забывшись в ее объятиях, называл ее Ингой.



                История вторая

Любовь. Любонька. Любава. В его устах это имя звучало, как молитва. Он встал раньше нее и пошел варить кофе. Люба услышала его копошение на кухне и проснулась.
- Доброе утро, любовь моя, - Слава принес на подносе чашку ароматного кофе и бутерброд с сыром.
- Доброе, - пробубнила Люба, - сколько раз можно повторять одно и то же: я терпеть не могу завтракать в постели.
Тем не менее, сделала глоток кофе и откусила бутерброд. Слава с таким умилением смотрел на нее, что она решила простить эту инициативу. Обычно, она не оставляла его на ночь, объясняя это проживанием в одной квартире с мамой. Но мама была на даче, и Слава не преминул этим воспользоваться.
- Вкусно?
- Вкусно.
- Я могу это делать для тебя каждый день. Если позволишь.
- Слава, не начинай. Мы уже все обговорили.
- Но почему?
- Ну разве нам так не хорошо?
- Так мы видимся от силы раз в неделю, а если будем жить вместе…
- Ой, Слава, ты же прекрасно знаешь причину!
- Да это дурацкая причина!
- Дурацкая?? Мне на работу от тебя придется ехать два часа!
- Какие два? Мой дом в черте города, пять километров от трассы.
- Все. Тема закрыта. Ты извини, но мне еще готовиться надо к завтрашнему семинару. Созвонимся.
Слава молча собрался и вышел, аккуратно прикрыв за собой дверь. Вот так всегда, стоит только заговорить о совместном проживании, как у Любы портится настроение.

Люба горестно вздохнула: почему жизнь так несправедлива? Почему мы любим одних, а приходится терпеть навязчивое присутствие других? Зачем мы вообще встретились с Гришей, если нам не суждено было быть вместе?
Григорий. Григорий Победоносец. Ты победил меня окончательно и бесповоротно. Я никогда раньше не встречала таких пронзительно голубых глаз. А губы… о, я готова все отдать, лишь бы еще раз коснуться твоих губ. А помнишь, как ты зафрахтовал яхту и повез меня встречать рассвет? Ты говорил, что по-настоящему прочувствовать рассвет можно только в открытом море. Мы сидели на палубе, укрывшись одним одеялом, яхта слабо покачивалась на волнах и в тот миг я ощутила такой острый приступ счастья, что готова была умереть, не раздумывая. Вот так, в твоих объятиях, в утренней заре и тихом плеске волн.
А помнишь, как ты ловил рапанов для меня? Мы не знали, как их готовить и стали спрашивать у местного населения. Оказывается, их надо целиком с раковиной опускать в кипяток. Мне стало так безумно жалко этих страшных улиток, что ты выбросил их в море и повел меня в ресторанчик на набережной.
А однажды ты устроил романтический вечер у себя в номере. Никогда раньше я не видела такого количества свечей. И лепестки роз, повсюду. Они источали нежнейший аромат. Ты сравнивал меня с полураскрывшимся бутоном, и я тебе верила. Ты раскрыл мою женственность.
В наш последний день ты уговаривал меня остаться.
- Плюнь на свою работу, ты можешь преподавать где угодно. Ну что тебя там держит? Мама? Ну переезжайте вместе с мамой. Не захочет? Значит, будем к ней регулярно ездить в гости.
Твой телефон постоянно звонил, твои друзья где-то тебя ждали. В досаде, ты выбросил его в море.
- Мне никто не нужен, кроме тебя. Я отрекусь от друзей, от родины, только, чтобы ты была со мной рядом.
Ты обещал посадить меня на поезд, но не поехал провожать. Я не могла до тебя дозвониться, ведь твой телефон бесславно закончил свои дни в воде.
Я пыталась тебя разыскать. Казалось бы, среди десятков соцсетей, в мире, насквозь опутанном паутиной технопрогресса, ну что стоит найти человека, зная все его исходные данные?! Нет! Когда от этого зависит вся твоя жизнь, это не работает!
А ты? Искал меня? Думал обо мне? Я завела странички везде, где только возможно. Я – открытая страница. Я – маяк.
Я знаю, давно пора поставить точку. Три года – это срок. Может, ты уже женат и имеешь пару близнецов? Если бы не наше бестолковое прощание, мне было бы легче тебя забыть.

Сестра с жалостью посмотрела на Славу. Слишком мягкий, слабовольный, соглашающийся со всеми условиями этой стервы. Она откровенно ненавидела Любу, ей было обидно за брата, которого та превратила в подкаблучника.
- Чем опять недовольно ее величество? Ноги не вытер? Руки не помыл?
- Тань, не надо. Ты же знаешь, она не такая.
- Знаю. Какая она.
- Я предложил ей ко мне переехать, но она опять отказалась.
- А тебе никогда не приходило в голову, почему за семь лет вашего знакомства, она не приняла ни одного твоего предложения?
- У нее мама больная, не хочет ее покидать.
- Ее мама здоровее колхозной лошади. Просто она тебя не любит и держит про запас, - подобные разговоры были основной причиной их ссор. Таня пыталась открыть глаза брату на ситуацию, а тот упорно выгораживал свою возлюбленную. Когда спор доходил до точки кипения, брат с сестрой на какое-то время переставали общаться. Таня неоднократно зарекалась не вмешиваться в его личную жизнь, но каждый раз срывалась, видя, что эти отношения ведут к моральному и душевному опустошению.
Вот и в этот раз. Опять не донесла. Опять поругались.

Слава сидел на детской площадке и потягивал пиво из банки. Погода была чудная, солнечная и теплая, но детей почему-то не было. Он часто представлял, какие бы у них с Любой были детки. Ему хотелось двоих – сначала мальчика, а потом девочку. Сына он научил бы удить рыбу и делать скворечники для зимующих птиц. А дочку… а дочку бы он растил настоящей принцессой, ведь она будет похожа на свою маму.
Когда он заводил такие разговоры с Любой, та всегда морщилась, как от зубной боли. Он знал, что она может иметь детей, так как три года назад делала аборт. Тогда она принимала антибиотики и не решилась рожать, испугавшись последствий. Но обещала, что к этому разговору они когда-нибудь вернутся. Но не сейчас.

Когда Слава собрался уже было уходить, на площадке появился нетрезвого вида парень. Увидев Славу, он подошел к нему:
- Слышь, братан, у меня сегодня сын родился!
- Поздравляю.
- Уважь, выпей за его здоровье, - и парень протянул бутылку коньяка. Слава отхлебнул из горла, поперхнулся и закашлялся. Парень постучал его по спине.
- Рома.
- Слава.
- О, мы с женой решили сына Вячеславом назвать. Тезки, значит.
- Я Ростислав.
- Ну, тоже ничего. За знакомство, - они отхлебнули. – Маринка у меня, знаешь какая? За ней все парни со школы бегали, кто не в фаворе был, тот только слюни, да сплетни распускал. А она такая гордая была, плевать на всех хотела. Задружила с одним хмырем, все по-серьезному у них было, все думали, что после школы поженятся, а ни фига. Он поехал в Москву поступать, а Маринка здесь осталась. Я даже подойти к ней боялся: и не таких отшивала. Ну, потом меня в армию забрали, после армии в Москву рванул, хотелось денег заработать и как-то найти свое место в жизни. Так и потерялся на десять лет. Хмыря там этого случайно встретил, работает «манагером» в магазине. А я свой бизнес раскрутил, с нуля начал. Да ладно, не об этом хотел рассказать. Приезжаю в родной город, думаю, матушку надо к себе перевезти, а то что она одна здесь. Одноклассников решил всех собрать, интересно, кто кем стал. Вот сидим, пьем, байки травим, спрашиваю, а почему Маринка-то не пришла, ну, мне и выкладывают про нее. Родители у нее попали в аварию. Мать на месте погибла, а отец еще два года лежал парализованный. Вот и пришлось ей свой институт бросить, пошла работать, отца и себя содержать надо на что-то. В личной жизни как-то все не складывалось. Потом отец умер и попался ей очередной хмырь, который оказался настоящим брачным аферистом. Раскрутил ее на квартиру, и осталась она у разбитого корыта, да еще и в положении. Теперь работает на аренду. Как я это услышал, не переставал о ней думать. Всю ночь вертелся, думы думал, а на следующий день пошел к ней и сделал предложение.
- И что Марина? Сразу согласилась? – Славе стало интересно продолжение.
- Сначала, конечно, она мне не поверила. У нее живот уже выпирал. На пятом месяце была. Зачем тебе, говорит, беременная тетка с проблемами. Ну, я ей и признался, что все старшие классы в нее влюблен был. Да, согласилась. Я ей такие радужные перспективы нарисовал, любая бы согласилась.
- Так сын получается…?
- Мой стопроцентно. И дочка моя. Через четыре месяца после этого родилась. Назвали Машенькой, красивая, как мама. Я, конечно, понимал, что замуж за меня пошла от безысходности, не по любви. Ну, думаю, я не я буду, если не добьюсь взаимности. Долго оттаивала, все-таки жизнь ее немало побила. Ну вот, а спустя два года, сегодня то есть, родился у нас сын Вячеслав, - Рома оставил последний глоток Славе. – Кто сказал, что к женщинам особый подход нужен? Береги ее, люби и заботься, не будь мудилой – вот и весь секрет. Женщина всегда готова раскрыться, если к ней со всей душой. Любовь всегда взаимна, по-другому не бывает.
Рома ушел, а Слава еще какое-то время сидел на скамейке, бормоча что-то себе под нос. Проходившая мимо, вышедшая на вечерний моцион бабулька,  смогла услышать фразу «По-другому не бывает».

 

                История третья

Соня стояла перед зеркалом и придирчиво себя рассматривала. Непрошеные морщинки вокруг глаз – от постоянного дурашливого смеха, носогубные (едва заметные) – ну это уже возраст свое берет, на лбу – горизонтальные – если не поднимать брови вверх, то практически не видны. Последний штрих – помада. Вроде ничего – тридцать восемь, а кто даст?

С тех пор, как в их коллективе появился новый сотрудник – двадцатипятилетний программист, жизнь Сони засверкала яркими красками. Теперь походы на работу превратились из ежедневной рутины в праздник. Соня тщательно продумывала каждый наряд, макияж стал более ярким. Да, она признавалась себе, что это блажь, глупость, что надо это выкинуть из головы, но… она была влюблена. Факт. И виновата во всем была ее подруга Галя, которая некстати задала провокационный вопрос «А ты Эдика воспринимаешь, как мужчину?». Вот черт! Ведь даже не задумывалась об этом, пока не спросила. Ну как она его могла воспринимать? Милый мальчик, разбавивший их скучный женский коллектив своими шутками на грани фола, заигрывающий и любезничающий со всеми, и с Соней в том числе. Мальчик, не более. Но после дурацкого Галиного вопроса, Соня стала задумываться, а мужчина ли Эдик для нее? Она поймала себя на желании запустить руку в его мягкие кудрявые волосы, провести по шее, уткнуться в нее носом, вдохнуть его запах, смешанный с ароматом  Kenzo, а потом мягко-мягко, нежно-нежно поцеловать эти пухлые чувственные губы. Как правило, дальше поцелуев и обнимашек, фантазия Сони не заходила. Она не позволяла даже мысли допустить о плотских утехах с этим юношей. Нет, нет, нет! Она не такая! Она приличная мать семейства. А многократно усилившееся в последнее время либидо никак не было с этим связано. Ведь, как приличная жена, она всегда спускала пар со своим законным мужем. Да и Галя ей все время твердила, что это лишь блажь от хорошей жизни, что она не шалава и не проститутка, ведь каждую ночь проводит дома, а не обжимается по подъездам с кем ни попадя.

Так и прошло три месяца, периодами безмятежного счастья, дикой ревности и слез в подушку. Иногда Соне казалось, что ее чувства не безответны: моментами она ловила на себе внимательный взгляд Эдика, порой он подсаживался к ее столу слишком близко и даже прикасался, как бы нечаянно, к ее руке. А еще он всегда звал ее на чай, и даже, пару раз провожал ее на остановку. Такие сигналы Соня схватывала моментально, чтобы потом, дома, в спокойной обстановке, посмаковать их. В эти минуты она была счастлива.
Соню отвлек резкий звонок телефона:
- София Михайловна?
- Да, - напряглась Соня: номер был ей не знаком.
- Это Вас из школы беспокоят. Я – классная Вашей дочери, Елена Васильевна.
- Что-то случилось? – дочь никогда не доставляла Соне хлопот, учеба давалась ей легко и в школу за все одиннадцать лет обучения Соню ни разу не вызывали.
- Дело в том, что Катя уже месяц не посещает школу.
- Что? Вы, наверное, что-то путаете. Катя каждое утро уходит в школу.
- Может, в школу она и уходит, только вот до школы не доходит.
- Хорошо, спасибо, я поговорю с Катей.
- Конечно, ведь последний год обучения.  У Кати упала успеваемость, не знаю, как она ЕГЭ будет сдавать.
- Да, да, я поняла. До свидания. – Новость настолько ошарашила Соню, что она даже не дала договорить явно желавшей продолжения разговора классной.
Соня растолкала уже посапывающего на диване мужа:
- Дима, проснись! У нас беда!
- Что? Какая беда? – от него исходил запах перегара.
- Звонила классная, сказала, что Катя уже месяц в школу не ходит.
- Да? – он с трудом приходил в себя. – Где Катя?
А действительно, где Катя? А Катя в последний месяц стала приходить домой из школы не в три, а семь-восемь часов, объясняя это усиленной подготовкой к экзаменам. Телефон ее был отключен, часы показывали половину восьмого.
- Это ты во всем виноват! – набросилась Соня на мужа. – Никогда не интересовался жизнью дочери!
- Я не интересуюсь? На себя посмотри! – обстановка накалялась. – Ты же для видимости спрашиваешь у нас как дела. Вроде как задала вопрос и все нормально, а ответ услышать тебе вовсе не обязательно!
- Ничего подобного!
- Да?? А что происходит у меня на работе, например?
- Не вплетай еще себя. Все у тебя как всегда, в шоколаде! Ежедневные посиделки с дружками, каждый день водкой разит!
- В шоколаде?? – муж не на шутку распалялся. – Да я попал под сокращение! Последний месяц дорабатываю. Ведь говорил же тебе. Только легче сочувствия дождаться от герани, чем от жены!
Новость оказалась обескураживающей. Как же они будут жить, если Дима лишится работы? Ведь весь бюджет строился лишь на его заработках. Сонина работа приносила деньги, но скорее символические. На них продержаться семье из трех человек хватит разве только на неделю. Так вот почему муж начал пить. Как же такая новость прошла мимо нее?
- Ты приходишь с работы и сразу зарываешься в компьютер. И кричишь, если мы с Катькой тебя отвлекаем. – Как бы услышав ее мысли, сказал Дима.
- Что же происходит с нашей дочерью? – Соня беспомощно посмотрела на него.
- Скоро придет, и все выясним, - муж примирительно ее обнял.

В общем, как это бывает у подростков, Катя влюбилась. И настолько закружилась у нее голова от чувств, что решила она школу бросить и путешествовать автостопом со своим возлюбленным, который это дело знал досконально и любил беззаветно. Прожужжал Катьке все уши про свободу, драйв, настоящую жизнь, лишенную всяких условностей, что в какой-то момент она поняла, что вот это и есть ее дорога. Уже составила план побега, ни на секунду не сомневаясь в благополучном исходе, как неожиданно все рухнуло. Неверный возлюбленный в самый последний момент бросил ее, благоразумно решив, что влюбленная, как кошка, несовершеннолетняя школьница скорее будет помехой, чем приятным попутчиком. Мир рухнул в один миг. Домой идти не хотелось: родители постепенно отдалялись друг от друга, каждый со своими проблемами, до нее никакого дела. С друзьями она перестала общаться после того, как те выказали явное сомнение в ее здравом смысле и прокатились по поводу ее выбора. Она осталась одна в целом мире, и как дальше жить не представляла.

Тем временем, Соня с мужем, отчаявшись дозвониться до Кати, начали звонить ее подругам. Одна, самая близкая, открыла им глаза на ситуацию. Катя не просто прогуливала школу, она еще встречалась с двадцатилетним безработным «свободным художником» (как он называл себя сам), «наркоманом» (как подсказало Соне услужливое воображение). Узнав, где обычно молодежь тусовалась, Соня и Дима, разбившись, отправились по разным дорогам.

Катя брела по городу, не имея определенной цели и маршрута. В ночном воздухе разносился запах цветущей сирени. Она добрела до скамейки, присела и горько зарыдала. Так отчаянно она ревела последний раз в детстве, когда ее несправедливо наказал отец. Вокруг не было ни души, и ее горе поддерживал лишь одинокий зяблик, вставляющий свои трели в ее нестройный рев.

Материнское сердце подсказало дорогу, а ноги сами вывели Соню к той скамейке. Не говоря ни слова, Соня прижала Катьку к себе и выслушала всю ее сумбурную историю, прерываемую лишь всхлипами и икотой.
Соня как никто другой, понимала и разделяла Катькины чувства, и потому не могла ее винить. В ее душе бушевали те же страсти, с той лишь разницей, что у дочери любовная история имела развитие и конец, а у нее самой окончание было туманно и неопределенно.

Постепенно жизнь в семье наладилась. Катя вернулась в школу и подтянула «хвосты». Соня стала более внимательна к домочадцам. Теперь после работы она не сразу бежала к компьютеру, а усаживала всех за ужином, на котором каждый делился событиями, произошедшими с ним в течение дня. Иногда и Соня вставляла в свои рассказы смешные, по ее мнению, реплики, произнесенные неким программистом у них на работе. Порой ей казалось, что чувства ее претерпели изменения, и она уже более спокойно реагирует на присутствие Эдика, а порой она закрывалась в ванной и под шум воды тихонечко подвывала из-за хаоса, творившегося в ее голове.