Село Ерси

Ты как случайный попутчик вошёл в мою жизнь, и мне так скоро, стало хорошо с тобой. Долгие годы никому ничего не рассказывала о себе, так странно, почему именно тебя случайный мой попутчик, выбрала в своего слушателя. И вот я вновь хочу отворить ту завесу моих детских воспоминаний, и посвятить тебя в них, ведь ты всегда был моим благодарным слушателем, за что и полюбила.

Ещё совсем маленькой мне посчастливилось с мамой часто ездить в поездах дальнего следования. Матушка, как лягушка-путешественница 
объездила пол-страны, а когда доча подросла, она всегда и всюду брала меня с собой. Сидя в поезде всегда у окошка, подолгу всматриваясь в убегающие линии где горизонты и местные этюды быстро сменяли друг друга, не пытаясь зафиксировать их в своей памяти, просто наслаждалась картинками доселе мне невиданными, и были они разные, яркие, не похожие на предыдущие.
Однажды маму пригласили в гости в Дагестанскую республику северного Кавказа, и она взяла меня с собой в это моё первое далёкое путешествие, которое осталось в памяти самым ярким из воспоминаний.
 
Маме было тяжело тянуть двух девчонок без отца, и она много лет сдавала комнату брежневской двушки в одной из комнат которой в четырнадцати с половиной квадратах ютились мы, мама, я, а чуть позже моя младшая сестрёнка.
Знакомство с дядей Магометом произошло когда мне было четыре годика.
Он был студент медицинского института и прожил с нами целый год.
Хоть и тесновато было но этого мы не замечали, и всегда так радовались когда он после учёбы возвращался домой. Вечером мы обычно собирались на кухне, которая была похожа на сапог - Италии, если смотреть с высоты птичьего полёта, так как кухонька вроде небольшая имела достаточно длинный коридор. Наш кухонный, в том же числе обеденный стол стоял у широкого окна с обзором слева на мой детский садик, а справа на детский каток, через сетки оного зимой можно было разглядеть вдалеке парк Яблонька, название от яблонь вырубленных нещадно. Начало этому ужасу дало старт в семидесятых годах. Парк распологался вдоль Муринского ручья, исток он брал в парке Сосновка и уходил под землю в районе свинофермы посёлка и Муринского совхоза.
Возвращаясь к нашему маленькому и уютному миру на кухоньке, вспоминаю, что мама не брала денег за еду, только сорок рублей в месяц за проживание. Но дядя с Кавказа никогда не приходил домой с пустыми руками. Отужинав первым делом залезала ему на коленки, и с открытым ртом внимательно слушала его. Отца у меня не было, и моя детская душа заполняя этот пробел тянулась к нему.
После окончания института он уехал на родину, но через пару лет внезапно дал о себе знать в письме, и пригласил маму и меня на
лето в село где родился и жил со своими многочисленными родствениками.
Не раздумывая, мама стала собирать чемоданы в дорогу, и через две недели мы уже сидели в поезде Лениград-Москва-Дербент. Это путешествие несло для меня особый смысл, я это чувствовала интуитивно и радовалась, как может радоваться ребёнок соприкасаясь с чудесной сказкой. В течение почти четырёх суток мы были в пути. Вставала я рано, ложилась поздно, с утра до вечера прилипнув к окошку, подперев подбородок правой рукой, не отводя глаз от летящих на меня и в секунду исчезающих пейзажей, мечтала. На стоянках и полустоянках, мы выходили на короткую прогулку, где всех пассажиров поезда поджидали местные, в основном женщины среднего и пожилого возраста. Торг был уместен, но мама никогда не торговалась. У них было всё, что душа пожелает, фрукты, овощи, свежая зелень и лук, ягоды, картошка в мундире, пирожки с любой начинкой, напитки, парное молоко, отварная и жареная курица. Но моё любимое было, варёная кукуруза, вся жирная от подсолнечного масла и присыпанная солью.

На пероне вокзала города Дербент нас встретил дядя Магомет, забрав у мамы чемоданы проводил нас к белой Волге. Сидя на заднем сидении в этой элитарной машине даже не подозревала, и не осознавала, какую честь и уважение отдают моей маме так по королевски встречая её, и маленького, милого чертёнка в юбке, надежды бабушки Веры. Пыль поднимавшаяся клубами из под колёс Волги не отвлекала меня от лицезрения красот гор, дорога к которым серпантином поднималась выше и выше. Не вспомню, как долго мы ехали, вроде как время остановилось, вечностью могла бы любоваться этим творением создателя Света.
После полудня мы приехали на плато к пункту назначения, которое было окруженно по всему периметру горами, это и было село ЕРСИ...

Семья Магомета была большая, три брата и две сестры, и все они дружно жили под крышей одного дома.
Одетая в тренировочный костюм, ведь в нём было удобно лазить на деревья, день напролёт гуляла во дворе дома, в котором напротив крыльца росли четыре высоченные тутовые  деревья, намного выше крыши дома, а их стволы можно было обхватить только вдвоём.
Целыми днями не слезая с деревьев, в неимоверных количествах поглощала эти чёрные, белые, красные, и сиренево-розоватые тутовые ягоды, и были они такие
сладкие, как мёд. На третий день обжорства стоя между этих тутовых исполинов и опираясь на одно из них обоими руками, низко наклонив голову к земле, изрыгала до невороятных болей в желудке всё содержимое и переваренное лакомство на землю.
Зная что с того дня только при виде ягод у меня вновь подступали приступы тошноты, дети хозяев дома подтрунивали надо мной, они подходили ко мне с полными горстями ягод в руках, и быстро как скороговоркой лопоча на своём родном языке, совали мне их под самый нос.
Как же тогда ужасно злилась на них, и если бы не была у них в гостях, точно бы поколотила минимум одного.
Мать Магомета, жёны её сыновей, и дочери еще не вышедшие замуж, вообщем вся женская половина этого гостеприимного дома не пускали меня одну за ворота дома, но всё-таки сорванцу с золотыми косичками однажды
удалось улизнуть за пределы двора. Прогуливалась по окрестностям села, и разглядывая
эти огромные белые стены с широченными железными воротами огороживающие от любопытного взгляда домашний мир селян, с восторженным придыханием  удивлялась монументальности этих оград.
Мне так хотелось узнать, что- же там, ведь тишина исходящая от них
создавала ощущение тайны, в которую мне непременно захотелось
засунуть свой любопытный, курносый носик усыпанный веснушками от его кончика до щёк.
В поисках дерева на которое могла бы залезть повыше
и посмотреть какие дома прячутся за этими стенами забрела очень
далеко от нашего дома.
Медленно прогуливаясь по безлюдным дорожкам без селян, ведь в кавказскую летнюю неимоверную жару в полдень большинство их сидело по домам и занималось домашними делами, внезапно спиной ощутила чьё то присутствие. За мной по пятам тихонько не задевая кедами камешки шли местные мальчишки. Сначала их было трое, вскоре семь, и вот их стало так много, что я уже не могла их сосчитать.
Наверное они хотят со мной познакомиться, мелькнуло в голове, и решив поиграть в принцессу, окинув их пренебрежительным
взглядом громко крикнула
- Не надо за мной ходить!
И побежала что есть силы, пусть догонят.
Внезапно почувствовав резкую боль в
спине, остановилась, и окинула их взглядом полным ненависти.
У каждого из них, в руках были камни размером с большую сливу, и они как маленькие гиены обступили меня кругом, плотное замыкание кольца которого разорвать не было ни единого шанса, и все как один скалились, галдели, трещали что-то на своём языке. Второй камень попал мне в губу, а солёный привкус крови заполнил мой рот. Страх в перемешку с нарастающим адреналином в крови, заставил меня действовать решительно и не раздумывая.
Взяв пригоршню песка в ладошку, бросила его одному мальчишке прямо в глаза. Он завыл от боли ругаясь, наверное в тот момент те слова обращённые мне, которые не понимала, были проклятиями.
Благодаря моей такой внезапной атаке, кольцо всё-же дало трещину.
Помчавшись в сторону дома из которого так непредусмотрительно ушла в поисках приключений,
перескакивая по камешкам с острыми углами и округлым булыжникам быстрее антилопы с выпрыгивающим сердцем из груди, думала только об одном, где-же эта моя спасительная обитель. Бесноватая свора кидала мне в спину камни, некоторые особо прыткие смогли меня перегнать, и камни летели в меня, как в перекрестном бою, спереди и сзади.
Улюлюкавшая стая бежала мне вслед, обгоняла, а тело моё содрагалось от очередного брошенного в меня камня. Я не кричала и не плакала, не дождётесь, как заклинание стучало в висках. Завидев терновый куст, совсем рядом от железных ворот одного дома, помчалась к нему в надежде, что он единственный мой избавитель, моя цитадель.
Разодрав спортивный костюм, всё-же умудрилась занять достаточно сильную оборонительную позицию, и камни теперь не могли достичь своей цели. Шипы тернового куста впились мне в кожу, но боли не чувствовалось, только безумная ярость прожигала мои вены, пульсируя до висков и мозжечка. Внутренний голос ругаясь на них, пытался вспомнить все самые плохие слова.
Внезапно ворота дома рядом с терновником открылись, из них вышла очень старая, лет под девяносто вся в глубоких морщинах женщина в чёрном платье и повязанной как бандана косынке на голове. Она громко кричала на них, а одного схватив за ухо, била палкой похожей на скалку по спине. Вскоре выйдя из-за куста, вся исцарапанная, и засохшей
полоской крови из правого уголка рта, ожидала как минимум оплеухи за неповиновение домашнего ареста.
Старуха крепко, как будто боясь что убегу, стальным капканом держала запястье моей руки, и кто-бы мог подумать что в этом маленьком тщедушном теле может быть такая  сила.
Оплеухи которой внутренне и с боязнью ожидала, не получила, но стального сжатия её ладони было более чем предостаточно, так как длилось на протяжении всего пути обратно к дому Магомета. Долгожительница завела меня в его двор, и тут-же отпустила мою руку. Вокруг меня столпились женщины и дети, а мама подбежав ко мне, крепко обняла, гладя меня по волосам, целовала мой лоб.
Женщины громко причитали и показно рвали себе волосы на голове. Удивлённо наблюдая за этаким театральным действом, призадумалась, ну и зачем-же выдирать себе волосья, ведь ничего страшного не произошло. Чуть позднее мама объяснила их традиции, что нельзя девочкам ходить в брюках.
Поняв, что маленькую егозу чем-то срочно надо увлечь, меня переодели в их традиционное платье, и отправили в женскую половину дома, учить ткать ковры.
Уличных приключений  мне было достаточно, и мне сразу понравилось
вживаться в новую роль послушной домашней девочки.
Уже через три дня я ткала ковры так быстро, что даже удостоилась похвалы, которая наверное не так часто произносилась в этом доме.
Через неделю уезжая с мамой домой нам вручили в подарок два маленьких коврика для стульев.
Мне очень хотелось походить на них, и по моей просьбе научить меня
ещё чему- нибудь, женщины повели  меня с мамой к  роднику, и шли мы к нему очень долго, всё дальше и выше в горы. Каждая из них несла на правом плече огромный плетённый из сучьев короб, наполненный до верха грязным бельём, либо железный кованный кувшин с многочисленными орнаментами по всей поверхности.
Мы подошли к роднику, по форме он был похож на саркофаг, только открытый. Из железной трубы в стенке медленно лилась в этот каменный без крышки гроб сфинксов, родниковая вода. Солнце палило нещадно, обжигая мою тонкую детскую кожу, во рту пересохло от долгого подъёма в гору.
Приблизившись к живительному источнику, и сложив губы трубочкой жадно почти захлёбываясь пила, и как мне тогда казалось ничего вкуснее той воды в жизни не пробовала, она была сладкая, пахла, и веяла жизнью.
Селянки положили бельё в каменную ванну, и расскрошив хозяйственное мыло на маленькие кусочки, равномерно распределили их на поверхности. Встав внутрь этой каменной ванны на бельё босыми ногами они начали действо, которое поразило меня, ведь бельё стирали ногами.
Они теребили, прессовали, отжимали ткань стопами так ловко и непринужденно, как будто стирали руками. Движения их бёдер были плавные, они как-будто танцевали, танцевали на белье, в прохладном роднике. Мне казалось это интересной игрой, и я без промедления подключившись к ней, тацевала танец розового фламинго, в студёной горной воде. Через час стирки ступни моих ножек были мягкие, розовые и с маленькими складками-морщинками как у младенца.
Возвращаясь в село, мама захотела уподобится селянкам, неся кувшин доверху наполненный родниковой водой. Ухватив изящную кованную ручку и неловким движением руки поставив его себе на плечо сделав несколько шагов, чуть-чуть не упала, ведь для её стройной комплекции и маленького росточка, такая непривычная ноша была  не под силу. Женщина идущая сзади, подхватила её за плечи, и забрав кувшин, ловко и непринуждённо поставила его себе на правое плечо.
Красиво покачивая бёдрами она шла след вслед горным нимфам по тропинке, легко ступаящим босыми ступнями на острые, безумно горячие от палящего солнца камни.
А мои ножки обутые в сандалики, не могли за ней поспеть.
С незабвенным восхищением мы смотрели им в след.

Какие-же они всё- таки красивые, и сильные, эти горные женщины!

2015 - 2020