Жил-был я. Кн1. ч4. гл5. Прощай, Таллин

Глава 5.

Прощай Таллин (День Победы 6)


      Оставив своих молодых попутчиков в переполненном трамвае, я сошел на остановке, напротив Дома офицеров Таллиннского гарнизона, пересек Морской проспект и не торопясь двинулся в сторону улицы Вана Виру. Далее, по улице Айе - налево, и через «два шага» я на улице Виру. Приветливо кивнув стройным, даже, где-то кокетливым башенкам, я пересек створ Вирусских ворот.

       Широкая, парадная улица Виру, как всегда светла и празднична. Улица богатых магазинов, шикарных гостиниц и ресторанов, ярких красивых витрин. Визитная карточка города. На этот раз я не стал сворачивать на прилегающие улицы, а прошел "Пикадили" до конца, ориентируясь на острую башню Ратуши.
       На Вана  Тург я праздно побродил вдоль торговых рядов. Затем, на минуточку, скользнул, в узкую, как щель, улочку, что с тыльной стороны Ратуши, (кто знает, тот меня поймет), и довольный всем, вальяжно, вышел на Ратушную площадь, аккурат, со стороны улицы Золотых дел мастеров.
       На Ратушной площади, в центре, я стоял долго и, задрав голову, смотрел, на Старого Тоомаса, на оскаленных драконов, задержал свой взгляд на каменной кладке Ратуши, картине Страшного суда. Или мне только привиделось, что картина на месте? Ладно, пускай, картины не будет. Далее –скользнул взглядом по  высоким окнам второго этажа, стенам, витринам, вывескам.
       Прощаясь с сердцем Города я, с признательностью, склонил перед ним голову.


       Тяжело вздохнув, я побрел дальше по улочке название которой никогда и не знал, до приметного колодца, что на перекрестке с улицей Ратаскаэву. Заглянул в его зияющую глубину: «О - у!». Крутанул скрипнувшее колесо. Вспомнил звук. Вспомнил эхо.
       Потом у входа в "Харьюский районный военный комиссариат" я, взявшись за ручку тяжелой запыленной двери, потянул ее на себя. Странно, но дверь открылась легко, и освещенный проем радушно пригласил меня внутрь. Я улыбнулся: "Не-е-е, - и, аккуратно прикрыв дверь обратно, добавил: «Нет, ребята. Всё, хорош! Я своё отслужил. Извиняйте. Хотя, - остановился я на полуслове и посмотрел на дверь. - Вот если ты мне вернешь еще и молодость, тогда.. ». И в надежде снова дернул дверь на себя……
      Не открылась старая заколоченная дверь. Даже не шелохнулась.

      Моё Время остановилось. Я снова на перекрестке пяти улиц. Теплый розовый вечер. Из узких улочек поддувает мягкий ветерок, над головой чистое небо, обрамленное крышами. Наверное, там, на горизонте, оно оранжевое с желтизной, а надо мной, оно – светло- фиолетовое с легкими золотистыми, еще прозрачными, перьями облаков. Будет дождь.
      Помню, во времена оные, бывая в Таллине, по делам или по музеям и кино, изо всех сил старался сэкономить деньги, что бы на обратном пути заскочить в «Десятиминутку» - Закусочную  "10 минут".


      Я поднимаюсь по сбитым ступеням и, открыв стеклянную дверь, вхожу внутрь.
Читаю вывешенное меню. Устраивает. Отстояв небольшую очередь и пройдя за никелированный барьер, приближаюсь к витрине самообслуживания. Беру холодную закуску – три кусочка свежей ветчины с зеленым горошком. На горячее - порцию вареных сосисок с тушеной квашеной капустой. Что еще? У кассы наливаю из большого никелированного кофейника кофе с молоком. Расплачиваюсь. «Сколько?» - «Пятьдесят семь копеек».
      Аккуратно несу свое богатство и становлюсь за длинный стол, который начинается в зале и тянется к выходу, захватывая часть застекленной витрины. На столе наборы: блюда с черным хлебом, перец, соль, и граненый стакан с ядреной, ядерной, нет, термоядерной горчицей! Если кому нужно прочистить нос, уши, мозги и мысли, милости просим сюда. Васаби отдыхает.
      За трапезой я не заметил, как исчезли краски. Небо стало белым, дома серыми, улица сумеречной. На пыльной брусчатке, на асфальте тротуаров, то тут, то там, проступают черные точки редких крупных капель. Их становится больше, больше.
      Асфальт почернел и грянул дождь!
      За витриной ливень. Струи стекают по стеклу, делая картинку размытой, нечеткой. Из старых водосточных труб в разные стороны хлещет вода. Пенный поток вырывается из ворот улицы Пикк-ялг и весело бежит вниз, по улице Пикк, Вооримехе, Ратаскаэву, мимо меня, разбиваясь о бордюр на углу Ваксали и Лай.      
      Прохожие разбежались: прячутся от дождя под навесом крыльца кафе - кондитерской, под эркером - балконом соседнего дома, в зеве ворот Башни. Или забегают к нам. Но есть и такие, которые просто идут, под теплым майским дождем, нисколько не страшась промокнуть до нитки.

 

      Я направляюсь на выход из Старого Города. Иду, скользя взглядом по окнам, стенам, крышам. Не всматриваясь, а, именно, скользя. Так. Без интереса. Как человек, который видел все это сотню раз и еще не одну тысячу раз увидит.
С великим усилием я останавливаю себя у стены дикого камня, чтобы вглядеться в его спрессованные, сглаженные временем слои и прожилки.
      Вгляделся, дотронулся, ощутил.
      Это для того что бы запомнить. Навсегда запомнить.
      Запомнил.
      Продолжаю путь на вокзалу. Ненадолго, заворачиваю в сквер, вдыхаю запах мокрой свежей листвы, провожу ладонью по ветвям. Секунда, другая, подставляю лицо влажному прохладному ветру и вдыхаю его холодок
      Скрепя гравием, разворачиваюсь на месте и спускаюсь в подземный переход.


      Ответьте мне, пожалуйста.Бывает ли у Вас так - когда в день отъезда вас охватывает желание поскорей покинуть насиженное место и приехать на вокзал? 
      Поспешно, пройти в вагон, бросить вещи, сесть на место, отдышавшись, оглядеть купе, и сосредоточиться на том, что происходит за окном.
      Бывает?

      Испытав непреодолимое желание закурить и, похлопывая ладонями по карманам, выйти на перрон. И там стоять, оглядывая возбужденным взглядом покидаемый город, вдыхать вместе с дымком его запах и видеть знакомые силуэты зданий. И желать и не желать отправления поезда.
       У меня бывает.

       А когда поезд все-таки тронется, когда прочь от окна поплывет твой город, испытать грусть и тяжелое, физически ощутимое, чувство тоски. Почувствовать, боль рвущихся нитей, связующих тебя и город.
       Больно?

       А поезд идет быстрей. Город откатывается все дальше и дальше, и ты заглядываешь ему вослед, провожая каждую деталь, каждую его трещинку не цепким, смазанным взглядом.
       А потом он вообще скроется из глаз. Ты сядешь на место и будешь задумчиво глядеть в одну точку. И думать: «Куда я? Зачем я? На что?».
Пройдет еще время, и ты успокоишь себя: «Я вернусь, я обязательно вернусь сюда». И тебе станет легче.
       Бывает?
     - Бывает...


      Земля и перроны после майской купели, напоив воздух влажной свежестью,
 обсохли.      
      Гулко звучит под сводами таллиннского вокзала: «Тяхелепану…». Это значит, что скоро наша электричка поедет обратно в Палдиски. Это значит, опять прощаться - расставаться и прочее, прочее, прочее.
      Праздные гости столицы весело грузятся в поезд. Садятся в него и мои юные друзья.
      Поблескивая золотыми погонами, наградами и кортиками, мимо проходят морские офицеры.
      Бравый усатый мичман громко скомандовал, и парадно одетые матросы, медленно, как бы нехотя, зашли внутрь электрички. Начальник же, оставшись на перроне в одиночестве , снял фуражку с белоснежным чехлом, протер платком оголенную лысину, смахнул с поля фуражки, заметную только ему, пылинку, и натянул головной убор обратно. Достал сигарету и, не торопясь, подошел к курящим в отдалении офицерам. Прикурил. Вернулся назад. Вовремя. Пара лихих подводников решила покинуть вагон, но бдительный старшина пресек эту дерзость, водворив матросов обратно.
       Раздался гудок. Запоздалые пассажиры поспешили в электричку.
       Ну, что ж, пора и мне.
       В добрый путь!
       Спасибо тебе и до свидания, Таллин.
       Tяnan teid ja nаgemiseni, Tallinn.
Фото из интернета


Продолжение: http://www.proza.ru/2015/05/25/2039