Как родился Галиан. Глава 39

     Очнувшись и открыв глаза, я увидел над собой зеленые листья. Попытался сесть, но мешали низко нависшие ветки. К тому же от резкого движения закружилась голова. Пришлось опять лечь. Болел затылок. При падении я сильно ударился головой.
     Вторая попытка подняться оказалась более удачной. На четвереньках я выбрался из-под густых ветвей и выпрямился. Дул ветер. По небу быстро неслись облака. Солнце уже село. С Пристанища Афины доносились звуки, не похожие на шум боя. Пахло дымом. 
     Метрах в пяти от пролома в стене, через который я пролетел после удара Ареса, росла ива. У ее ствола раскинул ветки куст бузины. По-видимому, упав на спину, я прокатился по траве и угодил под бузину, скрывшую меня от чьих-либо глаз.
     Пристанище Афины было усеяно телами. В наступивших сумерках люди с факелами в руках перемещались по полю боя, видимо разыскивая раненых. Вдалеке горели три огромных костра, возможно погребальных…
     Я направился вдоль стены. Мне хотелось уйти подальше от злосчастного Орхомена. Дорога, ведущая от города на запад, была пуста.  До самой виллы Гекатея я никого не встретил. Осторожно пройдя сад, я подумал, что хорошо было бы перекусить и запастись какой-нибудь едой в дорогу.
     Дом был темен и тих. Но скрипящий под сандалиями песок, казалось, издавал оглушительные звуки. Я крадучись пересек двор, на котором мы не так давно упражнялись, и только подошел к двери, как ко мне метнулась тень. Человек с сильными руками зажал мою шею в замок. Я не успел даже пикнуть. Но хватка вдруг ослабла. Слуга, приглядевшись, узнал меня.
     Мы не успели обмолвиться и парой слов, как послышался стук копыт и на двор въехал всадник. В свете факела, вынесенного из дома, мы увидели Орестея. Он спрыгнул с лошади и радостно воскликнул:
     - Андрей, ты жив!
     Мы прошли в дом. Я был так голоден, что в основном слушал рассказ Орестея, одновременно поглощая все, что приносил слуга. Из слов юноши мне стало ясно, что геллы были разбиты. Но победа досталась миниям дорогой ценой. В живых осталась едва ли пятая часть воинов. Гекатей, отыскавший брата в ходе сражения, помог ему уцелеть, но сам был весь изранен. Левкон и Асканий погибли. Орестей прискакал на виллу за лечебными травами, которые здесь специально собирали, и перевязочными материалами для многочисленных раненых. Дав слуге распоряжение приготовить все необходимое, и выслушав мой рассказ о том, как для меня закончилась битва, он спросил:
     - Почему же ты не вернулся в Орхомен?
     - Мне необходимо покинуть город, - честно признался я. – На виллу я зашел в надежде поесть и запастись какой-нибудь едой в дорогу.
     - Куда же ты направишься? – заволновался юноша.
     - На север.
     - Я с тобой! – решительно заявил Орестей.
     - Ты не можешь оставить семью в такое тяжелое время, - как можно суровее сказал я.
     - А ты не можешь запретить мне следовать путем, указанным богами.
     Мне не хотелось спорить. Я встал из-за стола и вышел во двор. Неожиданно в памяти всплыли слова Ареса  о гибели Александра, то есть нашего Сандро. Каким-то образом он примкнул к геллам и поплатился за это жизнью.
     Остро почувствовав одиночество, я стал малодушно уговаривать себя, что без помощи Орестея не смогу быстро добраться до Олимпа. Путешествие в одиночку по чужому, опасному миру меня страшило.
     Юноша появился на пороге и бодро заявил:
     - Мы собрали все необходимое. Сейчас я отправлю слугу в Орхомен, а потом мы тронемся в путь.
     Пока я ходил мыться на пруд, Орестей приготовил две сумы с провизией и одеждой, подобрал легкое вооружение, вывел двух лошадей.
     Вскоре мы тронулись в путь. Ехать верхом без седла и стремян было неудобно, но гораздо быстрее, нежели двигаться пешком. К утру мы уже миновали Элатею и остановились на отдых в роще, где провели почти весь день. С непривычки я очень устал. Болели ноги и спина. Орестей выглядел гораздо бодрее, но и ему требовался отдых.
     - Ты оставил в Орхомене все свое имущество, - напомнил он.
     - То, что дорого – со мной.
     Я достал из пояса Персефоны неувядающую розу и показал юноше.
     Орестей потянулся к цветку, но я предупредил:
     - Никогда не трогай его! Это цветок из сада Аида.
     Впрочем, юноша и сам почувствовал опасность. Между его протянутой рукой и розой возникло зеленое свечение. Потом образовался небольшой шар, быстро лопнувший как мыльный пузырь. Мы оба почувствовали, как слабая ударная волна всколыхнула воздух. Орестей испуганно осмотрел пальцы и удивленно взглянул на меня.
     Выражение моего лица, наверное, сильно изменилось. Неожиданная догадка о человеке-вирусе отразилась на нем. Я вспомнил слова Лихноса и то, что в присутствии Орестея роза начинала светиться и раньше…
     - Расскажи, что ты знаешь о своем детстве, - попросил я.
     - Мы с сестрой младшие в семье, – начал он. – Близнецы, хотя и не похожи. Говорят, что я родился слабым и чуть не умер. Мать много молилась богам, просила помощи у жриц Храма харит. Наверное, поэтому родители всегда излишне меня опекали, даже не позволяли играть со сверстниками. И я полюбил ходить в Храм харит, где мне рассказывали о богах и героях, об истории моего народа. Я уже упоминал о видении, посетившем меня в храме. Поэтому так обрадовался твоему появлению. Но было еще одно. В тот день, когда наше посольство отправлялось в Дельфы, я впервые увидел харит. В храме находилось много людей, но кроме меня их никто не замечал. Тогда они со мной не говорили. А в твоем присутствии произошло чудо. Подумать только! Лицезреть богиню и говорить с ней!
     В последних словах юноши звучал восторг. Он заулыбался, подняв глаза к небу.
     - Смотри! – вдруг вскрикнул юноша, указывая пальцем вверх.
     Голубое небо изменило цвет. Теперь оно было зеленоватым, таким же, как свечение, возникающее вокруг розы Персефоны.
     - Нам лучше поторопиться, - сказал я вставая.
     По словам моего спутника до Фермопил оставалось сто восемьдесят стадий, что составляло примерно тридцать четыре километра. Я рассчитывал, что мы доберемся до знаменитого ущелья через сутки.
     В дороге мне было о чем подумать… Рассказ Орестея о детстве не содержал ничего примечательного. За исключением одного: ребенок родился слабым и мог не выжить. Но через несколько лет не только догнал сверстников в развитии, но и во многом превзошел их. К тому же я и сам заметил, что Орестей совершенно не похож ни на свою сестру-близняшку, ни на Гекатея. Значит слабый ребенок вполне мог умереть и его подменили другим… Но кто из богов мог на такое отважиться? И кто тогда на самом деле мой спутник? Ответов на эти вопросы не было.