Глава 1. Зимняя война 2

   Отец рассказывал, что где-то к середине декабря наступили сильные морозы. Солдаты стали осваивать занятую территорию: рыть новые окопы, блиндажи, землянки или устраиваться в оставленных финской армией, обживать брошенные жителями постройки, сооружать времянки, шалаши и прочие укрытия, в которых можно было чуточку согреться, отдохнуть, наконец, хоть немного поспать.
   Экипировка основной массы бойцов оказалась совсем непригодной для северных морозов: шинели, сапоги, плохо утеплённые шапки, не хватало даже тёплого белья и рукавиц. Ватники, а уж тем более полушубки были далеко не у всех. Мёрзли постоянно, везде и всегда, даже во сне не было покоя из-за риска обморозиться или даже замёрзнуть совсем.
   Вырыть землянку в мёрзлой земле – дело непростое. Отец рассказывал, как его сослуживцы приспособили для сна и отдыха окоп. Углубили его до человеческого роста, затем сверху густо уложили крышу из длинных веток, а на неё – слой соснового лапника. Матрасом служил тот же лапник, уложенный на дно окопа. Через сутки-другие сооружение покрылось снегом, и внутри было теплее, чем снаружи. Из веток и подручных средств собрали дверь, и окоп превратился в подобие жилища. Но тем не менее когда ночи были слишком суровыми и морозы доходили до минус сорока градусов, оставляли часового, который должен был бодрствовать и периодически расталкивать спящих, заставляя двигать озябшими конечностями…
   Я пишу эти строчки в уютной и тёплой петербургской квартире. На дворе декабрь, иной раз даже на улицу выходить в холод совершенно не хочется. А всего в каких-то восьмидесяти километрах к северу от моего нынешнего жилья находятся те непостижимо далёкие места папиных ночёвок. Мне жутко и страшно, когда я пытаюсь представить круглосуточное пребывание легко одетых и обутых солдат на пронзительном северном холоде лютой зимой, их промёрзлые ночи и окоченелый полусон…
   Обмундирование, соответствующее зимним условиям (валенки, ватники, ватные шаровары, тёплые шапки-ушанки, рукавицы), поступало медленно и в недостаточном количестве. Среди солдат начались массовые обморожения, особенно рук, ног и лица. Отец утверждал, что от обморожений в то время было больше пострадавших, чем от военных действий.
   В качестве согревающего каждому бойцу полагалась суточная стограммовая доза спиртного. Но из-за этого число обмороженных зачастую увеличивалось. С одной стороны, спирт – сильно согревающее средство, с другой – способствующее потери бдительности и чувствительности. Последнее нередко приводило изрядно выпившего к обморожению. Некоторые любители выпить ухитрялись выменять на продукты и курево дополнительное спиртное или умудрялись достать желаемое зелье каким-либо иным способом.
   Впервые отец увидел смерть человека буквально рядом с собой, и это было связано с выпивкой. Разговорившись в окопе с молодым пареньком из своей части, отец заметил, что тот изрядно выпивши. У парня были сухие концентраты, и он советовался с отцом, где и когда безопаснее разжечь костёр, чтобы вскипятить в котелке воду и сварить похлёбку. Зачем он вылез из окопа и куда заспешил, отец так и не понял. Прозвучал выстрел финского снайпера, и пуля угодила солдатику в голову. К тому времени все бойцы были осведомлены, что снайперы противника ночами размещаются на верхушках деревьев, а утром отстреливают потерявших бдительность советских солдат.
   Отец был потрясён бессмысленностью и нелепостью этой смерти. Он представил, что семья этого юноши вскоре получит похоронку, и его охватило чувство досады, сожаления о бесполезно загубленной молодой жизни. Тогда же отец дал себе слово: не потреблять целиком и сразу всю норму алкоголя, а уж дополнительно тем более. Он был умным и волевым человеком и решил, что не отдаст своё здоровье, а тем более жизнь зазря из-за глупого опьянения. За всю финскую войну он только один раз нарушил данное себе обещание, выпил всю норму в новогоднюю ночь 1939–1940 года. Тем более что в конце декабря поступило распоряжение о прекращении попыток прорыва. В случае когда мороз доставал особенно люто, спиртное он добавлял в чай в умеренных количествах. Это согревало не меньше, чем вся норма, но одурения, способного привести к беде, не вызывало. Обычно же почти весь положенный спирт он менял на махорку (на войне отец начал много курить) либо на продукты, а иногда вообще отдавал свою пайку кому-нибудь из сослуживцев задаром.
   Питание было довольно однообразным, особенно на передовой, куда часто сутками не подвозили походные кухни с горячей едой, и солдаты вынуждены были питаться концентратами из крупы, консервами, сухарями. В тылу имелись хлебопекарни, но за время доставки в части хлеб по пути частенько промерзал, потреблять его в таком виде было проблематично. Но всё равно кушали, предварительно нарезав и подсушив на костре.
   Большие сложности возникли и с личной гигиеной. Бойцы, особенно на переднем рубеже, находившиеся в окопах, совсем не мылись. Впрочем, понаслышке знали о существовании передвижных бань, но таковых не видели.
   У главной полосы финских укреплений фронт стоял два месяца. Всё это время проводились работы по доставке свежих сил и материальных средств для усиления армии. Где-то в тылу с этой целью восстанавливались разрушенные в ходе военных действий автомобильные и железные дороги, мосты, обустраивались посты, пропускные пункты, создавались промежуточные склады и другие необходимые работы.
   В начале войны в обозах и артиллерии в качестве тягловой силы использовались преимущественно лошади, но в зимних условиях это оказалось нецелесообразным, с наступлением сильных холодов лошади стали обузой, и их заменяли тракторами и тягачами.
   Хотя приказ о наступлении не поступал весь январь, но артиллерия постоянно обстреливала финские укреплённые позиции. Во-первых, таким образом приобретался боевой опыт. Во-вторых, постоянные обстрелы действовали на противника деморализующе и сбивали с толку. В-третьих, что немаловажно, способствовали обнаружению местонахождения огневых точек неприятеля.
   Поступало свежее пополнение из резерва, особенно увеличилась численность специальных частей (инженерных, минёров, связистов, в небольших количествах появились лыжные подразделения).
   Постепенно усилилась боеспособность войск, но для успешного прорыва линии Маннергейма в конце 1939 года была дополнительно создана ещё одна, 13-я армия, частично сформированная из резерва. Эта армия располагалась в северо-восточной части линии обороны финнов. Согласно сведениям авторов, подготовивших книгу архивных документов [40], с 1 января по 1 марта 1940 года численность личного состава в действующих войсках на финском фронте возросла с 550 757 до 760 578 человек, то есть в 1,4 раза.
   Наступление по всей линии фронта от Ладожского озера до Финского залива началось 11 февраля мощным артобстрелом. Артиллеристы к тому времени уже освоили тактику ведения боя. Улучшилась связь, и артиллеристы более успешно поддерживали пехоту при наступлении и в атаках и помогали ей закрепиться на занятых позициях. Если же противник пытался контратаковать, его встречал артиллерийский огонь, отражающий атаку. При прорыве линии Маннергейма задачи артиллерии усложнились. Помимо предварительного обстрела территории предстоящей атаки и тылов противника необходимо было обнаруживать, обстреливать и разрушать ДОТы и ДЗОТы, причём желательно до наступления пехоты.
   Задача отца как артиллерийского вычислителя также усложнилась, потому что сооружения эти были хорошо замаскированы, находящиеся в них финские бойцы старались себя как можно дольше не обнаруживать, а разрушить железобетонную конструкцию или её амбразуру можно было только прямой наводкой (то есть с близкого расстояния и прямым попаданием). Приходилось наводить огонь на все сомнительные участки местности: земляные бугры, особенно на удобных подступах; обратные склоны холмов; опушки лесов и рощ; места за естественными преградами, вызывающие подозрения. Доводилось выполнять также более трудные и горячие боевые задания: во время атаки вместе со связистом сопровождать передовые отряды пехоты для уточнения местонахождения укреплённых огневых точек противника, осуществления связи со своей батареей и корректировки её действий.
   Через три дня после начала наступления в районе населённого пункта Сумма главная линия финской обороны была прорвана и в образовавшийся прорыв устремились воинские части Красной Армии. На приведённом рисунке 1 показано положение главной и последующих полос финской обороны и местонахождение прорыва главной оборонительной полосы линии Маннергейма. Через несколько дней после прорыва главной полосы был захвачен ещё ряд важных боевых позиций на главной и последующей полосе обороны. А дальше, под ударами артиллерии и авиации и, видимо, боясь оказаться окружёнными, финны начали отступление, оставляя укреплённые позиции.
   Но это происходило далеко не повсеместно. Часто финны сражались за каждый укреплённый плацдарм, за каждый населённый пункт. Об этом свидетельствует тот факт, что наши войска с начала февральского наступления преодолевали расстояние порядка тридцати километров на основном направлении от главной линии финской обороны до Выборга почти месяц. Эти километры, как и пройденные на других участках наступления, доставались зачастую ценой тяжёлых боёв и больших потерь, особенно в пехоте. Отец говорил, что убитых во второй половине февраля – начале марта было очень много. Но, конечно, ни во время войны, ни даже в 1960-е годы, когда отец о ней вспоминал и что-то рассказывал, ему было не известно ни количество наших потерь, ни соотношение их с финскими.
   В литературе о финской войне приводятся подробные ежесуточные описания боёв с перечислением участвовавших в них полков, дивизий. Из этих описаний видно, что далеко не всегда и не везде действия наших войск были успешными; иногда продвижение даже на несколько сотен метров в сутки оплачивалось большими потерями [39].
   В течение двух недель наступления на главном Выборгском направлении были захвачены ещё две укреплённые полосы обороны. К концу февраля, преодолев зачастую бездорожную лесисто-болотистую территорию, занесённую глубоким снегом и сплошь покрытую минными и проволочными заграждениями, боевые части 7-й армии подошли к последней оборонительной полосе, которая называлась Выборгская тыловая.
   В первых числах марта отец участвовал в прорыве последней линии железобетонных финских укреплений перед Выборгом. В самом городе он не побывал, его брали другие части. А 302-й гап, как выполнивший боевую задачу и в связи с заключением 13 марта мирного договора с Финляндией, прекратил боевые действия.
   В этой главе я описала обстановку и отдельные боевые этапы финской войны только на одном направлении – Выборгском. Прорыв линии Маннергейма и овладение Карельским перешейком было основной задачей армии.
   Боевые операции осуществлялись также в Карелии и на побережье Баренцева моря, но я о них не упоминаю, потому что в своих воспоминаниях пытаюсь рассказать в основном то, что касается боевого прошлого моего отца.
   В соответствии с «Докладом командующего войсками Северо-Западного фронта Ставке Главного военного Совета о завершении операции по разгрому противника на Карельском перешейке и овладению Выборгом» С. К. Тимошенко: «Войсками фронта по предварительным данным захвачено и уничтожено свыше 1000 оборонительных сооружений, в том числе 230 железобетонных, взято 120 орудий разных систем, подорвано в ДОТах свыше 150 орудий капонирной артиллерии, захвачено 19 танков, большое количество пулемётов, автоматов, винтовок, боеприпасов и всевозможного снаряжения. За время операции сбито и уничтожено в воздушных боях и на аэродромах до 290 самолётов» [40].
   А ещё на местах ожесточённых боевых сражений навсегда остались 126 875 советских солдат и 48 243 финских. Такова была цена, заплаченная за стратегически важный Карельский перешеек, небольшую территорию западнее города Кандалакши, несколько небольших островов в Финском и Выборгском заливе, полуострова Рыбачий и Средний в Баренцевом море с частью прилегающей территории, также имеющие стратегическое значение.
   Я думаю, что участники зимней войны, ни оставшиеся в живых, ни более 175 тысяч погибших с обеих сторон, наверняка не хотели этой войны. Войну начинают не народы, а амбициозные политики. А страдают от неё простые люди…
   От Петербурга до Карельского перешейка менее часа езды на электричке. Я иногда бываю в этом великолепном уголке природы, особенно чудесном ранней осенью. А недавно побывала в Выборге. Любовалась архитектурой города, башней, изумительным природным шедевром – парком Монрепо (Mon repos франц. – мой отдых). В моей душе совместилось, казалось бы, несовместимое: сочувствие к обеим воевавшим сторонам. А также уважение к немногочисленному, но талантливому финскому народу, для которого эта небольшая территория, несмотря на прошедшие десятилетия, наверное, ощущается частью его родины. Но уважение и к нашим солдатам, воевавшим на этой земле вместе с моим отцом, многие из которых остались в ней навсегда. Некоторое время я думала, что и могилы их нынче не существуют, по крайней мере, на мой вопрос, заданный экскурсоводу, последовал ответ: «Я о таких не знаю…»
   Но, освоив интернет, я узнала, что вдоль бывшей линии Маннергейма и, видимо, в местах самых крупных сражений находится много братских воинских захоронений. Их местоположение указано на крупномасштабных топографических картах. Только в укрепрайоне Сумма и вокруг него я насчитала четыре братских кладбища. Населённый пункт Сумма, обозначенный на старых финских картах, на современных листах топокарт не значится, видимо, от него остались полуразрушенные деревянные сараи. Место прорыва линии Маннергейма – бывший укрепрайон Суммаярви находится между одноимённым озером (Summajarvi), ныне Желанное, и болотом Munasuo, ныне Кущёвское (ДОТы Sj-5, 4, 2, 6, 9, 10, 11, в двенадцати километрах юго-западнее железнодорожной станции Лейпясуо). А в двадцати километрах северо-восточнее, возле озера Глубокое, можно обнаружить сохранившиеся сооружения укрепрайона Суурниеми (ДОТы Su-1, 2, 3, 6, 7, 4, 5). Остатки линии Маннергейма (ДОТы, ДЗОТы, бункеры, противотанковые рвы, надолбы) по сей день существуют в полуразрушенном виде. До них добираются туристы, делают снимки, которые можно найти в интернете…
   Хотя наша страна в этой войне была агрессором, всё же некоторым оправданием является то, что нападение на Финляндию было коварным, но не внезапным, в отличие от гитлеровского на нас. Ему предшествовали длительные переговоры, в процессе которых Финляндии предлагались варианты обмена территориями на весьма приемлемых условиях. За небольшие острова в Финском заливе и 20-километровое перемещение границы от Ленинграда на Карельском перешейке в качестве компенсации предоставлялась гораздо бОльшая по размерам территория СССР вдоль Карельской границы. Бывают ситуации, когда политикам нужно поберечь свой народ и освоить умную и сложную науку договариваться. В первую очередь это относится к бывшему руководству нашей страны, но также и к бывшему финскому.
   Некоторые отечественные историки осуждают финскую войну и считают, что она была не нужна. Кое-что зная об этой войне, не могу однозначно поддержать такое суждение. Наверное, любая точка зрения в этом вопросе будет субъективной.
   Какой толк ожесточённо порицать собственную историю без малого 80-летней давности, в очередной раз называя трёхмесячное военное противостояние бессмысленным и позорным? С таким же успехом можно клеймить всю историю человечества, состоящую из беспрерывных войн, крови и грязи. В ней, этой истории, были войны гораздо более жестокие, подлые и кровопролитные.
   А разве сегодня не вспыхивают позорные конфликты и несправедливые, беспощадные бойни, в которых их зачинщики цинично декларируют одни цели, говоря о свободе и демократии, а преследуют совсем иные? За редким исключением так называемое мировое сообщество безмолвствует, забыв о справедливости и подчиняясь диктату сильного. Разумно ли демонизировать нашу роль в конфликте с Финляндией в столь далёком прошлом и не замечать, к примеру, что в недалёкие от нынешнего дня времена агрессором уничтожено, по мнению исследователей, от 80 тысяч до миллиона мирного населения Ирака в развязанной им войне в 2003– 2011 годах?* Осуждения заслуживает любой агрессор, затеявший войну, гибель людей, уничтожение созданных человеческим трудом ценностей…
   Да, эта война, безусловно, была несправедлива по отношению к финскому народу. Но события, последовавшие через полтора года после неё, вынуждают взглянуть на ситуацию 80-летней давности иными глазами. А по отношению к нашему народу развязанная в 1941 году война на уничтожение была справедлива? Ведь с нашей страной агрессор поступил несоизмеримо более жестоко, чем мы с Финляндией. Достаточно вспомнить только два города – Ленинград и Сталинград, а были ещё сотни других. И в сравнении с опустошительной, истребительной, вселенской трагедией, которую принёс на нашу землю фашизм, финская война представляется локальным военным конфликтом, и не более того. Отодвигая государственную границу на запад и северо-запад, тогдашнее руководство нашей страны накануне неизбежной войны стремилось отдалить крупные города от приграничной зоны – территории первого удара врага. И ради этой цели, конечно же, не считалось ни с ценой, ни с моралью.
   Агрессор всегда не прав и не справедлив. Но нужно учитывать, что тогда основной агрессор, замахнувшийся на жизнь десятков миллионов, был не на востоке, а на западе, что мировая война была им уже развязана, что нападение на нашу страну было не за горами и что мы вынуждены были к нему готовиться. И готовились – в соответствии с обстановкой и моралью того тревожного и страшного времени…
   Заканчивая эту главу, я думаю о том, что бы сказал отец, если бы прочитал мой рассказ о финской войне и его участии в ней. Наверное, сказал бы, что я написала небольшую часть правды. То есть смогла передать только то, что на долгие годы сохранилось в памяти. Видимо, в общих чертах всё так и было, а вот подробности – их нужно записывать сразу же за рассказчиком, потому что время безжалостно уничтожает именно их.

*  Сайт: https://revolution.allbest.ru/history/00800913_0.html  Война в Ираке в 2003-2011 годах

                Продолжение: http://www.proza.ru/2015/05/28/966