Ошибочка

        Ошибка - не порок, когда она - урок

        Киргизская пословица


        *   *   *


        Татьяну разбудил телефонный звонок. Хотя время было далеко уже не раннее, но в субботу, да еще в слякотную осеннюю погоду хотелось поспать подольше.
        - Алло, - ответила она в трубку как можно бодрее.
        - Дочь, - отозвались на том конце провода, - Будь сегодня дома в пять вечера. От нас машина пошла в Воронеж, я передала тебе сумочку кое с чем.
        - Хорошо, мам, спасибо. Буду ждать.

        Татьяна жила на съемной квартире в одном из райцентров Воронежской области, куда в конце 80-х была распределена после юридического института и затем там же назначена районным судьей. Родители её жили в Курске. Дальность расстояния и неудобство автобусного сообщения не позволяли часто их навещать, поэтому общение было в основном по телефону. Изредка мама передавала через знакомых немного продуктов и денег. В таких передачках Таня особо не нуждалась – на её холостяцкие нужды вполне хватало судейской зарплаты. Но это была ниточка, которая связывала её с родными людьми и родным домом. Приятно было взять в руки вещь, которую лишь недавно держала мама, и ощутить материнскую любовь и заботу. Ведь и для взрослого ребенка мама всегда остается единственным очагом беззаветной любви и душевного тепла. 

        Передачки от родителей для Тани были еще и своего рода развлечением. Чем заняться молодой девушке в свободное время в сельской глуши. Там всего-то развлечений: днем магазин, вечером танцы. Но в магазине делать нечего, а танцплощадку не позволяла посещать серьезность занимаемой должности. Всё свободное время проходило за книгами да под телевизором. Поэтому, когда Таня узнавала, что в какой-то день поступит сумка от мамы, она с утра начинала томиться сладостным ожиданием и, улыбаясь сама себе, представляла, что ей передадут и как она всё это будет извлекать и рассматривать.

        Ближе к пяти часам она села у окна и стала наблюдать за проезжающими автомобилями, надеясь увидеть родной курский номер. Машины подъезжали и уезжали, останавливались, высаживали людей с поклажами и без, но никто пока из них не показался ей своим.
        Внезапный звонок в дверь заставил её сорваться с места и, затягивая на ходу завязки халата, она радостно побежала в прихожую. На пороге, как-то виновато улыбаясь, стояла средних лет женщина с объемной сумкой.
        - Ой! – вскрикнула Татьяна, - Заходите, пожалуйста!
        - Здрасьте! – одновременно поздоровалась она с тучной соседкой, неспешно спускавшейся вниз с мусорным ведром.
        Та, выдержав паузу и смерив взглядом посетительницу, грузно проследовала мимо, едва кивнув в ответ.
        - Давайте сюда, - выхватила девушка сумку и поставила её на тумбочку стоявшего в коридоре трюмо.

        Обычно такие встречи ограничивались вручением переданного, парой слов о жите-бытье и посетитель уходил. В этот раз женщина, освободив руки, уходить не спешила. Она стояла, нервно перебирая пальцами, то вглядываясь в хозяйку, то опуская глаза, как бы не зная с чего начать.
        - Чайку-кофейку? – заполняя паузу, весело предложила Татьяна.
        - Нет-нет, не беспокойтесь… - решительно, но как-то опять же с трепетом ответила женщина.
        - А-а, вам, наверное, сумочку надо вернуть, - догадалась Таня.
        - Да… Если можно...
        - Конечно можно!

        У Татьяны было хорошее настроение и она стала быстро выкладывать содержимое сумки, радуясь и комментируя, как это обычно делают с маленькими детьми:
        - И что у нас тут в сумочке? – игриво расстегнула она молнию, - А у нас тут колбаска, - извлекла она две палки копченой колбасы.
        Колбасный дух моментально разошелся по тесному коридорчику прихожей.
        - М-м-м – какой аромат! – поднесла она колбасу к носу и тут же бросила на тумбочку.
        - А это? Шпроты – прекрасно! Кофе – замечательно! Сыр, конфеты – очень кстати!
        Татьяна мастерски потрошила сумку, приговаривая и сваливая все в одну кучу на тумбочке. Женщина, хотя и принесла её для Тани, но поведение девушки почему-то вызвало у неё удивление и недоумение. Открыв рот, она водила взглядом за её руками, как увлеченный котенок за фантиком на ниточке.
        - Денежки, - продолжала Татьяна, посмотрев на просвет запечатанный конверт, - Пригодятся! Огурчики – наши, курчатовские? – спросила она женщину и, не дожидаясь ответа, смачно откусила немытый огурец, захрустев им с удовольствием.
         - О-о! Даже зефир! – небрежно бросила она в кучу пакет с зефиром.
         Сопроводив взглядом зефир, женщина поежилась, как бы её уличили в чем-то непристойном.
        - А это что, - извлекла Татьяна завернутый в газету цилиндр, - Коньяк? – проглотила она едва не застрявший в горле огурец.
        «Стоп! – подняла она глаза на гостью, - Мама мне коньяк не положит».
        Страшная догадка парализовала её.

        - Женщина, а… Вы кто?
        - Я… Мама Вити…
        - Какого Вити? – отшатнулась в сторону Таня.
        - Вити… Колесова… - тихо, с мольбой в глазах пояснила женщина, - У вас в понедельник дело по нём, товарищ судья.
        «Это тот Витя Колесов, который обвиняется в особо злостном хулиганстве! На котором, как говорят, клейма ставить некуда! Дело по которому стоит на контроле во всех властных структурах района! Боже упаси!» - с ужасом подумала Татьяна. Она, строго придерживаясь законности, и устных-то обращений по делам избегала, а тут – обращение с имущественной составляющей! Взятка!
        Опомнившись, Татьяна судорожно стала пихать все обратно.
        - Извините женщина, извините пожалуйста, ошибочка вышла – я не вас ждала.
        «Боже, что я говорю», - подумала и пояснила женщине:
        - Я от мамы передачу ждала. Мама у меня в другом городе живет. Извините.

        Прежде тщательно упакованные и аккуратно сложенные предметы не вмещались в сумку. Витина мама, препятствуя одной рукой складывать продукты, другой тут же вынимала все из сумки обратно. Продукты падали на пол, рассыпаясь и раскатываясь под ногами. Женщины одновременно наклонялись за ними, сталкиваясь лбами и, подобрав с пола, пыхтя и толкаясь, пытались вновь всучить их друг другу.
        - Женщина! Что вы делаете! Опомнитесь! – призывала одна.
        - Возьмите, пожалуйста, - уговаривала другая, выкладывая в который раз колбасу на трюмо, - Пожалуйста...
        - Нет-нет!
        - Бескорыстно...
        - Перестаньте!
        - Ради сына…
        "Не корысти ради..."* - вспомнила Татьяна героя недавно прочитанной книги и, изловчившись, сунула палку колбасы в сумку.
        "...А токмо волею пославшей мя жены моей..." - впихнула она вторую.
        "...Болящей Катерины" - втиснула банку шпрот и, схватив сумку, силком вручила ее посетительнице. Торчащие во все стороны палки колбасы и узкие бутылки коньяка вперемежку с обрывками упаковки изображали последствия взрыва. Торчащий в эпицентре надкушенный огурец как бы подтверждал собою это печальное событие. Сами женщины, взмыленные и растрепанные, походили на только что взлохмативших друг друга уличных торговок.
        - Всё, женщина, извините, - открыв дверь, Татьяна стала выталкивать её за порог.
        - Да как же ж… – пятилась назад женщина, - Я ж от души… Я ж от чистого сердца…
        - Идите, идите, - выпихивала её Таня. 
        - Ну возьмите… - послышалось уже из-за захлопнутой двери.

        Запершись на замок, судья устало откинулась к двери и прислушалась: чуть постояв, шаги медленно стали удаляться вниз.
        «С ума сойти!» - взглянула она на себя в зеркало. И без того неуложенная прическа рассыпалась по плечам, халат развязался, на лбу мелкими блестками переливалась испарина.
        Забыв об ожидании, Татьяна стала приводить себя в порядок. Ей было и стыдно и смешно – как же она так опростоволосилась?! Распотрошила чужую сумку, да еще с комментариями, да еще огурец откусила – тьфу! Что теперь подумает Витина мама? Как самому этому Вите в глаза глядеть в понедельник? Не надо ли взять самоотвод по делу?

        Вновь раздался звонок. Опасаясь, что вернулась прежняя посетительница, осторожно спросила:
        - Кто там?
        - К Татьяне Ивановне. Здесь живет? – голос был явно другим.
        Татьяна приоткрыла дверь. На площадке стояла улыбающаяся женщина с набитой доверху сумкой. – Я от мамы вашей.
        - Да, здравствуйте, я ожидаю вас. Заходите, пожалуйста.
        По лестнице тяжело поднималась соседка с пустым мусорным ведром.
        - От мамы, - виновато пояснила ей Таня, принимая сумку от тетки.
        Та искоса бросила взгляд на сумку и молча пошла вверх.
        «Как же неудобно-то получилось», - закусила губу Таня.
        - Заходите, - повторила она женщине.
        - Нет-нет, я спешу. Что маме передать?
        - Всё хорошо, спасибо ей. И вам за доставочку спасибо.
        Закрыв дверь, Татьяна стала разбирать поклажу. В ней, также тщательно уложенные, были почти те же продукты: колбаса, сыр, конфеты. Не было только коньяка. И огурцов…


        * "Не корысти ради, а токмо волею пославшей мя жены моей болящей Катерины" - слова отца Федора, "Двенадцать стульев", И.Ильф, Е.Петров.


        Октябрь 2013 г.