Глава VI

Мы встретили Бхаргаву у его шалаша, когда вышли из леса. Он нас сразу заметил и заметил то, что Мидгард похрамывал, иногда кривя лицо от легкой боли в спине. Мудрец направился к нам, без слов дав понять, что нам следует остановиться.
– Что случилось? – Его вопрос относился мне, так как Мидгард был на несколько шагов впереди и стоял спиной к нам.
Я кратко описывал ему произошедшее событие, а Мидгард продолжал стоять спи-ной к нам, но внимательно слушал мой рассказ. Бхаргава, казалось, вздрагивал всякий раз, когда я называл зверя – Нергалом, но старался не подавать виду. Я быстро окончил рассказывать и ждал, что скажет мудрец.
– Ох уж этот Кирз. Намутил воды. Это никак не может быть Нергал.
– Тогда кого мы видели? Может ты нам расскажешь, кто такой Нергал, – резким го-лосом вступил в диалог Мидгард, повернувшись на месте.
– Этот зверь, которого описывает Ньерд, очень похож на Нергала, но им он быть не может. Пройдем в палатку, и я вам все расскажу.
Мы последовали за Бхаргавой к его шалашу, не смотря на то, что солнце уже начало склоняться к горизонту. В его шалаше уже горел слабый огонь. Он сел на привычное для нас место, а мы расположились около выхода. И только когда он почувствовал, что нам уже не терпится услышать, что он скажет, мудрец продолжил:
– Я был немного старше вас, то есть уже был охотником и не плохим, когда Нергал вернулся в наш поселок. Ой, что это я. Вы же ничего не знаете. Придется начать с самого начала.
Очень давно существовало такое существо как ведук. Внешне очень похожий на медведя, имеет тот же окрас, но превосходящий его в размерах и отличающийся строе-нием морды. Его пасть способна за один раз разделить человека на две части. Да что мне рассказывать, кажется, его описание вы где-то уже слышали, но кое-что вам не могли рассказать. Его и без того длинные когти способны удлиняться, поэтому очень сложно изворачиваться от его ударов. Еще со времен Ачьюты на ведука была объявлена охота и их истребляли, поедая при этом их сердца. Мы считали, что в нем заложена сила ведука и, если его съесть, то она переходила в убившего его охотника. Численность ведуков уменьшалась, но они становились сильней и больше. И лишь по истечению многих лет и зим остался один. Он сумел унести жизнь моего отца.
Бхаргава остановился перевести дух от нахлынувших воспоминаний. Он опустил го-лову, чтоб не показывать влажных уголков своих глаз и подбросил веток в костер. Помед-лив немного, он продолжил:
– Я его долго выслеживал, а он, казалось, не прятался, приходя в наш поселок, когда ему вздумается. У нас с ним было много стычек и битв один на одного и силами всех охотников, но не удавалось его одолеть. Он сильно отличался от остальных и смог унести жизни хороших охотников, поэтому я нарек его Нергалом. Он был единственным я в этом уверен.
Нергал боялся огня, но мог разрушать шалаши, в которых он горел. Я решил вос-пользоваться единственной обнаруженной слабостью и прогнать его из поселка. Я гнал его трое суток, потом я споткнулся и больше уже не мог встать, а Нергал продолжал убе-гать, медленно скрываясь за горизонтом.
– А теперь он вернулся, – произнес Мидгард, не надеясь на пояснения.
– Это не может быть он. Прошло столько лет, что он бы просто не дожил до сего-дняшнего дня.
– Но он здесь, а Ньерд смог сделать то, что не могли вы всем отрядом. Он ранил Нергала. Значит он не такой неуязвимый, – продолжал Мидгард, наблюдая за мудрецом. Я сидел молча и пытался переварить рассказ Бхаргавы, а их диалог я ели слышал.
– Он не позволял нам к нему приблизиться. Один удар его лапой мог повалить троих взрослых охотников.
– А почему на ведуков объявили охоту, – придя в себя, я задал интересующий меня вопрос, но ответ Бхаргавы прервали, зайдя в шалаш, мой отец и отец Мидгарда.
– Я уже думал о худшем, но хорошо, что вы здесь. – Улап выдохнул столько воздуха, что, казалось, он не дышал полдня. – Я ведь сказал вернуться до темноты. Почему вы сидите тут?
– Зачем ты их вообще отпустил одних? – тоном, каким Улап спрашивал у своего сы-на, Бхаргава задал вопрос ему.
– Я не перестаю задавать ему тот же вопрос, – поддержал мудреца мой отец.
– Я уже извинялся перед тобой Хенир.
– Их задержал я. – Бхаргава потушил вспыхнувший огонек ссоры. – Но у нас есть бо-лее серьезные проблемы.
Мой отец и Улап стихли и внимательно слушали мудреца, продолжая стоять у выхо-да. И он рассказал им мою историю.
– Не смотря на то, что я не могу поверить в возвращение Нергала, нам нужно быть осторожными. Большей части охотников нет.
– Проследуем к Атуэйю и там уже подумаем. А вы, – Улап обратился ко мне и Мидгарду, – отправляйтесь к себе.
Мы неохотно вышли из шалаша и направились к себе, но Мидгард остановился пе-ред огромным черепом, который висел на копье. Он разглядывал его и раньше, но в этот раз он смотрел на него совсем по-другому. Наконец он зашагал дальше и заговорил.
– Ты молодец, Ньерд. Если бы не твой план, мы бы не вернулись.
Его голос звучал с грустью и разочарованием, а лицо неумело скрывало внутренние переживания.
– Мы выжили после встречи с чудовищем. – Я хлопнул Мидгарда по плечу, желая его подбодрить. Но его губы не дернулись с привычным для меня азартом, а он был по-гружен в глубокое раздумье.
– Я обещаю вернуть твой кинжал.
– Ты мне уже обещал.
– Я не шучу.
Я не знал, что ему ответить, поэтому дальше мы шли молча. Мидгард шел с посто-янным темпом, не поднимая головы, но двигался уверено. И даже когда наши пути начали расходиться, он не поднял головы, чтобы попрощаться, плавно удалившись в сторону своего шалаша.
Войдя в шалаш, я быстро оглядел его и лег на лежанку, бросив лук и стрелы к входу. Угли давно потухли или отец вообще не разводил костра, поэтому внутри было прохладно. Я укрылся лежащей рядом шкурой и медленно заснул.
Утром мой отец разбудил меня уже ближе к полудню, что никогда не происходило. Я никогда не спал так долго и поэтому был сильно удивлен, но, кажется, я не проспал. Мой отец разбудил меня именно в то время, в которое хотел.
– Готовься, мы идем к шатру вождя, – сказал мой отец и быстро вышел из шалаша.
Улап и Мидгард ждали нас у входа в шатер, а внутри кроме Атуэйя, его волка и Бхаргавы были еще оставшиеся охотники. Атуэй сидел на троне и улыбнулся, когда мы вошли, смотря на меня и Мидгарда. Сурт лежал и не двигался у его ног полностью отреченный от происходящего. Бхаргава занимал место советника справа от вождя, а охотники стояли в ряд слева вдоль стены. Слабый огонь горел в центре шатра, а стол был придвинут к краю. Мы вчетвером встали у самого выхода.
Мое не понимание происходящего нельзя было объяснить не полным пробуждением, но я не стал строить догадки, а просто стоял и ждал, что будет дальше. Атуэй заговорил первым.
– Вы мужественно выстояли против крупного зверя, не смотря на ваш юный возраст, и поэтому я принял решение, – вождь сделал паузу и еще раз протяжно улыбнулся – сделать вас охотниками племени Кала. Охотников сейчас мало. Их не будет в лучшем случае еще четверо суток, но, если ведук действительно бродит рядом, нам нужна будет помощь.
Глаза и губы Мидгарда выражали большую радость. Улап, казалось, знал заранее об этом, а мой отец был немного взволнован.
– Вы становитесь полноценными охотниками и получите свой знак отличия. Раньше я определял это на совместной охоте, но теперь буду основываться на услышанном рассказе. Мидгард ты силен и не сокрушим, смог выстоять против ведука, поэтому получишь его в качестве своего знака отличия. А твоим Ньерд будет змей, потому что ты умен и способен напасть внезапно и незаметно, я считаю, этот знак отлично тебе подойдет. Тапир и Насив, – вождь обратился к ряду охотников, – сделают вам рисунки. Отправляйтесь к ним, у них приготовлено все необходимое.
Тапир и Насив были на поколение старше нас. Тапир  был высоким и отличался большим мускульным телосложением с широкими плечами, хотя Мидгард всего на голову отставал от него, а уж по комплекции, казалось, даже превосходил. Насив по росту между ними занимал середину, хотя сложением уступал обоим, но превосходил значи-тельно мое. Знаком Тапира являлся большерогий олень, а Насива – белка с огромными передними зубами. Мы проследовали к шалашу Тапира, который находился не так уж далеко. Мидгард, не смотря на полученные недавно травмы, ступал уверенно. Там они в приготовленный сосуд с жиром добавили пепел из кострища и, перемешав тщательно все это, приступили к накалыванию костяной иглой на левую часть груди наши отличительные знаки.
Закончили они одновременно, за все время работы не произнеся не слова, а мы лишь изредка прикусывали губу от неприятного пощипывания. Мидгард вскочил, едва игла легка в сосуд и Тапир сказал что закончил. Когда Насив отошел от меня, он взглянул на мой рисунок и спросил как ему его, но, не дождавшись ответа, сказал следовать за ним до реки.
На его груди стоял на задних лапах с открытой пастью ведук, грозно раскинувший передние лапы с острыми когтями в стороны. Взгляд зверя получился суровым, и вся картина отлично изображала сущность Мидгарда. На моей груди был изображен змей, который словно выпрыгивал из нее. Из его открытого рта был высунут длинный раздвоенный на конце язык. Взгляд получился хитрый, а хвост его волной уходил в подмышку.
– Мне кажется у меня не такой взгляд, – сказал я, когда устал переводить взгляд от рисунка на груди к своему лицу. – Но взгляд ведука очень похож на твой.
– А мне нравится и твой рисунок. – Мидгард улыбнулся широкой улыбкой. Этот день он ждал с самого рождения. – И мы с тобой первые кто вступил в ряды охотников в тринадцать лет. Знак моего отца – рычащий медведь, который стоит на четырех лапах. Так что ведук мне отлично подходит. А знак твоего отца – рысь с выставленными вперед лапами. Чем-то ваши рисунки похожи, но я не могу словами объяснить чем.
– Но никому из нас так не подходит знак, как Атуэйю с его волком.
– Да, волк не только возле его ног, но и на его груди.
 Мидгард громко рассмеялся, что заставило меня забыть о моем знаке и тоже посмеяться.