Глава 4. По сценариям Голливуда

Глава 4. По сценариям Голливуда.

Семенов добрался до квартиры «бывшей» лишь за полночь. Приехал один, на такси – без служебной машины, которую, как и дочь, «оставил в милиции». Уставший и опустошенный он мог бы с порога упасть в кровать и тут же уснуть, но его воспаленный мозг и, взведенная подобно боевой пружине, Татьяна не оставили ему на это ни малейшего шанса.
- Жора! Ну что там?! Где Ира?! – словно не веря тому, что он пришел один, Татьяна даже заглянула за его спину. – Ее не освободили?
- Нет, – устало и нехотя, вешая на вешалку парадную фуражку на вешалку трюмо, выдохнул Семенов. – Готовься Татьяна. Завтра пойдешь в центральное управление. В то, в котором работает Наиль. И отнесешь Иришке продуктов…
- Ой, – «бывшая» громко охнула и села на стоящую в прихожей обувную полку, с которой тут же полетел на пол телефон.
Едва он коснулся пола, как из чрева его темно-красной коробки стационарного телефона донесся противный писк сигнала вызова. Татьяна тут же вскочила и, в отличие от, продолжавшего неспешно двигаться, заторможенного «супруга», быстро подхватила аппарат с пола.
- Это наверно тебя. Весь вечер тебе какой-то Бабич названивает…
- Да, да. Знаю. Давай сюда, – в последние минуты второго часа ночи Семенов вновь вспомнил, о работе и о долге. – Ало. Семенов…
- Полковник Семенов? – послышалось из трубки.
- Да. А вы кто?
- Слушай полковник, если хочешь видеть дочурку целой и здоровой, хотя бы изредка, верни ее назад в «Мытищи». И, скажи своему дружку, чтобы забрал оттуда своего бомжа-маньяка, и сидел тихо.
- Это кто? Кто там вякает?! Козел!
- Я то, может и козел, а вот у тебя дочь – овечка. Гляди, как бы ее не принесли в жертву. Пока…
Ничего больше из трубки не прозвучало. Не естественно сиплый голос, сменился длинными гудками.
- Кто это? Жора, кто это? Это по поводу Иры? – видя как по ходу “разговора” чернело и без того хмурое лицо мужа, взволновалась Татьяна. – Ну, что молчишь?
- Да, нет успокойся. Какое-то хамье - не туда попало…
Меж тем Семенов мучительно пытался вспомнить цифру только, что горевшую на табло номероопределителя:
“Триста двенадцать – сорок семь – пятьдесят четыре или триста двенадцать – пятьдесят семь – сорок четыре, надо их оба проверить. Позвонить что ли Наилю?”
Но новый телефонный звонок прервал мысли Георгия и остановил его поиски карандаша, для записи телефона.
“А это еще кто?”
На табло телефонного аппарата горело 312-47-54…
- Опять ты?! Сволочь, чего надо?!
- Извините, Георгий Владимирович, это Бабич. Дмитрий.
- Дима?
- Да я. Я тут весь вечер пытаюсь дозвониться вам, Георгий Владимирович.
- Я в курсе, - машинально ответил Георгий, а про себя подумал:
“Вот так повезло, значит звонили с номера триста двенадцать – пятьдесят семь – сорок четыре. Только бы не забыть.”
- Ну, как там совещание?

Долгая телефонная беседа с подчиненным? и последовавший за ней не менее короткий разговор с «бывшей» окончательно сморили Семенова, и он, зевая, и щуря слипающиеся глаза, через силу допив налитую Татьяной рюмку коньяка, направился в спальню. Татьяна же следовавшая за ним, отнюдь не намеривалась оберегать его драгоценный сон.
- Жора. Жора. Георгий!
- Что? Я же, кажется, уже все тебе рассказал и объяснил?
- Ну, это точно? Ирину не осудят?
- Нет, не осудят. Гинеев берется за ее дело.
- А с ним нельзя поговорить, чтобы он отпустил ее. Под подписку о невыезде…. Или еще подо что-нибудь.…
- Успокойся. Она у него в участке в полной безопасности. Завтра ты ее увидишь.
- А ты?
- У меня работа…
- Опять работа?! Ты дочь готов променять на свои танки!
- Давай спать. Я устал…

Утро началось с дальней поездки. Георгию нужно было забрать “Ауди” фирмы, появляться без которой в “офисе” было нежелательно.
“Чертовы, злыдни, с их погаными языками! Начнут на каждом углу шептаться о том, как я использую машину в личных целях, да еще и катаюсь на государственном бензине, - полковник Семенов, служивший в главном офисе “Россвооружения” слишком хорошо знал своих коллег, из-за чего и злился, так как вынужден был в парадной форме то тесниться в метро, то трястись в автобусе.

- Вот ваша машина, товарищ полковник, - услужливо улыбаясь, подскочил дежуривший ночью в мытищинском РОВД лейтенант. – Ничего не пропало, товарищ полковник. Колеса как видите на месте…
- Все шутишь лейтенант? Смотри, сглазишь.
Семенов всучил лейтенанту пятьдесят долларов в дополнение к тем, что отдал ему ночью, прося присмотреть за машиной. Сигнализация проиграла короткую мелодию и, подчиняясь “приказу” дистанционного ключа, отомкнула замки дверей и отключилась. Можно было ехать.

“Сначала к шефу на доклад, а потом, если не надо будет мчаться в Кубинку, в обед - к Гинееву, и уж после этого займусь комплектацией “Черного Орла”.
После вчерашнего сумасшедшего дня, который к счастью окончился более-менее обнадеживающе, на душе у Семенова было необычайно легко и спокойно. Теперь полковник знал, что беды свалившиеся на его дочь, и на его “Орел” можно отвести. И что самое главное, он знал, что надо для этого делать. А что может успокаивать лучше, если не сознание разрешимости своих проблем и не известие о то, что они уже решаются. Поэтому, поудобней разместившись в кресле авто, Георгий не спеша, повел свою “Ауди”, спокойно рассуждая, как ему надо спланировать сегодняшний день.
Телефон в машине дал о себе знать, когда машина “вывернула” на кольцевую дорогу.
-Да, Семенов?
-Жора, это Наиль…
Семенов, в миг, потерял внутреннее равновесие, по одному лишь голосу Гинеева поняв, что что-то произошло. И он тут же вспомнил ночной звонок с угрозами – звонок, который он посчитал несерьезной выходкой, рассчитанной на испуг.
- Что-то случилось?
- Кто-то покушался на Иришку.
- Что?!
Идущая по скоростному шоссе, “Ауди” не предупреждая о своих намеренья внезапно выпала вправо, вклинилась в соседний поток, притормозила и так же внезапно вернулась обратно. На мгновение, потеряв контроль над машиной, Семенов чуть не угодил под бампер идущего позади грузового “MANA”. И если в нормальной обстановке это родило бы у Семенова бурю эмоций, в этот момент Георгий даже не почувствовал насколько он был близок к гибели или тяжелейшим увечьям.
- Как это покушались?! Она же у тебя в камере!
- Уже не в камере. Ее отправляют в тюремную больницу. Так что торопись…
- Что с ней?! Она ранена?!
- Приезжай. Сам все увидишь.

Все планы на наступивший день рухнули в одночасье. Ни о каком появлении на фирме, а уж тем более о броске в Кубинку не могло быть и речи. Теперь перед Семеновым стояла лишь одна задача, лавируя во все возрастающем автопотоке, обходя автомобильные пробки и заторы, быстрей прорваться в центр столицы. И это - при том, что царствовавший на московских дорогах час пик диктовал скорость движения автомашин, немногим превосходившую скорость пешехода. Георгию пришлось убить более сорока минут, прежде чем он смог приблизиться к центральному управлению внутренних дел на расстояние нескольких сот метров. Вот тут-то Семенов и столкнулся с тем, о чем Гинеев не хотел рассказывать по телефону.
Дорога и тротуар, идущие мимо управления, были перегорожены лентами, по одну сторону которых толпились большие массы любопытствующих зевак, а по другую бесчисленные милицейские и пожарные машины, со снующими между ними людьми в форме.
“Это еще что такое? – сердце Семенова сжалось от предчувствия большой беды. – Пожар? Или…?”
У полковника не хватило смелости предположить более серьезного происшествия, нежели пожар. Не особо заботясь о сохранности своего автомобиля, он выскочил из машины и, оставив ее у тротуара с “не взведенными” центральным замком и сигнализацией, поспешил к ленточному ограждению.
- Рядовой! Рядовой!
- Да, товарищ полковник? – не сразу признав в зовущем его человеке, высшего армейского офицера, после нескольких окриков, отозвался милиционер, стоящий у ограждения.
- Что произошло?
- Не могу знать…
- Не знаешь или просто не хочешь наживать себе проблем?!
- … - милиционер хотел было молча отойти в сторону, но соблюдение субординации не позволило ему этого сделать - он лишь молча прожевал брошенный ему упрек.
- Кто у вас тут старший?!
- Не могу знать…
- Отлично! Позови старшего! Или пропусти меня…
- Подождите, товарищ полковник. Сейчас позову...
- И заодно позови капитана Гинеева, – уже в след уходящему милиционеру, крикнул Георгий.
Семенову конечно ничего не стоило проигнорировать стоящих вдоль колышущейся на ветру ленты милиционеров и самовольно пройти за ограждения. Красовавшиеся на его плечах погоны, оберегли бы его от милицейских кордонов, но отнюдь не обеспечили бы расположение милицейских чинов. А оно в его положении было крайне необходимо.
- Полковник...? – вынырнув в сопровождении ушедшего на поиски милиционера из-за пожарной машины, удивился генерал МВД. – Чем могу помочь?
- Мне срочно нужно видеть капитана Гинеева по поводу дела, которое он сейчас ведет, – никак не ожидая, что на разбор, возникшей у стоявшего в ограждении милиционера проблемой в виде армейского офицера с полной грудью значков и медалей придет офицер милиции в чине генерала, обтекаемо ответил Семенов, ни при каких условиях не собиравшийся говорить ему всей истины.
- А это не может подождать до обеда?! У нас тут чэ-пэ, и я думаю капитану сейчас не до этого.
- Возможно и так, товарищ генерал. Но по долгу службы я сегодня отбываю в длительную командировку, - на ходу сочинял подходящую историю Семенов, - и может так случиться, что я не вернусь…
- Понятно, понятно… - понимающе произнес генерал. – Средняя Азия, Северный Кавказ?
- Так точно.
- Хорошо. Пролезайте под ленту.
- Спасибо. – Семенов не заставил себя долго ждать, мгновенно воспользовавшись разрешением генерала. – А что у вас здесь произошло?
- Идиотизм!
- Что, извините?
- Идиотизм! Беспредел! Если хочешь, вакханалия. Кто-то с утра пораньше разрядил в окна камер пару гранатометов.
- Гранатометов?!
Впрочем, Георгию можно было и не переспрашивать. Черные глазницы окон, дотла выгоревших камер, с торчащими в разные стороны обрывками стальных прутьев, еще вчера бывших тюремными решетками, своим видом подтверждали слова генерала. Что при этом творилось внутри камер Семенову, не однажды видевшему пораженные гранатометами бронемашины, не трудно было представить.
Ноги и руки полковника мгновенно поразила слабость. Его сердце замерло, а глаза широко раскрылись от ужаса и страха за жизнь дочери. Георгий не желал верить в произошедшее, которому он не видел объяснения. Поверить, значило представить Иришку в виде обезображенных фрагментов обгоревшего тела. Это было выше его сил. И как назло, именно в этот момент, двое санитаров пронесли мимо него, что-то бесформенное, накрытое белой простыней и дурно пахнущее жженым мясом. Георгий аж отшатнулся. Его лицо вмиг побелело, да так, словно его обсыпали мелом.
- Это кто? – забыв о своей, только что придуманной легенде, полковник чуть не выдал истинную причину своего появления на месте преступления.
- Кто-то из находившихся во взорванных камерах. А вы полковник, я гляжу не из смелого десятка? – не ведая истинных причин волнений Семенова, слегка усмехнулся генерал. – А еще в командировку собрались...?
- И много погибших? – не обратив на слова генерала, никакого внимания, перебил его Семенов.
- Человек десять-двенадцать. В основном бомжи, да алкоголики.
- А среди них…?
Георгий уже собирался, отбросив всякую конспирацию, прямо спросить генерала, о судьбе своей дочери, возможно, тем самым раскрыв самоуправство Гинеева, но был прерван на полуслове.
- Семенов! Полковник Семенов! – появившись в нужный момент, Гинеев успел остановить “разговорившегося” полковника. – Товарищ генерал, разрешите, я заберу у вас, товарища полковника? У меня к нему есть несколько вопросов.
- Забирайте, капитан. И побыстрей задавайте свои вопросы! Работы не впроврот!

- Где моя дочь?! Она жива?!
- Успокойся! Жива! Жива и невредима, в отличие от многих “своих” сокамерниц.
Лишь услышав слова Гинеева, Георгий смог несколько успокоиться и посмотреть на происходящее другими глазами. И первое, что увидели его, не затуманенные волнением и страхом, глаза была шейная повязка, на которой висела замотанная окровавленными бинтами рука Гинеева.
- …?
- Да так… Ерунда… Осколком зацепило. Если лечить, пройдет... Недели за две.
- Моя дочь…? – удовольствовавшись ответом Гинеева, вновь вернулся к своей проблеме Семенов.
- Я же сказал, она в порядке.
- Она в порядке.
- Где она?!
- Здесь. Я ее спрятал в толпе зевак.
- И что? Ты ее вернешь “мытищинцам”?
- Чтобы ее убили, и их отделение сожгли? Нет, уж пусть считают, что она сгорела. Пока проведут экспертизу, пока переберут все останки и убедятся, что ее среди погибших нет. Пройдет уйма времени. За это время дело либо замнут, либо я успею найти ее Игоря, – отведя Семенова за фыркающую мотором пожарную машину, еле слышно объяснял ему дальнейшие перспективы Иришки Гинеев. – Ты на машине?
- Да.
- Забирай ее и увози. Только не домой. Спрячь ее где-нибудь поглубже, до поры, до времени. Сможешь?
- Сделаю…

Сказать, найди ее, было проще простого, а вот найти... Семенов попал в крайне неудобное положение. Человек в форме полковника, блуждающий средь стоящих за ограждением зевак и бесцеремонно рассматривающего лица любопытствующих, у многих вызывал негативные эмоции. Полковник несколько раз слышал, как за его спиной кто-то прошипел: “шпик…, совсем опера работать разучились, даже не маскируются…”
Семенову хоть и стало от этого не по себе, но сейчас ему было наплевать на то, кто, что о нем думает, и за кого его принимает. Он искал дочь, и ничего более его не волновало.
Наконец, как Георгий и предполагал, он увидел Ирину, в самой гуще “зрителей”. Взлохмаченная девчонка в мятой куртке, местами разошедшейся по швам от крепких объятий бойцов группы захвата, с запачканным сажей лицом, пошатываясь, едва стояла на ногах, время от времени, прислоняясь спиной к фонарному столбу, и устало смотрела на происходящее.
- Тихо! Тихо Ира! Это я! Папа, – из-за спины подойдя к дочери, достаточно громко и властно произнес Семенов, не без оснований боявшийся что, увидев его, она, выдав себя, закричит или броситься к нему. – Иди за мной!
- Папка? Мы куда?
- Быстрей. Не задавай вопросов.

Не поставленная на сигнализацию, с незапертыми дверями и работающим двигателем “Ауди”, как это ни странно, стояла там, где ее и оставили.
- Пристегнись. Не хватало еще, чтобы нас нашли по «доносу» “гаишников”, – пытаясь предусмотреть все нюансы, осторожничал Семенов.
Наверное, именно поэтому красная “Ауди” не просто тронулась, а беззвучно покатилась.
- Мы сейчас домой?
- На заправку. С позавчерашнего дня не заправлялся. Лампочка мигает, – не зная о чем говорить, точнее с чего начать разговор, Семенов начал с машины.
- А потом?
- Потом...? Еще не знаю. Тебя надо спрятать. Вот только куда, ума не приложу.
- К бабушке…
- Наверное, к ней.
- Надолго? У меня через месяц уче…
Звук сильного удара по заднему стеклу и звон его осыпающихся осколков буквально обрезали незавершенную Ирой фразу.
-А-а!
Если бы не ремень безопасности, то дочь Георгия кинуло бы на переднюю панель салона. Гортанный вопль боли, вырвавшийся из горла выгнувшейся дугой, дочери и несколько крупных капель брызнувшие на лобовое стекло, крови в одно мгновение избавили Семенова от гадания по поводу случившегося.
- Черт! Откуда стреляют?!
- А-а! А!
Больше можно было не осторожничать, и следующую секунду визг шин заглушил крик раненной. Машина присела на задние колеса и, выбросив из-под покрышек клубы белого дыма, сорвалась в “полет”.
- А-а! А!
- Куда тебя?! Ира?! Иришка?! Куда тебя ранило?!
Ответить что-либо Ира не могла, у нее едва хватало сил, чтобы покрепче сжать правой рукой кровоточащее плечо.
- Потерпи! Потерпи, Ира! Сейчас! Сейчас!
Семенов хотя и был на гране нервного срыва, все же не терял самообладания. Взглянув в зеркало, он проверил наличие “хвоста”.
“»Хвоста» - нет! Надо где-нибудь остановиться! Где же?! Где же встать?!”
“Ауди” с пробитым задним стеклом, кричащей и корчащейся от боли пассажиркой, пролетела еще несколько кварталов лишь по счастливой случайности ни кого не сбив, ни во что не врезавшись, и что главное, не заинтересовав ни кого из бдительных, законопослушных граждан. В конце, концов, не найдя ничего лучшего, Георгий свернул в один из глухих старых московских двориков. И еще до того, как намертво “вцепившиеся” в колеса тормоза полностью остановили “Ауди” он выскочил из машины и кинулся к багажнику, за спасительной аптечкой.
“Ничего, Иришка! Ничего! Главное, чтобы кость не задело…”