Дзёнин

КАЗАНЬ  2009

ПРОЛОГ

Япония. 1569 год. Горная местность Кога в провинции Оми.

- Воины клана Кога! – низкий голос патриарха упругой волной катился по рядам молчаливо восседавших в дза-дзен мужчин. Несколько сотен воинов-ниндзя, собравшихся из самых удалённых селений горного массива Кога на площади в главной цитадели клана, невозмутимо и торжественно ожидали  кульминации редкого для них события. – Настал особый день в жизни нашей общины. В соответствии с вековой традицией, сегодня великий святой отшельник, Яма-но Хидздири, выберет из вас достойнейшего из достойных, дабы передать ему сокровенные тайны Учения. Тот из вас, кому выпадет эта великая честь, со временем займет место дзёнина - руководителя и духовного наставника клана. Таков неписанный закон Кога. Все ли вам ясно?
- Хай! – склонившись в ритуальном поклоне, выдохнул из себя монолит бойцов, и эхо разнесло их согласие по окрестным горам, немым свидетелям Закона.
- Шихан-ни-рэй! - скомандовал дзёнин, и воины вновь согнули  спины, приветствуя появление святого. Котори, уткнувшись лбом в сложенные на земле руки, терпеливо ожидал, когда поднимется спина сидящего впереди. Только тогда, в соответствии со сложившимися правилами этикета, сможет выпрямится он сам. Котори был совсем еще юн, только недавно прошел посвящение в воины, и его место было в самом последнем ряду, среди таких же зеленых юнцов, как и он. Но в данный момент Котори был только рад этому обстоятельству. Он, безусловно, не был трусом, а годы тяжелейшей подготовки ниндзя выдавили из него последние остатки страха, но сейчас в закоулках его души бродили чувства иного свойства. Монах-отшельник, которого все ожидали, вселял в сердца его сородичей благоговейный трепет. О старике в деревне говорили всякое, чаще в полголоса. Он был ямабуси – адепт таинственной секты Сингон, исповедовавшей учение Тантры. Старцу было, наверное, лет двести, ведь его знало не одно поколение Кога-моно, людей Кога. От ямабуси клан получал свои тайные знания, магические мантры и мудры, позволявшие управлять течением таинственных сил природы. И в то же время, он наводил на бесстрашных ниндзя мистический ужас. Иногда они называли его между собой Они-Но-Яма, Горный Демон, ведь отшельник одиноко жил где-то далеко в горах, редко появляясь на людях. Поговаривали, что старик на короткой ноге с нечистой силой и лесными Тэнгу.
- Тебе страшно, Котори? – не поднимая головы, прошептал Кодзиро,  приятель детства Котори, занимавший место в строю справа от него. – Только не смотри этому демону в глаза! Не то старый колдун превратит тебя в мерзкую жабу.
- Еще чего, – расхрабрился подзуженный другом Котори. – Глупые сказки! Вот увидишь, старик мне не страшен.
- Ква-а-а! - Кодзиро в ответ очень похоже изобразил голос болотной рептилии, и по ряду молодых ниндзя прокатился смешок.
Один из взрослых обернулся, собираясь приструнить сорванцов, но не успел. Его замечание заглушил странный раскатистый звук, похожий на гром, но доносившийся не из поднебесья, а поднимавшийся откуда-то снизу, из глубоких горных ущелий. Непонятный рокот окружил поляну и сделался невероятно громким. Низкий тяжелый гул, будто бы вырвавшийся из утробы самой Земли, нестерпимым тембром давил на уши и диафрагму, вызывая у людей почти неконтролируемые приступы животного страха. Многие, особенно молодые, неопытные воины, едва сдерживали себя, чтобы в панике не разбежаться. Резко потемнело, и с гор подул сильный, внезапно поднявшийся ветер. Насмерть перепуганный Котори, чтобы не «потерять лицо» перед своими приятелями, собрался с духом и, преодолевая ужас, буквально физически шевелившийся в его животе, чуть-чуть приподнял глаза. Вихрь, круживший над площадкой, бросал в него сухие листья, ветки и клубы перекати-поля, набивая мусором глаза и совершенно не давая смотреть. Он инстинктивно зажмурился, а когда открыл глаза, все уже стихло. Перед воинами, в длинном, до пят, плаще и широкополой соломенной шляпе – амигаса - надвинутой едва ли не до плеч, стоял, опираясь на посох, невысокий старик. Из-под шляпы  выступала белоснежно-седая борода, лицо же старца было тщательно скрыто от посторонних.
- Приветствуем тебя, Учитель, - дзёнин, как простой воин согнулся в поклоне. – Благодарим тебя за оказанную честь и смиренно ждем твоего решения.
Ямабуси, едва заметно кивнув патриарху, медленно двинулся среди застывших рядов. Котори тренированным взглядом успел с удивлением отметить, что старик не оставляет следов на песке. Казалось он не идет, а парит невысоко над землей. Иногда он на мгновенье замирал, будто прислушиваясь к чему-то, но затем вновь продолжал движение, подбираясь все ближе и ближе к задним рядам. Никто из ниндзя так и не посмел поднять на старика глаз. Еще бы! Рассказывали, что самые могучие воины, оказавшись с ним лицом к лицу, совершенно теряли волю и начинали вести себя словно малые дети. А монах играл ими и забавлялся. В какой-то момент Котори не выдержал нервного напряжения и совсем опустил голову, опасаясь всё-таки повстречать отшельника взглядом. И даже не увидел – почувствовал, как старик застыл над его головой. Котори окаменел. Вокруг висела мертвая тишина, а он так часто и шумно дышал, что был слышен, должно быть, даже в передних рядах. Котори с ужасом представил, что станет объектом насмешек для всего клана, но справиться с нахлынувшим волненьем не мог.
- Как зовут тебя, юный ниндзя? – голос старика был на удивление мягок. Но и эта его мягкость не могла помочь Котори совладать со своими страхами. Не отрывая глаз от травы перед собой и роняя капли холодного пота, он дрожащим голосом пролепетал свое имя, не решаясь даже подумать, для чего оно понадобилось старцу.
- Котори? – переспросил отшельник. – Маленький Тигр?
Это был боевой псевдоним Котори. Истинное имя в среде гэнин старались не разглашать, его знали только родители и самые близкие люди.
- Ну что же, это похоже на правду, - задумчиво произнес ямабуси и,  повернувшись к главе клана, едва заметно кивнул.
На лице патриарха мелькнула тень удивления, но все же он взял себя в руки. Поклонившись в знак согласия и, набрав полную грудь воздуха, он прокричал над рядами воинов так, чтобы его мог слышать каждый:
«Котори»!
Котори, еще не понимая, что происходит, услышал как звук его имени, многократно отраженный горами, висит над ущельем, не желая покидать судьбоносного места.
- Хай! – склонившись, клан, по обычаю, выразил согласие и одобрение выбору ямабуси и воле патриарха, и раскатистое эхо сотен голосов навсегда запечатало это решение среди древних хребтов Кога. В следующий момент, со всей неизбежной фатальностью, на Котори обрушилось понимание невозможного. Только что, на глазах у самых заслуженных воинов, он был избран новым дзёнином клана Кога.

Полковника федеральной службы безопасности Федорова разбудил долгий ночной звонок. Неимоверным усилием воли вырвав себя из объятий такого редкого сна, полковник нащупал в темноте телефон и поднял трубку.
- Да, - недовольно буркнул он хриплым, спросонья, голосом в аппарат, но тут же поменял интонацию. – Да, хорошо, через десять минут у подъезда.
- Что случилось? – проснувшаяся жена уловила в голосе мужа тревожные нотки.
- Звонил дежурный. Что-то там случилось с губернатором. Я точно не понял. То ли сам умер, то ли помог кто-то. За мной уже выслали машину, придется ехать на место происшествия.
Когда служебная черная «Волга» остановилась во дворе загородного дома губернатора, с большим трудом миновав придирчивые кордоны многочисленной охраны, там уже во всю кипела оперативная жизнь. Щелкали вспышки фотоаппаратов, криминалисты из ГУВД обрабатывали порошком поручни входной двери. Несколько «конторских» держались отдельной группой и молча курили в стороне. Все ожидали приезда областного прокурора. Ночь потихоньку теснил рассвет.
Дом губернатора, который масштабами более подходил под определение «загородной резиденции», раскинулся всеми своими многочисленными постройками в водоохраной зоне посреди живописной сосновой рощи и был скрыт от любопытных глаз посторонних высоченным забором, аккуратно сложенным из облицовочного кирпича и утыканным по периметру видеокамерами. Последние были снабжены инфракрасной подсветкой и датчиками движения, реагирующими даже на воробья. Вся территория усадьбы тщательно патрулировалась вооруженными людьми и служебными собаками.  Проникнуть на охраняемый объект незамеченным можно было разве что, «просочившись сквозь канализацию».
Одно крыло особняка полностью занимал «культурно-оздоровительный комплекс». По делам службы и вне таковой, Федоров повидал множество подобных заведений. Но то, что он наблюдал в настоящий момент, поражало своим размахом и великолепием. На втором этаже размещались исполинский бильярдный стол с дубовой столешницей, обтянутой дорогим бархатом, бар, уставленный напитками люксового класса, небольшой тренажерный зал, больше для антуража, чем для дела, и, конечно, комната отдыха, заполненная дорогой итальянской мебелью из натуральной кожи, фарфором и хрусталем. Сюда гармонично вписывались огромный плазменный экран во всю стену и музыкальная аппаратура «hi-end» класса. Внизу, куда только что провели полковника, располагался шедевр банно-оздоровительной мысли. Два отделения – сауны и русской бани – выходили в просторный зал, богато инкрустированный розовым камнем в турецком стиле, с душевыми кабинами и джакузи по углам и большим мраморным лежаком в середине, нагреваемом изнутри. Распарившись, разогревшись на каменьях и получив сеанс турецкого массажа, следовало обязательно окунуться в огромный бассейн, который венчала искусственная скала с водопадом и скрытой подсветкой. Бассейн был таких размеров, что при желании в нем можно было бы организовать соревнования пловцов. Однако сейчас здесь находился всего лишь один человек – сам хозяин дома. Точнее, его труп.
Неподалеку молодой оперативник, из милицейских, сидя на ступеньках из дорогой нержавеющей стали, составлял протокол осмотра. Федоров автоматически заглянул в бумагу и не смог сдержать усмешки. «В бассейне – значилось в документе, - на поверхности воды, лицом вниз, плавает тело мужчины, примерно шестидесяти пяти лет, без явных признаков насильственной смерти …».
- Труп плавать не может, - вернул он листок озадаченному старлею. – Труп может находиться, в каком-то месте и в каком-либо положении.
Он еще хотел добавить, что во времена его срочной службы у них на флоте говорили, что плавает только дерьмо, но передумал. В этом моменте лейтенант был не слишком далек от истины.
- Николай Николаевич! – окликнул его один из своих, «конторских». – Тут у нас свидетель.
Оглянувшись, Федоров увидел не замеченную им сразу девчушку, лет семнадцати, которая неподвижно сидела в углу, сжавшись в комок. Кроме мокрой простыни на ней ничего не было. «Какая же баня без атрибутики! - подумалось полковнику. – А ведь девочка-то совсем молоденькая, не исключено, что и  несовершеннолетняя!». Он, как положено, представился, и девушка медленно подняла на него совершенно стеклянные глаза. «О-о! Похоже, свидетель-то наш под кайфом, - решил про себя полковник, глядя в ее пустые зрачки. – Да тут не один состав вылезает, а весь джентльменский набор: убийство, наркотики, проституция. Можно подумать, не губернатор в этом деле замешан, а какой-то вор в законе, - он вновь горьковато усмехнулся. – Вот именно: вор - в законе!»
- Расскажите, пожалуйста, что здесь произошло? – Федоров присел перед девушкой на корточки.
- Я уже рассказывала, - не глядя на полковника, с надрывом в голосе произнесла она. – Мне все равно никто не верит. Держат меня за сумасшедшую. Ничего я больше не скажу!
- Вы, наверное, беседовали с кем-то из милиции, - постарался успокоить ее Федоров. - А мы из другой организации, посерьезней. И очень скрупулезно относимся ко всем деталям. Прошу Вас, пожалуйста, я очень внимательно готов Вас выслушать.
Девушка наконец-то посмотрела на своего собеседника. Полковник заметил, что она не просто напугана. Сквозь пустые зрачки на него повеяло какой-то дикой, нечеловеческой жутью. Он невольно отпрянул.
- Вы верите в привидения? – неожиданно спросила девушка.
- Да как-то не очень. А Вы что, видели здесь привидение?
- Да. Я видела Его.
- Кого, Его? – насторожился полковник.
- Его. Человека. Вернее, это был не совсем человек. Или даже совсем не человек.
- Так, так, - заинтересовался полковник. – Можно отсюда подробнее?
- Мы были в бассейне. Я и Митя…, в смысле Дмитрий Сергеевич. Он сидел на краю, а я была в воде. Мы…ну, в общем, бассейн был у меня за спиной. Вдруг Митя…Дмитрий Сергеевич… как-то странно закричал и повалился на меня сверху. Мы оба ушли под воду. Я сначала ничего не поняла. Подумала – игра такая. А когда вынырнула, увидела Его.
- Так все-таки, кто же этот таинственный Он? – не выдержал полковник.
- Мужчина. Он был в бассейне. Голый. И смотрел на меня.
- Хм, - Федоров постарался спрятать усмешку. – Пока ничего сверхъестественного. Как бы это сказать, вы тоже не совсем одеты, и нет ничего удивительного, что он на вас смотрел.
- Смотрел? Вы бы видели его глаза! – звонкий голос девушки внезапно погас. Она вновь опустила взгляд. – Их невозможно забыть. Это был кто угодно, но не человек!
- Как это? – насторожился полковник.
- Так! У него были глаза без зрачков. Представляете? А еще они светились. Не сильно, конечно, но очень жутко. Замогильно как-то. Я даже обмочилась со страха!
Она вдруг затихла и съежилась, видимо вновь окунувшись в свои тягостные воспоминания. Замолчал и полковник, обдумывая сказанные девушкой слова.
- Ну, хорошо, - собравшись с мыслями, произнес он, наконец. – А что было дальше?
- Дальше? Ничего. Он просто исчез.
- Как это, исчез? – не переставал удивляться Федоров.
- Так. Повернулся ко мне спиной, вошел в водопад и исчез в нем.
Вновь повисла долгая пауза.
- Ну а потом что? – полковник сделал над собой явное усилие.
- Ничего. Я закричала. Прибежала охрана. Вызвали милицию. Вот и все.
- А первую помощь пострадавшему вы не пытались оказать?
- Он был уже мертв. Сердечный приступ. Так сказал один из охранников. И еще он сказал, что лучше оставить все как есть, от греха. Чтобы на них, не дай бог, не подумали. Даже одеться мне не дали.
Только тут Федорову пришло в голову, что девушка может дрожать не только от страха, но и от холода.
- Последний вопрос, - произнес он, вставая. – Только поймите меня правильно. Вы сегодня ничего не употребляли? Никаких психотропных веществ?
- Думаете, я наркоманка? Вот смотрите! - девушка вскочила вслед за ним, протягивая полковнику свои вены на худых, болезненно выгнутых в локтевых сгибах руках. – Я не колюсь! Он действительно был!
Она стояла перед ним совершенно нагая, худая и дрожащая, неуклюже выставив вперед свои тощие синеющие руки. Полковник вздохнул.
- Дайте девочке одеться! – бросил он кому-то, не глядя. И резко повернувшись, подошел к своим.
- Пожалуйста, поверьте мне, – тревожно звучал за спиной ее почти плачущий голос. – Он был. Он, правда, был!
- Дело ясное, товарищ полковник, что дело темное, - почему-то весело встретил его помощник. – У старика не выдержало сердце от молодецких забав, а проститутке этой с дозы мерещится всякое.
- Не вижу поводов для радости, капитан! – неожиданно зло одернул его Федоров.
- Извините, товарищ полковник, - растерялся оперативник.
- Не все так однозначно, как кажется на первый взгляд, - смягчаясь, продолжил Федоров. – Охранников опрашивали? Почему они не пытались провести реанимационные мероприятия? Их этому должны были учить. Что с результатами видеонаблюдения? Снимите данные с мультиплексора. Вызовите геодезистов. Пусть проверят приборами всю территорию усадьбы на предмет скрытых пустот. Особенно эти «альпийские горки», - он кивнул в сторону водопада.
- Вы думаете, подземный ход?
- Я ничего пока не думаю. Я собираю информацию. Вот и будьте добры предоставить мне ее послезавтра с утра. Да пораньше, чтобы было, с чем идти на доклад к генералу. Работайте, капитан, денёк завтра будет не из легких. И вот еще что…. девочку эту отправьте в больницу. У нее переохлаждение и сильный стресс. Приставьте охрану.… А пробу крови пусть все-таки возьмут.

Руководитель дипломного проекта запаздывал. Скучающая секретарь на кафедре, лениво зевая, сообщила Марине, что Андрей Сергеевич будет не раньше чем через час. Не зная, как убить время, она решила побродить по окрестным улочкам. Вскоре, неожиданно для себя, Марина забрела в небольшой магазинчик, где продавали литературу эзотерического толка, благовония и всякого рода восточные сувениры. Разглядывая обложки, она остановилась у яркого постера, украшавшего стену, на котором было изображено какое-то индийское божество. Вид его был ужасен. Абсолютно чёрное, с красными пылающими глазами, клыками, торчащими из открытого рта и высунутым языком. В каждой из своих шести рук демон держал какое-то оружие, а на шее висела гирлянда из человеческих черепов. Судя по деталям обнаженной фигуры, божество было женского пола.  Марине вдруг стало чрезвычайно любопытно узнать, кто же это такая, и почему она выглядит так устрашающе.
- Это Кали, Излучающая Ярость, Великий Космический Гнев, - неожиданно услышала она за спиной. – Наверное, самая известная богиня индуистского пантеона.
Марина вздрогнула и медленно обернулась. Позади нее стоял невысокий мужчина, совершенно неопределенного возраста. Не красавец, скорее даже совершенно непримечательный человек. Из тех, которые никак не запоминаются. Ну, может быть, что-то азиатское едва уловимо скользило в его чертах, проявляясь то слегка выступавшими скулами, то легким разрезом глаз. Незнакомец смотрел на нее пристально, не отрываясь, и Марина с удивлением отметила внезапно возникшее у нее странное ощущение, будто этот человек видит ее насквозь.
- Почему она такая ужасающая? – неожиданно для себя спросила Марина.
Ей, почему-то, не хотелось, чтобы этот незнакомый мужчина ушел.
- Это разрушительная ипостась Шакти, супруги Шивы. Есть и другие. Иногда ее называют Верховным дарителем радости в мире, Высочайшей божественной милостью и очарованием. У Шакти множество имен.
- Ничего себе, очарование! – усмехнулась Марина, бросив красноречивый взгляд на постер. - Как же в ней уживаются такие противоположности?
- А как они уживаются в любой из женщин? Разве Вы никогда не ощущали себя в подобном состоянии? – ее неожиданный собеседник кивнул в сторону плаката.
Марина растерялась, разглядывая изображение ужасающей богини. Она не понимала, говорит ли незнакомец всерьез, или шутит. И не знала, что ему ответить.
- Я шучу, - произнес мужчина, словно прочитав ее мысли, и улыбнулся. Начавшее возникать напряжение мгновенно улетучилось. – Хотя, как говориться, в каждой шутке есть доля шутки.
Он снова улыбнулся. Марина поняла, что с такой улыбкой любое неосторожное словцо всегда сходит ему с рук. Она молчала, обдумывая слова незнакомца. Его пронзительный взгляд притягивал ее как магнит.
- Интересно, – неожиданно для себя произнесла она, при этом густо покраснев и опуская глаза.
- Что интересно? – не понял незнакомец.
- Говорите Вы интересно. Может быть, еще что-нибудь расскажете?
- Что, прямо здесь? – несколько удивился мужчина, озираясь по сторонам.
- Нет, - быстро ответила Марина и поджала губы, напряженно думая. – Конечно, нет. Рядом есть кафе. Я могла бы угостить Вас кофе.
Ей было неловко. Глядя в глаза совершенно неизвестного ей мужчины, она не могла отвязаться от мысли, что откуда-то знает его, и очень, очень близко. От этого странного, пугающего ощущения ей было не по себе, но и отпустить незнакомца она тоже, почему-то, не могла.
Мужчина, задумавшись, молчал.
- Впрочем, Вы, наверное, заняты, - опуская голову, пролепетала Марина, совершенно запутавшись в своих мыслях и чувствах. – А я тут пристаю со своими глупостями.
- Да, нет, - весело ответил он в следующий момент. – До пятницы я совершенно свободен. Только кофе с меня.

- Даже не знаю, с чего и начать, - продолжил он уже за столиком в кафе. – Все так многогранно. Лучше древних, пожалуй, не скажешь: Шива – это Чистое Сознание, нуждающееся в творческой энергии Шакти, которая является Силой, Желанием, Волей Бога всемогущего. Его действующим началом. Мудрые называют ее Исполняющей Желания.
- Не понимаю, - вмешалась Марина. – Обычно активное начало приписывается мужчинам.
- В том-то весь фокус! – Обрадовался незнакомец ее словам. - Произошла подмена понятий. Изначально все так и было: вселенная представлялась древним как взаимодействие женского и мужского начал, Инь и Ян в китайской традиции. Разность потенциалов, порождающих жизнь, движение, развитие. Даже бог Шива вошел в пантеон индийских богов сравнительно недавно, значительно позже небезызвестной «революции неолита», когда матриархат давно уже закончился, и миром безраздельно правили мужчины. Изначально его место в великой троице богов почетно занимала Пракрити.
- В «Троице»? – удивилась девушка.
- Да, в «Троице». Тримурти у индусов. Сейчас это Брахма – бог создатель мира, Вишну – его хранитель и Шива – разрушитель мира и его же возрождающая ипостась. Это должно, по идее, символизировать цикличность мира: рождение, развитие, разрушение и воссоздание. Однако, даже с первого взгляда видна неувязочка: Брахма и Шива конкурируют друг с другом в творении. Замените Шиву женским началом, и все встает на свои места: Бог - Отец, Божественная мать и их общее творение, их дитя – сама жизнь! Кстати, известный символ индуизма Ом, похожий на перевернутую цифру «3», символизирует эту божественную троицу.
- Значит, в христианской Троице Святой Дух тоже подразумевает женское божество?
- Так когда-то и было! Не правда ли, это куда ближе и понятней, чем все надуманные теософские измышления последующих толкователей Святого Учения? Средневековый мир, со всей своей пуританской моралью, просто не мог принять то, что женское начало может быть божественным. Кстати, индусы тоже иногда называют Шакти Святым Духом.
- Интересно, а почему во многих религиях присутствует понятие Троицы?
- В древних эзотерических учениях считается, что Абсолют, пробужденный из состояния Пролайи и начавший творить Вселенную, разделился на два аспекта. Это и есть мужское и женское начала. Причём, мужское начало - тонкое, светлое, едва уловимое – Чистый Разум. А женское, наоборот – темное, мощное, страстное – Изначальная Сила. Они, в свою очередь, породили третий аспект – универсальную составляющую или силу самой жизни. Знаете, это как в радио, когда слабый информационный сигнал моделирует мощную несущую частоту. Только так можно передать в эфир что-то полезное. Поэтому у каждого из божеств Тримурти есть своя Шакти – супруга и воплощение женской противоположности. Эти три изначальные силы, опускаясь все ниже и ниже на уровнях энергетических вибраций или частот, на каждом из семи планов творения, делятся на те же три элемента, которые, в свою очередь, делятся еще на три, и так далее, пока, таким образом, в нашем, материальном мире, живая творческая мысль и намерение Всевышнего не кристаллизуется в объективные физические законы природы. Их, при желании, даже можно сосчитать! Вот так, все очень сложно, и в то же время необыкновенно просто, если понять главное: истинный смысл эволюции – это обратное движение от Материи к Духу. Обретение Божественного Сознания и возможность его реализации. Новый этап или, если хотите, цикл творения.
- Возвращаясь к началу разговора, - продолжил незнакомец, - изображение Кали, по сути, есть наделенный качествами индивидуальной личности портрет нашей Матери-Земли. Так, как его видели древние. Сила и мощь стихий материального мира.
Марина приоткрыла рот от удивления.
- Матери? – ужаснулась она. – Очень не хотелось бы быть ее дочуркой!
- У Вас нет выбора, - пожал плечами мужчина. – Вы такое же дитя земной природы, как и все остальные живые существа на этой планете. А природа, как известно, может вести себя очень двояко. Заботливо баловать теплым солнцем и нежным бризом, ласково укачивать курортной волной, или же насылать засухи и наводнения, извержения вулканов и ураганы, голод и болезни.
- Но ведь настоящая мать не убивает своих детей! – возразила Марина.
- Но иногда шлепает их по попке. Все же нанося при этом какой-то вред. Дитя Земли – это все человечество, А если быть точным: вся Биосфера в целом. Стало быть, потеря малого, всего нескольких клеточек земного эпителия, – незначительный ущерб, в планетарных масштабах. Надо же как-то учить уму-разуму отбившееся от рук дитя!
Девушка хмыкнула, обдумывая внезапно пришедшую мысль.
- Если это так, то неужели у человечества нет способа договориться с собственной матерью? – недоуменно произнесла она в следующий момент. – Ведь должен же быть какой-то способ общения дитя с родителями?
- Да, - кивком головы подтвердил незнакомец. – Только не нужно проводить слишком уж буквальных аналогий. В конце концов, в общепланетарном сознании, которое представляет собой, выражаясь физическими терминами, суперпозицию совокупности индивидуальных сознаний всех живущих в настоящем, а также память живших в прошлом живых существ,  - слишком мало от человека. Пусть и становится со временем все больше и больше. Зато слишком много от остальных обитателей планеты Земля – животных. Таким образом, наша планета, если можно так выразиться, более зверь, чем человек. И пребывает, поочередно, в двух ипостасях: матери для своих детенышей и похотливой самки в период гона, жаждущей внимания самца. Все это очень точно отражается в древних учениях. Теперь вопрос, что лучше понимает относительно примитивная самка: тихий голос разума или  банальную силу? Я думаю, ответ очевиден. И это, кстати, очень хорошо заметно на сравнительном примере маргинальных слоев общества, более близких к изначальным установкам мира, и более продвинутой, и, соответственно более тонкой, выражаясь языком марксизма-ленинизма, прослойки общества – интеллигенции. Ну, а если быть точнее, его верхушке. Вот Вам малый пример эволюции «от Материи к Сознанию».
- Да, - задумчиво покачала головой Марина. – Значит, Вы хотите сказать, что наша планета воспринимает только брутальную силу?
- Вы меня не вполне адекватно поняли. Я говорил о силе духа! Определенном внутреннем настрое. Можете назвать это «харизмой».
- Но ведь харизмой часто обладают и отрицательные личности. Гитлер там, Муссолини. Они тоже оказывают сильное воздействие на планету?
- Конечно, все человечество интегральным образом воздействует на осознание планеты Земля. Иначе все мы уже давно жили бы в раю. Я это уже пытался, как мог, отразить в своих умозаключениях. Любая мать развивается через своих детей! Но главный вопрос в другом. Может ли отдельно взятый индивидуум воздействовать на земную Шакти с целью воплощения своих устремлений?
- Да, действительно, - Марина, наконец, поняла наводящий вопрос незнакомца. – Разве такое возможно?
- Отвечаю: да! – глаза мужчины сияли. – И это главная тайна планеты Земля!
- Да, я что-то такое читала, - кивком подтвердила девушка. – Постойте-ка, дайте сообразить! Если Шакти есть воля Всевышнего, а понимает она только силу, значит, чем сильнее человек, тем больше его воздействие на силу этой планеты?
- Отлично, - подтвердил незнакомец. – Мои комплименты. Помните, у классика: «чтобы обладать Силой, человек должен вести жизнь, наполненную силой». А если изложить эти слова так: «чтобы обладать женщиной, человек должен вести жизнь, наполненную силой», они будут правдивы?
- Я думаю, да! – секунду поразмышляв, ответила Марина. – Это значит…
- Это значит, - подхватил ее мысли мужчина, - что желание сильного человека может стать волей Бога Всемогущего! И чем выше эта сила, тем быстрее ее воплощение. Но есть нюанс. Желание не должно быть окрашено страстью. Наоборот, необходима чистая воля человека, максимально свободная от эгоистических устремлений. Это, своего рода, защитный механизм Вселенной. Только тогда его желание станет не мелкой страстишкой, а несгибаемым намерением. И, в итоге, перерастет в намерение самого Бога, для которого нет ничего невозможного! На Востоке говорят, чтобы Шакти восприняла желание человека, как свое собственное, он должен желать, не желая.  А это значит быть отрешенным. Отказаться от себя, от своей мелочной и довольно жалкой личности. Понимаете? Обрести  свободу!
Марина зачарованно слушала незнакомца. Она словно раздвоилась внутри себя самой. Умом она отслеживала его сложные логические построения, но какая-то другая ее часть, древняя, как сама Вселенная, следуя за плавным потоком его негромкой речи, погружалась в неведомые темные глубины самой себя, понимая, что все, чего бы они не касались в разговоре, ей уже давно известно, только почему-то скрыто от нее какой-то странной, плотной пеленой. В голове мелькали смутные картины, неясные образы, и Марине казалось, что  вот-вот пелена осознания прорвется и ей откроется великая истина, изначальная тайна Вселенной. Простая и в то же время невероятно сложная, как сама жизнь….
 Когда незнакомец замолчал, она не сразу пришла в себя.
- Вы так много знаете! – восхитилась Марина, очнувшись от дурмана негромкой речи незнакомца. -  Вы, наверное, научный работник? Историк или философ, да?
- Да, - ответил он, отвлекшись, но в его голосе промелькнула странная неуверенность. – Кандидат наук.
- А где преподаете? У нас, в университете?
- Нет. Я работаю в одной закрытой структуре. Не стоит раскрывать всех секретов сразу, - он подмигнул ей и замолчал, пристально и как-то загадочно глядя на нее. Или, скорее, сквозь нее. – О, кстати, мне, пожалуй, уже пора!
Мужчина взглянул на часы и, не глядя нашарив в кармане нужную купюру, небрежным жестом бросил ее на стол. Затем быстро поднялся и решительно направился к выходу. Этот диаметральный переход был для Марины слишком внезапным. Обескураженная такой резкой переменой, она какое-то время просто смотрела ему вслед. Затем скрытая пружина внутри заставила ее подскочить и броситься вслед незнакомцу.
- Подождите! – окликнула она его удаляющуюся фигуру. – Почему Вы так быстро уходите? Даже не попрощавшись…. Может быть, мы с Вами встретимся еще как-нибудь?
Она была готова провалиться от стыда, но ничего не могла с собой поделать. В первый раз в жизни она так навязчиво напрашивалась на свидание к мужчине. Незнакомец на секунду обернулся и окинул ее взглядом, и Марине показалось, что в этот момент он заглядывает в самые темные глубины ее души.
- Может быть, - улыбнувшись, произнес он. – Если так будет угодно богам.
Она все никак не могла понять, шутит он, каждый раз, или говорит всерьез.
- Нет, нет! – с неожиданным жаром возразила девушка. – Это слишком неопределенно. Давайте созвонимся. Я дам Вам свой телефон. У Вас есть ручка? Ой, у меня же самой есть!
Она  начала  лихорадочно рыться в своей сумочке, но дрожащие от волнения пальцы плохо слушались. Сумка, скользнув с ее плеча, упала на пол, предательски рассыпав вокруг все содержимое. Марина нервно сгребла в охапку все свои помады, пудреницы, флакончики духов и прочую дребедень, давно и намертво поселившуюся во всех дамских аксессуарах. А когда подняла глаза, смешно прижимая к груди весь этот ворох наполовину ненужных вещей, рядом с ней никого уже не было.
Марина чуть не расплакалась от обиды. Она, застыла, закусив губу, но в следующее мгновенье пулей вылетела из кафе. Незнакомца нигде не было видно.
Марина все еще озиралась по сторонам, с горечью думая о том, как же  все-таки глупо и непростительно по-детски она себя ведет, когда боковое стекло стоящего напротив тонированного джипа медленно опустилось.
- Привет, малышка! – из чрева огромного внедорожника показалась коротко стриженая голова какого-то накачанного парня. – Садись, подвезу, если что!
- Нет, - девушка грустно покачала головой. – Спасибо, не надо.
Она попыталась перейти улицу, обойдя джип. Однако машина тронулась, преграждая ей путь.
- Ну, ты чё? Не пугайся, - не унимался ее хозяин. – Все пучком. Я - Гарик, меня тут все знают.
- Рада за Вас, - сухо отрезала Марина, пытаясь обойти джип сзади. Но водитель опередил ее, дав задний ход.
- Да чего ты, садись, прокатимся. Отдохнем культурно! Не пожалеешь.
Марина растеряно огляделась, в глубине души, почему-то, все еще надеясь на помощь своего незнакомца. Но его по-прежнему не было видно. Равнодушные прохожие молча проходили мимо.
Внезапно машина «Гарика» заглохла. Его наглая физиономия пропала из окна автомобиля, и Марина увидела, как он, чертыхаясь, крутит ключом неподдающийся стартер. Воспользовавшись моментом, она перебежала улицу и влетела в открытую дверь первой же попавшейся маршрутки.
- Стой, дура, куда ты? – слышала она позади себя возглас Гарика. – Я ж тебя все равно  найду!
Но пьенящее чувство свободы, смешанное с острым привкусом опасности влекло Марину прочь от этого места.
В отдалении, наблюдавший за всей этой сценой незнакомец, подождав, пока маршрутное такси потеряется в потоке машин, вышел из тени мрачноватого здания неподалеку и, надев солнцезащитные очки, решительно зашагал в противоположном направлении. Джип Гарика наконец-то завелся, но догнать девушку он уже не мог.

Котори, несмотря на подробные указания и умение прекрасно читать следы, долго блуждал по лесу, прежде чем разыскал жилище отшельника. Вход в пещеру прятался в скалах рядом с небольшим живописным водопадом, тонким серебристым занавесом ниспадавшим в прозрачное горное озеро с хрустально чистой водой. Котори, который и сам жил в горах, был поражен умиротворенным великолепием этого уголка дикой природы. Здесь хотелось остаться навсегда. А еще удивляло полное отсутствие человеческих следов. Словно и не жил здесь никто. Для разведчика-ниндзя, привыкшего читать следы словно книгу, это было слишком уж необычно. Даже сверхъестественно.  Неудивительно, что к Котори вновь вернулись все его прежние страхи. Он застыл перед узким входом, не решаясь войти.
- Заходи, Котори, не стесняйся – послышалось из темноты. – Я жду тебя.
Котори набрался храбрости и нырнул в проем, сразу же инстинктивно скользнув в сторону – на светлом фоне он был отличной мишенью. Пока глаза привыкали к полумраку, он переключил все внимание на слух и обоняние, надеясь, что они помогут предугадать возможную опасность.
- Ты боишься, Котори? – вновь раздался насмешливый голос ямабуси.
- Воины Кога не ведают страха, - громко и заносчиво ответил Котори, на самом деле не зная, что говорить.
- Тогда почему ты пришел с оружием?
Котори вздрогнул. Ему приказали оставить весь свой боевой арсенал дома, но он, на всякий случай, припрятал за пазухой небольшой кинжал – танто. Откуда о нём проведал старый дьявол-ямабуси, осталось для него совершеннейшей загадкой.
Чиркнул кремень, и разгоревшийся огонь озарил тусклой игрой полутеней мрачноватые своды пещеры. Котори наконец разглядел сидевшего в дальнем углу старика. Тот был абсолютно сед, и его длинные волосы были собраны на затылке в толстую косу.
- Брось его мне! – приказал старик, и Котори, повинуясь, достал своё оружие.
Стараясь не попасть в ямабуси, он расчитал свой бросок. Однако кинжал, не долетев положенной траектории, внезапно, странным образом, рухнул вниз, прямо к ногам старца. Тот медленно извлек кинжал из песка и поднес его к глазам, держа клинок немного на расстоянии, обеими руками.
- Оружие гэнин. Грубое, как и весь их мир. Дзёнин не носит мечей. Его сила в  гармонии с миром.
Старик замолчал, видимо предоставляя Котори время осмыслить сказанное. Юноша понял, что ямабуси ожидает его реакции, по которой и будет оценивать способности своего нового ученика.
- Простите, Учитель, - после недолгих размышлений, обратился к нему Котори. – Но ведь мы - ниндзя, наша задача убивать, разрушать и сеять панику. И дзёнин направляет нас, заключая договоры с феодалами. В чем здесь можно найти гармонию?
- Это хороший вопрос, Котори, - старик удовлетворенно кивнул. – Искусство дзёнина в том и состоит, чтобы найти тонкое равновесие между необходимым и достаточным. Как ты знаешь, опытные воины-ниндзя стараются избегать прямых столкновений с противником при выполнении своих задач. И уж тем более, никого не убивают без надобности.  А ведь подготовленному бойцу ничего не стоит лишить человека жизни! Но глубина истины лежит еще дальше, в тонком, нематериальном мире. Все же, дзёнин сам выбирает, чей «облик сотрёт», не так ли? Как ты думаешь, как он это делает?
- Быть может, это судьба выбирает, кому жить, а кому умереть? – нашелся Котори.
- Доля истины есть в твоих словах, юный ниндзя, но есть и свобода выбора дзёнина. Важно не ошибиться. А для этого необходимо установить прочную связь с таинственными силами Ками, обрести син дзин – божественное сознание. Только тогда его выбор станет выбором самой судьбы. Иными словами, обрести кандзин-канамэ означает постичь небесный закон. Этому я и собираюсь тебя научить.
- Благодарю, Учитель, - Котори склонился в традиционном низком поклоне. – Это великая честь для меня. Но позвольте мне задать вопрос?
- Спрашивай, Котори.
- Почему Ваш выбор пал именно на меня? В клане много великих воинов, а я пока не был ни в одном настоящем бою.
Старик не спешил отвечать. В пещере повисла тишина, и лишь редкие капли воды, стекавшие с потолка пещеры, нарушали эту многозначительную паузу, упрямо продолжая долбить неподатливый камень.
- Быть может, именно поэтому,  - наконец ответил ему старик.
- Простите за дерзость, Учитель, но я не понимаю Вас, - Котори еще ниже склонился над землей.
- Ты еще очень много не понимаешь. Иначе, зачем тебе чему-то учиться. Знания, которые я хочу передать тебе, обладают великой силой. Их нельзя доверить любому и каждому. Это может привести к необратимым последствиям, и не только для самого адепта. Ученик должен обладать сэйсин – чистотой сердца. Невозможно вылепить кувшин для знания из обожженной жизнью глины. Материал должен быть мягок и податлив. Таким, каким ты и являешься в настоящий момент.
Старик немного помедлил, словно взвешивая слова, а затем продолжил:
- Есть и еще одна причина. Твоя внутренняя энергия очень мне подходит, - монах оборвал себя, будто испугавшись сказанного. Котори недоуменно молчал. Ямабуси пришлось продолжить:
- Очень давно мы заключили с твоим кланом негласное соглашение. Я обучаю избранных, обладающих необходимыми способностями и кондициями, тайнам Сюгэн-до, но взамен забираю у них часть их Ки – жизненной силы, - при этих словах глаза ямабуси так странно блеснули, что Котори невольно сжался в комок. – Я уже очень стар, и мне необходима живая подпитка извне. Ты удивлен? А как, по-твоему, мне удалось дожить до моего преклонного возраста? Ведь мне почти уже триста лет!
Монах чуть прибавил голос в конце, и последние сказанные слова эхом отразились от стен пещеры, окатывая Котори волной неконтролируемого страха. А улыбка, появившаяся на устах старика, показалась ему демонической. Котори был на грани того, чтобы пуститься наутек, несмотря на возможное суровое наказание. Старик зловеще захохотал, и мрачные тени запрыгали по стенам пещеры, извиваясь в каком-то диком танце, порожденным трепетом небольшого костра. Котори трясущимися руками вытащил из-за пазухи амулет, доставшийся ему от отца, и зашептал заклинания против злых духов. Ямабуси взорвался еще одним, более длительным раскатом хохота.
- Котори, - выдавил из себя старик, едва справляясь с порывами смеха. – Ты так смешно пугаешься! Не волнуйся, я не демон и не вампир. И не собираюсь пить твою кровь.  Я действительно возьму часть твоей энергии, но ты этого даже не заметишь. Больше того,  пока ты молод, это только пойдет тебе на пользу. Ребячества поубавится. А силы ты быстро восстановишь. На, вот, выпей это! Мой отвар горных трав поможет тебе успокоиться.
В руках старика появилась глиняная чашка с неизвестным дымящимся напитком. Котори не знал, что ему делать. Он не мог побороть свой страх.
- Пей, пей, не бойся. Мне нет нужды поить тебя ядом, - отшельник вытер с глаз выступившие от смеха слезы. – Давно я так не смеялся!
Собравшись с духом, Котори опрокинул в себя предложенную чашу, несмотря на обжигающий жар напитка. На удивление, жар оказался странно прохладным, освежающим, и, едва коснувшись желудка, быстро распространился по всему телу, наполняя живительной силой каждую его конечность. Котори сразу почувствовал голод.
- Полегчало? – наполовину вопросительно, наполовину утвердительно произнес старик.
Котори благодарно кивнул, возвращая чашку.
- Тогда приготовь себе еды. Продолжим позже, - старик встал и потянулся, захрустев всеми своими трехсотлетними суставами. - А я, пожалуй, пройдусь. Отшельники питаются воздухом. Кажется, так говорят среди людей?

Генерал-майор Симаков, начальник территориального управления ФСБ, сидел в своем кабинете за массивным столом, заставленным телефонными аппаратами, и тоскливо раскладывал «косынку» на компьютере, философски размышляя на тему изменчивости мира. Еще вчера дела шли, в общем-то неплохо. Он со дня на день ожидал присвоения очередного звания генерал-лейтенанта, собираясь с почетом уйти на пенсию и заняться политической карьерой. Стать депутатом областной думы. И вдруг такая неприятность! Ему уже звонили сверху, интересовались расследованием, а он мямлил в трубку, не зная, что отвечать. Вспоминая неприятный  разговор, генерал морщился, как от зубной боли.
- Разрешите? – в дверях показалась голова полковника Федорова.
- Входи, входи, Николай Николаевич, - оживился генерал. – Ну, рассказывай, чего накопал?
- В общем и целом картина ясна, товарищ генерал. Вскрытие показало, что губернатор скончался от сердечного приступа – не выдержал молодецких развлечений, в его-то возрасте. Никаких следов внешнего воздействия или постороннего присутствия. Вроде все чисто…
- Почему вроде? Чего не договариваешь, полковник?
- Да, в общем, ерунда, но доложить я обязан. Девочка эта, с которой губернатор развлекался, утверждает, что видела неизвестного человека в бассейне. Информация сейчас тщательно проверяется, но я уверен, что это была галлюцинация, вызванная употреблением наркотиков.
- Поясни, - взгляд генерала стал еще более мрачным.
- По ее словам, она видела голого мужчину со светящимися глазами, который потом исчез в стене.
- Чего?! – полковнику показалось, что глаза генерала сейчас вылезут из орбит. - Что за бредятина?
- Так точно, товарищ генерал, - бред! Точнее – галлюцинация. Сейчас она в больнице, ждем заключения врачей.
Симаков какое-то время, не отрываясь, смотрел прямо в глаза Федорову, схватившись обеими руками за столешницу. Он был похож на грузного медведя, изготовившегося к броску. Полковник вначале напрягся под его свинцовым взглядом, но затем успокоился, понимая, что начальник просто что-то прокручивает у себя в голове. Наконец, немного расслабившись, генерал медленно опустился в кресло.
- А там никаких потайных ходов нет? Мало ли?
- Никак нет, товарищ генерал. Уже проверили специальной аппаратурой. Стена – монолит. Привлекли экспертов из управления архитектуры. Они осмотрели дом, ознакомились с проектом и данными технической паспортизации. Утверждают, что это практически невозможно. Там кругом армированный бетон!
- При желании все возможно, - проворчал генерал и задумчиво потер виски. – Ну, нет, так нет! В конце концов, это уже не наш вопрос, а следствия. Для этих ребят главное – бумажка в деле. А вот, что главное для нас,  полковник?
Федоров пропустил слова генерала мимо ушей, понимая, что вопрос риторический, и ожидал дальнейшей реакции руководства.
- А для нас, - продолжил генерал, - главное – это политическая стабильность в области! Понимаешь?
Нельзя сказать, что полковник совершенно точно понял направление витиеватых генеральских мыслей, но на всякий случай согласно кивнул головой. Симаков между тем вышел из-за стола и подошел к приоткрытому окну. Он так долго что-то высматривал за стеклом, заложив руки за спину, что Федорову пришлось прокашляться. Генерал обернулся.
- Ты вот, что, полковник, - медленно произнес он, сверля взглядом подчиненного. – Ты давай, поработай там с этой девочкой. Врачи пусть ей чего-нибудь успокоительного дадут. Нам здесь Фантомасы не нужны! Устанем с Москвой объясняться! Понятно тебе?
- Так точно, товарищ генерал! – оттарабанил полковник. – Яснее ясного!
Чего уж тут было не понятного? На чаше весов лежали погоны генерал-лейтенанта. А они для Симакова были гораздо важней таких эфемерных понятий, как «установление истинной картины происшедшего».
Генерал вновь занял свое привычное место за столом.
- Охрана что-нибудь заметила?
- Никак нет. Следов постороннего присутствия на территории особняка не обнаружено. Камеры видеонаблюдения также ничего подозрительного не зафиксировали. Непосредственно на месте происшествия никого из охранников по понятным причинам не было, однако для того, чтобы попасть на место происшествия, необходимо незаметно пройти прямо сквозь караульное помещение, полное людей, что совершенно исключено!
Генерал помолчал.
- А люди проверенные? Подкупить их не могли?
- Кто? – удивился полковник.
- Кто? – передразнил его генерал, не по чину смешно выпучивая глаза. - Вот и подумай, «кто»? Проверь, кому это было бы выгодно. Но, по-тихому. Лучше, если криминала в этой истории не будет. Ты меня понял?
Федоров, конечно же, все понял.
- Иди, полковник, работай. Доклад – два раза в день. А если что важное нароешь, звони мне в любое время суток. Свободен!

Марина медленно брела вдоль берега какой-то странной, совершенно незнакомой ей реки, напряженно пытаясь сообразить, что она здесь делает, и как вообще сюда попала. Но как ни старалась, не могла. В голове прочно закрепился черный зияющий провал, и все попытки хоть как-то осветить его искорками мыслей заканчивались ничем. Вскоре Марина поняла, что просто не в состоянии мыслить обычным образом и по-женски смирилась с этим. Вместо того, чтобы мучить себя напрасными усилиями, Марина решила получше осмотреться.  Местность вокруг пугала своей мрачной пустотой. Тишина и ни единой души. Пустынный пейзаж, да река, над которой клубился туман, такой густой, что не было видно другого берега. И сумрак. Тяжелые серые облака плотной пеленой затягивали небо, скрывая даже намек на солнце. Марина растеряно оглядывалась по сторонам.
Наконец впереди в тумане замаячил какой-то темный силуэт. Обрадовавшись, Марина поспешила навстречу, но вскоре ее надежда сменилась разочарованием. Это было все лишь дерево, высохшее и почерневшее, одиноко тянувшее свои скрюченные ветви куда-то к воде. Словно источенные временем пальцы старика пытались ухватить что-то важное во мраке. Маринино воображение сразу же дорисовало картину способного самостоятельно передвигаться дерева, которое погибло, так и не дотянув до заветной реки. От этой мысли ее просто передернуло. Мгновенно возникший страх под воздействием пугающей обстановки и одиночества тотчас же перерос в панику, и она закричала, призывая хоть кого-нибудь на помощь. Но вокруг царила все та же гнетущая тишина.
- Эй, кто-нибудь?! – вновь выкрикнула девушка, уже почти впадая в истерику. – Помогите, пожалуйста!
Она всхлипнула и обреченно прошептала:
- Я заблудилась.
- Здесь опасно так шуметь, - внезапно услышала она в ответ. – Мало ли чье внимание Вы привлечете!
Марина резко обернулась и увидела человека, мужчину. Черты его лица показались ей очень знакомыми, но она никак не могла вспомнить, кто это, и где она раньше видела этого человека. В нем было что-то очень близкое, и в то же время невообразимо далекое, недоступное, как сон, который силишься припомнить, но чем больше стараешься, тем глубже уходят воспоминания о нем. Марина тряхнула головой, пытаясь избавиться от наваждения.
- А где я вообще? Не понимаю, что я тут делаю, и как вообще здесь оказалась.
- Честно говоря, для меня это тоже загадка. Сюда можно попасть либо с проводником, либо обладая огромной силой, да и то, если вообще иметь представление о такой возможности. Вы сильно рискуете, разгуливая здесь в одиночестве.
- Бросьте пугать, кроме Вас здесь никого нет, – Марина даже повеселела от неожиданной компании. - Или Вас мне тоже следует опасаться?
- Быть осторожным нужно быть всегда, и особенно в таком месте.
- Да что это за место, черт возьми? – раздражённая странными словами незнакомца, выплеснула свои эмоции девушка.
- Тише! – он резко прикрыл ей рот. – Вы очень опрометчивы. Здесь звуки распространяются по иному, и очень часто напрямую достигают ушей того, кого это касается.
- Вы хотите сказать, ч…, - но он снова не дал ей сказать ни слова.
- Я же просил Вас, - с укоризной покачал головой мужчина. – Со мной Вы конечно в относительной безопасности, но даже я не могу предугадать, что здесь может случиться в следующий момент.
- А Вы то кто? Я ведь Вас знаю? – она даже бестактно указала на него пальцем. – Откуда то!
- Это вряд ли. Я и сам себя до конца не знаю, - незнакомец явно «угорал».
- Не валяйте дурака! – раздраженно бросила Марина. – Вы прекрасно понимаете, о чем я?
- Ну, хорошо, - смирился, наконец, незнакомец. - Да, мы виделись. Давно. Даже очень давно. Но не тратьте силы на воспоминания, они у Вас итак на исходе. Лучше постарайтесь хорошенько запомнить это место, и если у Вас получиться попасть сюда еще раз, Вам будет гораздо безопасней в моей компании.
Марина попыталась осмотреться, но кроме страшноватого дерева, вокруг не было ничего примечательного. Она хотела спросить незнакомца, как он узнает, если она объявится здесь снова, но странный писк отвлек ее. Она повертела головой, пытаясь понять причину этого непонятного звука, но ничего так и не заметила. Наконец, она поняла, что источник писка находится прямо у нее в голове. В тот же момент ее сознание зацепилось за этот навязчивый звук и, с бешеной скоростью, понеслось куда-то вдаль…
Марина открыла глаза, и какое-то время еще лежала, не в силах сообразить, где сейчас находится. Наконец до нее дошло, что она в собственной квартире, в своей теплой и надежной кровати. Пищал будильник, напоминая, что ей пора в университет. «Так это был сон? - С облегчением, и одновременно разочаровано подумала она. – Но какой же … настоящий!».
Наскоро собравшись, она вышла на улицу. Все еще находясь под впечатлением необычного сна, она на автомате дошла до остановки и остановилась в ожидании своей маршрутки, почти ничего не замечая вокруг. Когда подошел микроавтобус, толпа подхватила ее и понесла к дверям. Она покорно продвинулась к ступенькам, но, ухватившись за поручень, внезапно остановилась, намертво застыв на лестнице. Сзади напирал народ, возмущенно требуя от нее прохода. Но Марина не могла двигаться. Только что возникшая мысль почти парализовала ее. Она наконец-то вспомнила, где видела мужчину из своего реального сна. Это был тот самый незнакомец из сувенирного магазина, который рассказывал ей об индийских божествах!
Автобус давно ушел, а она все стояла на остановке и ловила ртом воздух, не в силах восстановить ставшее невыносимо тяжелым дыхание. Такой привычный и надежный мир вокруг нее рушился и становился аморфным, теряя привычные очертания. Сон и явь внезапно поменялись местами, и она уже не могла понять, что в ее жизни стало более реальным? А прохожие суетливо толкались вокруг, не понимая, что они просто живут во сне.

Постепенно Котори начал привыкать к чудачествам своего нового наставника. Как оказалось, отшельник - ямабуси вовсе не был таким устрашающим дьяволом, каким рисовала его людская молва. Наоборот, он очень душевно относился к своему ученику, хотя и любил незлобно посмеяться над ним. Поначалу это немного обижало Котори, но потом он привык, и даже стал находить шутки Учителя забавными. Те, которые понимал. А понимал он далеко не всё. Старик вообще очень часто старался поставить все с ног на голову, видимо, пытаясь сломать какие-то стереотипы в восприятии мира своим учеником. Это ужасно злило и пугало Котори, особенно в те моменты, когда вследствие особенного воздействия Учителя то ли на него, то ли на окружающие его предметы, он вдруг терял твердую почву под ногами. В переносном смысле, конечно. Просто в такие времена привычному миру недоставало реальности, он становился зыбким и текучим, словно талый снег по весне. Закоренелые, впитанные с молоком матери постулаты об окружающем мире, о законах природы не выдерживали натиска и ломались. И тогда сохранить остатки рассудка можно было единственным способом: течь, скользить в неизведанном пространстве вместе с подвижным, текучим миром ямабуси.
Не единожды теряя связь с реальностью, Котори очень хорошо понял, почему бесстрашные ниндзя испытывают такой мистический страх перед стариком-отшельником.
Однажды, когда они прогуливались с Учителем вдоль озера, и монах выслушивал отчет Котори о его тренировках, он вдруг остановился на берегу и остался стоять, вглядываясь в темные глубины водоема. Котори, уже давно привыкший к подобным перепадам, просто молча уселся на поросший мхом валун, и стал терпеливо дожидаться дальнейшего развития событий. Ждать пришлось довольно долго. Вскоре Котори начал терять терпение и, поёрзав на своем камне, не выдержал и окликнул старца. Тот недовольно покосился на ученика.
- Нюндзюцу – искусство терпеливых. А у тебя, я вижу, не хватает ни терпения, ни выдержки.  И зачем ты мне врешь?
- Я? – искренне удивился Котори. – Но когда такое было, Учитель?
- Да вот сейчас. Рассказывал мне, что занимаешься созерцанием, а сам в это время думал о девушках!
Котори смутился. Бывало и такое. Но он честно старался не отвлекаться на посторонние мысли. Старик спрятал едва заметную улыбку в бороде.
- Если бы ты чаще предавался медитации, ты был бы более терпелив! Усердное самосозерцание помогает выработать особое состояние духа – Му-Син. Это своего рода отрешенность, помогающая воину адекватно воспринимать этот мир, правильно и быстро реагировать на любые угрозы, - пояснил Учитель. – Посмотри на поверхность воды! Какая ровная гладь! Ни ветерка, ни ряби. Смотри, как четко отражаются в озере и кусты вдоль берега, и эти облака, и даже мы с тобой. Но стоит появиться волнам, - Учитель бросил в озеро камень, - как тут же искажается действительность. И чем сильнее волнение, тем больше это искажение.
Старик бросил в воду два камня: большой и поменьше. От маленького на поверхности воды пошла мелкая рябь, большой вызвал волну, докатившуюся до самого берега.
- Мелкие волны – это наши мысли. Большие - эмоции. Примерно в той же пропорции их сила воздействия на нас. Следовательно, тебе в первую голову следует научиться контролировать эмоции, а затем избавиться от ненужных мыслей. Когда ты ни к чему не привязан, даже совершая какие-то поступки, ты не нарабатываешь новых кармических зависимостей, а лишь отрабатываешь то, что накопил в предыдущих жизнях. Делаешь то, что должен делать. Ты вот, например, родился ниндзя. Твой долг, твоя карма – быть ниндзя. Так будь им, но при этом сохраняй отрешенность, не цепляйся ни к чему в этом мире.  Избавившись от кармы, дух твой станет чист и свободен.  Все просто. Но в то же время сложно для понимания.
- Но почему, Учитель?
- Потому, что этому сопротивляется наш главный враг – наш же собственный разум. Он постоянно пытается все контролировать, боится потерять себя, - Учитель грустно улыбнулся. – Он мешает нам воспринимать мир непосредственно таким, какой он есть, без каких-либо умозрительных интерпретаций.
- А разве мир не такой, каким мы его видим? – удивился Котори.
- Мир – это иллюзия, Майя. Он необыкновенно реален, но в то же время абсолютно иллюзорен. Важно понимать, что все то, что мы видим, с чем соприкасаемся в реальной жизни, и даже то, о чем не имеем ни малейшего представления – все это проявления изначальной Силы в разных ее вариациях. Вернее так: это различные уровни вибрации единой энергии. А воспринимаем мы, например камень, как проявленную материю, просто потому, что так привыкли, так нам удобнее воспринимать. Вернее даже не нам – нашему разуму. Но, подчиняясь разуму, мы естественным образом ограничиваем свои возможности, ведь кроме далеко не безграничных способностей к логической интерпретации и изложения ее в языковой форме, нам, в принципе, доступно множество других источников познания. Это и подсознание, интуиция, – особым образом упакованная в глубинах нашего мозга квинтэссенция опыта прошлых жизней. И сверхсознание – способность прямого подключения к необъятному источнику знаний – самой Вселенной, сознанию Бога, то, что ты пытаешься делать во время медитаций. И, наконец, возможность непосредственного восприятия течения энергии в мире, так как она есть. Самое главное понять, принять и убедить в этом свой разум, что все в мире есть проявление и взаимодействие энергий. Тогда нам открываются безграничные возможности. Смотри!
Учитель снова бросил в озеро несколько камней. От них по воде пошли круги, пересекаясь друг с другом и накладываясь один на другой.
- Смотри внимательно! Вот иллюстрация воздействия друг на друга различных энергий. Казалось бы, после совершенно хаотичного взаимодействия волн, каждая из них отделяется от остальных и вновь становится сама собой!
И, правда, на некотором расстоянии от места броска Котори уже мог в точности различить падением какого именно камня вызвана та или иная волна.
- В этом весь секрет. Энергии взаимодействуют, не мешая друг другу. Человек тоже сгусток энергии, следовательно, он может взаимодействовать с чем угодно, при этом оставаясь самим собой.
Монах прикрыл глаза и через мгновение начал издавать мощные горловые звуки, мантры, соединяя в различных сочетаниях пальцы рук. Его низкий дрожащий голос пронизывал Котори насквозь. Постепенно что-то едва заметно изменилось вокруг старика. Его тело казалось заключенным в какой-то полупрозрачный кокон, похожий на испарения, идущие от раскаленных камней. Воздух дрожал, будто ему передавались вибрации магических мантр. Ямабуси пропел целый набор раскатистых звуков, сопровождаемых комбинацией пальцевых хитросплетений. И вдруг замолчал, погрузившись в себя.
Когда он открыл глаза, Котори невидимой волной отшатнуло назад. Глаза старика блистали нечеловеческим светом, точно начищенная матовая сталь клинка. Зрачков у глаз не наблюдалось. Зрелище это было совершенно жутким. Котори почувствовал озноб и головокружение. Однако ямабуси не обращал на него никакого внимания. Он вдруг поднялся одним невероятным движением, не напрягая при этом ни единой мышцы, словно кто-то резко дернул его за шиворот вверх, и подошел к скале, приставив к ней руку, сложенную в положение нуки-тэ, рука-копье. Котори не сразу понял, что произошло в следующий момент. Рука Учителя стала медленно погружаться в камень, который, плотно облегая его кисть, тем не менее, поддавался ему, словно губка. Котори не мог поверить своим глазам! Тело Учителя постепенно исчезало в скале!
В следующий миг ноги его подкосились, и он упал на четвереньки, едва успев защитить голову от падения. Его тут же стошнило. Голова кружилась бешено раскрученным волчком. Двойственность восприятия разрывала разум напополам. С одной стороны, он был объят необъяснимым и неописуемым ужасом, от осознания только что увиденного. Разум отказывался верить в происходящее. В то же время какая-то другая его часть спокойно и собранно констатировала реальность произошедшего события. Котори, едва способный к любым передвижениям, медленно сполз к озеру и опустил гудевшую голову в ледяную воду. Да так и остался лежать на берегу, пока холодная вода постепенно возвращала его к жизни.
- Котори! – немного погодя услышал он голос Учителя откуда-то сверху. – Сколько можно тебя ждать? Уже темнеет. Пора устраиваться на ночлег.

Генерала Симакова оторвал от работы голос дежурного офицера в селекторе.
- Москва на проводе, товарищ генерал, - доложил капитан.
Генерал закрыл окно с пасьянсом и, с видимой неохотой, поднял трубку.
- Ну, здравствуй, Валерий Степанович, - голос на том конце аппарата не предвещал ничего особо приятного. – Рассказывай, что там у тебя нового.
- Здравия желаю, Иван Георгиевич, - уныло отозвался Симаков. – Нового пока ничего. Все обстоятельства дела говорят о несчастном случае. Вернее, о естественной смерти. Вскрытие тела показало присутствие в организме губернатора следов этилового спирта. Никаких ядов или посторонних соединений. Плюс сауна, плюс девочки. В его-то возрасте! Вот сердце и не выдержало забав молодецких!
- Несчастный случай, говоришь? А я слышал, в деле есть свидетель, и его показания противоречат твоей версии, генерал! Как это понимать? Недоглядел за губернатором?
«Настучали уже, - с тоской подумал Симаков. – Свои же настучали. Подсиживают, сволочи …»
- Ну что, Вы, Иван Георгиевич! – добавил он вслух. - Разве можно всерьез воспринимать слова наркоманки в состоянии абстиненции? Тем более что абсолютно никаких улик, говорящих в пользу версии о насильственной смерти, не обнаружено. К тому же сейчас, когда девчонку откачали, она утверждает, что ничего не помнит о вчерашних событиях.
- Откачали или накачали? А, генерал? Я твои методы знаю. Ты вообще понимаешь, что здесь большая политика замешана? И большие деньги! Начнется передел собственности, финансовых потоков. Шум поднимается, будь здоров! Телевизор смотришь? Мне из Кремля звонили, дело на контроле лично у Президента. Так, что давай там, отнесись к этому со всей серьезностью! Помощь тебе нужна?
- Никак нет, Иван Георгиевич, справлюсь.
- Надеюсь, генерал. Ты сам понимаешь, от этого теперь многое зависит, - в аппарате повисла многозначительная пауза. – Так что там, все-таки, твой свидетель говорит?
«Ага, - подумал Симаков. – Значит, в Москве только звон слышали…»
- Да бред собачий, Иван Георгиевич. Даже повторять такое не серьезно. Якобы в момент смерти она видела какого-то голого человека со светящимися глазами, который потом чуть ли не в воздухе растворился. Теперь уже и сомневается, что вообще, что-то видела. Экспертиза подтвердила наличие в крови девчонки препарата, который в соединении с алкоголем дает сильный галлюциногенный эффект. Так что - все ясно!
- Как ты сказал? Со светящимися глазами? Хм… - неожиданно оборвался голос в трубке.
- Да, Иван Георгиевич, - удивился непонятной реакции собеседника Симаков. – Да еще и без зрачков.
- Даже так? – в трубке вновь помедлили. – Вот  что, генерал, мне тут надо кое с кем посоветоваться. Я тебе перезвоню.
Симаков медленно повесил гудящую трубку. Странная реакция Москвы на, казалось бы, не стоящий внимания момент, не на шутку его встревожила. Даже разозлила. Он нажал кнопку селектора.
- Найдите мне полковника Федорова! – приказал он секретарю. И почти крикнул вдобавок. - Срочно!
Заветная сверхновая на погонах генерала прямо на глазах превращалась в «черную дыру».

Несколько последующих ночей Марина тщетно пыталась вызвать образы того странного сна. Но как она ни старалась, ничего у неё не выходило. Поначалу она просто проваливалась в черноту без всяких сновидений. Затем потихоньку начали проявляться какие-то отрывистые, расплывчатые и совершенно бессвязные видения, которые и вспомнить то составляло большого труда. Наконец, по прошествии примерно недели бесплодных попыток, в одну из ночей, она вдруг поняла, что спит и видит все происходящее во сне. Невероятное возбуждение жаркой волной прокатилось по всему ее телу, и, словно назло ей, в ответ картинка вокруг начала медленно расплываться. Марина поняла, что теряет контроль над своим долгожданным сновидением, и постаралась успокоиться и взять себя в руки. Неясные образы сна тут же стали отчетливей и реальней. Но это было совсем не то, что она ожидала увидеть! Вокруг нее был город, дома, какие-то случайные прохожие и ничего похожего на загадочную туманную реку и скрюченное дерево на берегу. Марину охватило смутное беспокойство, быстро перераставшее в тревогу. И дело было не только в ее неспособности контролировать сон. Мир вокруг был вполне реален, она могла потрогать рукой любой видимый предмет, но каждая клеточка ее организма ощущала свою абсолютную чужеродность в этом странном, пугающем месте. Что-то внутри нее отчаянно требовало немедленно покинуть этот совершенно чужой, почти враждебный для нее мир. Марина огляделась вокруг и вдруг увидела идущего мимо мужчину. У него был полностью отсутствующий взгляд, но двигался он решительно и вполне целенаправленно.
- Извините, - решилась она обратиться к прохожему. – Не подскажете, что это за улица?
- Это? – мужчина остановился и огляделся. – Это…
Он попытался думать и глаза его начали медленно приобретать осмысленное выражение. Но в тот самый момент, когда он взглянул на девушку удивленно и осознанно, прохожий внезапно исчез. Просто растворился в воздухе, на мгновение став туманным облачком. Марина отшатнулась, и все вокруг нее поплыло и задвигалось, словно акварель, размываемая рукой невидимого художника. Окружающая картинка пустилась в хаотичную пляску, и Марина вновь погрузилась в бессвязность обычного сна.
На следующую ночь она упорно решила продолжить свой эксперимент, и на этот раз контроль над собой пришел к ней довольно быстро. Она стояла на ступенях университета и вокруг, несмотря на ночное время, сновали какие-то люди. Марина была абсолютно уверена в точном ощущении времени суток, ходя видимость была превосходной. Солнца не было, но предметы вокруг были залиты ровным матовым светом. Она обратила внимание, что глаза всех прохожих совершенно пусты, так же, как и у вчерашнего мужчины. Она не стала больше ни с кем заговаривать, цель ее была иной. Все ее существо настоятельно требовало увидеть, поговорить с незнакомцем из реального сна, понимая, даже твердо зная, что в нём скрыт ключ к некоей тайне, касающейся лично ее. Но как попасть отсюда на берег неведомой реки, она не знала. Вдруг ей в голову пришла странная мысль, и Марина поразилась ее отчетливости. Было похоже на то, как если бы чей-то тихий, но четкий голос шепнул ей прямо в уши:
- Ты должна вспомнить нужное место со всей тщательностью и во всех деталях, и захотеть оказаться там!
Марина так и сделала. И, к своему удивлению, она заметила, как меняется пейзаж вокруг. У нее закружилась голова, и она на секунду прикрыла глаза, боясь вновь потерять контроль, но, к счастью, вскоре размытые формы приобрели отчетливые очертания, и она оказалась в том самом месте, на берегу туманной реки, возле голого дерева с крючковатыми ветвями. Как и следовало ожидать, никого рядом не было. Марина пыталась вглядываться в странные пейзажи вокруг, в надежде увидеть своего незнакомца, но стоило ей зафиксировать взгляд на чем-то, как это что-то моментально расплывалось, теряя устойчивые черты. Марина начала уставать.
- Не делайте этого, - внезапно услышала она знакомый голос. – Фиксируя взгляд, Вы тратите слишком большое количество такой необходимой здесь энергии.
Она быстро обернулась. Немного поодаль стоял мужчина из ее сна и широко улыбался.
- У Вас потрясающие способности, - продолжая улыбаться, произнес незнакомец и подошел поближе, почти вплотную к ней.
У Марины отлегло от сердца, и, успокоившись, она вновь включилась в стереотипную программу поведения женщины.
- А у Вас дурацкая привычка появляться за спиной! – недовольно, но в то же время с некоторым кокетством произнесла она, передергивая плечами.
- Простите, не хотел Вас пугать. Но, думаю, если бы я возник прямо у Вас перед глазами, эффект был бы куда сильнее. Скорее всего, даже слишком сильным!
- Почему Вы решили, что я испугалась? И что значит, прямо перед глазами? Вы что же, иллюзионист?
Она и правда пыталась скрыть свой испуг за иронией.
- Немного, - мужчина пожал плечами. – Впрочем, весь мир – иллюзия. А более всего, именно то место, где мы сейчас с Вами находимся.
- Да, кстати, Вы так мне и не сказали, что это все-таки за место такое?
Мужчина молчал, видимо решая про себя, что отвечать. Было хорошо видно, что он сильно колеблется в своем решении.
- Я настаиваю, - решительно потребовала Марина. – И не смейте мне лгать!
- Хорошо, не буду, – вздохнул мужчина, и улыбнулся, приподнимая руки. – Но вот ведь беда, и правду сказать я тоже не могу! Такая правда может сильно навредить неподготовленному человеку.
- Я переживу, - твердо произнесла Марина, рассчитывая, наконец, во всем разобраться. – Это лучше чем потихоньку сходить с ума от вечных загадок.
- Будь, по-вашему, - все же решился незнакомец, и его последующие слова прозвучали для Марины как выстрел в мертвой тишине. - Это граница миров!
- Каких миров? – содрогнувшись, прошептала она.
- Того, - незнакомец невозмутимо махнул рукой в сторону другого берега реки. – И этого.
Девушка бросила на него непонимающий взгляд, а потом нервно рассмеялась. Ответ незнакомца был прост и конкретен, но, как обычно, ничего не объяснял. Мужчина, по-прежнему, играл в свои замысловатые игры. Марина обреченно покачала головой.
- Послушайте! – не отрывая ладони от глаз, нервно произнесла девушка. – У меня от Ваших тайн и двусмысленностей голова идет кругом. Вы можете хотя бы раз быть серьезным?
- А Вы уверены, что от моей серьезности Вам станет легче? – иронично переспросил мужчина. – Вряд ли. Но раз Вы настаиваете, хорошо, не буду Вас больше мучить…
Он снова немного помолчал, а затем продолжил не торопясь, тщательно подбирая нужные слова:
- Разные народы называют это место по-разному. Но наиболее известно греческое название этой реки. Это Стикс - река мертвых.
Марина непроизвольно дернулась, словно попав под действие тока. У нее закружилась голова, и она опустилась на землю.
- Дышите, - поддержал ее незнакомец. – Дышите ровно и глубоко. Здесь энергию можно получать прямо из воздуха. Вернее – из эфира.
Марина попыталась восстановить дыхание, и ей стало немного лучше.
- Я что, умираю? – слабым голосом произнесла она, чуть-чуть оправившись. – Раз уж я оказалась здесь?
- Да, вроде, нет, - улыбнувшись, поспешил приободрить ее незнакомец. – Пока просто спите. И видите сон. Сон о границе миров.
Внезапно какая-то мысль скользнула по челу девушки, и она непроизвольно сжалась в комок, испуганно уставившись на своего собеседника. Тот усмехнулся, словно прочитав ее мысли.
- Не бойтесь, я не привидение и не мертвец. И Вы это знаете. Знаете меня. Вспомните! Мы ведь с Вами уже встречались в человеческом мире. И не единожды. Я говорю о других, иных жизнях!
Последние слова незнакомца прозвучали особенно странно. Гулко, словно с большой глубины. Вернее из глубины времен. Так, будто за него говорила сама вечность. И от этих слов внутри девушки что-то оборвалось. Да, она видела эти глаза, но когда, где? Какая-то часть ее сознания пришла в движение, и она поняла, что вот сейчас ей всё и откроется, она вспомнит длинную цепь своих перерождений и прошлых жизней, вспомнит Себя. Ей стало страшно и восхитительно одновременно. Но вдруг все остановилось. Что-то в ней самой, какая-то другая ее часть не могла допустить такого прорыва. От нечеловеческой внутренней борьбы у Марины тисками сжало голову и перехватило дыхание. Она замерла, цепенея и не зная, будет ли жить в следующий момент. В глазах все расплылось и потемнело. Сознание померкло, а когда забрезжило вновь, Марина долго не могла понять, где она, и что с ней происходит. Она с огромной скоростью двигалась в темной трубе туда, где вдалеке маячил бесконечно притягательный свет. Движению этому не было конца. Она не могла дышать, и отчаянная жажда вдоха разрывала несчастные легкие. Она рвалась к свету всем своим существом, как только может рваться потерявшаяся во мгле человеческая душа. Наконец, с неимоверным усилием, она сделала свой трудный, похожий на первый в жизни вдох и с криком открыла глаза. Сердце бешено колотилось. А порванный в клочья разум напряженно пытался идентифицировать ровную белую поверхность с небольшими хаотичными вкраплениями, похожими на пузыри, на которой намертво остановился ее взгляд.
Постепенно успокаиваясь, Марина пришла в себя, и даже нашла в себе силы улыбнуться. Она лежала в своей собственной постели, а поверхность, предназначение которой она так старательно силилась понять, оказалась потолком в ее собственной спальне. Действие странного, психоделического сна, наконец, закончилось. Но теперь, на каком-то глубочайшем уровне своего сознания, Марина точно знала, что уже никогда не сможет быть прежней собой.

Все лето Котори провёл в обществе монаха-ямабуси, постигая под его руководством премудрости Сюгэн-до, тайного учения, восходящего своими корнями еще к началу времён. Старик рассказывал, что почти тысячу лет назад в пещере на склоне горы Кацураги отшельник по имени Эн-но Одзуну заключил священные знания в свитки, назвав их «путем обретения сверхъестественного могущества». Однако сам он этих записей никогда не видел, и внутри ордена монахов, к коему он принадлежал, это искусство всегда передавалось только устно, от учителя к ученику. «Из сердца в сердце», - как говорил ямабуси.
- Большинство людей ещё не доросло до понимания сути сокровенного, - любил повторяться он. - Передать им тайну было бы равносильно самоубийству. Все равно, что дать в руки несмышленого малыша оружие. Это может только навредить.
- Но когда-нибудь наступит время, - говорил Учитель, - и таинства Сюген-до будут доступны каждому. Но это будет уже мир не людей, а, скорее, полубогов. До той поры задача ордена - сохранять заветные знания для будущих поколения, продолжая преемственность и оберегая их от дураков.
Котори усердно учился. Сначала просто чувствовать тонкие энергии, а затем и управлять ими, опосредованно воздействуя на материальные объекты. Самым трудным этапом в его обучении, как это ни странно, оказалась задача обрести контроль над собой, над своими мыслями. Учитель говорил, что вратами – мон – в мир божественного могущества является полное прекращение разговора с самим собой, остановка хаотического потока мыслей. Внутренняя тишина, ведущая к следующему состоянию – Пустоты.
- Когда ты достигнешь Пустоты, - наставлял монах, - тебе ничто уже не помешает войти в прямой контакт с источником всего сущего, получить ответ на любой свой вопрос. Это состояние величайшего восторга от слияния с изначальной своей природой, Абсолютом, и называется просветлением - «сатори»!
Долгие часы Котори, следуя указаниям Учителя, проводил в медитациях, пытаясь обуздать свой непослушный разум.  Но мысли так и скакали у него в голове, как молодые белки по ветвям сосен, и никак не желали униматься. Они возникали из ниоткуда, уцепившись за мельчайший повод, малейшее изменение окружающей обстановки, и приводили за собой целый веер каких-то не нужных измышлений и логических спекуляций. А то и вовсе накрепко застревали в голове, не желая покидать ее, несмотря на все усилия Котори. Или вновь упрямо возвращались, когда Котори уже праздновал в душе победу. Он не выдержал, и пожаловался монаху, за что неожиданно получил удар костяшками пальцев по голове.
- А ты как думал? – посмеялся над ним Учитель. – Природа никогда не отрывает своих тайн просто так. А уж эта - одна из самых охраняемых.
Затем, немного смягчившись, он добавил:
- Мы все привыкли смотреть на мир глазами. Попробуй взглянуть на него ушами.
Котори едва не рассмеялся при этих словах Учителя, представив всю нелепость такой картины. Но, немного поразмыслив, понял, чего хочет от него старик. Теперь, предаваясь медитации, он стал закрывать глаза и ловил обострившимся слухом потоки льющихся вокруг звуков. Действительно, его мозг, привыкнув получать основную информацию от глаз, полностью переключившись на иное восприятие, порождал теперь гораздо меньше мысле-форм. Тем не менее, звуков вокруг было слишком много и они были чересчур разнообразны, для того чтобы усыпить бдительный разум. И вдруг Котори догадался, что нужно делать. С этого момента для своих тренировок он стал забираться на небольшую ровную площадку почти на вершине скалы, рядом с водопадом. Здесь преобладал только один звук – шум водного потока, падающего в горное озеро. И насекомых, отвлекавших его во время занятий, стало гораздо меньше. Гул постоянно льющейся воды гипнотизировал Котори, уносил прочь непослушные мысли, и в какой-то момент он впал в состояние подобное трансу. В голове, свободной от дум, возникло состояние вакуума, пустоты. В следующий момент он почувствовал, как откуда-то сверху, из безграничных глубин космоса, на него опустился тонкий, едва уловимый поток света, радужного сияния, несущий в себе, однако, огромную информационную составляющую. Поток этот коснулся его макушки, вошел внутрь и, ненадолго задержавшись сначала в районе лба, затем горла, сердца, солнечного сплетения и пупка, опустился до самого копчика, и ушел дальше, куда-то в глубины земли. Котори поймал себя на состоянии необычайной ясности. Это было абсолютное знание без слов. Казалось, он понимал и осознавал все, чего бы ни касалось его внимание. Любой грандиозный аспект мироздания, так же, как и любой его мельчайший камушек, встали на свои места, выстроив стройную картину мира. Не осталось ничего непонятного.
Несмотря на затекшие ноги, Котори подскочил на месте, словно его ужалила тростниковая змея. Но тут же плюхнулся обратно, получив весомый удар бамбуковой палкой по плечу. Каким-то мистическим образом ямабуси оказался в этот момент на вершине скалы, у него за спиной.
- Разве я не учил тебя контролировать эмоции? – строго спросил монах.
- Но Учитель! – пытался, было возразить воодушевленный своим успехом Котори. – У меня получилось! Я хотел…
-  Экий подвиг! – оборвал его отшельник. – Побежишь рассказывать об этом маме?
Котори растерялся от неожиданной насмешки Учителя.
- Не стоит придавать своим мелким победам слишком большого внимания.  Упустишь главное. Ты ведь только приоткрыл узкую дверь в неизвестное. Теперь нужно хорошо потрудиться, чтобы расширить проем. И может быть, когда-нибудь, ты сможешь полностью в него протиснуться.
Однако с этого дня в их занятиях наметились перемены. В дополнение к ежедневным медитациям, Учитель начал потихоньку раскрывать Котори секреты магических мантр и мудр, или, как их еще называл ямабуси, дзюмон и кэцуин. Котори старательно постигал, как воздействием на первозвуки пробуждать в энергетических центрах тела необходимые вибрации, и, замыкая определенным образом пальцы, управлять ими, направляя их течение по  тонким каналам.
- Великое таинство Тантры, - поучал монах, - это триединство мысли, слова и действия. Некоторые думают, что это единение достигается при помощи медитаций, мантр и мудр. Они правы, но только в одном. Заклинания действительно помогают, однако, это всего лишь средство, а не цель. Цель же состоит в обретении целостности самого себя.
Видя, что ученик не совсем его понимает, старик продолжал:
- Одного буддистского монаха как-то спросили, в чем смысл Великого Пути и он ответил: «Все просто. Я ем, когда голоден, и сплю, когда устал».
- Но ведь все делают то же самое, - отвечали ему. - Да, но большинство при этом не присутствуют в том, что делают!
Котори слегка приоткрыл рот, пытаясь уловить суть рассказанной притчи. Ямабуси придержал его за подбородок и улыбнулся.
- Когда-нибудь, ты все поймёшь, - проникновенно произнес он, и слова его были тверже гранитной скалы. – А пока твоя главная задача – со всем возможным усердием искать в своем сердце Будду.

- Вот, что, полковник, - генерал Симаков был сегодня явно не в духе. – Вечерним рейсом из Москвы прибывает какая-то специальная группа для оказания нам помощи в расследовании. Твоя задача их встретить, расселить, и оказывать всяческое содействие. Задача ясна?
Федоров едва не выругался. Ко всем прочим проблемам, ему не доставало только заносчивых москвичей, постоянно сующих нос не в свое  дело.
- Ясна то она, конечно, ясна, товарищ генерал. Но для чего? Вы же знаете, они только мешать будут!
- Все вопросы туда, - генерал красноречиво ткнул пальцем в потолок. – Мне они тоже, знаешь где?
Он грустно вздохнул, и, махнув рукой, залез куда-то вглубь стола. Перед ним появилась бутылка армянского коньяка.
- Будешь? – спросил он Федорова, перед тем как налить себе полную рюмку.
Полковник отрицательно покачал головой. Он уже размышлял, как и на какие средства организовать обязательные в таких случаях баню и попойку.
Своего виз-а-ви он узнал сразу же. Что-то было в конторских такое, что выдавало их профессиональному взгляду, несмотря на всю маскировку. Тем более что прятаться особенно никто не собирался. Федоров представился и замолчал, озираясь по сторонам. Вокруг, как из-под земли, выросло несколько крепких на вид парней. И хотя со стороны все выглядело так, как будто каждый был занят своим собственным делом, Федоров заметил, что ребята привычно работают по секторам.
- Подполковник Чернов, - прибывший пожал протянутую руку. – Со мной еще пятеро. Надеюсь, у Вас микроавтобус?
- Ну, что? – продолжил Федоров уже в машине, картинно потирая ладони. – Сейчас расселяемся, отдыхаем с дороги, а вечером я договорился насчет сауны. Идёт?
- Вы, что, полковник? Мы не отдыхать сюда приехали, - резко оборвал его Чернов. – Где сейчас свидетель?
- В городском психоневрологическом стационаре, на обследовании, - обескуражено пробормотал Федоров, чувствуя, что еще немного и он, как подорванный паровоз, стремительно сорвется с накатанной дороги выстроенных планов.
Странные это были гости. Не похожие на обычных «проверяющих». И это сильно его тревожило.
Чернов удивленно приподнял брови.
- А вы что хотели? – заметил его реакцию Федоров. – Мы же не могли упечь её в СИЗО! Она все-таки свидетель, а не обвиняемый.
- Она очень ценный свидетель, - менторский тон гостя уже начал раздражать полковника. – И, кстати, единственная зацепка следствия.
- Зацепка? – хмыкнул Федоров. – Лучше сказать крючок. Причем, совершенно упавший. Нельзя же относиться к её бреду всерьез.
- А это нам решать, полковник, - Чернов снял свои солнцезащитные очки и пронзительно взглянул в глаза собеседника. – Многие люди подходят ко всему происходящему вокруг слишком несерьёзно. Ровно до того момента, когда  наступает  горькое прозрение.
Федоров с трудом выдержал долгий сверлящий взгляд приезжего. Огромное желание послать его, куда подальше, придало ему сил.
- И не надо злиться, - уже мягче добавил москвич, надевая очки. – Мы с вами одно дело делаем.
Он немного помолчал. Молчал и Федоров, абсолютно не горя желанием продолжать неприятный разговор.
- Свидетеля, надеюсь, охраняют? – прервал затянувшуюся паузу Чернов.
- Конечно, охраняют, - несколько злорадно усмехнулся полковник, вспомнив вечно спящего на стуле прапорщика из дежурной части.
- Круглосуточно? – не унимался Чернов.
- Нет, - Федоров буквально кожей почувствовал прокол, - только днем. На ночь стационар закрывается. Заступает местная охрана.
- Да вы что, полковник? Вы с ума сошли? Единственный свидетель в самое опасное время остается фактически беззащитным?
- С ума сошла она, а не я, - резко осадил зарвавшегося «варяга» Фёдоров. - И как по мне, то еще большее сумасшествие - носиться с ней как с писаной торбой.
- Это непростительное легкомыслие, - покачал головой Чернов. – Я буду вынужден доложить наверх.
«Да докладывай ты куда хочешь!» - с плохо скрываемым раздражением подумал Федоров. Ему все сильнее хотелось поскорей избавиться от непрошеных гостей. Он обреченно вздохнул и добавил вслух:
- Хорошо, я распоряжусь об усилении охраны.
- Не нужно. Мы сами этим займемся. Едем в больницу. Прямо сейчас.
Дежурный прапорщик, заметив целую группу решительно шагающих по коридору молчаливых мужчин, подскочил со своего насиженного стула и, отбросив кроссворд, начал нервно теребить рукой кобуру на ремне, пытаясь достать непослушное оружие. Пистолет, обретя, наконец, долгожданную свободу, радостно запрыгал у него на руках, прежде чем незадачливый прапорщик поймал его и прижал к своей груди, словно ребенка. Именно в этом положении и застал его подошедший начальник. Полковник едва не убил на месте дежурного, так опозорившего службу перед приезжими. Особенно после прочитанных Черновым нравоучений. Москвичи, пропустив полковника вперед, о чем-то вполголоса зашушукались и сдержано посмеялись. Это было первое, с момента приезда, проявление хоть каких-то эмоций с их стороны. Чернов молчал, изредка кивая им головой, как бы в подтверждение своих мыслей. Но когда Федоров встречался с ним глазами, его презрительно-насмешливый взгляд был красноречивей любых слов. Полковник готов был провалиться под землю от стыда.
- Это Вы, товарищ полковник? - с огромным облегчением козырнул прапорщик, убирая обратно ненужный теперь пистолет. – А я уж подумал: стрелять придется.
- Лучше бы ты сам здесь застрелился! - в сердцах бросил ему Федоров и резко спросил. – Где она?
- Там, - обескураженный прапорщик кивнул в сторону обшарпанной  больничной двери.
А потом он пожал плечами и сделал характерный жест пальцем, когда  последний посетитель скрылся в палате. Подобрал с пола упавшую газету, стряхнул с нее пыль и снова устроился на своем колченогом, продавленном, но таком уютном стуле, в душе посылая занудное начальство в известном направлении.
Главврач не решился противоречить «рекомендациям» серьезного ведомства и поместил одиозную пациентку одну в изоляторе, несмотря на нехватку мест в больнице. Чем ещё больше усугубил её и без того тяжелое психическое состояние. Вид у девушки был совершенно изможденным. Синяки под говорили сами за себя. Взгляд совершенно потух и обрел действительно какое-то ненормальное выражение. Она абсолютно индифферентно встретила появление незваных гостей.
- Здравствуйте, - поздоровался москвич. – Я подполковник Чернов. Разрешите задать Вам несколько вопросов?
Девушка фыркнула и начала хохотать. Чернов недоуменно окинул ее взглядом и повернулся к Федорову.
- Вы чем её здесь напичкали? – спросил он полковника.
Тот неопределенно повел плечами.
- Все вопросы к врачам. Похоже, ей опять нужно колоть успокоительное. Если, конечно, хотите услышать хоть что-то понятное.
- Не надо, - девушка вдруг резко перестала смеяться. – Я не могу больше выносить ни эти уколы, ни разговоры ваши бессмысленные. Я уже сто раз отвечала на все ваши дурацкие вопросы. Сколько можно?
- Сколько нужно, - со стальной интонацией в голосе оборвал её Чернов, но затем немного смягчился. – Знаете что, давайте сделаем так. Говорить Вам ничего не придется, просто постарайтесь вспомнить в мельчайших деталях все обстоятельства того печального вечера.
Он сел на краешек кровати, повернувшись спиной к присутствующим, и аккуратно взял девушку за руку, пристально глядя ей в глаза.
- Расслабьтесь, - продолжал Чернов, не отпуская руки. – Закройте глаза. И просто вспоминайте.
Он очень легко, едва заметно коснулся нескольких точек на теле девушки, не спуская с нее глаз. «Ба, да ведь он ее гипнотизирует», - подумал Федоров, глядя на манипуляции приезжего. Девушка действительно закрыла глаза и обмякла. Чернов продолжал держать её за руку, контролируя пальцами пульс. В палате повисла звенящая тишина. Было слышно только тяжелое дыхание пациентки, да тихий писк какого-то медицинского прибора за стеной.
Внезапно девушка вздрогнула всем телом и выгнулась дугой. Её дыхание резко участилось. Грудь девушки под серой больничной рубашкой вздымалась и опадала так, будто ей не хватало воздуха. Она задергалась и замотала головой, пытаясь отделаться от мучительного наваждения. Было похоже, что она вновь, по-настоящему, переживает случившееся.
И вдруг она открыла глаза и уставилась на Чернова круглыми, широко раскрытыми глазами. Немая сцена продолжалась не больше секунды. Затем несчастная в неподдельном ужасе отпрянула назад, всем телом прижимаясь к стене, и дико закричала, переходя на истерический визг. В следующий момент она отключилась.
Дверь в палату распахнулась, и на пороге показался доктор, в белом медицинском халате, пытавшийся оторвать от себя ставшего чересчур бдительным прапорщика.
- Что тут у вас происходит? – возмущался он, преодолевая сопротивление охранника. – Что за крик?
- Ничего особенного, - Федоров развернул перед глазами врача удостоверение. – Пациентка сознание потеряла!
Он махнул рукой в сторону кровати.
- Немедленно покиньте помещение! – ужаснулся мужчина. – Я же категорически возражал против любых допросов до стабилизации состояния больной. Я буду жаловаться вашему начальству! Вы что, вы хотите лишить её последнего шанса на выздоровление?
- Успокойтесь, доктор! – вмешался Чернов, до того молча сидевший спиной к выходу. – Ей уже лучше.
Девушка пошевелилась и застонала.
- Уходите сейчас же! – зашипел врач, выталкивая мускулистых посетителей за дверь. – Мне нужно сделать укол.
- Да, да, уходим, - Чернов поднялся и кивнул своим. Те так же молча двинулись к выходу.
- Похоже, все серьезней, чем я думал,  - задумчиво проронил он, проходя мимо Федорова.
Чернов выглядел обеспокоенным, однако в его глазах полковник успел заметить блеск, сродни тому, что бывает у охотников, учуявших добычу.
 В тот же день он потребовал у Федорова предоставить его группе большое закрытое помещение на всю ночь и ни в коем случае их не беспокоить. Издерганный чудачествами Чернова, полковник только вздохнул, даже не пытаясь узнать у своего подопечного цель такой странной просьбы. Он примерно представлял, что тот ответит ему, и нарываться на очередную резкость ему совершенно не хотелось. Москвичам был найден спортзал в закрытом клубе «Динамо», которым Чернов, на удивление, остался совершенно удовлетворён. Пришедшую с утра на уборку техничку, открывшую спортзал своим ключом, едва не хватил удар от неожиданности, когда она увидела, как несколько мужчин сидят в потемках на полу, по-японски поджав колени, а в центре образовавшегося правильного круга восседает их предводитель, в совершенном неглиже. Когда тетка попятилась, крестясь и с грохотом опрокидывая пустое ведро, Чернов открыл глаза и дико заорал на весь спортивный комплекс:
- Я же просил нас не беспокоить!
Неизвестно, что несчастная женщина увидела в его взгляде, но когда её, спустя месяц, полуживую выпустили из психушки, она уволилась со своей, по-своему «непыльной» работы в органах, и ушла в монастырь.

- Ну, хватит, Котори, вылезай! – ямабуси надоело дожидаться ученика.
Совершенно голый Котори с видимой неохотой прервал свою длительную медитацию под ледяными струями водопада и перебрался по скользким камням на сухое место, туда, где лежала его сложенная одежда. Последнее время Учитель часто заставлял Котори совершать ритуал такисуге, объясняя это тем, что Котори необходимо очистить свое энергетическое тело, пробить все закрытые до сих пор каналы Ки.
- В противном случае те силы, которые ты в себе пробуждаешь тренировками, наткнувшись на препятствия, вызванные закупоркой каналов, могут скопиться в каком-нибудь органе и нанести серьезный вред здоровью, – поучал он обычно и, погладив себя по бороде, мрачно завершал свой монолог одной и той же фразой: - Или даже убить!
При этом Котори, которому поначалу стояние под леденящим потоком  казалось настоящей пыткой, послушно лез в воду. И постепенно вошел во вкус. Ему стали нравиться ощущения, возникавшее в теле, когда упругие струи водопада жёстко били ему в темя. Особенно полюбил он состояние необыкновенного холодного жара вспыхивавшего в животе и разливавшегося по всему телу. После этого он как будто и в самом деле становился чище не только снаружи, но и изнутри.
- Потрясающее! – не смог удержаться от комментариев Котори, вытираясь куском домотканого холста. – Такое чувство, что вот-вот взлетишь!
- Прежде научись твердо стоять на ногах! – с напускным недовольством буркнул монах, глядя как его ученик едва не упал, споткнувшись о торчащий из песка корень.
- А, правда, Учитель? – пользуясь случаем, Котори решил развить случайно затронутую тему. – В общине рассказывали, что некоторые отшельники умеют летать. Один старик утверждает, что видел подобное собственными глазами. Говорит, очень похоже на полет воздушного змея. Только нитей не видно. Возможно ли это, Учитель?
- Я тебе уже много раз говорил, Котори, - голос монаха был неподдельно суров. – Не гоняйся за внешними проявлениями Силы! Упустишь главное. Ищи единство внутри себя. Тренируй сознание, избавляясь от искусственных границ. Для полета мысли нет ничего невозможного!
Но Котори не унимался, доставая Учителя всю дорогу, пока они поднимались к пещере. Наконец, когда они достигли верхнего уступа, монах не выдержал.
- Да все просто! – резко повернулся он к ученику. – Ты когда-нибудь летал во сне? Помнишь эти ощущения?
Котори конечно же помнил необыкновенное тянущее чувство внизу живота, граничащее как с болью, так и с небывалым наслаждением, которое часто возникало у него во сне в моменты свободного падения. Ведь он все еще рос!
Котори молча кивнул.
- Это были полеты эфирного тела, тела сновидения, на которое не действуют земные законы, - пояснил ямабуси. – Так вот, достаточно с полной отчетливостью воспроизвести эти ощущения в физическом теле – и ты полетишь! Если, конечно, у тебя хватит на это энергии. Давай, попробуй!
Он неожиданно подтолкнул ученика к обрыву. Котори испуганно уперся.
- Ну что же ты? – не унимался монах. – Давай!
- А вдруг я разобьюсь, Учитель? – растерялся Котори.
- Но ты ведь хотел научиться, не так ли? А как можно научиться, не попробовав? Давай!
Котори осторожно посмотрел с обрыва. Там, глубоко внизу, жадно смотрели ввысь острые кромки огромных валунов, требуя жертвенной крови. Котори продолжал нерешительно топтаться на краю площадки.
- Говорю тебе, прыгай! – в голосе Учителя прозвенели угрожающие нотки. Так он еще никогда не говорил с учеником.
В отчаянии Котори шагнул вперед, к самой пропасти. Стараясь не смотреть на камни, он попытался вызвать в своем животе нужные ощущения, но перепуганное тело чувствовало только страх высоты. Энергетическая точка танден сжалась и постаралась исчезнуть. Но отступить Котори не мог. Понимая, что сейчас погибнет, он начал медленно наклоняться вперёд.
В последний момент Учитель схватил его сзади за пояс, удержав на краю.
- Разве я не говорил тебе, что вначале нужно обрести единство – санмицу - внутри себя? Как твое тело может быть продолжением мысли, если оно дрожит, словно осиновый лист на ветру?
И, правда, колени у Котори подкосились, и он рухнул на землю, больно ударившись о камни. Ямабуси потыкал его своим посохом.
- Ну хватит лежать, юноша! Нужно тренироваться, если хочешь научиться полету. Да, и кстати, - Учитель ухмыльнулся в усы, - для всех этих штучек необходима вся наша энергия. Особенно сексуальная. Так что с этого дня - никаких мыслей о девушках!

- Товарищ полковник, Вас к телефону, - прошуршал интерком голосом дежурного офицера.
Федоров нехотя поднял трубку. Он страшно устал за последние дни и любые новости для него означали только новые проблемы и новую трату сил. Мысли об отпуске, и даже увольнении, посещали его все чаще и чаще.
- Да, - буркнул он в аппарат. – Слушаю.
- Это прапорщик Гусев, товарищ полковник.
У Федорова от нехороших предчувствий екнуло сердце. Звонивший прапорщик как раз сегодня должен был дежурить в больнице.
- Что-то случилось? – встревожился он.
- Да нет, все нормально. Просто свидетельница просила меня позвонить Вам, чтобы Вы приехали. Только она просила, чтобы Вы один были. Иначе она не будет говорить.
- О чем говорить? – машинально переспросил полковник.
- Не знаю, товарищ полковник. Только она просила позвонить именно Вам. Так Вы приедете?
- Ладно, - обреченно согласился полковник. – Ждите.
Через полчаса он был уже в больнице. Девушка выглядела еще хуже, чем в прошлый раз. К болезненной худобе и синякам добавилось совершенно безумное выражение лица. Полковник уже пожалел, что приехал, но, поздоровавшись, присел на край кровати и положил пакет с фруктами. Девушка, не отрываясь, смотрела ему прямо в глаза.
- Вы один? – почему-то шепотом спросила она, заглядывая ему за спину.
Федоров медленно обернулся и посмотрел назад. Там никого не было.
- Один, - ответил он и тоже перешел на шепот. – А почему шепотом?
- Я боюсь, - девушка худыми пальцами вцепилась ему в руку.
- Кого?
- ЕГО!
Полковник неожиданно для себя дернулся, как будто его ударили током, и снова огляделся.
- Он что, был здесь? - встревожено спросил он девушку, уже примерно понимая, о КОМ идет речь.
- Конечно, - девушка удивленно подняла брови. – Вместе с Вами!
- Понятно, - Федоров осторожно отнял руку. – Так о чем же Вы хотели поговорить?
- Выпустите меня отсюда, - умоляюще захныкала девушка. – Мне здесь очень плохо.
- Зато безопасно, Вас здесь охраняют.
- Кто? – усмехнулась девушка. – Этот ваш военный? Разве он может защитить меня от НЕГО?
- Вас кто-то может защитить лучше?
- Да, - утвердительно кивнула девушка. – Бог! Я уйду в монастырь.
- Что ж, - немного подумав, ответил Федоров. – Пожалуй, для Вас это выход. Но сейчас Вам все равно необходимо пройти курс лечения, и это зависит уже не от меня.
- Да, меня считают сумасшедшей, - она утвердительно кивнула, а потом, хихикнув, прижала руки ко рту. – А! Я поняла. Вы заодно.
- Заодно с кем, - удивился Федоров. - С врачами?
- Заодно с НИМ!
Фёдоров покачал головой, устало взирая на вытянутый в свою сторону кривой от худобы палец собеседницы.
- Ладно, - хлопнул он себя по колену. – Мне, пожалуй, пора. А Вы подумайте вот о чем. Если бы я был заодно с возможным убийцей, Вы, как свидетель, были бы уже мертвы. До свидания.
Он поднялся и направился к выходу.
- Но ведь это был ОН! Тот, с которым Вы приходили, - услышал он за спиной.
- Что? – обернулся полковник.
- Ну тот, Чернов или Черных. Это был он, там, в бассейне!
Фёдоров растерялся, не зная, что и подумать.
- Вы что, его опознали? – на всякий случай, спросил он.
- Не знаю, я не уверена, - девушка опустила взгляд. – Но у него были такие же нечеловеческие глаза.
- У кого, у Чернова?
Она снова кивнула. Федоров застыл на пороге в растерянной позе.
- Спасибо за информацию, - он не нашел ничего лучшего для ответа. – Мы примем это к сведению. Отдыхайте.
Он медленно закрыл за собой дверь.
- Выпустите меня, пожалуйста! - доносились из палаты рыдания больной. – Я здесь умру!
- Вот, что, - он обратился к прапорщику. – Вы тут не спите. Будьте начеку. Есть некоторые соображения…
Федоров приподнял палец, вроде бы оборвав фразу. Но впитавший дух «конторы» прапорщик сразу все понял и многозначительно кивнул, озираясь по сторонам.
 - Да, и вот ещё что! – добавил полковник, уже почти уходя. – К объекту никого из посторонних не пускать. Слышите, никого! Даже из нашего ведомства. Только  с моего личного распоряжения. Это приказ!

Черный «Мерседес» одиноко стоял на окраине города, в одном из серых промышленных районов, и проливной дождь упрямо полировал его и без того блестящие бока. В салоне трое мужчин молчаливо наблюдали  за тем, как автомобильные дворники, включенные на режим с паузой, лениво стряхивают воду с ветрового стекла. Снаружи ночная темнота изредка озарялась вспышками далеких молний.
- Зря сидим, шеф, - не поворачивая головы, нарушил долгую тишину водитель. – Он не придет. Смотрите, какой ливень!
- Подождем ещё. Он сам назначил встречу. И бабло у нас. К тому же,  любопытно взглянуть на этого артиста. Очень уж тонко он работает. Ох, тонко! Необычно. Тебе, к примеру, Васёк, до него не дотянуться, как ни старайся.
- А не моё это дело, - обиделся Васек. – Я охранник и свою работу знаю.
- А фигурант Ваш явно из какой-то конторы, - добавил он, обернувшись, отчего из-за отворота куртки показалась торчащая рукоять пистолета. – ГРУ там, или ФСБ. По почерку видно.
- Да, Петрович? - «шеф» обратился к третьему, до сей поры молчавшему пассажиру. – Не ваш ли это фрукт?
- Кто ж его знает, – задумчиво ответил Петрович. – Хотя вряд ли. Что-то я не слышал о таких «талантах».
- Ты, видать, много чего не слышал. Ты в каком звании уволился? Подполковника? Ну и не дорос еще…
«Шеф» вдруг осекся на полуслове из-за хлопнувшей двери. В мгновение ока в полутемном салоне оказался какой-то человек в черной кожаной куртке, надетой поверх темно-серой толстовки с капюшоном, надвинутом на глаза. Таким образом, чтобы нельзя было разглядеть лица, особенно с учётом манеры мужчины держать голову, слегка наклонив.
- Не оборачиваться! – он придержал рукой за плечо пытавшегося оглянуться Петровича. И приказал водителю. - Переведи зеркало заднего обзора в ночной режим! Свет не включать!
- Ты тут не командуй, - начал было Васек, но «шеф» остановил его.
- Делай, что говорят! Ты его уже прозевал.
- Деньги здесь? – мужчина положил руку на кейс, лежавший на заднем сидении. И не дожидаясь ответа, одним движением бросил его себе на колени. Он так и не повернулся к собеседнику. Приоткрыв на секунду «дипломат», мужчина уже схватился за дверную ручку, собираясь уходить.
- Постой, - придержал его «шеф». – Где тебя искать, если что?
- Нигде. Я сам вас найду.
- Но как ты узнаешь, когда...?
- Узнаю. Это всё?
- Нет, не всё, - огрызнулся «шеф» в ответ на резкий тон незнакомца. – В принципе есть одно дело. Следачёк один, из прокуратуры, копает под меня. Молодой, глупый. Никак не отвяжется. Нарыл одну неприятную историю, мерзавец. Я уж с ним и так, и эдак.  Денег брать не хочет. На начальство его выходил – не боится. Упертый. Убрать его – другим урок будет. Оплата, конечно, половинная. Уровень не тот.
- Нет, - резко ответил незнакомец.
- Ты не наглей. Работа для тебя плевая.
- Я же сказал – нет.
- Ну, черт с тобой, еще полтинник накину. Идет?
- Дело не в деньгах.
- Как не в деньгах? А в чём?
- Со смертью не торгуются! – внезапно произнес в ответ незнакомец и быстро посмотрел в глаза собеседнику. От этого взгляда «шефа» отшатнуло назад. Он оторопел, чувствуя, ощущая каждой волосяной луковицей, как могильный мороз стелется у него по коже. В следующий момент незнакомец также внезапно, как и появился в машине, растворился в стене дождя.
- Ну и типчик, шеф! – нарушил повисшую паузу Васёк. – Я, конечно, всяких повидал, но этот…
- Да заткнись, ты! – оборвал его хозяин. – Дай подумать!
Водитель осторожно покосился на шефа. Того просто колотило от нервного возбуждения.
– Вот что! Не нравится он мне. Очень опасен. И как свидетель и вообще… От него нужно избавиться. И чем скорее, тем лучше. Заодно и следы замести. Чего молчишь, Петрович? Твоя работа его выпасти. Я за что тебе деньги плачу?
- Не волнуйтесь, Сергей Львович, все под контролем. Мы ведь тоже не «шиком бриты». Жучок у него если не на хвосте, то уж под хвостом, точно, - тут «Петрович» сам улыбнулся своей шутке.
Под обшивку «дипломата» с деньгами был заблаговременно спрятан миниатюрный передатчик спутникового сигнала, работающий в системе глобального позиционирования ГЛОНАСС, недавно развернутой в космосе. Последнее слово оборонки, доставшееся Игорю Петровичу за большие бабки и по великому блату. Оставалось лишь выяснить местоположение кейса, и, соответственно, его нового владельца.

День за днем пролетали дни в обществе старого монаха, и постепенно удушливую жару и зной сменила ночная прохлада долгих осенних вечеров, а за ними, своим чередом, пришла зима. Снег покрыл горные тропы и затянул тонкой ледяной коркой одинокие лужицы. Котори все чаще оставался на ночлег в пещере отшельника, чтобы не подвергаться риску нападения хищных зверей, спускаясь в деревню в ночной темноте. Скромное жилище ямабуси уже не так пугало его своей мрачноватой атмосферой, как раньше, но все же немного тревожное состояние так до конца и не покидало его под сводами таинственного грота. Котори казалось, что здесь за ним постоянно кто-то следит из темноты. Монах только посмеивался над переживаниями своего ученика, но раз за разом добавлял в них новую порцию, рассказывая, что эта пещера и не его, вовсе, и что он является здесь только арендатором. А настоящий хозяин – особый пещерный дух, ками, древний хранитель этих мест.
В ту ночь Котори представился случай лицом к лицу столкнуться со своим страхом.  Вечер выдался особенно холодным, и Котори инстинктивно жался поближе к очагу, пытаясь согреть то один, то другой бок. Снаружи надрывно завывал ветер, нагоняя в сердце тревогу. Котори долго ворочался на своей жесткой циновке, пытаясь уснуть. В конце концов, задремав, он еще долго пребывал в странном пограничном состоянии между сном и бодрствованием. Хаотичный поток образов в голове обрел, наконец, свободу, и перед мысленным взором Котори затрепетали, сменяя друг друга в неистовой пляске, десятки различных бессвязных картин.  Уже засыпая, вымуштрованный наставлениями ямабуси Котори попытался обрести над ними контроль, и вдруг ясно почувствовал чей-то колючий, пронзительный взгляд.
Он резко открыл глаза и едва не подскочил на месте. Из темноты пещеры на него взирала пара жутких глаз, источая при этом холодный, яростный свет. У Котори свинцом отекли колени, прижимая дрожащее тело к земле. Он практически не мог шевелиться. Юный ниндзя бросил отчаянный взгляд на Учителя, который мирно спал на другой стороне от почти уже погасшего очага. Но из его горла, вместо призыва о помощи, вырвался нечленораздельный тихий и хриплый возглас. Старик даже не пошевелился.
Между тем хозяин ужасных глаз, кто бы он ни был, немного приблизился, еще более пугая полумертвого от страха Котори. Его очертания слегка проступили из темноты, странным образом напоминая фигуру Учителя. Ужас Котори  немного сгладило возникшее удивление, и он нашел в себе силы еще раз взглянуть в сторону спящего старика. Ничего не изменилось. Тот продолжал тихо посапывать на своем привычном месте.
Пришелец еще немного постоял, сверля Котори прожигающим взглядом. Затем призывно махнул рукой и направился наружу из пещеры. На фоне более светлого, чем остальная окружающая тьма, входного проема, Котори смог разглядеть чужака в целом.  Его подхваченные ночным ветром волосы развевались, создавая дьявольский ареол вокруг головы. Но, в остальном, этот некто был точной копией монаха-отшельника.
 Когда таинственная фигура растворилась в ночи, Котори немного отпустило, и он смог ползком приблизиться к спящему ямабуси.
- Учитель, учитель, - затряс он старика. – Проснитесь, учитель! Я только что видел демона!
Проснувшийся ямабуси нашарил рукой свой посох и довольно болезненно ткнул им в грудь перепуганного ученика. Переволновавшийся Котори удрученно уселся на холодный пол пещеры, не понимая мотивов поведения своего наставника.
- И ради этой глупости ты будешь меня посреди ночи? – раскричался недовольный монах. – Я уже стар для таких шуток! Теперь мне уже точно не заснуть!
- Но Учитель, я действительно видел какую-то страшную темную фигуру, - неожиданно для себя, начал оправдываться Котори. – И, кстати, этот демон был очень похож на Вас!
Монах сел, протёр глаза, и внезапно громко расхохотался. Если бы Котори не знал причуд своего Учителя, то бы, наверное, счёл его за сумасшедшего. Однако гомерический хохот ямабуси почти привёл его в чувство.
- Котори, - отдышался Учитель. – Это, всего лишь, был мой энергетический двойник. Тело для путешествий в сновидениях. Ты уже видел его. Все маги используют двойника, который, по сути, является чистой энергией, но близкой по частоте вибраций к физическому телу. Практически все демонстрации сверхспособностей – есть результат умения управлять своим двойником. Это моя ошибка - я не хотел до времени акцентировать твоё внимание на этой области Знания, чтобы свойственное юности стремление к внешним проявлениям Сюген-до не отвлекало тебя от главного.
- Но Учитель, - не выдержал Котори. – Если двойник является лишь частью целого, частью Вас, почему он смотрел на меня с нескрываемой яростью? Чем я его так разозлил?
- Какой ты смешной, Котори, - монах вновь рассмеялся. – Это людям свойственно окрашивать события своими эмоциями. А в мире стихий и энергий нет места человеческим слабостям. Значение имеет только Сила. А Сила не может быть плохой или хорошей, злой или доброй. Это просто Сила. Ее может быть достаточно для чего-то, либо нет. И только….
Котори задумался. Ему все равно не хотелось верить, что Учитель, даже в ипостаси своего двойника, способен так недобро к нему относиться.
- Может это, всё-таки, был тэнгу? – нерешительно, но с некоторой долей надежды в голосе, произнес он после своих раздумий. – Или ками, дух хозяина пещеры?
Ямабуси бросил на ученика один из своих пронзительных взглядов и сокрушенно покачал головой.
- Не хотел тебя пугать, Котори, да видно придется! – от этих слов наставника у юного ниндзя пойманной птицей затрепетало сердце. - Пришла пора. Иначе ты так и будешь пребывать в плену своих домыслов и бабушкиных сказок. Я покажу тебе, как устроен мир настоящих демонов!
Котори попытался  что-то испуганно возразить, но старый отшельник не хотел его слушать. Он ушел в себя и начал нараспев читать какие-то незнакомые Котори мантры. Внезапно Котори с ужасом распознал среди них единожды слышанные когда-то запретные заклинания, вызывающие злых духов. У него  сжалось сердце от предчувствия неизбежной беды. Он бросился бы прочь отсюда, но вокруг в лесу царствовала непроглядная тьма, и бежать было еще страшнее. Тем временем темнота сгустилась и в самом жилище отшельника, и стала почти живой. Реальность мира исчезла, Котори не видел, но ощущал, что своды пещеры куда-то исчезают и, ведомые утробным распевом Учителя, они вместе с ним погружаются в неизведанное.
В какой-то момент он внезапно почувствовал чьё-то неизмеримо враждебное присутствие. Один, другой, вскоре бессчетное множество невидимых глаз с непередаваемой ненавистью взирали на него из темноты.
- К нам, к нам, иди к нам, - едва слышал он чей-то гипнотизирующий шепот.
Таинственный шепот нарастал, голосов становилось все больше и больше. Они окружали Котори, приближались к нему все ближе и ближе. И вдруг что-то железной хваткой вцепилось ему в плечо, с неистовой силой потянув в темноту. Котори в ужасе закричал и нечеловеческим усилием вырвал руку из смертельного захвата. Тотчас же раздался злобный вопль, и тьма протянула к нему сотни клубящихся протуберанцев, на глазах превращавшихся в черные, костлявые руки. Котори почувствовал резкую боль в ноге и с содроганием увидел, как чья-то чёрная, мерзкая голова, вылезшая на уродливой длинной шее, вцепилась ему зубами в икроножную мышцу.
Почти теряя сознание, он стряхнул с ноги отвратительное существо, и спиной назад, стремительно отполз к Учителю, прижимаясь к нему всем телом. Сознание Котори рушилось, он был на грани гибели от нервного напряжения. Что-то вокруг не давало ему дышать, и с непреклонным намерением «убить» давило ему на диафрагму.
- Смотри, Котори! – громко воскликнул Учитель, и юноше стало немного легче.
Только сейчас он заметил, что от монаха исходит тусклое сияние, едва освещавшее пространство вокруг. По сути, только этот неясный свет и сдерживал натиск враждебной тьмы. Но после возгласа Учителя сияние усилилось, словно подчиняясь неизвестному плану. И Котори увидел, как вокруг них из густой черноты проступают силуэты бесчисленного множества ужасных, тенеподобных существ, в неистовой злобе пытающихся прорвать невидимую границу света. Сотни, тысячи глаз сгрудившихся вокруг тварей горели такой лютой ненавистью, что у Котори волосы зашевелились на голове.
Они тянули к незваным гостям свои костлявые руки, шипели и завывали:
- Ты все равно будешь наш, человек!
Котори не выдержал натиска этой материализованной ненависти и отключился.

- Ну, что? – Игорь Петрович навис над своим подчинённым, молодым пареньком, которого он переманил, уходя из «конторы», соблазнив приличной зарплатой и  относительной свободой, которой так не хватало в мрачных стенах Управления. Особенно личности творческой, такой как Толик. – Как там наш подопечный?
Толик резко щелкнул клавишей и подпрыгнул в кресле, где он вальяжно восседал, обозревая экраны мониторов.
- Зачем же так пугать, Игорь Петрович? – недовольно пробубнил он, поправляя очки. – Я такую мысль потерял!
- Как же! Порнушку, небось, смотрел, мыслитель. Все левые мысли потом. У тебя сейчас одна главная задача – отследить «объект». Так что, давай, докладывай!
- Чего за ним следить? За меня это спутники делают. Вот, пожалуйста, - Толик ткнул какую-то кнопку и вместо «аськи» на экране появилась электронная карта города. – «Объект» уже часа три локализован в одной точке, вот здесь!
Толик ткнул в экран пальцем.
- И что это? – несколько раздраженно переспросил Игорь Петрович, не сразу разобравшись в хитросплетениях разноцветных линий на экране.
- Центральный рынок!
- Рынок?!
- Ну да, а что тут такого? – удивился Толик.
- Да, нет, ничего, - задумчиво произнес Маслихин, никак не ожидавший  проявления такого длительного интереса «объекта» к обычной торговой точке. – Ребята Васильева в сборе?
Толик кивнул, одновременно и, выражая согласие, и указывая в сторону комнаты отдыха охраны, где обычно коротали свободное от дежурства время сотрудники службы безопасности. Игорь Петрович нажал кнопку интеркома.
- Группа Васильева на выезд, - сухим служебным тоном пробубнил он в микрофон и повернулся к «технарю». – А ты будь на связи! При малейшем изменении дислокации «объекта» немедленно докладывать мне! Все понятно?
- А как же обед? – кажется, у Толика были другие планы.
- Отменяется, - резко бросил Маслихин, выходя из тесноватой «кильдымки» своего «сисадмина» и, по совместительству, главного «хакера» компании.
Несколько машин с трёх сторон одновременно подъехали к рынку, и десяток рослых тренированных парней мгновенно оказался снаружи. Бойцы охраны молчаливо и деловито растворился в толпе, прикрывая своего начальника. Игорь Петрович ещё раз сверился с карманным навигатором. Погрешность у него была плюс-минус километр, но все же это было лучше, чем ничего. Маркер навигатора монотонно мигал на плоском экране, неумолимо указывая куда-то в самый дальний угол той части рынка, что находилась под открытым небом. Там обычно собирался всякого рода маргинальный сброд, продавая все что бог послал или помог украсть, в попытке заработать на бутылку. Маслихин еще раз удивился такому развитию сюжета, но делать было нечего - любую информацию необходимо проверять. Игорь Петрович понимал, что в противостоянии с таким профессионалом, каким является его контрагент, он сильно рискует, но доверить это слишком ответственное дело кому-то другому он не мог. В случае провала его благосостояние попало бы под большой вопрос шефа. Он начал неторопливо продвигаться вдоль торговых рядов, делая вид, что ищет что-то среди нагромождения разношерстых товаров.  Нервы Игоря Петровича звенели от напряжения, а рука, судорожно сжимавшая в кармане рукоять пистолета, предательски вспотела. Вокруг хаотично сновали люди, то и дело, задевая и без того до предела взвинченного Маслихина.
Внезапно, он ощутил сильнейший толчок в плечо, да такой, что чуть не упал. Сжатая внутри Игоря Петровича пружина соскочила с предохранителя. Он мгновенно развернулся, одновременно выхватывая руку с пистолетом из кармана. Здоровенный детина, нечаянно или по умыслу толкнувший Игоря Петровича, и, за секунду до этого нагло ухмылявшийся, мгновенно сдулся, увидев направленное в лицо черное и хищное зево пистолетного дула. Рядом, как из под земли выросли парни из «группы поддержки».
- Мужик, ты чего? – растерянно пролепетал несостоявшийся хулиган.
Игорь Петрович мгновенно сориентировался в обстановке и немедленно спрятал пистолет. Хотя и был готов убить придурка, который поставил всю операцию на грань провала.
- Проваливай отсюда, дебил, быстро и далеко, – тихо приказал он, придвинувшись к самому уху хулигана. И видя, что тот все еще находится в ступоре, не понимая обращенных к нему слов, добавил погромче. – Волшебное слово сказать?
- Не надо, я все понял, извините! – засуетился детина. – Я все понял, ухожу!
- Бегом! – чуть повысил голос Игорь Петрович и при этом сделал такие глаза, что парня через секунду и след простыл.
Маслихин дрожащими от выплеснувшегося адреналина руками достал навигатор и с облегчением вздохнул. Маячок, успокаивая его закипевшую нервную систему, спокойно мигал все в том же положении. Игорь Петрович прямо о штаны вытер вспотевшие руки и решительно направился вперед.
Но то, что он увидел в следующую минуту, никак не укладывалось в рамки его понимания. Он даже потряс головой. ГЛОНАСС настойчиво указывал на ржавый стол в самом грязном углу рынка, где одиноко и угрюмо стоял, прислонившись к ржавой металлической стойке торгового места, бомжеватого вида, небритый и грязный доходяга, с давно пропитым и погасшим взглядом. «Может, спутник ошибся?» - разочарованно подумал Игорь Петрович, но тут его взгляд упал на кейс, лежавший на прилавке перед бродягой. Это был тот самый «дипломат» в котором и передавались деньги!
- Откуда у тебя эта вещь? – тихо, но отчетливо, как на допросе, задал он свой сакраментальный вопрос продавцу «дипломата».
- Чё? – забулдыга не сразу сообразил, что обращаются к нему. Его взгляд неровно блуждал, выражая только одно желание: выпить. – Это мой чемодан. Нравится – бери! Недорого отдам.
После всех переживаний, Игорь Петрович на секунду потерял контроль над собой. Быстрым движением он подбил руку, которой продавец оперся о столешницу, склоняясь к собеседнику, и тут же ловко перехватил ее на излом. Мужчина, заваливаясь вперед, ткнулся носом в край стола и заорал. Вокруг стали останавливаться люди. Не отпуская захвата, Маслихин левой рукой достал из кармана удостоверение пенсионера ФСБ и помахал им перед носом собравшихся зевак, не слишком разбиравшихся в тонкостях служебной полиграфии.
- Спокойно, граждане! – тоном, не терпящим возражений, распорядился Игорь Петрович. – Кто хочет быть понятым при задержании?
Это всегда срабатывало. Начавшая было собираться толпа, мгновенно рассосалась. Скрюченный забулдыга сопел, ругался и пытался «качать права». Маслихин рывком перекинул его на свою сторону стола, так, что доходяга взвыл от нахлынувшей боли.
- Поедешь с нами! – злорадно, но в своей манере негромко и проникновенно, произнес он на ухо бедолаге. – Ты у меня все расскажешь!
Монах, как обычно, приводил его в чувство холодом. Еще не совсем придя в себя, Котори лежал и чувствовал, как холодные ручейки, извиваясь тонкими ленточками, стекают ему за воротник. Внезапно леденящие душу воспоминания нахлынули на него с новой яростной силой, и он резко поднялся в сидячее положение, тяжело дыша. Вокруг все было спокойно. Ярко и весело горел огонь в очаге, с удовольствием пожирая дневной запас дров и освещая самые дальние уголки пещеры, обычно всегда скрытые в полумраке. Все произошедшее казалось теперь далёким сном, полузабытым кошмаром. Спасая свой разум, организм Котори пытался как можно скорее забыть пугающий опыт.
Котори стёр со лба остатки почти растаявшего  снега, принесённого ямабуси, и с облегчением вздохнул. Нестерпимо болела икроножная мышца, также обложенная снегом. Котори, вдруг вспомнив что-то, быстро скинул с ноги ледяной покров, и покрутил коленом, рассматривая голень. Следов укуса не было, но икра распухла и покраснела.
- Теперь будет долго болеть, - у входа появился старик с новой порцией снега в руках, но, увидев, что ученик уже очнулся, отряхнул ладони. – Как ты себя чувствуешь?
Котори молча кивнул головой. Какой-то ком в горле мешал ему говорить. Монах зачерпнул из дымящегося котелка полную пиалу своего волшебного отвара и протянул его Котори. Тот с удовольствием приложился к чашке, наслаждаясь предложенным напитком. Удивительное тепло быстро распространилось по всему телу, окончательно  приводя Котори в чувство.
Ямабуси молчал, подбрасывая веточки в костер.
- Что это было? – наконец решился спросить Котори. – Ад?
- Да, - кивком подтвердил отшельник, продолжая подкармливать пламя. – Мир тьмы. Пристанище злобных бесов. Когда-то они были людьми, но все их многочисленные перерождения приводили лишь к тому, что они всё больше разочаровывались, обозлялись и изгоняли из своего сердца Божественный Свет. Отвергнув его, они сами себя привели во тьму, где, от безысходности, их злоба обрела бесконечность. Они непередаваемо ненавидят все живое, и в то же время всеми силами стремятся возвратиться в наш мир, который является просто раем после их пропитанной ядом ненависти ко всему и всем черноты. Возможно, ты и сам наблюдал случаи, когда они проникают в сознание ослабленных старостью или болезнью людей и пытаются руководить ими, поливая грязью и желчью все хорошее вокруг. Люди начинают слышать так называемые «голоса», которые доводят их до полного безумия. Тогда говорят, что человек одержим бесами.
Монах, задумавшись о чем-то, замолчал, изредка подкидывая в костер поленья. Полусырые дрова с треском ломались, стреляя вверх всполохами искр и пуская черный дым, который уходил куда-то под своды пещеры, пробиваясь сквозь одному ему известные расщелины в скале, и находя дорогу в покрытое звездами небо.
- Но даже у них есть ещё шанс, - неожиданно прервал свое затянувшееся молчание ямабуси. – Шанс найти свою дорогу к свету. Пока их сознание окончательно не застынет в камне.
- Почему, Учитель? – удивился Котори. – Они так омерзительны!
- Потому, что нет ничего ценнее во Вселенной, чем сознание. Только оно своей божественной силой может выстроить из хаоса организованный мир. Это дар Бога, Источника всего сущего, когда-то сотворившего Вселенную, пропитавшего ее своим осознанием. А теперь притягивающего его назад, дабы опытом своего развития обогатить себя самого. И получить возможных наследников, строителей новых миров. Отказаться от этого дара, отказаться от божественной искры в себе – означает выбросить себя из мира Духа в его полную противоположность. Мир абсолютной материи. Камень! И право выбора – это тоже божественный дар. Если бы всё было предрешено, ни о каком развитии не могло бы быть и речи. Стагнация убила бы эту Вселенную.
- Но, заболтались мы с тобой! – ямабуси внезапно поднялся. – Уже светает. Граница между ночью и днем лучшее время для моей демонстрации. Пойдем, я покажу тебе твоего главного врага.
При этой фразе Учителя Котори перепугался уже не на шутку. Ему вполне хватило впечатлений от пережитого. Он слабо запротестовал, но старик был неумолим.
- Не бойся, - подтолкнул он к выходу ученика. – То, что я хочу тебе показать, не так страшно внешне, как по своей сути. А знать своего главного врага, что называется «в лицо» ты просто обязан!
Они осторожно пробрались по скользким, обледенелым валунам на площадку для медитаций, где Учитель заставил Котори усесться на прихваченную циновку в позу лотоса и ждать. Прохладный утренний воздух пробирал Котори до костей, и от остывшей воды горного озера веяло  холодом. Вскоре он начал замерзать. Чтобы не окоченеть, Котори сосредоточился на особых дыхательных упражнениях, вызывающих в животе, в области тайден, шар из огненной энергии. Постепенно внутреннее тепло окутало его тело, разлилось по конечностям, да так, что от него начал исходить пар. Котори так погрузился в своё занятие, что почти забыл, зачем пришел. Он вздрогнул от неожиданности, когда Учитель словно железными тисками схватил его голову, не давая изменить направление взгляда.
- Ш-ш-ш, - прошипел монах. – Он здесь!
У Котори что-то оборвалось внутри и, упав, зашевелилось в животе, напрочь вытесняя все прочие мысли.
- Обычно его редко встретишь в таких безлюдных местах, где мало добычи. Отчасти, именно поэтому я здесь и поселился. Но ты так боишься, что своим страхом сумел привлечь его издалека. Человеческий страх для него – словно запах свежей крови для хищника.
Котори ничего не видел, и от этого пугался еще больше. Да еще и монах нагонял жути своими не слишком внятными объяснениями. Подавленный Котори, едва отошедший от событий истёкшей ночи, был словно в ступоре, не в силах более выносить такого массированного воздействия на свою психику. И вдруг все закончилось. Его внезапно отпустило, и он впал в состояние полной, абсолютной отрешенности. Ему стало совершенно безразлично, все то, что могло случиться с ним в следующий миг. «Да будь, что будет!» - решил для себя Котори. Он просто не мог больше бояться.
Учитель только и ждал этого момента. Он резко повернул голову Котори влево, где на фоне забелённых снегом скал, мелькнула чья-то тень.
- Расслабь глаза, - шептал ему в ухо ямабуси, не отпуская захвата. – Не смотри пристально!
Котори послушался, и вскоре боковым зрением четко различил на камнях какое-то чужеродное темное пятно, похожее на большую чернильную кляксу. Это что-то, словно уловив проявленное к себе внимание, внезапно зашевелилось, и, расправив огромные черные крылья, почти затмившие свет, бросилось на Котори. Тот инстинктивно отпрянул назад, прижимаясь к Учителю и пытаясь справиться с неприятным тянущим ощущением, возникшим внизу живота. Все это продолжалось доли секунды, прежде чем монах опрокинул Котори на снег, головою вниз, прикрывая его сверху всем своим телом.
Только вечером, когда Котори совершенно успокоился и подкрепился похлебкой – мисо – из съедобных водорослей, сушеных грибов и соевого сыры – тофу - старик, до этого не разрешавший ученику произносить ни единого слова, решился, наконец, на свои объяснения.
- Ну, ладно, - кивнул он, расслабленно откинувшись на циновке, - Теперь ты можешь задавать свои глупые вопросы.
Котори, державший в себе весь день все свое недоумение, словно прорвало.
- Что это было, Учитель? – выпалил он в тот же миг.
- Как ты не оригинален, Котори, - монах покачал головой. – Ты мог бы, хотя бы, сменить фразу. Спросить, например: это действительно был демон?
- Это, правда, был демон, Учитель? – автоматически повторил за ним  Котори.
- О, да, - ответил монах и в его глазах мелькнул странный отблеск восхищения. – Нечета той шелудивой мелкоте, которая так напугала тебя прошлой ночью. В отличие от тех тварей, этот способен контролировать людей в самом нормальном состоянии, даже самых сильных и умных. И делает это он мастерски, внедряясь прямо в их сознание! Это такие, как он, ежемоментно нашептывают людям: «о, тебя сейчас оскорбили, а вот сейчас обидели, к тебе плохо относятся, недостаточно любят или уважают». И так далее. Тем самым они придают эмоциональную окраску даже самым нейтральным событиям в жизни людей и толкают их на глупые, порой безумные поступки.
- Но для чего, Учитель? – удивился Котори. – Почему они это делают? Почему так ненавидят людей?
- Как примитивно, Котори! Я же тебе говорил, что эмоции присущи только миру людей, ну или бывших людей. В мире энергий нет понятий добра и зла. Эти существа не плохие и не хорошие. Они такие, какие есть! Ты же не считаешь плохим тигра, который пытается тебя съесть? Ты просто спасаешься от него, как можешь!
- Съесть? – ужаснулся Котори, и в его голове тяжелым барабаном застучала внезапно пришедшая мысль. – Эти демоны что, едят нас?
- Точно, - ответил Учитель и усмехнулся в усы. – Мы для них еда! Только не в буквальном смысле. Они питаются энергией, которую в больших количествах источают люди, когда проявляют свои порою дичайшие эмоции.  Чем сильнее эмоции, тем больше такой выброс. Именно поэтому, они и заставляют нас переживать по любому поводу. И все, казалось бы, ничего, но, потеряв много сил, человек уже не способен с достаточной энергией воплощать в жизнь свои помыслы, достигать своих целей. А значит, эти твари лишают нас главного - надежды, что наши мечты когда-нибудь сбудутся!
Особенно им нравятся большие скопления людей, которых легко подчинить одной, порой самой безумной цели. Например, войне. О, это целый пир для них! Правда, надо отдать должное, насытившись, они тут же прекращают кровопролитие. Они, по-своему, оберегают нас, людей. Всё зависит от того, сколько их, и насколько они голодны.
- Не понимаю, Учитель? – не переставал удивляться Котори. – Оберегают?
- Конечно! – ямабуси, казалось, наслаждается моментом. – Пир пиром, но нельзя же резать сразу всё стадо! Потом с голоду умрешь. Нужно поддерживать необходимую численность популяции.
Старый монах замолчал, давая понять Котори, что сказал всё. А может, для того, чтобы усилить эффект от сказанного. Надо признать, что усиливать что-то не было нужды. Потрясенный Котори молча смотрел в пустоту, переваривая осознание того, что он, человек, является на самом деле, чьей то пищей. Обыкновенной овцой в стаде. Эффект от такого открытия был слишком силен. Отшельник, наблюдая за реакцией ученика, решил его немного «подбодрить»:
- Не волнуйся, Котори, в этой пещере ты в полной безопасности. Она обладает своей, особой магией. Так, что можешь спать спокойно. Но теперь ты знаешь, как на самом деле устроен мир, и, надеюсь, будешь с особой тщательностью контролировать свои мысли, а особенно эмоции. Если, конечно, желаешь достичь свободы, а не остаться тупым домашним животным, беспечно нагуливающим бока и не знающим, в какой момент тебя решит зарезать «добрый» хозяин.
С этими словами монах повернулся на бок и через минуту уже громко храпел. В отличие от его железного спокойствия, Котори был совершенно потерян. Придвинувшись к согревающему заледеневшую душу костру, он бесконечно долго смотрел в темноту, где за пределами спасительной пещеры злобно завывали может быть зимние ветра, а может и вечно алчущие своей жуткой добычи демоны.

Сергей Львович Пироговский, по прозванию «Пирожок», был известным в городе предпринимателем. Как это часто бывает, его смешное прозвище тянулось за ним еще с детства. Трудно было даже припомнить тот изначальный момент, когда оно к нему прилипло, то ли как производное от фамилии, то ли как дань тому обстоятельству, что Сергей Львович сызмальства был пухлым и розовощеким мальчиком, очень похожим на одноименное кондитерское изделие. Как бы там ни было, но свой «кусок пирога» от жизни Сергей Львович сумел отхватить сполна. Коммерческую деятельность он начал чуть ли не с детского сада, втихую сбывая своим приятелям жевательные резинки, которые ему с избытком привозил из загранкомандировок заботливый папаша, служивший в «торгпредстве». Затем настал черёд дефицитных импортных шмоток. Однако, вовремя сориентированный опытным папой, юный фарцовщик вскоре завязал с опасным баловством и начал свое восхождение по комсомольской линии, где и дорос до должности второго секретаря райкома комсомола. Перестройка застала его уже в местном «потребсоюзе», на должности заместителя председателя. Придумав хитроумные схемы, позволившие ему быстро прибрать к рукам почти все недвижимое имущество общества, Сергей Львович с головой погрузился в родную для себя стихию коммерции. В мутной жиже перестройки, ускорения и гласности, не брезгуя никакими методами, он лихо сколотил свой стартовый капитал, который и послужил основой его будущей торговой империи. И, естественно, наступило время двигаться в политику. Тут Сергей Львович впервые столкнулся с серьезным противником – действующим губернатором. Эта старая акула оказалась Пироговскому не по зубам. Стоило ему выставить свою кандидатуру на текущие выборы, как на него обрушилась вся административная машина области. Милиция, прокуратура, пожарные и прочие государственные структуры, все вдруг стали проявлять неуёмное внимание к его персоне и бизнесу. Магазины закрывались, фирма терпела серьезные убытки. Сергею Львовичу пришлось отступить в тень, но обиду он затаил.
Еще со школы, когда другие кулаками утверждали собственное «Я», а он, будучи физически слабее, да и, честно сказать, трусливей остальных своих сверстников, не мог ответить им тем же, Сергей Львович научился с успехом искать и находить альтернативные прямому противостоянию способы и средства достижения своих целей. Пусть не всегда приемлемые для других, но вполне эффективные. Он твердо усвоил китайскую пословицу: если долго сидеть на берегу реки, то рано или поздно мимо проплывет труп твоего врага. А терпения Пироговскому было не занимать. И шанс нашелся. Словно в ответ на его потаенные мысли  появился человек, взявшийся решить эту проблему. Но, решив её, этот человек вдруг сам стал серьезной проблемой для Пироговского, который нутром почувствовал в нем смертельную угрозу. Мысли эти вновь и вновь не давали покоя Сергею Львовичу.
Погрузив свои изнеженные телеса в шикарное кожаное кресло, он нервно барабанил пальцами по столу, когда на пороге появился его «ангел-хранитель», начальник службы безопасности и бывший чекист Игорь Петрович Маслихин. Он открыл было рот, но не успел сказать и слова, Пироговский опередил его вопросом:
- Есть новости? – сильно подавшись вперед, спросил он своего подчиненного.
Маслихин прокашлялся, не зная с чего начать.
- И да, и нет, - не нашёл он в ответ ничего лучшего.
- Что значит, и да, и нет? Что ты мне голову морочишь? Говори, давай, по существу! - Пироговский явно нервничал.
- Объект мы отследили, и даже взяли. Но это оказался не наш клиент.
- Как это? – нижняя челюсть Сергея Львовича нервно повисла в воздухе. – Что ты несешь?
- Ну, уж не яйца, точно! – Маслихину никогда не нравилась манера, с какой шеф общался с подчиненными. Но с этим чаще всего приходилось мириться. – «Дипломат» оказался в руках какого-то бомжа. Тот пытался продать его на рынке. В приватной беседе он пояснил, что нашел его в мусорном баке, рядом с «Институтом проблем информатики», недалеко, кстати, от места нашей последней встречи.
- Ну? – Пироговский всем своим огромным животом налег на стол, почти встав с кресла и приблизившись к Маслихину на дистанцию поцелуя. Он был явно ошеломлен непонятными новостями. Однако Маслихину такая близость лоснящихся губ шефа не показалась возбуждающей. Он отстранился и поправил галстук.
- Объект оказался умнее, чем мы думали. Мне удалось раздобыть запись с наружных камер наблюдения института. Там есть момент, когда рядом останавливается машина и водитель выбрасывает в мусорный бак предмет, очень похожий на кейс.
Маслихин замолчал. Пироговский плюхнулся назад в свое кресло. Внезапно его лицо просветлело.
- Так это же хорошо! – воскликнул он, приободрившись. – Теперь есть запись. Сможем пробить машину, а по ней вычислить и хозяина!
- Не все так просто, - усмехнулся горячности шефа Маслихин. – Запись была сделана в темноте, в плохих погодных условиях. Да еще и на древнюю, как моя жизнь, аппаратуру. У них там простой «квадратор» стоит! Просматриваются только нечеткие силуэты, как человека, так и машины.
Игорь Петрович, следя за реакцией шефа, подумал, что тот сейчас расплачется.
- И что? – упавшим голосом, обреченно выдавил Пироговский. – Тупик?
- Практически, да! – слова Маслихина прозвучали, как приговор.
- Что значит, практически? – взорвался Пироговский. – Что ты все загадками говоришь?
Игорь Петрович спокойно пропустил мимо ушей гнев шефа, чувствуя себя на высоте положения.
- Теоретическая возможность обработки изображения есть, - выдержав паузу, небрежно произнес он. – Мой программист, которого я, кстати, перетащил из «конторы», утверждает, что есть особые технические средства для таких целей. Специальные программы. Плюс необходимо оборудование для оцифровки аналоговой записи. Но все это стоит больших денег.
Последнюю фразу Игорь Петрович произнес почти трагическим тоном и качая головой. Он не понаслышке знал отчаянную скупость своего шефа. Пироговский, казалось, готов был просверлить его взглядом.
- Сколько? – процедил он сквозь зубы, после минутного раздумья.
Маслихин в душе усмехнулся. «А ты сильно напуган, Пирожок - подумал Игорь Петрович, прикидывая в уме, сколько можно накинуть на цену сверху.
– Что же тебя так напугало в этом человеке?»
Он медленно назвал цифры Пироговскому. Глаза Сергея Львовича округлились и сникли.
- Ладно, кровосос, - злобно бросил он своему подчиненному. – Деньги ты получишь. Только работать надо лучше! Больше мозгами шевелить, а не уповать на «чудо-технику». И имей в виду, если и после таких вложений результата не будет, спрошу с тебя по-полной!
Когда Маслихин тихо и как всегда аккуратно прикрыл за собой дверь, в глубоких раздумьях выходя из кабинета шефа, Сергей Львович с тоскливым мычанием опал в свое насиженное кресло. Его начальник службы безопасности был недалек от истины. В единственном взгляде незнакомца, брошенном тогда в машине, Пироговский успел прочесть свой приговор.

   День сменял день, месяцы  неторопливо текли в пещере отшельника в бесконечных медитациях и трансцендентальных тренировках. Попытки Котори разорвать границы своего восприятия становились все более плодотворными. Ему уже казалось вот-вот, и прорвется невидимая пелена, полностью раскрыв перед ним путь к свободе и «сверхъестественному могуществу» древнего клана ямабуси. Но чего-то ему не хватало. Какой-то мелочи, какого-то небольшого сдвига в сознании, найти подход к которому Котори не мог, как ни старался.
Меж тем зима закончилась, и весёлый щебет лесных птиц отметил приход весны. Полыхнули удивительными по красоте бело-розовыми кострами и осыпались нежной золой на молодую зелень травы лепестки японской сакуры. А вместе с весной на благодатную землю Оми пришла война. Она незримым утренним туманом вползла в жизни простых людей, поначалу почти незаметно проявляя себя совершенно отвлеченными деталями, на первый взгляд не предвещавшими ничего чрезвычайного. Но опытный взгляд, безусловно, различал среди бессвязных на вид происшествий неумолимую поступь Хатимана, неукротимого и кровавого бога войны.
Последний месяц весны выдался особенно жарким, как на погоду, так и на череду события. В то время в окрестных лесах невесть откуда появилась шайка разбойников, бродячих ронинов, бывших самураев, рассеянных в пылу бесконечных сражений и оказавшихся без покровительства своего господина. И, соответственно, без причитавшегося рисового пайка. Движимые голодом и обидой на несправедливую жизнь, они вели себя как самые отпетые разбойники и терроризировали округу. Местные крестьяне, не найдя поддержки у феодалов, занятых своей междоусобицей, затянули потуже пояса и, собрав вскладчину необходимую сумму, обратились за поддержкой к клану Кога. И их заказ был принят. Котори, как и многих других молодых ниндзя разослали выслеживать бандитов, строго-настрого приказав им ни при каких обстоятельствах не вступать с ними в прямой контакт, чтобы не спугнуть. Котори достался район восточного тракта, и он уже вторые сутки бродил по весеннему лесу, разыскивая следы возможного присутствия банды ронинов. За время вынужденного одиночества все его чувства обострились до предела, и когда, наконец, слух Котори уловил отдаленный шум, напоминавший человеческие голоса, он сначала даже не поверил в удачу. Уши не обманули его, но, к великому его сожалению, это были не разбойники. Небольшой отряд пеших солдат, в основном вооруженных пиками асигару, под предводительством одного единственного конного самурая, раскинул походный бивуак на обочине дороги, в тени больших деревьев с развесистыми кронами. Было довольно жарко, но солдаты не спешили снимать доспехи и обливались потом, молчаливо внимая командиру, который прогуливался меж них, отдавая короткие приказания и обмахиваясь боевым веером, состоявшим из острых металлических пластин. Котори заметил на траве крытые ручные носилки, в которых обычно путешествовали  знатные господа. Сейчас они были пусты. Котори сообразил, что рядом должна протекать река, и любопытство привело его на берег, куда он незаметно пробрался, тихо, словно ящерица, скользя в высокой траве. Интуиция его не подвела, и вскоре он увидел на берегу женщину, одетую служанкой. Она  прижимала к груди дорогое шелковое кимоно хозяйки и тревожно вглядывалась в воду, где резвилась в прохладе реки молодая девушка, примерно одного с Котори возраста.
- Довольно уже, госпожа, - регулярно причитала служанка, переминаясь с ноги на ногу. – Выходите. Здесь может быть опасно.
Но девушка не слушала ее, смеялась в ответ, брызгала водой в свою спутницу и звала искупаться вместе с собой. «Теперь понятно, почему солдаты охраняют пустые носилки, - подумал Котори, поудобней устроившись в траве. – Это зрелище не для них».  Очевидно, юная представительница знати не выдержала долгого перехода в душном паланкине по жаре и, несмотря на все запреты, решила немного остудиться в ледяной прохладе горной реки. Да и что могут значить родительские наставления вдали от дома, когда юное нетерпение берет свое! У Котори затрепетало сердце. Он и сам был в том возрасте, когда мысли, о чём ни думай, сами по себе возвращаются к представительницам противоположного пола. К тому же он никогда не видел обнажённое женское тело так близко. Вжимаясь в каждую впадинку между камней, Котори начал медленно подползать поближе. Вскоре он мог различить малейшие детали того, что вызвало в нем столь неподдельный интерес. Девушка и правда была прекрасна. Маленькие стопы, почти белая ухоженная кожа и очаровательная улыбка на ее красивом лице могли бы принадлежать даже богине. Нагая фигурка была почти еще детской, но неуловимые изменения, привносившие в ее облик волнующие женственные очертания, уже начали себя проявлять. Котори почувствовал, как бьется пульс у него в висках.
Наконец юная госпожа, вняв увещеваниям своей служанки, вышла из воды, и Котори едва сдержался, чтобы, с перепугу, не выскочить из своего укрытия за валуном. Девушка была совсем рядом, так что капли воды с ее черных как смоль волос, долетали до него и едва не шипели, касаясь его разгоряченного лба. Котори закусил край одежды, чтобы непроизвольно не выдать себя случайным звуком.
В этот кульминационный момент из леса, где отдыхали солдаты, послышались громкие крики, шум и лязг металла. Встрепенувшись, служанка тревожно обернулась назад, и некоторое время просто смотрела, ничего не предпринимая.
- Что это там? – недоуменно спросила девушка, вытираясь куском ткани, заботливо наброшенным ей на плечи.
Ее слова буквально вывели женщину из оцепенения.
- Пожалуйста, оденьтесь, госпожа, - умоляющим тоном запричитала она, пытаясь прикрыть еще мокрое тело девушки одеждой. – И спрячьтесь за камнями. Я сейчас все узнаю!
- Чего мне здесь бояться? – удивилась девушка, но служанка не слушала её. Она уже со всех ног мчалась к месту стоянки.
По всем неписанным правилам ниндзюцу, Котори следовало бы поспешить за ней, ведь он явно слышал звуки нарастающего сражения. Но вопреки науке шпионажа он, завороженный видом того, как струящийся шелк кимоно скользит по изгибам талии одевающейся девушки, не мог двинуться с места. И, может быть, не зря. В какой-то момент из зарослей бамбука показалась давно не мытая и не чесаная голова мужчины. Он был одет как самурай, но неопрятная и местами порванная одежда выдавали в нем бродягу. Вид его был совершенно диким, а в руке блистал обнаженный клинок, покрытый кровью. Увидев молодую девушку, определенно знатного рода, пытавшуюся завязать пояс кимоно, он даже расхохотался от неожиданности.
- Вот это удача! – воскликнул он громким, нарочито вульгарным голосом. – Боги сопутствуют нам. Какой славный подарок! Я уже очень давно не знал женской ласки.
Мужчина недвусмысленно двинулся к своей беспомощной жертве. Девушка что есть сил закричала, призывая на помощь, но все было бесполезно. Никто не явился на ее отчаянный зов.
- Не смей меня трогать ничтожество! – она метнула в сторону всклокоченного ронина такой яростный взгляд, что могла бы, наверное, поджечь сухую траву вокруг. – Ты знаешь, кто мой отец? Он уничтожит тебя, и всех твоих мерзких дружков-бродяг!
Она вновь закричала. Но ответом ей была тишина.
- Твои спутники мертвы, - мрачно подытожил разбойник. – Тебе никто не поможет. А твой отец, кто бы он ни был, еще и заплатит за тебя выкуп. Если, конечно, захочет увидеть дочурку живой.
Девушка расплакалась и, закрыв лицо руками, медленно опустилась на землю. Ронин, мерзко ухмыляясь, ухватился за отворот её кимоно. В этот момент Котори не выдержал и, неожиданно для себя, выскочил из своего убежища, словно из-под земли появившись перед глазами разбойника. Ронин остолбенел, глядя на черную фигуру, возникшую изниоткуда. Воспользовавшись эффектом неожиданности, Котори выхватил меч и одним ударом отсек бандиту голову. Тело бедняги постояло еще мгновение, брызгая кровью из зияющей раны, словно до конца еще не веря в потерю такой важной своей детали, а затем пустым мешком обвалилось на землю. С разбойником было покончено.
Котори медленно выдохнул, справляясь с подскочившим адреналином. Это была его первая кровь, однако вопреки ожиданиям, он не почувствовал ничего, никаких терзаний или угрызений совести. Наверное, потому, что все произошло слишком быстро даже для него самого. Он действовал неосознанно, подчиняясь одному лишь душевному порыву, и сейчас нисколько об этом не жалел. Котори вытер окровавленный меч о траву и только тогда почувствовал легкую дурноту, подкатившую к горлу. Собравшись, он обернулся вокруг, озираясь, и увидел, что несчастная девушка без чувств лежит на берегу. Ее прелестные волосы беззащитно разметались по сырому песку. Совершенно внезапно Котори почувствовал нахлынувший приступ какой-то необъяснимой нежности.
Взволнованный, он медленно опустился перед девушкой на колени и осторожно, словно боясь лишний раз дотронуться до нее, просунул руки под неподвижное тело.
- Что дальше? – спросил он сам себя, прижимая к груди свою бесценную сейчас ношу.
Дальше нужно было куда-то бежать или прятаться. В любой момент здесь могли появиться сообщники убитого ронина, а шансов справиться сразу с несколькими взрослыми и опытными противниками у Котори не было. Это он хорошо понимал. В открытом бою самураи, пусть и опустившиеся до бродяг, представляли серьезную силу. Котори вошел в воду и побрел вдоль берега, пытаясь скрыть свои следы. Его спасенная была совсем не тяжела, но даже с такой небольшой нагрузкой брести по илистому дну реки было нелегко. Наконец он нашел то, что ему было нужно. Часть породы в скалистом обрыве вымыло течением, и на берегу возникла небольшая песчаная коса, надежно прикрытая сверху нависавшей скалой. Здесь можно было спрятаться и переждать, оставаясь незаметным для тех преследователей, что пойдут поверху. Котори осторожно положил девушку на песок и замер, напряженно вслушиваясь в окружавшие его звуки. Вскоре среди какофонии прибрежной жизни он с тревогой различил топот человеческих ног. Два или три человека пробежали по обрыву, тяжело дыша и бряцая оружием. Как раз в этот критический момент девушка очнулась и попыталась вскрикнуть, но Котори успел зажать ей рот ладонью. Однако люди на скале, похоже, все-таки услышали ее сдавленный возглас. Над их убежищем раздался шорох и в воду посыпались мелкие камешки. Не отрывая одной руки с лица девушки, другой он вытащил бамбуковую трубку, снаряженную отравленной стрелой, и медленно поднес ее к губам, готовясь выплюнуть неизбежную смерть в любого, кто покажется перед ним.
Прошло несколько тревожных минут. К счастью, найденная Котори пещера, оказалась идеальным укрытием. Ничего не заметив, их преследователи что-то коротко обсудили и понеслись дальше, прихватив с собой ледяное дыхание смерти, почти коснувшейся беглецов. Котори с облегчением выдохнул, но в следующий момент еда не завопил от боли. Окончательно придя в себя, юная аристократка больно укусила его за палец. Котори отдернул руку, инстинктивно хватаясь за меч.
- Хочешь убить меня? Давай! – яростно сверля его взглядом, выкрикнула  девушка. – Но не смей прикасаться ко мне своими грязными руками!
- Вовсе они не грязные, - обиделся Котори, но убрал руку за спину. – И зачем мне Вас убивать, госпожа? Если Вы не заметили, то я вроде как спас Вас от разбойников. А вместо благодарности Вы чуть не откусили мне палец!
- Откуда мне знать, с какой целью ты это сделал, синоби? Может быть, ты тоже рассчитываешь на выкуп? Отвечай сейчас же!
- Я не бандит, - обиженно ответил Котори, подавленный неожиданным натиском девушки. – А Вы не пленница! Если хотите, можете уйти прямо сейчас.
Он сделал красноречивый жест рукой, открывая ей путь.
- Если конечно не боитесь попасть в лапы этих подлых ронинов!
Девушка замерла, бросая быстрые взгляды то на Котори, то на выход из убежища. И не двинулась с места. Она выглядела совершенно растерянной, и юноше  внезапно стало её немного жаль. Несмотря на столь аристократическое происхождение. Он постарался, как мог, смягчить ситуацию.
- Пожалуйста, не волнуйтесь, госпожа, - тихо произнес он. – Нужно немного переждать здесь, в пещере. А когда все успокоится, я провожу Вас домой. Вам совсем не стоит меня бояться!
- Да? – девушка сверкнула глазами и вдруг уселась на песок. – Почему же ты тогда следил за мной?
Котори смутился. Он знал, о чем сейчас думает его незнакомка.
- Я выслеживал бандитов, - ответил он, не поднимая глаз и сосредоточенно рисуя что-то на песке. – На Вас я наткнулся совершенно случайно!
- Но ты же все видел? Видел, как я купаюсь в реке?
Котори кивнул, не отрываясь от своего никчемного занятия.
- Ну и пусть! – расстроилась она. – Мне нечего стесняться какого-то низкого шпиона, который подглядывает за девушками. Это тебе должно быть стыдно!
Если бы не маска, скрывавшая лицо Котори, она бы заметила, как горели его уши и щеки. В пещере повисла тишина. И вдруг Котори, совершенно вне связи с происходящим, захотелось сказать ей, что в реке она была прекрасна как юное божество. Но он молчал, не понимая, что такое с ним происходит.
- Я разведаю обстановку! – не выдержал он напряжения и вскочил на ноги. – Пожалуйста, госпожа, ради Вашей безопасности, дождитесь меня и постарайтесь не шуметь!
Подгоняемый невидимым хлыстом, он в три прыжка одолел нависавшую над пещерой скалу и вскоре был уже наверху. Девушка осталась сидеть в пещере, переполненная смятением, и в то же время сильнейшим любопытством. Еще бы! Она слышала столько жутких историй и легенд про ниндзя, этих ночных призраках, не ведавших ни жалости, ни страха, и вдруг столкнулась с одним из них лицом к лицу. И он, на удивление, оказался вполне обычным и … довольно милым парнем!

В полутемной комнатке Толик желтыми от никотина пальцами нервно  колдовал над клавиатурой. Серое, размытое изображение на экране монитора приобретало все более и более четкие контуры. Силуэт человека рывками, из-за низкой частоты развертки, передвигался возле автомобиля. На последнем кадре было видно, как он останавливается и смотрит прямо в камеру слежения. После этого, нечеткое изображение сменяет мельтешащая пелена помех.
- Стой! – молчаливо сидевший позади Толика Маслихин дернул его за плечо. – Отмотай назад. Вот здесь.
Он остановил запись на том самом месте, где мужчина словно почувствовал, что за ним наблюдают.
- Приблизь!
Толик послушно навел мышь на лицо незнакомца и щелкнул клавишей. Изображение подалось вперед, но лучше от этого не стало. Идентифицировать человека по такой мутной картинке было невозможно.
- Можешь улучшить? – Игорь Петрович с надеждой заглянул в глаза своему лучшему хакеру.
- Не знаю, очень уж плохой исходный материал. Может, станет чуть лучше, но хорошего качества всё равно  не ждите.
- Ничего, не на доску почета, - Маслихин подумал, что скорее на памятник, но промолчал. – Ты уж постарайся, Толик. Премию гарантирую.
- Ладно, постараюсь, - промычал Толик, запихивая в рот горсть чипсов из пакета. Это был его обед на сегодня. – Что дальше?
- Мотай еще, - они оба уставились на экран. -  Вот!
Дрожащий от возбуждения палец Маслихина ткнулся в монитор. В этом месте записи проезжавший мимо случайный автомобиль слегка подсветил фарами багажник стоявшей у обочины машины, и изображение стало немного яснее. А главное, начали чуть-чуть проступать из темноты цифры номерного знака.
- Видишь? – обрадованный голос Игоря Петровича приподнялся на одну октаву. – Сможешь прочесть?
- Не знаю, - Толик продолжал хрустеть жареной картошкой. – Попробую.
- Не попробуешь, а сделаешь! – в словах Маслихина зазвенел металл. – Домой не уйдешь, пока не сделаешь. Я предупрежу охрану, чтобы не выпускали. И прекрати жевать, когда разговариваешь!
Недоеденная пачка чипсов полетела в корзину, наполовину рассыпавшись по полу. Толик никогда не видел обычно спокойного шефа в таком возбуждённом состоянии.  Он испуганно поднял на него глаза, одновременно тоскливо косясь на свой пропавший обед.
- По исполнению немедленно доложишь мне! – Игорь Петрович точно не шутил. – Я буду ждать.
Только под утро измученный Толик набрал по внутренней связи начальство. Маслихин, в ожидании результата упившийся кофе до тошноты и едва сумевший задремать на кушетке, с трудом дотянулся до аппарата. Однако через минуту он уже был в коморке своего системного администратора.
- Вот! – Толик радостно и гордо щелкнул пальцем по клавише ввода. – Лучше уже не сделать.
Из-под серой пелены на экране проступили не очень четкие контуры цифр. Но, в принципе, их можно было угадать. Лицо Маслихина просветлело.
- Молодец! – он потрепал Толика по плечу. – Гений!
- Я старался, - скромно ответил Толик, но было видно, что похвала шефа ему льстит.
Игорь Петрович бегло набрал на телефоне чей-то номер. Пропищавшую мелодию тонального набора, которая сейчас для Маслихина звучала восхитительней Моцарта, после короткой паузы сменили длинные гудки ожидания. Игорь Петрович нервно постукивал пальцами по столешнице. Наконец на том конце взяли трубку.
- Алло! – прозвучал чей-то недовольный голос.
- Николаич? – Маслихин ухватился за него, как за соломинку. – Это я, привет. Извини, дорогой, что так рано беспокою, но дело очень срочное.  Помоги пробить одну машинёшку! Да так, вопросы безопасности. Ну а как же, магарыч с меня. Без разговоров. Запишешь номер?
Он продиктовал цифры, бросил вслед еще несколько ничего не значащих фраз и отключился. Теперь оставалось только ждать. Но ждать и догонять, во все времена было самым трудным занятием.
- А как с портретом дела? – внезапно вспомнил ушедший в себя Маслихин. – Получилось?
- С портретом хуже, - Толик пошевелил мышкой. – Смотрите сами!
Игорь Петрович пододвинулся поближе.
- М-да, - констатировал он, увидев изображение. – Не фонтан.
- Ничего больше сделать не могу, - Толик сокрушенно развел руками. – Вдобавок к темноте и дождю, он еще и капюшон надвинул. Одни только тени!
Действительно, более или менее четко были видны нижняя челюсть мужчины, кончик носа и плотно сжатые губы. Глаза покрывала кромешная тьма.
- Вот что, - сказал Игорь Петрович, подумав. – У тебя же есть программа фоторобота? Ты переведи изображение в этот формат и можешь до завтра отдыхать. Потом мы с тобой еще поколдуем.
- Спасибо, - было не совсем понятно, действительно ли Толик благодарит, или таким образом выражает свое недовольство. – А что это за человек, шеф?
Собравшийся было уходить Маслихин задержался и удивленно посмотрел на своего программиста. Обычно Толик не был таким любопытным.
- Меньше знаешь, лучше спишь! А что это ты, вдруг, так им заинтересовался?
- Да странное дело, - Толик, похоже, даже стеснялся произнести вслух свои мысли. – Я тут запись несколько раз пересматривал. Она останавливается в тот самый момент, когда этот тип смотрит в камеру. Такое чувство, что это он каким-то образом воздействовал на аппаратуру, чтобы она отключилась.
- Очень может быть, - задумчиво проговорил Маслихин, глядя куда-то вдаль сквозь красные от бессонной ночи глаза подчиненного.
Его и самого начинала тревожить вся эта странная погоня за призраком.

Солнце уже почти скрылось за верхушками сосен, окутывая засыпавшую реку густым покрывалом сумерек, когда запыхавшийся Котори, едва сдерживая дыхание, тенью скользнул в заветный грот. Он набрал в легкие воздух, собираясь что-то произнести, но замер на месте. Его юная подопечная, утомленная  страшными событиями прошедшего дня, мирно и сладко спала прямо на песке, совершенно по-детски подложив под голову согнутую руку. Край кимоно предательски сполз с одного плеча, открывая взору Котори аристократически-светлый оттенок кожи и лишь намекая на то, что еще так недавно представало ему во всей своей дерзкой красоте, заставляя трепетать молодое сердце. Он протянул ладонь, собираясь поправить на девушке одежду, да так и застыл, вытянув руку и не смея прикоснуться к ней. В этот момент ей, видимо, что-то приснилось и, судорожно вдохнув, она заворочалась, пытаясь сбросить с себя наваждение ночного кошмара. Кимоно окончательно сползло в сторону, и в тот самый миг, когда рука Котори нечаянно коснулась ее груди, девушка проснулась и резко отодвинулась назад, вжимаясь спиной в скалу и прикрывая себя одеждой. Ее взгляд, еще не совсем отошедший ото сна, был полон страха и в то же время несгибаемой решимости.
- Ты что…ты хотел…? – захлебываясь гневом, она не могла подобрать нужные слова.
- Нет, нет, госпожа! - поспешил опередить ее Котори, склоняясь, чтобы спрятать зардевшееся лицо. – Вы меня не так поняли. Я хотел разбудить Вас. Нам пора выдвигаться в дорогу. Разбойники ушли. Путь свободен.
- Зачем же ты пытался снять с меня одежду? – слегка успокоившись, но всё так же недоверчиво переспросила она.
- Это не я, госпожа, - испугался Котори. – Так получилось само!
Девушка замолчала, глядя ему прямо в глаза и пытаясь прочесть в них правду. Котори понял, что сейчас ему лучше не прятать глаз. Преодолевая  робость, он медленно выпрямил непослушную спину. В тот момент, когда их взгляды встретились, у него словно раскаленными клещами сжало сердце. Проваливаясь в бездонную черноту ее глаз, Котори понял, что пропал.
Внезапно девушка рассмеялась.
- Само? И муж реже видит жену обнаженной! – лукаво произнесла она, насмешливо рассматривая смущенного ниндзя. – Да ты везунчик, синоби! Но это так несправедливо. Ты видел все, а я ничего. Теперь моя очередь. Сними маску, открой свое лицо.
У Котори перехватило дыхание. То, о чем просила юная аристократка, было страшным преступлением против неписанных законов ниндзюцу. Никогда и ни при каких обстоятельствах воин-ниндзя не должен был открывать посторонним своего лица. Наоборот, в случае угрозы неизбежного пленения, прежде чем совершить самоубийство, ниндзя должен был постараться изуродовать свое лицо и уничтожить другие опознавательные знаки, по которым могла бы быть установлена его связь с тем или иным кланом. Девушка просила о невозможном.
- Простите, госпожа, но я не могу, - сурово произнес он, хотя сердце его трепетало от тайных сомнений. – Это против наших обычаев. Если кто-нибудь узнает о таком проступке, меня ждет суровое наказание. Скорее всего – смерть.
- Но кто же узнает? – не сдавалась девушка. – Мы здесь одни, и я хочу знать, как выглядит мой спаситель, знать за кого просить Будду и бодхисатв, - и, видя, что Котори начинает колебаться, она настроила свой голос на подвластную только женщинам волну. – Ну, пожалуйста, я очень тебя прошу.
Не мог Котори противостоять чарам её нежного голоска, переливавшегося в тишине пещеры, словно храмовые колокольчики. Он медленно снял капюшон куртки и непослушными от волнения пальцами развязал повязку, скрывавшую лицо. Понимая при этом, что фактически подписывает себе приговор, он, тем не менее, пребывал в странном возбуждении, как человек впервые прикасающийся к чему-то запретному, сокровенному. И в глубине души Котори  был даже рад тому обстоятельству, что она разделит с ним эту его тайну. Теперь хоть что-то, пусть совершенно эфемерное, будет связывать их такие разные судьбы.
Их взгляды вновь встретились и переплелись. Но теперь уже маска не скрывала лица Котори, а эмоции играли на нем, несмотря на все усилия юного ниндзя держать себя в руках. Теперь это он чувствовал себя перед ней абсолютно голым, открытым и незащищенным, и никакая одежда не спасала его от этого непривычного и неприятного ощущения. Котори был на грани панического бегства.
Девушка долго смотрела на него, будто пытаясь проникнуть прямо в сердце своего спасителя. Возможно, она уловила какие-то отголоски душевных терзаний юного ниндэя, но виду не подала. То ли спрашивая, то ли утверждая, она вдруг произнесла:
- Пусть ты и синоби, но я вижу, что в душе ты хороший человек. Я знаю, ты не причинишь мне вреда. Идем, я верю тебе.
Девушка поднялась и протянула руку Котори. Это был необычный жест. Наверное, он выражал полное доверие к отверженной парии, каким и был ниндзя в глазах всех аристократов. Котори не знал, что ему делать с этой протянутой рукой. Повинуясь какому-то неосознанному порыву, он вдруг припал к ней сначала губами, а затем прижался лбом. Несколько мгновений он пребывал в состоянии полной эйфории, пока она мягко, но настойчиво не отняла руки. Котори вновь густо покраснел и поспешил спрятать свое смущение в поклоне.
- Простите, госпожа, - пролепетал он, не поднимая глаз. – Пожалуйста, следуйте за мной.
Потом они долго молча шли лесом, практически в полной темноте, и лишь иногда он оборачивался, чтобы помочь ей преодолеть какие-то препятствия: большие валуны или поваленные стволы деревьев. Она уже не так напрягалась, когда он подхватывал ее за талию и медленно, осторожно, словно драгоценную фарфоровую вазу, опускал рядом с собой. В такие моменты их волосы соприкасались, и они оба ощущали на своей коже горячее дыхание друг друга. У Котори мурашки бежали по телу, и, чувствуя прилив воодушевления, он страстно желал только одного: чтобы их путь никогда не оканчивался.
Но счастье не может длиться вечно. Лес закончился, они спустились с поросших зарослями гор на равнину, и пошли по дороге, вдоль которой тянулись бесконечные рисовые поля. Вскоре вдоль дальней кромки насаждений появилась цепочка огней. Отряд самураев с факелами в руках прочесывал округу в поисках его пропавшей спутницы. Уже были слышны далекие отголоски резких команд.  Котори остановился. Девушка, по-инерции, уткнулась ему в плечо.
- Дальше мне нельзя, - грустно произнес Котори, не оборачиваясь, чтобы не выдать бушевавших в душе чувств. - Вас ищут, госпожа. Пришла пора расставаться.
Она вдруг резко повернула его к себе и посмотрела прямо в глаза. В это время полная луна, полускрытая за облаками, словно проснулась и, лениво потягиваясь, отбросила прочь свои пуховые воздушные покрывала. И стало гораздо светлей.
- Как твое имя, воин? – тихо спросила юная княжна своим ангельским голоском.
Котори вдруг понял, что впервые она не стала называть его немного обидным прозвищем «синоби» - шпион, лазутчик, а обратилась как к самураю. У него затрепетало сердце. И хотя то, о чем просила девушка, было еще большим преступлением против устоев клана, он не стал спорить. Наклонившись к ней и всем сердцем впитывая безумный аромат, исходивший от ее волос, Котори выдохнул ей на ухо свое настоящее, известное только ближайшему окружению, имя. И тут же отстранился, прижимая палец к губам. Она все поняла.
- Обещаю сохранить эту тайну, мой спаситель. Я буду часто тебя вспоминать. А чтобы и ты меня не забывал, знай, - она так же, как и он чуть ранее, наклонилась к самому его уху, прижавшись чуть сильней, чем допускали самые лояльные правила приличий, и прошептала, – меня зовут Маричи!
- Маричи? – удивился Котори. – Это же имя богини, покровительницы всех ниндзя!
- Вот как? – настал черед удивиться девушке. – Я об этом не знала.
- Да, говорят, что она обитает вон там, - Котори поднял глаза в черное ночное небо и показал на одну из звезд Большой Медведицы. – Она помощница бога солнца и постоянно крутиться вокруг него, но так быстро, что становиться невидимой. Ни люди, ни боги не в состоянии постичь ее, не могут схватить ее, причинить ей вред или обмануть. Поэтому все ниндзя поклоняются ей.
- Пока что, всё наоборот, - грустно произнесла Маричи, тоже взирая куда-то в небеса, - только один юный ниндзя покровительствует мне.
Ее состояние неуловимым образом изменилось, и она продолжила дрогнувшим голосом:
- Так назвала меня мама. Она была без ума от счастья, когда, наконец, родилась девочка. Ведь все мои старшие братья погибли в сражениях. А младшего с пяти лет забрали для обучения воинскому искусству. Мама надеялась, что имя богини поможет мне никогда не знать ни боли ни зла. У нее были слабые легкие, поэтому мы жили с ней далеко отсюда, в небольшой деревушке в горах. Наверное, это были мои самые счастливые дни. Всю свою любовь, которою она не могла отдать братьям, мама старалась подарить мне. Недавно она умерла, и отец решил забрать меня в замок. По дороге на нас напали бандиты, и вот – я встретила тебя. Быть может, мама знала, что так должно произойти?
Девушка замолчала, глядя куда-то в бескрайнее черное небо и сглатывая подкативший к горлу комок. Даже Луна, не выдержав ее полного безутешной тоски взгляда, сердито зарылась в потемневшие облака. Переполненный чувствами, Котори осторожно взял ее за руку и тихонько коснулся пальцами ее ухоженной бархатной кожи. На этот раз она не отняла руки. Цепочка огней неумолимо приближалась к ним.
- Должно быть, мы больше не увидимся, Маричи-сан, - собравшись с духом, решился произнести он, наконец. – Такова наша Карма. Но теперь я точно знаю, как выглядит моя богиня. И навсегда сохраню ее образ здесь, в моем сердце.
Он прижал её руку к своей груди и, чувствуя, что больше не выдержит, бросился бежать. Быстрее и подальше отсюда. В глубину леса, в самую чащу. Туда, где ещё так недавно ступали её маленькие легкие ноги. Он бежал и бежал, не замечая препятствий и не боясь сломать себе что-нибудь в кромешной тьме. А прохладный лесной ветер пытался, как мог, погасить пламя, нестерпимо сжигавшее его грудь.
Маричи не замечала огней, окруживших её. Не слышала возбужденных и радостных криков самураев, обращенных к ней. Она стояла и смотрела в темноту своими огромными и такими печальными глазами. Туда, где в лесной чаще скрылся силуэт Котори. И почему-то, ощущала горечь утраты, почти сравнимую с той, что так терзала её после смерти матери. Это было слишком для измученного сердца Маричи.
- Ни боли, ни страданий, – беззвучно шептала она дрожащими губами. - Ни боли, ни страданий!

Получив от своего давнего приятеля в погонах заветную информацию, Игорь Петрович мобилизовал все свои связи и возможности, и вскоре знал об интересующем его человеке практически все, даже то, о чем он сам о себе не догадывался. Но чем больше знаний он получал, тем большее разочарование испытывал. Картинка не строилась. Сорокапятилетний врач-кардиолог, дважды женатый и обремененный тремя детьми от обоих браков, к тому же страдающий целым букетом всевозможных  заболеваний, никак не мог быть тем суперкиллером, которого разыскивал Маслихин. Но факт оставался фактом: автомобиль «Форд» с нужными номерными знаками числился за ним. Игорь Петрович выставил за врачом наружное наблюдение из числа своих сотрудников, и даже договорился о негласной прослушке его мобильного телефона, но все было безрезультатно. Рыбочкин Александр Андреевич был самым заурядным обывателем, классическим типажем данной разновидности людей. Любил немного выпить после работы, тем более что благодарные пациенты по старой русской традиции алкоголем снабжали его в изобилии. Крутил шашни с молоденькими практикантками и медсёстрами. Но всегда возвращался домой вовремя. Ничего необычного в его поведении не было, разве что ездил на работу он не на «Форде», а на новой «Мазде», также оформленной на него. Более того,  разыскиваемый «Фокус» вообще никто из наблюдателей никогда рядом с ним не видел. Как будто в природе его не существовало. Супруга Александра Андреевича ходила пешком.
Для прояснения ситуации оставалось одно средство – войти в непосредственный контакт с загадочным доктором. Но в этом случае существовал серьезный риск спугнуть главного фигуранта.  Игорь Петрович напряженно думал, раз за разом просчитывая варианты. Наконец он решился на самый отчаянный, но и самый действенный способ.
Однажды вечером, когда Александр Андреевич уже поставил свою «ласточку» в гараж и закрывал изнутри на засовы тяжелые металлические ворота, через открытую дверь в бокс влетело несколько крепких парней, которые мгновенно оттеснили Александра Андреевича в дальний угол, прижав к стене. Один из них приставил к подбородку доктора пистолет.
- Пикнешь, и ты покойник! – мрачно разъяснил он перспективы Александра Андреевича. – Если понял, кивни?
Кивнуть Рыбочкину мешало пистолетное дуло, и совершенно потерявшись, Александр Андреевич, напуганный до слабости в сфинктере,  затряс головой и непроизвольно заскулил. Налетчики несколько ослабили хватку. Вслед за этим в гараж не торопясь, вошел Маслихин, в костюме и дорогом плаще, и прикрыл за собой дверь.
- Здравствуйте, Александр Андреевич! – произнес он, глядя прямо в глаза перепуганному доктору. – Я думаю, не нужно объяснять, зачем мы здесь?
На Рыбочкина официальный вид Маслихина и то, что он знает его имя, произвели еще более сильное впечатление. Он сделал неопределенный жест головой и заскулил еще громче.
- Да, хочу сразу предупредить, - Маслихин не отрываясь, следил за взглядом Александра Андреевича. – Ваше дело чересчур необычное. Поэтому и допрос будет неофициальным, со всеми вытекающими последствиями. Вы меня хорошо понимаете?
Рыбочкин понял, что пропал, и «последствия» потекли из него в буквальном смысле. Маслихин довольно усмехнулся. Пока все шло очень хорошо. Клиент явно созрел.
- Итак, я Вас слушаю, - он вальяжно присел на пришедшуюся под руку гаражную табуретку.
Александр Андреевич молча и неотрывно смотрел на этого страшного человека в костюме и галстуке. Он был на грани обморока. Пауза затянулась.
- Послушайте, доктор, - Игорь Петрович начал раздражаться. – Играть в молчанку не в Ваших интересах. Вы не выйдите отсюда, пока нам все не расскажите. Или не выйдите вообще. Что-то непонятно?
Он слегка кивнул своему человеку. Тот все понял и с размаху ударил Александра Андреевича поддых. Рыбочкин вскрикнул и обмяк на руках у своих мучителей, задыхаясь. Но, как ни странно, физическая боль привела в чувство его почти отключившийся разум. Он начал судорожно вспоминать все свои грешки.
- Что, что вам нужно? – с трудом выдавил он из себя, несмотря на спазм в диафрагме. – Пожалуйста, берите все. У меня дети.
- Не валяйте дурака, доктор! – вспылил Маслихин. – Вы прекрасно знаете что, вернее кто нам нужен. Не стоит геройствовать!
Рыбочкин ничего не понимал. Ему было ясно только одно. Среди всех его мелких проступков не было ничего, что могло бы вызвать такой серьезный интерес к его скромной фигуре. Что-то здесь было не так.
- Послушайте, - взмолился он в отчаянии. – Я, правда, ничего не понимаю. Это какая-то ошибка! Я ничего такого не делал!
Игорь Петрович был профессионалом. Ему не единожды в своей жизни приходилось вести допросы. И посерьезней этого. Он вовремя поймал кончик нити, за которую и решил потянуть.
- Правильно, мы это знаем, - поспешил успокоить он Рыбочкина. – И это вам зачтётся. Но для окончательной Вашей реабилитации необходимо Ваше  полное сотрудничество. Дайте нам всю информацию о вашем подельнике, и, возможно, о Вас вообще позабудут.
- Подельнике? – изумился Рыбочкин и тут же получил новый удар.
- Продолжаете упорствовать? – Игорь Петрович разозлился не на шутку. – Вот что, доктор, ты мне уже надоел. Даю тебе последний шанс!
Маслихин вытащил пистолет и направил его в лицо Александру Андреевичу. Его взгляд был полон непреклонной решимости. И это тоже был профессиональный ход.
- Пожалуйста! – заверещал насмерть перепуганный врач. – Пожалуйста! Я скажу всё, всё что знаю!
- Где вы прячете машину? – давил на него Маслихин, не давая опомниться.
- Машину? Какую машину? – удивился Александр Андреевич, и тут же новый сильный удар заставил его опуститься на  колени.
- Твою машину, придурок! Форд Фокус!
- А! – обрадовался Рыбочкин, получив хоть какой-то проблеск ясности. – Так вам нужна машина? Но я ее продал!
Он хрипел, едва переводя сбитое дыхание.
- Кого ты хочешь обмануть? По картотеке ГАИ автомобиль записан на тебя!
- Но я продал его по доверенности! – Александр Андреевич ухватился за свой шанс, как утопающий хватается за соломинку. – Не снимая с учета. Клянусь здоровьем детей, это правда!
Маслихин осекся. Такой вариант почему-то совсем вылетел у него из головы. И в этом случае весь расклад сходился. Он задумался.
- Предположим, - нехотя согласился он. – В таком случае, у какого нотариуса оформлялась сделка?
- Ни у какого, - растерялся Александр Андреевич, - просто по доверенности.
- Да что ты мне голову морочишь? – теперь Маслихин разозлился всерьез. – Как можно продать машину по простой рукописной доверенности?
Под его большим пальцем щелкнул курок пистолета. Рыбочкин в страхе закрыл голову руками.
- Но я же получил все деньги! – в отчаянии закричал он, забиваясь в самый дальний угол гаража и пытаясь втиснуться в бетонные щели.
Маслихин остановился. «А что, - подумал он. – Для киллера это хороший вариант спрятать все концы! Неужели доктор не врет?»
- Послушайте, Александр Андреевич, - несколько успокоился он. – Я хочу Вам верить. Но ведь не складывается! Разве у Вас не возникло подозрений в отношении человека, который отдает немалые деньги за авто, которое не сможет ни продать, ни переоформить?
- Я не думал об этом. Сейчас так тяжело продать подержанный автомобиль! А мне срочно нужны были деньги на новую машину. Тут появился он, подошел на рынке, предложил очень хорошую цену. Я согласился.
Маслихин покачал головой.
- Вот Вы взрослый человек. С высшим образованием. И не знаете, что ответственность за все, что случиться с Вашим автомобилем лежит теперь на Вас, как на собственнике источника повышенной опасности. А если Ваш автомобиль используют при проведении террористического акта? Такая возможность вполне реальна! Вы будете соучастником, и дешевые отговорки, что Вы, якобы, продали свой автомобиль по рукописной доверенности, тут не прокатят! Неужели это не ясно?
- Я не думал тогда об этом, - Александр Андреевич был окончательно раздавлен. – Вообще все было, как в тумане.
- Вы записали данные покупателя?
- Нет.
- Можете его описать?
Рыбочкин набрал в легкие воздуха, собираясь что-то сказать, но в следующий миг сник, обреченно качая головой.
- Нет, - сокрушенно прошептал он, понимая всю глупость своей ситуации.
- Как нет? – пришла пора изумиться Маслихину. – Почему Вы не можете описать человека, с которым общались лицом к лицу? Вы что, всё ещё врёте мне?
- Да нет же, - Александр Андреевич был истерзан осознанием всей глубины своей непростительной ошибки. – Я же говорю, все было как в тумане. Пытаюсь вспомнить его лицо, и не могу. Правда, не могу! Помню только голос, тихий такой, вкрадчивый. Он застрял у меня здесь, в голове.
Рыбочкин постучал пальцем по черепной коробке, и схватился руками за волосы.
- Боже! Что я наделал?! – он вновь в отчаянии заскулил. – Какой же я был дурак!
Маслихин в душе поразился невероятным способностям загадочного киллера. Похоже, ему достался очень опасный противник, раз он был способен воздействовать и на аппаратуру, и непосредственно на человеческий мозг. От таких мыслей Игоря Петровича пробил неприятный озноб. Он непроизвольно поежился.
- Я понял! – Маслихина вернул к повседневности возбужденный возглас доктора. – Я знаю, что делать! Я сейчас пойду в милицию, и напишу заявление на угон, и буду, если что, не при чем. Правильно?
- Нет, неправильно, - Игорю Петровичу совсем некстати было бы такое развитие событий. Если киллера раньше найдет милиция, обязательно всплывет связь между громким политическим убийством, и его шефом. А там и начальника службы безопасности пристегнут к делу. Нет, такой поворот дела Игоря Петровича никак не устраивал.
- Неправильно, -  вновь повторил он. – А про доверенность Вы забыли? Вы ее своей рукой писали?
Рыбочкин сглотнул подкативший к горлу ком, и кивнул.
- А это, как минимум, ложный донос! – продолжал добивать его Игорь Петрович. – Уголовное дело. А как максимум, доказательство Вашей причастности к чему-нибудь более серьезному. Вы хотите провести остаток жизни в тюрьме?
Александр Андреевич дернул головой и вновь тихо завыл.
- Не волнуйтесь, - успокоил его Маслихин. – Мы сами этим займемся. Не привлекая, так сказать, лишнего внимания. А Вам я очень советую сидеть тихо, и не высовываться. Ну и, конечно, не предпринимать никаких попыток скрыться. Мы всё равно Вас найдем! И тогда наш разговор будет протекать в ином русле. Вам ведь всё понятно?
Рыбочкин согласно закивал. Теперь он был готов целовать ноги своему недавнему мучителю. Маслихин дал команду своим людям уходить, напоследок бросив на доктора, представлявшего весьма жалкое зрелище, прощальный, многозначительный взгляд. Тот сидел в углу гаража в луже собственной мочи, а руки и ноги его била такая дрожь, что он не мог самостоятельно подняться.
«Ничего, - подумал Игорь Петрович, - пусть посидит, успокоиться. Подумает. Ему полезно будет».
Самого Маслихина ждала гигантская работа по поиску иголки в стоге сена. Вернее распространенной марки автомобиля в миллионном городе.

После истории со спасением юной аристократки Катори стал необыкновенно рассеян. Это отмечали все вокруг. Однако на многочисленные вопросы близких Котори лишь сердито отмахивался. И взрослые понимающе умолкали. Ведь когда-то они и сами были молодыми.
Он стал больше времени проводить в горах, в жилище ямабуси, пытаясь укрыться от докучливого внимания окружающих и сосредоточиться на тренировках. Но за что бы он ни брался, все валилось у него из рук. Мысли невольно уносили его далеко из реальности, к ней, девушке с именем богини, Маричи-сан, волшебными бабочками порхая с цветка на цветок в садах его неосуществимых грез.
Вот и сейчас, в ожидании Учителя, он, пребывая в глубокой задумчивости, пытался разжечь огонь посреди выложенного из камней очага. Это нехитрое дело как-то само собой стало обязанностью Котори в его ученичестве, но сегодня костер никак не хотел разгораться. Едва появлялись небольшие язычки пламени, как налетавший порыв легчайшего ветерка гасил их до углей. Так повторялось из раза в раз, и уже стало вызывать у Котори глухое раздражение. Старик, как всегда, появился неожиданно, и некоторое время молча наблюдал за тщетными стараниями ученика. Потом покачал головой и вдруг спросил:
- О чем ты сейчас думаешь, Котори?
Котори растерялся, как ребенок, пойманный на запретном баловстве.
- Я? – он пытался быстро сообразить, как сформулировать мысли, не выдав при этом своих сокровенных тайн. - Я думаю над Вашими словами, Учитель. Почему моя Карма – быть ниндзя? Почему я не самурай, например? Почему я родился здесь и сейчас, именно в этом месте? Почему вообще, одни рождаются богатыми, другие - бедняками? Одни - здоровыми, другие - больными? Это что, расплата за грехи, которые мы совершаем в предыдущих жизнях?
Старик так долго и пристально смотрел на него, что Котори смутился. Ему показалось, что Учитель видит его насквозь, и вот сейчас расхохочется над его глупыми мыслями. Но вместо этого ямабуси, задумавшись, вытянул губы, решая для себя какую-то внутреннюю дилемму, и вдруг очень серьезно произнес.
- Это самое большое заблуждение необразованных людей. Нет такого понятия – грех. Поступки людей в масштабе Космоса неимоверно ничтожны, и надо обладать огромным самомнением, чтобы трактовать их как грех или наоборот, как подвиг. Мы даже не клопы, мы ничто на теле вселенной. Однако поступки эти важны для самих людей, они порождают причинно-следственные связи в их жизнях. Вернее даже не поступки, а внутреннее отношение человека к ним. Именно это отношение и творит Карму, вовлекая людей в бесконечный круг бесчисленных перерождений. Жизнь - это огромный бурлящий котел человеческих страстишек, Сансары, из которого вырываются лишь немногие, очистившиеся, изменившие в процессе кипения свою суть и ставшие, если так можно выразиться, уже не водой, а паром.
- Вы говорите о Нирване, Учитель? Но ведь для простых людей это почти невозможное достижение! Только немногим великим святым, Бодхисаттвам, удавалось достичь её.
- Разве я сказал, что путь освобождения от кармы легок? Наоборот, нет ничего труднее на этом свете. Хотя Священные Врата открыты для всех – надо только пожелать их увидеть. Да и путей существует великое множество. Остается выбрать тот, который тебе по сердцу. Кто-то живет, особенно не задумываясь над высокими материями, но старается жить праведной жизнью, и его Карма очищается, становится легче и светлей от перерождения к перерождению. Это долгий путь. К тому же, всегда есть возможность оступиться на такой долгой дороге и породить для себя новые закорючки, цепляющиеся за мир Сансары. Кто-то, по большей части уже прошедший длинный путь очищения, дорастает до того, чтобы стать монахом или отшельником-аскетом. Но это тоже не даёт гарантии от опасности сорваться в мир человеческих страстей. Наоборот, чем выше человек поднимается в своем духовном развитии, тем больше он ощущает противодействие своим стараниям, и тем страшнее его падение. В этом плане совершенно разный спрос с темного крестьянина и просветленного патриарха какого-нибудь монастыря.
- А какой во всём этом смысл? С точки зрения Кармы?
- Развитие и совершенствование человеческого разума, достижение других состояний сознания. У каждого есть шанс стать Богом и сотворить собственную Вселенную так, как именно он это видит.
Котори раскрыл рот от удивления.
- Вы хотите стать Богом, Учитель?
Старик вновь рассмеялся.
- Ну, не то, чтобы очень. Да только дело в том, что у вступившего на Путь уже нет шансов свернуть с него. Вернее возможность бросить все, и жить, как живут обычные люди, конечно же, есть всегда. Да вот беда, познав Великую Тайну Вселенной, влачить жалкое существование человеческого существа, даже утопая при этом в роскоши, просто невозможно. Ни один посвященный не в силах обречь себя на такую пытку. Так что подумай, Котори, может не стоит и начинать?
Юноша отложил свои безуспешные попытки разжечь огонь и задумался. Он был ещё так молод, а в мире «обычных людей» оставалось огромное количество вещей, к которым ему хотелось бы прикоснуться. Котори вспомнил ласковые руки матери, соревнования среди сверстников,  разжигавшие юную кровь, веселый смех девушек на празднике цветения вишни. Он подумал о ней. О Маричи-сан. Девушке с бездонными, как ночь, глазами. Как он мог отказаться от своей любви? Старик понимающе  положил ему руку на плечо.
– Вот и ответ на твой вопрос, Котори. Почему ты здесь и сейчас. Ты сам когда-то этого захотел. В своей прошлой жизни. Ты еще не испил до конца из чаши Сансары. Есть что-то, что влечет тебя к ней.
- Значит, я обречн, Учитель? Обречён на вечные страдания и перерождения в колесе Сансары?
- К счастью, нет, - улыбнулся ямабуси, но задумался и почему-то добавил. - Хотя я не совсем уверен, к счастью ли. Есть способ в течение одной жизни избавиться от кармических зависимостей и при этом не приобрести новых. И заметь, для этого не нужно становиться отшельником или монахом. Можно жить жизнью, уготованной тебе судьбой. Для Котори – быть ниндзя клана Кога.
- Разве такое возможно?
- Да, если сильно захотеть. Вернее, с полной ответственностью непреклонно решиться на это, зная, что обратной дороги не будет. И это путь отнюдь не из легких. Наоборот, быстрый способ подразумевает нечеловеческие усилия. Готов ли ты к таким испытаниям, Котори?
Юный ниндзя растерянно молчал, рисуя что-то палочкой на песке. Он понимал, что Учитель подвел его к какой-то невидимой черте, переступив которую, действительно не будет пути назад. И сознательно сделать этот шаг было очень и очень трудно.
- Я не уверен, Учитель, - вздохнув, произнес он после долгой паузы. – Не уверен, что достоин быть Богом.
При этих его словах, старик едва не покатился со смеху. Он смеялся так долго и самозабвенно, что Котори стало не по себе. У него мелькнула мысль, о здоровье ямабуси! Долгие годы отшельничества могли сказаться и на его изощренном уме. Котори покашлял, чтобы привлечь внимание Учителя. Наконец тот немного успокоился и, вытирая проступившие слезы, обратился к Ученику:
- Ну, по этому поводу, ты можешь не волноваться, - он потрепал Котори по плечу и едва сдержался, чтобы вновь не расхохотаться. – До этого еще очень далеко. Если вообще возможно. Пока я предлагаю тебе всего лишь шанс. Шанс обрести невообразимую для обычного человека свободу. Свободу быть здесь и сейчас, в этом мире, или в любом другом из возможных миров, по твоему выбору. И не зависеть при этом ни от чего и не от кого. Сбросить оковы Кармы, а затем и самой Смерти.
Старик сделал многозначительную паузу и впился в ученика своим пронзительным, нечеловеческим взглядом. Котори вздрогнул от того, как ямабуси произнес слово «смерть». Опасаясь, что Учитель заметит его бледность, он поспешил склониться в поклоне.
- Я думаю, отказаться от величайшего шанса в жизни, было бы непростительной глупостью с моей стороны, - произнес он, не поднимая головы.
- Ты правильно думаешь, Котори, - старик удовлетворенно провел рукой по своей длинной бороде и хмыкнул. – Хотя это была всего лишь проверка.
Котори непонимающе поднял глаза.
- Ты уже вступил на путь Сюген-до, - пояснил Учитель, и в глазах его промелькнули смешинки. – И, как я говорил, другого выбора теперь у тебя  нет. Но помни, Котори, это всего лишь шанс. Все остальное зависит от тебя самого.
Котори понимал далеко не все из того, о чем говорил ямабуси, и от этого совсем растерялся. Старик замолчал, давая ученику осознать услышанное, и вроде совершенно не замечая его растерянности. Он, казалось, погрузился в медитацию, отрешенно глядя куда-то вдаль. Не зная, что делать дальше, Котори механически чиркнул кремнем. Искры, разлетевшись веером, легли на его сложенные для костра ветки, но погасли, так и не вызвав пламени. Учитель немного скосил на него глаза.
- Кстати, Котори, а как ты относишься к своей смерти?
Ученик вновь едва заметно вздрогнул. Почему-то именно сейчас, когда он узнал девушку с именем богини, сама идея смерти вызывала в нем неприятие. И чего старик так прицепился к ней сегодня?
- Я не боюсь смерти! – запальчиво выдал он в ответ.
Котори совсем не лукавил. Он действительно не боялся смерти, хотя и не жаждал ее. Пожалуй, старик был прав. Он действительно не испил ещё до конца из такой привлекательной в юности чаши Сансары.
- Конечно. Как же ещё может ответить ниндзя в стане, где каждый юный воин просыпается с мыслью о том, как достойней всего уйти из жизни?! Но сейчас я говорю не о смерти, как таковой, а о жизни, до краев наполненной той силой, которую дает смерть. Многие люди живут, как во сне, какими-то грезами о несуществующем будущем, в то время пока их реальная жизнь капля за каплей бессмысленно утекает в пески времен. И умирают они также глупо, часто так и не приходя в сознание. Жалкая участь обычных людей! Тантра говорит, что мысль, слово и действие человека должны быть слиты воедино. Ты должен быть только здесь и сейчас. Ни завтра, ни даже следующего мгновения может не быть.
Старик вновь погрузился в себя, и Котори отчетливо увидел, как на его лбу и висках медленно проступают крупные капли пота. Внезапно громоподобный треск заставил Котори буквально подпрыгнуть на месте. На другой  стороне озера от береговой породы оторвался огромный кусок скалы и с грохотом упал в воду, вызвав вслед за собой долгий  и шумный оползень. Учитель устало открыл глаза и перевёл дыхание.
- А ведь этот обвал мог бы послужить причиной наших смертей, не так ли, Котори? – монах старательно наводил ученика на нужные мысли. - Случись это здесь, а не там!
Котори не совсем уверенно кивнул, не понимая, к чему клонит Учитель.
- Тогда последним действием в твоей жизни была бы бестолковая попытка разжечь полусырой хворост, пребывая при этом мыслями где-то очень далеко! Ты бы, наверное, даже не заметил, что уже умер!
Монах улыбнулся своей нехитрой шутке.
- Ты делал одно, а думал совершенно о другом, так, словно в твоем распоряжении вечность, - продолжил он, не давая Котори опомниться. – А ведь наша смерть всегда рядом, она следит за нами, никогда не смыкая своих пристальных глаз. Каждое мгновение нашей жизни может стать последним, а значит, оно должно быть совершенным.
Учитель замолчал, предоставив словам как следует пропитать сознание ученика. В этой естественной паузе, наполненной таинственной силой сгущавшихся сумерек, Котори, кажется, начал постигать смысл сказанного старцем. Он вновь занялся костром, на этот раз полностью сосредоточившись на том, как лучше сложить приготовленные для него ветки. Вскоре решение пришло само собой, и после первого же удара кресала огонь запылал, сияя в подступающей темноте так же, как сияло сейчас лицо Учителя.

- Ну, здравствуй, Пирожок! Ты, кажется, хотел со мной поговорить?
Сергей Львович поперхнулся кофе и едва не выронил чашку из рук. Его уже очень давно так никто не называл. По крайней мере, прямо в глаза.
- Ты кто такой, наглец? – задыхаясь от возмущения, проорал он в телефонную трубку.
- Я кто? Султан. Слышал обо мне? – человек на том конце провода явно наслаждался ситуацией.
Пироговский осекся. Он не только слышал, но и собрал, благодаря своей службе безопасности, целое досье на этого человека. Радик Султанов, по прозвищу, вернее, как это было принято в его кругах, «погонялу» - Султан. Авторитет одной из крупнейших в городе криминальных группировок. Их пути, или точнее интересы, заочно пересеклись примерно год назад, когда Сергей Львович, договорившись в местном комитете земельных и имущественных отношений и отстегнув немалую взятку, «выиграл» торги по покупке акций «Центрального продовольственного рынка». Детально ознакомившись с состоянием дел, Пироговский понял, что его не по мелкому надули. Пакет акций оказался пустым. Прежний директор рынка успел прокрутить аферу, по которой кроме значительных долгов у рынка осталась лишь пара разбитых складов и название. Да еще гора списанного оборудования, которое этот самый директор оценил у независимых оценщиков в достаточно крупную сумму, что позволило ему значительно увеличить баланс предприятия на величину этих дутых активов. А основное здание рынка, то ради чего, собственно, Сергей Львович и влез в это дело, продал на свою подставную фирму по остаточной стоимости. При этом предусмотренные законодательством защитные меры в виде особого подхода к крупным сделкам были легко преодолены. На фоне раздутого хламом баланса и незначительной остаточной стоимости здания сделка не являлась крупной. А, следовательно, формально, не требовала ни одобрения совета директоров, ни согласия общего собрания акционеров!
Пироговский тогда метнулся в обратно в комитет, но там лишь развели руками. Дело было сделано. «Судись, - сказал ему купленный чиновник. – Теперь это твои проблемы». И Пироговский начал долгую тяжбу. Полгода его адвокаты не вылезали из  арбитража, и, когда, наконец, не без откатов судьям, весы Фемиды, начали постепенно клониться в его сторону, выяснилась одна неприятная, но очень существенная деталь. Проныра директор успел до наложения ареста на здание рынка продать его «добросовестному приобретателю», коим и оказался небезызвестный Радик Султанов. Истребовать у него имущество, действующее законодательство не позволяло. Потраченные время и деньги оказались выброшенными на ветер. Пироговский был в бешенстве. В запале он тогда приказал своей службе безопасности разыскать для него, как он высказался: «этого наглого гопника». И вот теперь этот гопник звонил ему сам.
- Так чего ты хотел? – повторился Радик.
- Слушай, ты, «падишах», - это слово прозвучала в устах Пироговского как ругательство. – Ты же знал, что я купил рынок! Куда ты залез?
- Ну что Вы? - усмехнулся звонивший. – Я не знал, и не мог знать об интересах «третьих лиц» по сделке. По документам все было в порядке. Все оформлено надлежащим образом. Никаких арестов или запрещений на момент сделки зарегистрировано не было.
Султан сыпал юридическими терминами, которые Пироговский за время бесконечных судебных разбирательств выучил наизусть, и от которых его в немалой степени тошнило. Сергей Львович скривился.
- Ладно, умник, боишься «прослушки» – давай встретимся в  нейтральном месте. Можем, даже, на твоей территории.
- Вы мне, как это говорят, «стрелку забиваете»? – голос Радика был полон иронии.
- Называй, как хочешь, но лучше нам договориться полюбовно. Я не собираюсь терять свои деньги. Учти это!
- Да ну? - Султан снова перешел на дерзкий тон. - Ладно, давай встретимся, Пирожок. Жди. Тебе позвонят.
В трубке раздались короткие гудки. Пироговсий, не успевший высказать все, что хотел, долго смотрел на аппарат, а затем с силой швырнул его об стену. Похоже, черная полоса в его жизни и бизнесе ширилась и разрасталась.

Встреча была организована в лучших голливудских традициях и  происходила в небольшом ресторанчике, где был заранее снят VIP-зал. Охрана, как с той, так и с другой стороны проверила переговорщиков сканерами и портативными металлоискателями, чтобы подстраховаться от «прослушки». Пироговский заказал свое любимое мясо по-французски. Он всегда ел, когда волновался, отчего его фигура полностью оправдывала его прозвище. Султан пил кофе, с некоторым презрением глядя, как его виз-а-ви усердно ворочает челюстями.
- Ну, ладно, - не выдержав, отставил он чашку. – Не жрать же мы сюда пришли. Говори, что хотел!
- Молод ты ещё. Не ценишь маленьких радостей жизни. Надо уметь доставлять себе удовольствие. Иначе, ради чего мы живем? Попробуй, здесь отлично готовят телятину!
- Нет аппетита, - Султан поморщился, отводя взгляд от капель соуса, противно застывших на губах Пироговского. – Ближе к делу. Это ты хотел со мной поговорить, не я. Если тебе нечего сказать - прощай.
- Не вежливо, - Пироговский вытерся салфеткой. – К тому же нехорошо «тыкать» старшим.
Султан свирепо посмотрел на собеседника и молча поднялся. Сергей Львович поднял руку.
- Не горячись. Присядь. Я отношусь к тебе с уважением, поэтому, несмотря на вложенные в дело с рынком немалые средства, готов предоставить тебе отступные. Конечно, с учетом моих вложений, цена должна быть реальной.
С этими словами Пироговский рекламным жестом достал золотой «Паркер» и что-то написал на салфетке.
- Как тебе мое предложение? - он пододвинул салфетку в сторону собеседника.
Султан краем глаза взглянул на его каракули и криво усмехнулся.
- Ты верно шутишь? А ещё говоришь о каком-то уважении! Это же цена одного торгового места на моём рынке, - Радик сделал акцент на слове «моём». - К тому же я вообще ничего не собираюсь продавать. У меня большие планы на эту территорию.
- Ты не понимаешь! – Сергей Львович вальяжно откинулся в кресле, как бы давая понять собеседнику, кто здесь главный. – У тебя только два варианта, либо взять деньги, либо остаться ни с чем. Рынок все равно будет моим. Разве ты не наводил обо мне справки? Не знаешь о моих возможностях? Я задействую такие ресурсы, что от тебя мокрого места не останется, мальчик!
- Да ну? – Султан побагровел и навис своей накачанной фигурой над Пироговским. – Если бы это было так, рынок уже был бы твой, и мы бы сейчас не тратили время на пустые разговоры. Ты просто никчемный жирный чебурек, дядя, к тому же, порядком протухший. Прощай, Пирожок, твое время вышло.
Радик произнес свою речь тихо и вкрадчиво, но от его слов мороз бежал по коже. Он решительно поднялся из-за стола, в сердцах опрокинув стул,  и быстро направился к выходу.
- Жаль, что мы не нашли общего языка! – крикнул ему вслед Пироговский, все еще сжимая в руках столовые приборы. – Значит, встретимся в суде!
- Встретимся в аду, - мрачно бросил ему Султан, не оборачиваясь.
Сергей Львович долго смотрел ему вслед. Так долго и задумчиво, что подошедшему Маслихину пришлось напомнить о себе.
- А это ты, - Пироговский налил и залпом выпил полный стакан минералки. – Могу тебя обрадовать. Похоже, нам объявили войну.
Маслихин сокрушенно покачал головой.
- Это очень плохо, Сергей Львович. Плохо, что вы не смогли договориться. Султанов очень опасный тип. Дерзкий и жестокий. Придется усиливать охрану.
- А ты на что? Зарплату только получать? Работай, ты же «профи»! -  тон шефа был, как всегда, несколько презрительным. – Ты нашел мне этого … «фокусника»? Вот кто бы сейчас действительно пригодился!
- Вы же знаете, работаю, - устало ответил Маслихин. – Я докладывал ситуацию. Ниточка с владельцем автомобиля оборвалась. Сейчас силами моих сотрудников разыскиваем машину в городе. Создано несколько групп, город разбит на сектора. Ребята обшаривают каждый закуток. Но, сами понимаете, этот человек может быть где угодно. А я ограничен численностью своего персонала. Людей итак немного. А теперь придется отзывать их для усиления Вашей охраны. Мы все работаем за двоих!
- Не нужно никого отзывать! – перебил его Пироговский. – Пусть ищут. Чем быстрее найдут, тем мне будет спокойней.
- Но…, - попытался, было возразить Маслихин, но Сергей Львович его не слушал.
- Никаких «но», - его тон не терпел возражений. – И уж постарайся  найти мне этого человечка, Игорь Петрович. Не то ты сам у меня ствол в руки возьмешь! Ты меня понял?
Маслихин понял. Он понял, что пришла пора менять работу. А может, и на пенсию выходить. Что-то устал он в последнее время. И больше всего от бесконечных, незаслуженных придирок шефа. В конце концов, он уже давно не мальчик. Да и дела сейчас закручивались нешуточные. Можно было здорово влипнуть в чужую заварушку. В общем, внезапно встала ребром настоятельная необходимость, что называется, «делать ноги». Но оставались два нерешенных вопроса. Во-первых, обеспеченная старость. А во-вторых, сам Пироговский, слишком много знавший о не совсем легитимных делах своего подчиненного. Зная характер своего шефа, Маслихин не сомневался, что уйди он сейчас, и «Пирожок» обязательно ему чем-нибудь нагадит в отместку. Эту опасность нужно было нейтрализовать. И надежнее всего такую нейтрализацию провести вместе с источником опасности. Но в таком ракурсе, заваривающаяся сейчас каша с Султаном была ему только на руку. Игорь Петрович серьезно задумался.

Запыхавшийся Котори примчался к жилищу отшельника уже на закате. Раньше он никогда не возвращался из деревни так поздно. Но сегодня был особый случай, и он спешил поделиться новостью с Учителем. Как всегда, он нашел монаха на его любимом месте в скалах у водопада. Старик, как обычно, предавался медитации. Под вечер у воды было довольно прохладно, но ямабуси, казалось, не замечает холода. Котори всегда удивляло, что этот могучий маг, способный, как думал юный ниндзя, повелевать самой природой, предпочитал, как правило, ничего не делать, просто сидеть и отрешённо созерцать. С точки зрения молодого воина, столько возможностей пропадало зря. Но у отшельника на этот счет были свои мысли. Он лишь посмеивался над расспросами Котори и повторял древнюю поговорку: если б молодость знала, если б старость могла!
- Так устроен мир, - однажды посетовал он Котори. – Поначалу отдаешь столько своей энергии и души на постижение тайн природы и вот, когда, наконец, начинаешь что-то понимать и получаешь возможность применить свои знания на практике, вдруг оказывается, что ты потратил на этот путь все свои силы и всю свою жизнь, и у тебя уже не осталось никаких желаний. И это правильно! Это, своего рода, защитная реакция Вселенной.
Сейчас Котори, не желая мешать ямабуси, осторожно подкрался сзади и тихо уселся сбоку от Учителя, чуть позади, терпеливо дожидаясь, когда тот обратит на него внимание. Он по опыту знал, что в такие моменты старика было лучше не беспокоить.
Какое-то время они молча сидели вместе. Наконец монах пошевелился, открыл глаза и потер затекшие колени.
- Говори, Котори, - не слишком довольным тоном обратился он к ученику. – Ты просто излучаешь нетерпение, и оно сейчас нарушает гармонию этого удивительного места.
- Простите, Учитель, - Котори старался говорить спокойно, но был слишком возбужден. – Моя новость не терпит отлагательств. Клан заключил новую сделку и нашу группу направляют на очень серьезное задание, прямо в логово буси, замок Йокояма. Я пришел попрощаться и получить Ваше напутствие, Учитель. Мы уходим ночью. Нам предстоит опасное дело, и я могу уже не вернуться назад.
- Что ж, все возможно, - нисколько не удивился старик. - Ты боишься, Котори?
- Смерти я не боюсь. Но меня терзают сомнения… - Котори замялся, не зная, как объяснить Учителю свои чувства. – Во время первого задания мне пришлось убить человека. Он, конечно, был разбойником и негодяем, и, наверное, заслужил своей участи, но иногда на меня внезапно накатывают воспоминания того ужасного дня, и  я холодею, когда вижу перед собой его лицо перед смертью. Мне не нравиться убивать людей, Учитель!
- Так это же хорошо, Котори, - старик даже хлопнул себя по коленке. – Было бы во сто крат хуже, если бы ты получал от этого удовольствие!
- Да, но я расколот на части, Учитель! Одна моя часть твердит мне о долге перед кланом, а другая с упоением рисует мрачные картины последствий моих возможных злодеяний. Какая уж тут целостность себя?!
Монах молчал, как это часто с ним бывало, и смотрел куда-то в никуда. Котори в отчаянии подобрал камень и с силой зашвырнул его прямо на середину озера.
- Хороший бросок! – отозвался вдруг Учитель. – А ты говоришь, что в тебе нет целостности. Смотри, как сейчас объединились твои сила и дух! А если серьезно, то в настоящий момент в тебе спорят две составляющих твоего Я: личность и сущность.
- Что? – удивился Котори, никогда не слышавший от ямабуси ничего подобного.
- Люди многослойны. Чего в нас только нет! Мы, словно луковицы, состоим из нескольких условных «оболочек», не считая всего остального. Но если выделять главное, то это наша личность и наша сущность. Сущность – это то, что заложено в нас еще до рождения. Результат и следствие наших прошлых жизней. То, какие мы на самом деле, в глубине души. По сути – это и есть Карма, написанная когда-то карта нашей нынешней жизни. Личность  же – это то, что формируется в нас под воздействием текущей реинкарнации, во время жизни, проживаемой нами в настоящий момент. На личность накладывают свой отпечаток и место нашего рождения, и родители, и общество, в котором мы живем, и обстоятельства нашей жизни. Все эти факторы формируют нашу личность. Но иногда личность и сущность вступают в противоречие. Например, человек по сути своей кровавый маньяк, а воспитан в среде буддийских монахов, где не позволяется трогать и последнюю букашку. Представляешь, какова внутренняя борьба такого человека? Или, обратный пример. Что-то вроде твоего случая. Я специально беру крайности, чтобы тебе было понятней. Как правило, такие противоречия есть у каждого, но они более сглажены. Это способ шлифовки сознания человека из перерождения в перерождение. Долгая и тяжелая борьба с самим собой. Естественно, чем более расходятся друг с другом эти две составляющих человека, тем труднее ему достичь гармонии, обрести целостность своего Я.
- Что же мне делать, Учитель? – ужаснулся Котори. – Выходит, мое обучение Сюген-до бессмысленно, если я не могу достигнуть главного?
- Все бессмысленно в этой жизни. Если главный смысл нашего существования – это развитие человеческого разума до момента его слияния с божественным сознанием, то посмотри, что твориться вокруг, - Учитель сделал красноречивый жест. – У кого ты видишь хотя бы намек на такой шанс? Нет, Котори, смысл есть только в движении, так как цель недостижима. Продолжать стучаться в закрытую дверь, без малейшей надежды на то, что её когда-нибудь откроют – вот всё что мы можем. Только это. А без этой возможности, мы всего лишь животные. Да, Котори, дикие звери!
Старика явно занесло под настроение. Однако у Котори не было времени для проповедей.
- Простите, Учитель, - стараясь говорить как можно учтивей, окликнул он монаха. – Мне кажется, мы отвлеклись от нашей темы. Я хотел попросить Вашего благословления перед боем.
- Благословления? – старик приподнял густые, заросшие сединой брови. – Зачем тебе мое благословление, Котори? Лучше подойди поближе. Я как следует тресну своим посохом по твоей бестолковой голове!
- За что, Учитель? – обомлел юный ниндзя.
- За то, что ты так ничего и не понял! – рассердился ямабуси. – Вспомни, чему я тебя учил! Делай то, что должен делать. Отрабатывай уроки своего нынешнего воплощения. Не думай о результате своих действий и их возможных последствий. Просто в каждый момент поступай наилучшим из доступных для тебя способов. Отрешись от всего. Доверяй себе, своему шестому чувству – гоку-и. И пусть оно ведет тебя. Когда тебе станет абсолютно безразлично то, что случиться в следующий момент, когда ты не будешь привязан ни к смерти, ни к жизни, ни к победе, ни к поражению, только тогда ты обретешь достаточную легкость и подвижность для того, чтобы тебя мог подхватить поток божественного Мити, или, как говорят китайцы, Дао, помочь тебе и защитить. Чтобы следовать великому пути естественности, не нарушая гармонии мира, надо самому стать максимально естественным и расслабленным и течь вместе с Дао, получая при этом удовольствие от ощущения невообразимой силы и могущества. Тот, кто хоть раз познал это чувство, понимает, что ничего в этом мире не сравниться с ним. Ничего! Это тебе ясно, Котори?
Юноша кивнул, не поднимая глаз.
- Только так ты не наживешь новой Кармы. У тебя просто не будет возможности для сомнений и размышлений. Но если они все-таки появятся, спроси совета у своего сердца. Оно не обманет.
Монах какое-то время молчал, закрыв глаза. Потом спросил:
- Кто твой тюнин, Котори?
- Командир нашего отряда Хори Хидэмаса, Учитель.
- Это достойный воин. С ним тебе нечего бояться. Он мог бы стать дзёнином, если бы совладал со своими демонами ... Впрочем, давай-ка лучше прогуляемся.
Они не торопясь, обошли озеро, не проронив ни слова. Наконец, ямабуси остановился.
- Как ты думаешь, Котори, в чем предназначение ниндзя?
- Не понимаю, Учитель, - насторожился Котори. - Ведь это известно всем. Ниндзя - шпионы и наемные убийцы.
- Гэнин может стать наемным убийцей, или даже разбойником. При определенных обстоятельствах - тюнин. Но только не дзёнин! Помнишь, как во время одного из наших уроков случился оползень? Мы сейчас стоим как раз на том самом месте. Посмотри, камни перекрыли ручей, впадавший в озеро. Теперь часть необходимой воды в него не попадает. А это может привести к его обмелению, или даже пересыханию, что в свою очередь повлечет гибель его обитателей и существенное изменение всех природных условий вокруг. Гармония нарушена! Посмотри внимательно, можем ли мы с тобой  что-нибудь сделать?
Упавший кусок скалы, в основном и перекрывавший водный поток,  сдвинуть было невозможно, слишком он был тяжелым. Но, присмотревшись, Котори понял, что он покоится своим основанием на более мелких камнях, причем довольно неустойчиво. Если убрать один из них, то скала потеряет равновесие и неизбежно рухнет вниз. Такое действие Котори было вполне по силам. Осмотревшись, он тут же нашел подходящую палку и, пользуясь ей как рычагом, выдавил опору из-под большого камня. Остатки породы рухнули в озеро и ручеек, весело и благодарно журча, потек по скалам вниз, к большой воде. Учитель улыбнулся.
- Так же и в жизни, - подытожил он. – Иногда что-то, или кто-то, особенно такой тяжеловесный, как эта скала, нарушает естественный ход событий. И тогда сбросить его вниз означает причинить меньший вред, чем оставить все на своих местах. В этом и есть предназначение дзёнина – сохранять гармонию мира. Но, для того, чтобы правильно все оценить, необходимо тонко чувствовать течение Силы, в каждый момент осознавая свою связь с Дао и с каждой песчинкой этой Вселенной. Всегда помни об этом, Котори!

Серая иномарка, тихо шурша шинами, замерла, остановившись на плоской вершине высокого холма, венчавшего излучину реки. На другом берегу, далеко внизу, распластав свои крылья – микрорайоны - налево и направо от изгиба реки лежал, призывно зажигая вечерние огни, Город. Солнце садилось где-то в дальних лесах, и сумерки накрывали своим серым одеялом засыпающую землю.
Мужчина вышел из машины и, любуясь открывающимся видом, глубоко вздохнул, раскидывая руки, словно пытаясь обнять и сохранить в себе всю эту красоту. Тяжелый от сладкого запаха полевых цветов воздух пьянил одурманенную ядовитым смрадом большого города голову. Вечернюю тишину нарушал лишь переливающийся на все голоса цокот луговых насекомых.
Мужчина скинул льняной пиджак и, оставшись в одной футболке, вытянул вперед руки, со сложенными треугольником кистями. Какое-то время он ловил в них исчезающие лучики света, а затем начал медленно двигаться на вершине холма, сопровождая плавные переходы размашистыми движениями рук, иногда переходившими в очень мощные взрывные толчки. Наконец он замер, и, вместе с последним потухающим солнечным лучом, медленно опустил руки. В сгущавшихся сумерках его фигура почти исчезла из вида.
И вдруг он разбежался и бросился прямо с обрыва, раскинув в стороны руки. На какую-то секунду его тело неестественно замерло в воздухе, а затем налетевший порыв ветра всколыхнул его, словно взлетевший кусок бумаги, и завертел в вихре, расщепляя на атомы. Вскоре он и сам стал потоком несущихся куда-то элементарных частиц, связанных между собой только его волей. Вихрь вытянулся в нить и устремился по направлению к Городу, туда, где среди суетной ночной иллюминации темнело одинокое окно. Только он один, из любой точки пространства, мог ощущать исходившее от этого окна призывное сияние.
Внизу, под обрывом, старый бакенщик, тихо выпивавший на веранде своего покосившегося домика, подальше от жены, выронил и разбил до краев налитый стакан.
- Свят, свят, свят, - неловко перекрестился он, глядя в черноту ночного неба.
- Чего опять расколошматил, увалень? - вышла на шум его жена.
- Я, кажись, чёрта сейчас видел, - выдавил из себя старик, не отрывая взгляда от мерцающих звезд.
- Сам ты чёрт, старый! Совсем допился, - женщина, увидев полупустую бутылку, прошлась по спине мужа мокрой тряпкой. – А ну иди спать, алкоголик!
Июльский ночной воздух был жарок и душен, дома никого не было,  Марина спала в своей кровати, в легкой ночной сорочке, отпихнув во сне покрывало. Она не видела, как темнота в углу ее комнаты колыхнулась и от стены отделилась темная фигура, похожая на тень, постепенно приобретая очертания человека. Силуэт мужчины замер, склонившись над ней, и к лежащей девушке потянулась черная рука. Она скользнула вдоль ее волос, лица и шеи, повторяя черты, и замерла на уровне груди, почти не прикрытой шелком одежды. В этот момент Марина что-то почувствовала во сне и пошевелилась. Она глубоко и тревожно вздохнула, вздымая грудную клетку, и коснулась кожей темной нависшей ладони. Ее тотчас подбросило, словно от удара током. Марина резко придвинулась спиной к стене, тяжело дыша и подсознательно пытаясь прикрыться тонкой тканью покрывала. Она в паническом страхе вглядывалась в темноту, но в комнате никого не было. Лишь в ушах все еще отчетливо звучал чей-то голос, произносивший странное слово: «Маричи!»
У машины мужчину ждал неприятный сюрприз. Трое каких-то пацанов пубертатного возраста возились с его автомобилем, нагло пытаясь его вскрыть.
- Помочь? – поинтересовался он, приближаясь.
Парни поначалу растерялись. Потом один из них, рыжий, с самой нахальной физиономией, огляделся по сторонам. Вокруг, в рассветной тишине, не было видно ни души.
- А ты кто, мужик? – все еще озираясь по сторонам, спросил он внезапно появившегося мужчину.
- Я хозяин машины. А вы кто?
- Мы-то? А мы охраняли твою тачку всю ночь. Так что ты нам денег теперь должен.
- Не вопрос, - спокойно согласился мужчина. – Сколько?
- Сто баксов! – набравшись наглости, выпалил «рыжий».
- Держи, - мужчина сделал движение рукой, как это делают иллюзионисты, показывая фокусы с картами, и в его пальцах оказалась заветная зелёная бумажка.
- Оба на, да ты, мужик, походу, фокусник! – «рыжий» вырвал у него из руки купюру. -  Прикольно! Так мы еще хотим фокусов, точняк, пацаны?
Рыжий обернулся, ища у своих компаньонов поддержки.
- В натуре! – подхватили стоящие сзади. – И машина у него «Фокус», и сам он, видать, фокусник.
- Слышь, дядя! А давай-ка, мы с тобой прокатимся, - в руке «рыжего» мелькнул нож-бабочка, который он приставил к животу мужчины.
- Давай, - согласился незнакомец. - Только есть одна проблема.
Мужчина, вместо того, чтобы отпрянуть назад, подальше от ножа, наоборот, всем телом подался вперед, закрывая корпусом руку рыжего.
– Ехать придется без кондиционера!
«Рыжий» растерялся и инстинктивно отшагнул назад, недоуменно уставившись на свою руку. Ножа в ней не было.
- Ты это ищешь? – усмехнулся незнакомец, лихо повертев «бабочкой» перед лицом нападавшего. – Еще один фокус. Как ты и просил.
Напарники «рыжего» зашевелились. Один поднял с земли бейсбольную биту. Второй, стоявший дальше всех у капота, стал быстро обходить машину, направляясь в сторону незнакомца.
- Ты что, мужик, фильмов насмотрелся? – рявкнул первый, перебрасывая биту из руки в руку.
Мужчина, почти не глядя, перехватил нож и швырнул его в сторону нападавшего. Нож вонзился в биту как раз в тот момент, когда она находилась перед глазами парня. От неожиданности тот выронил оружие, словно держал в руках не палку, а ядовитую змею, и несколько секунд оторопело смотрел на торчащую в деревяшке рукоять ножа. Потом, что-то сообразив, вдруг бросился бежать. Его приятель, после секундной заминки, последовал за ним. Мужчина едва успел перехватить третьего, тоже сделавшего попытку «слинять».
- Ты куда? – он так схватил «рыжего» за руку, что у того подкосились колени. – Ты же хотел прокатиться! Так не стесняйся, поехали!
Машина остановилась на обочине, когда впереди показались первые городские постройки. Мужчина, не спеша, вышел из автомобиля, с удовольствием потягиваясь, так что захрустели все его суставы и суставчики, и подошел к багажнику. «Рыжий» лежал среди канистр и коробок с ключами, свернувшись калачиком. Его трясло так, что дрожь передавалась кузову автомобиля.
- Ну, как прокатился? – спросил мужчина, одним движением выхватив паренька из багажника. – Извини, что без кондиционера, но я сразу предупреждал. Разрешишь позвонить с твоего телефона?
В руках незнакомца оказался мобильник «рыжего», вынутый из заднего кармана брюк. Паренек едва стоял на ногах, пытаясь унять трясущиеся колени. Мужчина отошел на пару шагов, ближе к берегу реки, и быстро набрал какой-то номер.
- Это я, - негромко сказал он в трубку. – Я слышал у Вас проблемы? Да, готов решить. Но ставка двойная, и деньги вперед.
В трубке что-то возмущенно заверещали. Мужчина поморщился и сказал коротко:
- Тогда, досвидания.
В трубке заверещали еще громче, и он снова поднес телефон к уху.
- Хорошо, - согласился он, немного послушав. – Деньги положите в камеру хранения номер тринадцать на железнодорожном вокзале. Запишите код.
Мужчина продиктовал цифры и отключил телефон. Несколько секунд он молча смотрел на погасшую трубку, а потом разжал пальцы. Мобильник «рыжего», кувыркаясь, полетел в воду.
- Ой, извини, уронил, - мужчина подошел к машине. – Что-то я рассеянный сегодня. Впрочем, сто баксов я тебе уже отдал, а больше твой «пейджер» и не стоит. Согласен?
«Рыжий» промычал что-то нечленораздельное. Незнакомец молча посмотрел на него, словно чего-то ожидая.
- Ну все, пока, - произнес он, не выдержав. – Извини, отвезти тебя назад не могу, дела. Так, что возвращаться придется пешком. Ничего, полезно для здоровья!
Парень, не сразу поняв, что его отпускают, бросился бежать, спотыкаясь, ежесекундно озираясь, и оставляя за собой длинный клубящийся след поднятой придорожной пыли. Мужчина какое-то время, качая головой, смотрел ему вслед, а затем сел за руль. Его действительно ждали дела.

Последние дни Марина пребывала в каком-то странном, заторможенном состоянии. Ей ничего не хотелось, вернее, она страстно желала только одного – вновь повстречаться со своим загадочным незнакомцем, во сне или наяву. Марина чувствовала, что в этом человеке скрыт какой-то ключ к её судьбе, и эта тайна бесконечно её притягивала. Кроме того, мужчина был ей попросту ей симпатичен, и чем больше она о нем думала, тем тяга эта становилась все сильнее и сильнее, становясь едва ли не навязчивой. Но свидания во сне не получались, видимо, как говорил незнакомец, ей не хватало личной энергии. Наяву же осталась её прежняя жизнь, ставшая в одну секунду какой-то бестолковой суетой, пустой и никчемной. Она начала явственно осознавать, что любой поступок, любое маломальское событие её жизни либо придавало ей сил, либо отнимало. Причем чаще происходило второе. Словно какой-то невидимый вампир ловко играл происходящим, подстраивая события так, что Марина или раздражалась, или нервничала, или иным способом растрачивала свою жизненную силу, внезапно ставшую для нее ключевым звеном. Она буквально чувствовала, как в такие моменты что-то невидимое присасывается к ней, с наслаждением поглощая растрачиваемую Мариной энергию. Затем появились мысли, увязывающие эти новые, неприятные ощущения с появлением в её жизни мистического незнакомца. Марине стало совсем плохо. Боясь сойти с ума, она попыталась отвлечься, и, наконец, согласилась пойти с подружками, которые уже давно звали её с собой, в недавно открывшийся ночной клуб, ставший главным местом развлечения молодежи.
   Это не помогло. Едва оказавшись среди беснующийся толпы разгоряченных тел, ослепленная всевозможным миганием и оглушенная ритмично ухающими басами, несшимися из ближайшего динамика и неприятными толчками отдававшимися у нее в животе, она почувствовала себя здесь совершенно чужой.  Отстранившись от происходящего, Марина уловила уже знакомое чувство, попытки кого-то или чего-то неприятно-враждебного прицепиться к ее голове и животу. Она инстинктивно закрылась, подавляя подступивший к горлу приступ тошноты, и вдруг в её сознании что-то переключилось. Оглушающий звук куда-то пропал, или вернее ушел на второй план, и Марина увидела, или скорее почувствовала, как в свете стробоскопов возникла странная картина. Все присутствовавшие вокруг, и парни, и девушки, изгибавшие свои тела во всевозможных телодвижениях, оказались связанными между собой какой-то жуткой паутиной, свитой из тончайших темных волокон, которые пульсировали в тон музыкальному ритму. Нити эти переплетались между собой, сворачиваясь во все более толстые жгуты, и тянулись в  одну точку, куда-то в темный угол зала под потолком. По этим волокнам текла, мерцая темно-алым, вулканическим светом энергия, вспыхивая и передвигаясь под музыку, поглощаемая чьими-то гигантскими глотками. Марина невольно проводила ее взглядом,  заворожено глядя в темноту. Там, в темном углу, словно почувствовав ее взгляд, возникло неясное движение. Марина ощутила надвигающуюся враждебность. Чернота окутала её, окружив плотной пеленой и сковывая конечности. Падая в обморок, Марина успела уловить странную тяжесть, навалившуюся на неё, как будто её сбила с ног и накрыла сверху огромная мокрая тряпка….
Марина пришла в себя, только когда свежесть ночной уличной прохлады остудила ей лицо. Она буквально сползла с рук вынесшего ее накаченного охранника и, пошатнувшись, встала на ноги, одной рукой вцепившись ему в плечо, другой - держась за голову. Самочувствие было отвратительным.
В это время в стоявшем на обочине джипе её заметил Гарик.
- А ну-ка, ну-ка! – воскликнул он, всматриваясь в тонированное стекло, - А ведь это та сучка, которая меня недавно так опрокинула! Сейчас мы все поправим.
Он схватился за ручку дверцы, собираясь выйти наружу.
- Остынь, Гарик, - вмешался пассажир. – Далась тебе эта девчонка! Мы не за этим здесь.
- Вот именно, Султан, не далась. А я этого не люблю. Не волнуйся, все будет пучком. Никто не пострадает.
Он хохотнул и выскочил из машины.
- Что случилось? -  спросил он охранника клуба, державшего за локоть Марину.
- Да вот, - кивнул тот в сторону девушки. – Плохо стало. Скорую ждем, сейчас подъедет.
- Не надо скорую, - вяло запротестовала Марина, ещё не видя подошедшего Гарика. – Мне уже лучше.
- Да ты чё, братан! – Гарик пытался развернуть ситуацию в свою пользу. – Скорую вспотеешь ждать, да и зачем? С девчонками бывает такое. Давай мы её домой сейчас отвезем, и все дела. Отлежится.
- Точно? – неуверенно спросил охранник, с некоторым подозрением рассматривая слишком «крутого» на вид собеседника.
- Отвечаю, братан! Всё будет пучком!
- Ну, смотри, - парень отпустил руку Марины, и ту непроизвольно качнуло в объятия Гарика. – Я номер запишу.
- Пиши, пиши, писатель, - бросил Гарик, уже торжествуя победу, и попытался затащить девушку в тонированную машину.
Марина, только что опознав своего конвоира, уперлась, в ужасе пытаясь выдернуть руку из железных тисков Гарика, но она все ещё была слаба, а силы были неравны. В кульминационный момент этой молчаливой борьбы на плечо Гарика легла чья-то тяжелая рука.
- Не нужно, - произнес спокойный голос. – Эта девушка со мной. Я сам ее провожу.
- Чего? – разгоряченный Гарик неохотно обернулся, не выпуская Марины, и угрюмо уставился на появившегося незнакомца. – Ты еще кто такой?
В сравнении с его горой мускул, незнакомец выглядел мелковато, даже не смотря на свой спортивный вид.
- Что тут непонятного? Это – моя девушка. Мы с ней идём домой.
- В морг ты сейчас пойдешь, урод! – рассвирепел Гарик. – Свинтил отсюда бегом, пока я добрый!
Он попытался толкнуть молодого человека в плечо, но тот в последний момент чуть-чуть повернул корпус, и Гарик всем весом провалился в пустоту. Незнакомец гладящим движением провел рукой по голове соперника, закручивая ее относительно позвоночника, и Гарик оказался лежащим в небольшой луже прямо на ночном асфальте.
- Не стоит так делать, - произнес мужчина, делая шаг назад. – Вредно для здоровья.
Марина, внезапно разглядев в незнакомце мужчину из своих снов, ожила и бросилась на шею своему спасителю. Однако Гарик не хотел сдаваться. Он проворно поднялся и вновь бросился в атаку, размашистыми движениями набитых кулаков с шумом рассекая воздух. Его противник ладонью отбил прямой удар, направленный ему в голову и, поднырнув под мощную боковушку, легонько скользнул кулаком, с выставленной фалангой среднего пальца, по ребрам Гарика, где-то в районе печени. Тот, матерясь, согнулся от боли. Мужчина схватил его за руку, нажав большим пальцем на невидимую точку, чуть повыше локтевого сгиба, чем заставил Гарика еще больше просесть, и спокойно спросил:
- Добивать надо?
- Ну ладно, хватит, Брюс Ли! – прервал его чей-то резкий голос.
Пассажир джипа, не торопясь, вышел из машины и с некой властной ленцой направился в их сторону. Молодой человек ослабил хватку и с неподдельным интересом уставился на нового персонажа их «реалити-шоу». Гарик, почувствовав свободу, рванул к багажнику внедорожника.
- Завалю, гада! – рычал он, пытаясь открыть машину.
- Остынь, Гарик! Остынь, я сказал! – теряя терпение, прикрикнул на него Султан, и, обращаясь к незнакомцу, добавил. – Забирай свою девку, придурок, и вали отсюда быстрей. И куда-нибудь подальше. Пока твой «спарринг-партнер» тебя не прямо здесь порешил!
Он кивнул в сторону мечущегося Гарика.
- Спасибо, - вроде бы от души, но с какой-то тайной ехидцей, ответил мужчина. – Мы, пожалуй, действительно пойдем. Но из города уехать не могу – дела!
Незнакомец, как бы оправдываясь, развел руками.
- Так что лучше будет свалить твоему другу, от греха!
У Султана от наглости собеседника перехватило дыхание.
- Да ты!.. – едва не взорвался он, но постарался взять себя в руки. – Ты хоть знаешь, с кем говоришь?
- Конечно, - улыбнулся мужчина. – Ты Радик Султанов, убийца и глава местной ОПГ.
Мужчина явно провоцировал Султана. Тот оторопел и огляделся по сторонам.
- Ты, вообще, кто такой? Мусор?
- Скорее наоборот, - продолжая улыбаться, ответил молодой человек. – Мусорщик.
Султан сузил глаза, в которых первое удивление сменило какое-то быстрое движение мысли.
- Что ты хочешь этим сказать? Ты мне угрожаешь, что ли?
Незнакомец не успел ответить. Султан боковым зрением увидел поднятую Гариком руку с пистолетом. Молниеносно среагировав, он выхватил у Гарика ствол и заорал на него:
- Быстро в машину, баран!
Где-то невдалеке уже раздавался звук сирены подъезжавшего экипажа вневедомственной охраны, вызванного службой безопасности клуба. Открывая дверцу джипа, Султан бросил на незнакомца красноречивый взгляд.
- Повезло тебе, фраерок! – криво усмехнувшись, процедил он сквозь зубы.
- Ты даже не представляешь, как повезло тебе! – не переставая улыбаться, ответил ему мужчина.
- Ещё увидимся! – дверца захлопнулась, и джип с пробуксовкой рванул с места.
- Непременно, - задумчиво произнес ему вслед мужчина.
- Что же теперь будет? – тревожно спросила молчавшая до сих пор Марина.
- Что? – мужчина оторвал взгляд от уезжавшей машины и с какой-то грустной улыбкой посмотрел на девушку. – А будет то, что будет. То, что и должно быть. Пойдёмте, я провожу Вас.
- Вычисли мне этого гада, - приказал в машине Гарику Султан. – И срочно! Если тебе, конечно, жизнь дорога.

- Ну вот, мы и пришли, - с некоторым сожалением произнесла Марина, подходя к своему подъезду. – Может быть, зайдёте?
- А это удобно?
- Конечно. Все на даче. Нам никто не будет мешать. Мне так о многом хотелось бы с Вами поговорить!
- Знания умножают печаль, - грустно улыбнулся её провожатый. – Так, кажется, сказал кто-то из мудрых.
- А от незнания можно сойти с ума. Особенно в свете происходящего со мной в последнее время.
Пока девушка хлопотала на кухне, он осмотрелся. Комната, как комната, ничего примечательного. Только одна деталь привлекла его внимание. Это был портрет Марины, набросанный карандашом, из тех, что обычно рисуют уличные художники. На нем она чуть улыбалась уголками рта, но глаза ее были особенным образом грустны. Здесь она больше всего напоминала ему девушку из очень далекого прошлого…
- Ой, я тут плохо получилась, - Марина принесла поднос с чайными приборами. – Это в прошлом году на море, в последний день. Так не хотелось уезжать.
- Скажите, Вы верите в переселение душ? – неожиданно спросил незнакомец.
- Не знаю, - растерялась девушка. – В последнее время со мной столько всего непонятного происходит, что я уже готова поверить во что угодно…
Девушка внезапно замолчала, сосредоточившись на разливании чая по чашкам. Она словно хотела что-то сказать, но не решалась. Он подошел и осторожно положил свою руку на её ладонь.
- Я вижу, Вас мучают какие-то вопросы. Спрашивайте, не стесняйтесь, я постараюсь на них ответить, если смогу.
Марина осторожно отняла руку.
- Кто Вы на самом деле? – спросила она, не решаясь заглянуть в глаза собеседнику.
Он улыбнулся.
- Этот вопрос подразумевает множество ответов. И не один не будет полностью правдив, поскольку будет характеризовать меня лишь с одной стороны. Я, например, человек. И это совершенно точно. Затем мужчина, ну и так далее. Но Вас ведь не это интересует в конечном итоге, не так ли?
- Вы так часто стали появляться в моей жизни, причем самыми невероятными способами, а я ведь даже не знаю, как Вас зовут!
Мужчина пристально посмотрел в глаза девушки и медленно произнес:
- Меня зовут Виктор.
- Надо же, - улыбнулась Марина. – Я, почему-то, так и думала.
Затем что-то промелькнуло в её глазах, и она испугано посмотрела на своего неожиданного гостя.
- Вы что, мысли читаете?
- Скорее слышу. Но не все, и не всегда. Так что Вам нечего бояться, – он лукаво улыбнулся, словно специально о чем-то умалчивая.
Марина вдруг ясно поняла, что незнакомец знает обо всех её скрытых желаниях и потаенных чувствах. Она густо покраснела и потупила взгляд, уткнувшись носом в чашку. Ниспадавшие волосы веером закрыли её лицо.
- Ладно, не буду Вас мучить. Расскажу, что смогу. «Чудеса» в Вашей жизни – знак того, что Вы способны видеть и чувствовать больше других. Этот дар дается далеко не всем. Но есть и внешний катализатор. Видимо, в Вашей жизни настала пора больших перемен. Это Ваша судьба, Ваша карма. Не в наших силах понять всю природу божественного намерения. Остается только терпеливо ждать дальнейшего развития событий. И стараться поступать, при этом, наилучшим возможным образом. Это все, что мы можем как люди.
- А Вы? – перебила его девушка. – Откуда Вы так много знаете, и умеете?
Мужчина задумался.
- Как ни крути, любой ответ прозвучит слишком пафосно, - со вздохом произнес он. – Скажем так, мои возможности – результат владения некими аспектами тантрического буддизма направления правой руки. Во как! Это Вам что-нибудь объясняет?
- Именно «правой»? – с легким сарказмом переспросила Марина, скрывая улыбку.
- Именно «правой»! – кивнул «Виктор». – Хотя и с левой рукой я немного знаком.
- Да Вы прямо на все руки мастер! – не выдержала девушка и расхохоталась. – И где же Вы всему этому научились?
- Я долгое время жил и работал на Дальнем Востоке, в Японии. У меня был очень хороший учитель, - мужчина снова грустно вздохнул, предаваясь воспоминаниям.
- А в чем разница между этими «руками»? – уже всерьез спросила девушка.
 - Дело в том, что по правую руку от Гаутамы Будды обычно изображаются мужские божества буддистского пантеона, а по левую руку – женские. Таким образом, в тантризме существуют два направления. Одно из них, направление правой руки, развивалось в сторону боевых искусств, а другое, левой руки, традиционно исповедует сексуальную магию.
- Да, я что-то слышала об этом. Какие-то оргии…
- Оргии? Вы, наверное, судите так по горе откровениям лжеучителей, коих по нынешним временам расплодилось без счету. И тонким книжкам, которые продают в подземных переходах. На самом деле это тяжелый и опасный труд.
- Труд? В сексуальной магии? Звучит довольно двусмысленно, - Марина опять рассмеялась.
- Ну да, труд, - немного растеряно произнес Виктор. – Таящий большую опасность.
- А в чем же тогда смысл таких опасных стараний?
- Смысл? Даже не знаю, как это объяснить в двух словах. Тайные приёмы Тантры направлены на пробуждение Кундалини – Змеиной силы, которая, как считается, дремлет, свернувшись кольцом, в нижней чакре каждого человека. Эту силу, кстати, в европейской, герметической традиции символизирует Кадуцей. Знак, который, почему-то, используют как символ в медицине. Видели, наверное, как две змеи обвивают чашу? Так вот, пробудившись, Земная Кундалини поднимается до самой верхней чакры и там сливается с Небесной Кундалини. Превратившись в мощный поток энергии, она наполняет человека божественной энергией. Адепт, приобретший такое могущество, становится по силе и могуществу равным богам. Легче всего, хотя и куда опасней, пробудить Кундалини во время совокупления мужчины и женщины. Так сказать, естественным способом. Понимаете?
- Да как-то не очень.
- Я же говорил, что это так просто не объяснить. Люди годами учатся постигать только азы тайного знания Тантры.
- Продолжайте, - она коснулась его руки. -  Я постараюсь понять.
Мужчина покачал головой.
- Ну, хорошо. Попробуем иначе. Наглядно, так сказать, - он полуприкрыл веки, скосив глаза куда-то вниз, и Марина сейчас же почувствовала  странное, едва уловимое движение у себя в позвоночнике.
- Жизнь человеческая, впрочем, как и всё в этом мире суть порождение двух начал: мужского и женского. Их, так сказать, единения. Женскую энергию, темную и мощную, мы впитываем от Матери – земли. Мужскую – тонкую и светлую - мы получаем откуда-то из глубин Космоса. Фактически, под определенным углом зрения, мы есть энергетические шарики, подпитанные этими двумя основными источниками. Чакры, или энергетические центры человека, выполняют роль своего рода трансформаторов, повышающих или понижающих, в зависимости от ситуации, используемую энергию, преобразуя её в тот или иной уровень вибраций, необходимый для построения нужных составляющих человека. Чакр у нас, в отличие, скажем от животных, семь, также как нот, или цветов спектра. Они и разделяют основной поток энергии, проходящий вдоль позвоночного столба, на семь уровней.
Первый, соответствующий красному цвету или ноте «до», преобразует чакра, расположенная в районе копчика. Здесь аккумулируется половая энергия, фактически та самая Кундалини. Она почти не отличается от самой  силы Земли – дикой, яростной и необузданной. Вот почему некоторым людям так трудно ее контролировать. Эта сила – сила зверя. Вы понимаете, о чем я?
Марина понимала. Она мысленно следовала за голосом и словами Виктора, одновременно ощущая происходившее в её теле неясное движение. Низ живота наполнился свинцовой тяжестью и стал горячим. Щекочущее движение в позвоночнике усилилось – Марина непроизвольно прогнула спину, чтобы ослабить это тянущее воздействие в области надпочечников. Виктор, бросив на девушку едва уловимый взгляд, с тщательно скрытым удовлетворением отметил искры огня в её глазах.
- Следующая чакра находится чуть пониже пупка, - улыбаясь, продолжил он. – Она трансформирует половую энергию в энергию жизнедеятельности, необходимую для построения физического тела. Имеет оранжевую окраску и соответствует по частоте колебаний ноте «ре». Это то, что китайцы называют «ци», а японцы «ки». Слышали, наверно? Когда эта энергия заканчивается, физическое тело человека умирает.
В животе у Марины вспыхнул бесшумный взрыв. Но это не было пожирающим пламенем. Скорее она ощутила вспышку какого-то холодного, ментолового жара. Вскоре все её тело наполнилось фантастическим ощущением тепла, а по конечностям  побежала волна иголок, сходных с тем чувством, какое бывает в затекшей руке или ноге, только гораздо приятней.
- Далее идёт чакра солнечного сплетения. Она использует жизненную силу для построения ауры – энергетического двойника человека, его «эфирного тела». Того самого, в котором мы путешествовали с Вами во снах. В зависимости от накопленной в течении жизни энергии, после смерти человека, он продолжает какое-то время пребывать в своем эфирном теле, пока его силы не иссякнут. Отсюда поминальный обычай седьмого или девятого дня у многих народов – момент разрушения эфирного тела и окончательного покидания человеком земного мира.
Марина между тем нервно облизала губы. Что-то странное происходило в потаённых глубинах её организма, нечто неизведанное и темное пробуждалось, спиралью обвивая позвоночный столб и поднимаясь все выше к её голове, словно пытаясь найти путь наружу.
- Затем следует сердечная чакра, - продолжал Виктор. – Она ответственна, в том числе, за построение астрального тела. Чем больше духовности в жизни человека, тем больше энергии в ней скапливается и тем дольше период автономного существования астрального тела перед следующим перевоплощением. Личность в этом теле может путешествовать среди звезд или отдыхать, выбрав подходящую планету. Но на такой подвиг способны не многие. Большинство недалеких людей попадают обратно в мир Сансары практически сразу же после смерти…
Он не успел закончить. Марина, не выдержав напряжения, порывисто поднялась и подошла вплотную к сидящему Виктору. Хриплым от возбуждения голосом она произнесла:
- Я не знаю, что со мной твориться. Не знаю, кто ты. Какая-то часть меня ужасно тебя боится. Но ты притягиваешь меня так, как огонь притягивает несчастного обреченного мотылька.
Она вдруг уселась к нему на колени, прижимаясь лицом к его лицу, и крепко обхватила его за шею.
- Подождите, - улыбаясь, немного отстранился Виктор. – Я же еще не рассказал о ментальном теле и других...
- К черту их все! – выдохнула она и впилась губами в его губы.
Дальше началось что-то совершенно невероятное. То, что произошло впоследствии, настолько отличалось от тех невразумительных ощущений, приобретенных ею в результате немногочисленных опытов, что простой сексуальный контакт полностью утратил для нее всякий смысл.  Едва он коснулся ее обнаженного тела, мощная сила, извивавшаяся внутри неё и заставлявшая извиваться в томлении всё её тело, вырвалась наружу сквозь макушку и устремилась куда-то в бесконечность, усиливаясь с каждым его движением. У неё перехватило дыхание, она не могла ни думать, ни говорить. Все её тело, от макушки до копчика, содрогнулось, пронизанное мощнейшим энергетическим потоком, гудевшим внутри нее многими тысячами вольт. В какой-то момент она застыла, боясь хоть на йоту отклониться влево или вправо, чувствуя, что стоит лишь чуть-чуть не совпасть с этим извивающимся потоком огромной силы, и её тело в мгновение ока разорвет на миллиарды мельчайших частиц.
 Затем, где-то в бесконечности над её головой, поток этот коснулся чего-то неописуемого, какого-то необыкновенного источника всего сущего, Божественной мудрости, и тот отозвался в ответ, ниспадая на нее сверкающим потоком непередаваемого блаженства и умиротворенности. Два этих мощных потока слились в один, и Марина почувствовала себя подвешенной на  энергетическом жгуте, абсолютно бесконечной длины. Она могла двигаться по нему, поднимаясь ввысь, к самим звездам, или опускаясь в ужасающие глубины ада. Вся вселенная стала доступна ей в один миг, она была одновременно везде, в любом её уголке, и в то же время нигде, в полной, абсолютной Пустоте. Она сама стала самой Вселенной, и могучие галактики с легкостью подчинялись одной лишь её мысли, ставшей вдруг течением самого Времени…
Затем все закончилось. Марина провалилась в чёрную пугающую бездну пустоты, перетекшую в глубокий сон без сновидений.
Проснулась она в своей постели, заботливо укрытая одеялом. Томно потянувшись, она повернулась и протянула руку, пытаясь найти рядом с собой единственного теперь человека, но обняла лишь пустоту. Виктора нигде не было. Марина резко поднялась и прислушалась. Ни звука, только тиканье часов в другой комнате. Не одетая, она босиком пробежалась по квартире. Его нигде не было. Не было даже записки. Ни телефона, ни адреса. Ничего. Он просто исчез, тихо прикрыв за собой дверь.
Она, пошатываясь от нахлынувшей слабости, доплелась до кровати и с размаху упала в неё, как в омут, закусив одеяло, чтобы не завыть от безумной тоски.

Хори Хидэмаса вскинул руку, и шедшие за ним след в след воины замерли, напряженно всматриваясь в темноту. Заросли кончились, и между черных стволов деревьев кое-где уже проблескивала ровная гладь воды, подсвеченная ночной Луной. Далее, до самого замка, начиналось открытое пространство, занятое рисовыми полями, где ниндзя были отличной мишенью. Хори Хидэмаса принял решение подобраться к замку по воде, прикрываясь тенью прибрежных кустов. По его приказу воины молча стянули с себя одежду, чтобы потом случайные капли воды не выдали их врагу. Одежда и оружие были сложены в быстро собранный складной цилиндр из промасленной бумаги на каркасе – уки-гаса, плотно закупоренный с торца. Ни один случайный звук не нарушил природной тишины. Тюнин в последний раз оглядел свой отряд и прошептал:
- Помните кто вы! Будьте достойны своего клана. А если вам суждено умереть – умрите с честью. Вперед!
Он пропустил своих людей, и те молча, один за другим, скрылись в воде. Последним шел Котори, стараясь ничем не выдать своего волнения. Смутная тревога терзала его. Местность вблизи замка казалась ему очень знакомой. По всему выходило, что где-то здесь, недалеко, он расстался с Маричи. Неужели она направлялась в замок, который их отряд собирался штурмовать? А что, если он столкнется с ней там? Котори не хотел даже думать о такой возможности. Он попытался совладать с собой. Прежде чем войти в реку, он на секунду задержался, бросив взгляд на отражение блиставшей во тьме Луны, ярким блином распластавшееся на поверхности воды. Оно было совершенно ровным и безмятежным. Котори вспомнил слова Учителя о незамутненном духе, и, словно преследуя его мысли, откуда-то вдруг налетел внезапный порыв ветра, покрывший ровную речную пленку  крупной рябью. Луна, до этого лежавшая на водной глади неподвижным ровным кругом, в один миг разлетелась на сотни хаотичных обрывков. «Дух, как Луна!» - одними губами прошептал Котори и, подгоняемый командиром, бесшумно погрузился в воду, стараясь держаться тени нависавших кустов.
Замок даймё возвышался на вершине обрывистой скалы в излучине реки, там, где она, сделав небольшую петлю, впадала в озеро Бива, самое большое в Японии. Строителям, так удачно выбравшим место, оставалось лишь прорыть не слишком длинный ров, соединяя речку, бравшую свое начало где-то в близких горах, с огромной водяной массой озера. Таким образом, замок оказался со всех сторон окруженным водой, занимая доминирующее положение в округе. Он справедливо считался практически неприступной твердыней и надёжно контролировал единственную дорогу на Киото – в самое сердце Японии, являясь, фактически, ключом к столице. Пытаясь взять его штурмом, можно было положить целую армию. Но план небольшого отряда ниндзя был иным. Со стороны озера, откуда нападения не ожидалось, и стена была немного ниже, и охранялась она слабей. По отвесной скале, стеной уходящей в воду, мог попытаться взобраться разве что сумасшедший.
Незадолго до этого командир ниндзя, тюнин Хори Хидэмаса, под видом рыбака продающего свой нехитрый улов, пробрался в замок и детально изучил расположение построек. Вернувшись в лагерь, он соорудил макет замка, на котором их группа до мелочей отработала план операции и маршруты отхода. У каждого было свое задание.
Доплыв до места, где начиналась оборонительная система замка, ниндзя сгруппировались у подножия скалы и быстро переоделись, разобрав свое оружие. Высоко наверху, в темноте, слышалась перекличка часовых. Хори Хидэмаса, используя специальные ручные «кошки» - сюко – осторожно взобрался по скале, а затем и по крепостной стене, используя для зацепа мельчайшие расщелины в камнях, порой, почти не заметные. Остальные члены отряда, затаив дыхание, наблюдали за его смертельным подъемом снизу, со скал. На такой безумный шаг был способен только их командир. Наконец, Хори Хидэмаса замер на самом верху и, дождавшись пока стихнут шаги часового, проделал карманным буравом отверстие в полу настила, слегка нависавшего над стеной. Затем он прикрепил веревку, вставив в отверстие специальный крюк, и сбросил ее вниз. Дождавшись пока часовой пойдет обратно, он бесшумно перемахнул перила и, оказавшись за спиной у бедняги, одним движением свернул ему шею. Оставшиеся внизу ниндзя, пользуясь завязанными вдоль веревки узлами как ступенями, со скоростью обезьян вскарабкались на крепостную стену и словно тени растворились в ночи.
Котори, следуя намеченному плану, должен был отвлечь внимание стражи, устроив поджёг пороховых складов в дальнем конце цитадели. В это время остальные, воспользовавшись возникшей неразберихой, проникнут в княжеские покои и ликвидируют даймё. Таково было условие контракта, принятое кланом.
Котори, лавируя в темных переходах замка, быстро двинулся к своей цели, сторонясь освещенных и мест и замирая при каждом намеке на опасность. Наконец он добрался в нужную точку, но склад хорошо просматривался с крепостной стены, где, не торопясь, вышагивал вооруженный копьем охранник. Котори осмотрелся по сторонам. Рядом  никого не было видно. Он осторожно отстегнул от ножен меча духовую трубку – фукибари и, после молниеносного прицеливания, всадил в шею стражника отравленную стрелу. Тот дернулся, схватившись за горло, и медленно сполз по стене. Котори, в мгновение ока оказавшись у дверей склада, недолго поковырялся с замком и в следующую минуту оказался внутри, бросив последний взгляд вокруг. Все было тихо.
Когда зарево пожара с грохотом озарило ночное небо над замком, Котори был уже далеко. Следуя плану, он должен был немедленно покинуть территорию крепости, но что-то заставило его изменить маршрут. Припомнив слова Учителя, он доверился своему «шестому» чувству и двинулся вдоль кромки домов. «Что я делаю? – начинало порой паниковать его сознание. – Нужно немедленно уходить!» Но Котори мягко убирал ненужные мысли в сторону, с восторгом чувствуя, как какая-то неведомая авантюрная сила овладевает им, наполняя веселым азартом тайден и обещая защиту и покровительство. По-кошачьи мягким, приставным шагом он добрался до конца строения и осторожно заглянул за угол. Где-то в отдалении бесновался дикий танец огня, сопровождаемый разноголосицей отчаянных криков, но здесь все было относительно спокойно. Лишь немного впереди, в небольшом домике, одиноко стоявшем на краю искусственного уступа и окруженном «садом» из песка и разбросанных камней, наблюдалось какое-то движение. Мелькали огоньки фонарей, а седзи было распахнуто настежь.
Что-то необъяснимо влекло Котори к этому загадочному дому. Но войти он побоялся. Котори знал, что легче проникнуть в сам замок, чем остаться незамеченным внутри построек, как правило, напичканных всевозможными охранными приспособлениями, направленных против таких, как он. И «поющие» половицы были самыми безобидными из них.
Внезапно резкий крик за его спиной дал понять Котори, что он обнаружен. Моментально среагировав, он волчком скрутился в коленях, приседая и поворачиваясь назад. И вовремя. Как раз в этот момент над его головой просвистел кинжал и вонзился, вибрируя, в деревянную стену постройки, в тени которой укрывался Котори.
Быстрым взглядом он усел оценить обстановку. Прямо перед ним оказалась небольшая процессия, состоявшая из мальчика, лет двенадцати, в княжеских одеждах в сопровождении служанки и под охраной троих самураев. Шедший впереди охранник, продолжая орать во всю силу своих легких: «Синоби в замке!» - выхватил меч и бросился в атаку. Котори перекатом ушел под рукой у нападавшего, на ходу доставая из-за пазухи пенал с сюрикенами. В следующий момент он был уже на ногах, и сверкнувшая у него в руке боевая «звездочка» уложила одного из буси наповал. Второй, раненый в шею, хрипя, опустился на колени. Все произошло очень быстро, но Котори почувствовал у себя за спиной атаку первого самурая. Едва не получив смертельный удар, он со всех сил рванул к близкой стене одного из домов, и сделав пару шагов по вертикали, кувыркнулся, выполняя сальто назад. В следующий момент он оказался за спиной у нападавшего. Мгновенный удар мечом рассек самурая методом «монашеского плаща», от плеча до пояса.
Оставшись без охраны, служанка в ужасе завизжала, призывая на помощь. Котори обернулся. Женщина пыталась заслонить собой мальчика, умоляя «синоби» о пощаде. Однако подросток оттолкнул её и храбро шагнул вперед, доставая короткий меч – скорее игрушку, чем серьезное оружие. Котори легко выбил его из рук мальчика и занес свой клинок у него над головой, но вдруг увидел глаза ребенка. Тот на секунду зажмурился, но затем заставил себя открыть глаза и взглянуть в лицо своей смерти.
Они стояли и смотрели друг на друга. Котори, с поднятым для удара клинком, и мальчик с широко открытыми глазами. Что-то очень знакомое было в его полных отчаянной решимости глазах.
Котори не смог нанести свой удар и медленно опустил меч. Затем начался ад. Во внутренний дворик, где происходило их маленькое сражение, ворвался отряд самураев, и в Котори полетел целый дождь из стрел. Он успел швырнуть в сторону нападавших световую гранату – хидама, лишь немного задержавшую погоню. Затем высоко подпрыгнул, цепляясь руками за выпиравшую из стены балку, перевернулся и оказался на ней сверху. Противный стук стрел, вонзавшихся в стены, преследовал его по пятам, грозя вот-вот настигнуть его своей смертельной волной. Следующим рывком он взобрался на крышу постройки. Уже откуда-то снизу несся злобный рев его  преследователей. Котори разбежался и в невероятном прыжке преодолел расстояние от спасительной крыши до крепостной стены. На мгновение он задержался на самом краю, балансируя, чтобы погасить инерцию прыжка. Где-то там, очень далеко внизу, тускло мерцала свинцовая гладь воды в крепостном рве. Высота была пугающей даже для ниндзя. Но по стене уже бежали стражники, размахивая факелами. Времени для сомнений не оставалось. Котори отчаянно бросился вниз, в неизвестность.

Когда Игорь Петрович получил из рук счастливого Пироговского большую спортивную сумку, доверху набитую пачками денег, а вместе с ней и приказ, доставить её на вокзал и положить в автоматическую камеру хранения под номером тринадцать, он понял, что это его шанс решить все свои проблемы разом.
- А ведь не подвел меня, прощелыга! – Сергей Львович ликовал, несмотря на то, что крайне не любил расставаться с деньгами. Особенно с таким их количеством. – Объявился! И откуда узнал? А ты так и не смог его найти, Петрович! Несмотря на все расходы. Придется зарплату тебе урезать! Что скажешь, справедливо?
- Да, конечно, - мысли Маслихина были уже далеко.
Занятый собой Пироговский не заметил равнодушного к плохой новости тона подчиненного. А зря. Ведь эти мысли напрямую касались его безопасности.
- Ладно, иди, работай, - Сергей Львович даже простучал пальцами по массивному дорогому столу какую-то весёлую мелодию. – Все у нас получиться!
Маслихин немедленно приступил к организации самой важной в своей жизни операции. Работать необходимо было чрезвычайно тонко, дабы не спугнуть осторожного и опытного противника, каковым сейчас стал для Игоря Петровича неизвестный киллер, несмотря на приказ шефа. Вернее уже бывшего шефа, о чем пока Пироговский ещё не догадывался. Маслихин решил действовать на свой страх и риск, задействовав все возможности своего любимого детища – службы безопасности шефа. Он лично поехал с ценным грузом на вокзал, чтобы всё внимательно там осмотреть.
Взволнованной рукой открывал он ячейку камеры хранения. Она была пуста. Игорь Петрович, конечно, не ожидал увидеть там ничего особенного, но почему-то облегченно выдохнул и неизвестно зачем провел пальцами по металлу внутренней обшивки ячейки. Это был самый обыкновенный железный ящик, без каких либо изъянов или инородных включений. Маслихину сразу же стало легче. Он решительно вложил сумку внутрь и, обнулив шифр, захлопнул дверцу.
Минут сорок ушло на то, чтобы составить план операции и проинструктировать людей. Расставленные посты контролировали несколько кругов, начиная от парковки возле здания вокзала, заканчивая входной дверью в зале ожидания. Люди получили строгий приказ никак себя не проявлять, а в случае появления разыскиваемого автомобиля или объекта, схожего с розданным фотороботом, немедленно связываться напрямую с начальником. Сам Маслихин после инструктажа отбыл в неизвестном направлении.
А в это время человек по имени «Виктор» сидел на полу, в своей полупустой квартире, которую он снял у какой-то старушки на вокзале. Сложив ноги в позе «лотоса», он почти не дышал. Точнее дыхание его было столь тонким и незаметным, что со стороны показалось бы, что он и, правда, умер, вот так, замерев в сидячем положении. Тело его действительно пребывало в состоянии близком к смерти, но дух парил где-то очень далеко, вне времени и пространства. В сферах бытия, доступных лишь избранным. Там он беседовал с седовласым старцем.
- Учитель, мне нужен совет! Последнее время я ощущаю чье-то незримое, враждебное присутствие. Кто-то или что-то разыскивает меня. Но кто?
- Я это знаю, но ответа у меня нет. Ты должен сам во всём разобраться. Скажу лишь то, что ты и так хорошо знаешь: колесо судьбы завершает свой  оборот, и скоро ты вновь окажешься на своем перекрестке. Ты ведь этого так долго ждал, не так ли?
- Но все усложнилось! Эта девушка, она ведь …
- Да, ты прав, это она! Её реинкарнация.
Виктор опустил голову.
- Я не уверен, что у меня хватит сил преодолеть испытание! – продолжил он после паузы. – Иногда я теряю контроль над собой!
- А разве ты думал, что окончательно избавиться от кармических зависимостей будет легко? Чем ближе свобода, тем серьезней борьба. Этот мир не отпустит тебя без боя. И последний бой будет самым трудным. В любом случае, ты превосходно знаешь, ЧТО поставлено на карту? Но ты, как и любой человек, волен делать свой выбор сам!
Виктор не отвечал. Его тело было неподвижно, но последняя схватка уже началась в его душе. И обретённые раны нестерпимо ныли.
- Я понимаю твои чувства, - решил поддержать его Учитель. – Но ты ошибаешься, думая, что должен совсем отказаться от своей любви!
Виктор заинтересовано поднял взгляд.
- Она навсегда останется с тобой. Но только в том случае, если ты отпустишь её. Навсегда избавишься от страсти, от эгоистичного желания во что бы то ни стало обладать её предметом! В противном случае это лишь истощит тебя. И лишит шанса на свободу!
 Виктор вздохнул. Он все это прекрасно понимал.
- Найди свой путь, – увещевал его Учитель. – Откажись от себя и улови течение божественного потока. Только так ты сможешь одержать победу над собой. Только так!
«Только так…», - пульсировало у него в висках, когда Виктор открыл глаза в съемной квартире на окраине города. Он издал протяжный гортанный звук, выплескивая наружу всю свою нерешимость, и резко оборвав его, быстро вскочил на ноги, вставая в боевую позицию. Где-то там за окном, в бушующем океане человеческих страстей и страстишек его ожидала последняя битва в этом мире.

- Спасибо за ценную информацию, - Султан, не глядя, протянул руку назад и один из его людей услужливо сунул ему приготовленный кейс. – Как договаривались.
Маслихин приоткрыл «дипломат» и быстро пробежался взглядом по сложенным пачкам. Затем вытащил одну и, пролистав с уголка, удовлетворенно кивнул. Пошарив рукой во внутреннем кармане пиджака, он извлек сложенный вчетверо лист.
- Бонус, - шутливо произнес он, разворачивая бумагу. – Фоторобот киллера. Качество не ах, но, возможно, пригодится.
Он передал листок Султану. Тот бросил на портрет быстрый взгляд и изменился в лице.
- Что-то случилось? – удивился Игорь Петрович, глядя, как побледнел его всегда уверенный в себе собеседник.
- Нет, ничего. Все в порядке, - торопливо ответил Султан, проводя ладонью вниз по лицу. – Спасибо, очень пригодится. Буду должен.
- Пакетика не найдется? – спросил Игорь Петрович, потирая рукой кожаные бока чемоданчика. – Не люблю я эти «дипломаты». Да и вот еще что! Там на листочке записан телефон, с которого «объект» звонил Пироговскому в последний раз. Телефон мобильный. Зарегистрирован на какого-то юнца из Рабочего поселка. Данные там тоже есть. Ну все, пока, ждите звонка. Да, кстати, номер телефона будет другой.
- Понимаю! – усмехнулся Султан и проводил его взглядом. Затем быстро окрикнул Гарика.
- Узнаешь? – он протянул ему портрет.
Гарик долго рассматривал бумагу, даже слегка поворачивал из стороны в сторону. Потом неуверенно произнес:
- Ну не знаю. Немного похож на того козла, с которым вчера сцепились.
- Сам ты козел! – озлобился Султан. – Это он и есть. Слишком много совпадений. Радуйся, что жив остался, идиот! На, размножь бумажку, и раздай парням! Скажи, первому, кто его вычислит, от меня премия. Только пусть на рожон не лезут, просто пасут. Фраерок то, похоже, козырный! А пацаненка, что тут прописан, проутюжь. А лучше ко мне привези, я сам с ним потолкую. Он  - наша зацепка, так же, кстати, как и девка твоя. Её тоже ищите. Все, время пошло! Имей в виду, если что, спрошу, как с гада!
«Легковушка», где сидел Гарик с приятелем, остановилась у дверей покосившейся двухэтажной хибары, пятьдесят мохнатых годов постройки. Гарик еще раз сверил адрес. Все сходилось. Не успел он подойти к подъезду, как из облезлой входной двери, едва державшейся на петлях, выскочил худощавый рыжий паренёк.
- Эй, братан! – окрикнул его Гарик. – Ты Коляна Павлова не знаешь?
Паренёк заметно напрягся.
- А Вы кто? Из милиции?
- Да ты чё, мента во мне увидел? Я с Центральной, «Гарик» погоняло! Базар у меня к нему.
Пробежавшись глазами по внушительной фигуре Гарика и скользнув взглядом по его «тачке», паренек немного успокоился.
- А чё надо? – тон его заметно «приблатнился».
- Так ты Павлов?
- Ну я, а чё за дела?
- Поехали, прокатимся. Тебя Султан хочет видеть.
Паренек задумался. Султан, конечно, был фигурой авторитетной, но куда-то ехать с незнакомым «быком» ему по понятным причинам не хотелось. Он уже был сыт по горло такими поездками.
- Не, так дела не делаются! – он непроизвольно растопырил пальцы. – Я здесь тоже не последний человек! Из Поселковской бригады. Если есть базар, забей стрелку, мы подъедем с пацанами…
Он не успел договорить, потому как получил сильнейший удар в солнечное сплетение, от которого застонал и согнулся вдвое.
- Я сейчас тебя самого забью, урод, как мамонта! – заорал Гарик и за шиворот потащил парня к машине.
- И не вздумай мне вякать! – пригрозил он Коляну, укладывая того в багажник. – Пристрелю!
- Ну вот, опять, – успел подумать Колян, прежде чем захлопнувшаяся крышка багажника погрузила его в темноту.

Котори, как мог, попытался сгруппироваться перед падением в воду, но все равно, удар оказался слишком сильным. Почти теряя сознание, он сделал несколько гребков под водой, направляясь к берегу под стеной замка. Он прекрасно понимал, что стоит ему всплыть – и он покойник. Совсем близко к нему, со всех сторон, в воду с шипением влетали и гасли подожжённые стрелы. Наконец он нащупал в темноте скользкую, глинистую поверхность рва и вдруг сделал резкий гребок назад, едва не столкнувшись «лицом к лицу» с полуразложившимся трупом какого-то несчастного, видимо давно сброшенного в ров и запутавшегося в торчащих корягах. От неожиданности Котори наглотался мутной стоялой воды. Кое-как сдерживая выплеснувшийся адреналин, почти задыхаясь, он стянул с себя защитную куртку и, накинув ее на утопленника, постарался отплыть подальше, к нависавшим над водой ветвям ивы. Там, осторожно вынырнув, он смог, наконец,  перевести дыхание и осмотреться. Замок полыхал. Пламя, закрытое стенами твердыни, слабо освещало окрестности, но придавало каждой тени вокруг зловещий  красноватый оттенок. Вдоль берега сновали вооруженные люди с факелами в руках, внимательно вглядываясь в каждый подозрительный отблеск в воде. Лучники стреляли в любое движение, не задумываясь, и не экономя стрел. Огненные трассеры, пронзая темноту яркими полосами, резали пространство во всевозможных направлениях, путано рисуя в ночи таинственные иероглифы.
Котори было не до любования феерическими картинами. Его подташнивало, кружилась голова. Плохо контролируя свое тело, он понимал, что в такой ситуации и в таком состоянии ему не уйти от преследователей. Оставалось одно – переждать и попытаться исчезнуть, когда все более или менее успокоится. Но где? Вылезти из воды и обнаружить себя он не мог.  Попасться в руки врага  в первый же свой боевой выход – значит навсегда потерять свое лицо. Причем во всех смыслах. Котори был готов ко всему, но все же стоило попытаться выжить.
Он погрузился в воду и, вынув свой меч, постарался воткнуть его в глинистую стену рва. Не без труда, но это ему все-таки удалось. Затем поясом – додзимэ – он привязал себя к рукояти, чтобы не всплывать. Осталось высунуть из воды ножны с отверстием на конце и, осторожно продув их, использовать как дыхательную трубку. Пребывать в таком положении было нелегко, но выбора у Котори не оставалось. Вода была холодной, дышать через небольшое отверстие долгое время было чрезвычайно трудно, к тому же сказывались последствия полученного при падении в воду удара. Но главное – перед его глазами постоянно всплывало лицо юного князя. Было в нём что-то, что пронизывало Котори до глубины души и терзало так, как будто он совершил самую мерзкую подлость в отношении очень близкого человека. Ему казалось, что ещё чуть-чуть, и он поймет, наконец, в чем дело. Но долгожданное осознание никак не приходило, а от попыток прорвать невидимую мысленную преграду у себя в голове Котори охватило сильнейшее напряжение. Вкупе с полученным сотрясением, все это вызывало острую, сводящую с ума головную боль. Котори задыхался от недостатка воздуха и нестерпимой мигрени.  Конечности замерзали. Сознание стало потихоньку покидать его, то погружая в пленительную тьму забытья, то вновь возвращая его в болезненные ощущения реальности. Час прошел, или больше, он уже не понимал и не чувствовал. Наконец Котори устал бороться с собой и полностью отключился. Перед глазами с быстротой молнии пронеслись события его короткой жизни. Он безразлично взирал на них со стороны, как на чужие, совершенно не связанные с ним картинки. Ему стало очень легко,  будто он сбросил с себя тяжелый и не нужный балласт. Душа, воспарив, стремительно понеслась куда-то ввысь, сквозь сменявшие друг друга видения и неясные образы. Остатками сознания он зацепился за что-то очень знакомое, и в следующий миг оказался на каменистой площадке возле озера, где проводил долгие часы в медитациях и упражнениях с Учителем. Ямабуси, как обычно предававшийся сидячей медитации, внезапно открыл глаза и посмотрел прямо в лицо Котори. В его удивленном взгляде читалась такая несвойственная Учителю тревога. Отшельник вскочил на ноги и начал что-то возбужденно говорить, но Котори не мог различить звука его голоса. Его уже неудержимо тянуло дальше, в безбрежные дали бесконечности.
В последний момент монах, уже пропадая из поля зрения Котори, сложил из пальцев замысловатую фигуру и, толкая воздух животом, что-то протяжно выкрикнул.
И вдруг какая-то пелена прорвалась в голове юного ниндзя. Картинка вокруг быстро сменилась, и он оказался на берегу странной реки, окутанной плотным желтоватым туманом. Учитель стоял рядом, и Котори наконец-то мог различить его слова:
- Ты слышишь меня, Котори? Нельзя терять ни минуты!
- Где мы, Учитель? - только и смог произнести Котори, опускаясь под  навалившейся тяжестью на землю.
- Сейчас это не важно. Не растрачивай время и силы. Ты почти уже умер. Единственный для тебя шанс спастись – это точно следовать моим наставлениям. Для этого ты должен сконцентрироваться, собрать в кулак всю свою энергию, и ни на что не отвлекаться.
Котори пытался слушать Учителя, но это удавалось с трудом. Его сознание, он сам медленно растворялись в окружающем тумане. Слова ямабуси доносились издалека, и это расстояние становилось все больше и больше. Туман над рекой пришел в движение, медленно сворачиваясь в  спираль и увлекая за собой Котори. Странная спираль вытянулась в трубу и простерлась в бесконечность, превратившись в очень длинный тоннель, в конце которого далекой звездой мерцал ослепительно белый свет. Этот свет завораживал и притягивал Котори, обещая бесконечное умиротворение и покой. Не сделав ни единого движения, просто зацепившись за далекий свет одной своей мыслью, Котори начал медленный подъем к этому чарующему источнику, или вернее свет сам стал надвигаться на Котори, становясь всё ближе и ближе…
Что-то встряхнуло его. Из окружающей пустоты возник голос Учителя:
- Не сдавайся, Котори! Ниндзя не сдается даже своей смерти!
Теперь этот голос был для Котори якорем. Он завис где-то посреди тоннеля, не в силах сделать свой выбор. Сияющий свет неодолимо манил его и лишь неимоверным усилием воли Котори удерживал себя на месте. Внезапно он с кристальной ясностью осознал, что один единственный волосок связывает его с миром живых – это голос Учителя.
- Борись, Котори! – слышал он откуда-то издалека. – Иди на мой зов!
Собравшись с силами, он медленно развернулся, и, используя голос Учителя как спасительную нить, цепляясь за каждый произнесенный звук, направил остатки своей воли назад. Именно направил, устремился мыслью, поскольку, кроме последних отголосков осознания себя как личности от него практически ничего не осталось. Он не видел и не ощущал ни рук своих, ни ног, ни тела. Все, что было в его распоряжении – это сознание и воля. Окружающее пространство снова пришло в движение, и у Котори возникло  ощущение очень быстрого полета, или скорее падения, как это бывает во сне. Он в ужасе зажмурился, ожидая неминуемого фатального удара.
Но, к счастью, с ним ничего не произошло. Открыв глаза, он вновь увидел себя на берегу загадочной реки, туман от которой плотной стеной простирался в бесконечность и терялся где-то высоко в серо-желтом небе.
- Молодец, - устало улыбнулся Учитель. – Но это еще не всё. Теперь необходимо вытащить твою физическую оболочку.
- Разве это возможно? – с трудом выдавил из глубины живота Котори, не в силах нормальным образом произносить слова.
Ямабуси резко остановил его, жестом приказав молчать.
- Помнишь, как ты путешествовал в своих снах? Тебе было достаточно подумать о каком либо месте, чтобы тотчас оказаться там. Сейчас твоё сознание, так же как и во сне, сосредоточено в астральном теле. Используй это. Переместись в какую-нибудь точку физического мира и сосредоточь все свои усилия,  чтобы оказаться там во плоти.
Ямабуси не успел  договорить, как в мыслях Котори возник образ горного озера, рядом с жилищем монаха. Он, как и великое множество раз, снова сидел на каменистом уступе в позе лотоса, сложив руки в мудру спокойствия и сосредоточения. При этом Котори знал, что спит, но не знал, как проснуться!
- Сформируй свою волю! Отдай приказ! – услышал он в голове чей-то странный шепот. Он даже не понял, было ли это голосом, или просто галлюцинацией, родившейся в его почти уничтоженном сознании.
Шепот или шелест листьев летел к нему со всех сторон.
- Я сплю и хочу очнуться ото сна, - медленно произнес Котори, кодируя свое намерение в словах.
- Я хочу проснуться, - твердил он вновь и вновь, но ничего не происходило.
Силы оставляли его. В какой-то момент Котори понял, что у него остался последний шанс. И вдруг он снова увидел перед собой глаза мальчика из замка. Они смотрели на него ласково и печально. Словно просили вернуться. Да что же в них было такого близкого и знакомого?
Внезапно будто граната – хидама - разорвалась в голове у Котори, с предельной ясностью осветив недоступные до селе уголки его сознания. Он, наконец, понял, что именно во взгляде юного князя так завораживало его. Котори едва не задохнулся от нахлынувшего осознания.
Мальчик смотрел на Котори глазами Маричи! В это невозможно было поверить, но это были абсолютно точно её глаза!
Этот взрыв осознания подтолкнул его почти угасшую волю.
- Я должен жить! - оглушительный крик вырвался из недр его живота и коснулся чего-то невидимого вокруг.
В тот же момент в уши Котори ворвался шум водопада и пение птиц, ранее бывшие вне зоны его восприятия. Краски окружающего пейзажа на мгновение стали ослепительно яркими, но потом все сменила чернота и пустота, в которые провалился Котори.

Полковник Фёдоров пребывал в крайне возбужденном состоянии. Он только что встречался со своим информатором из приближенного круга известного преступного авторитета Радика Султанова, и тот слил ему важную информацию, способную в корне поменять направление расследования смерти губернатора. Своему человеку полковник доверял. Тот уже давно «стучал» на Федорова и ни разу переданные им сведения не оказались «уткой». Спрятавшись за тонированными стеклами старенькой служебной «Нивы», полковник нервно теребил в руках ставшую скользкой клавиатуру «мобильника». Уже стемнело, а генерал, Фёдоров знал это непонаслышке, на дух не переносил поздних ночных звонков. Но полученная информация была слишком важна. Наконец полковник решился и, пробежав пальцами по гудящим кнопкам, приложил трубку к уху. На том конце долго не хотели брать телефон. Даже слишком долго. Фёдоров уже собирался отключиться, как в аппарате послышался недовольный голос Симакова.
- Товарищ генерал! – скороговоркой выпалил полковник. – Извините за поздний звонок, но у меня срочная информация по делу губернатора. Не терпящая отлагательств. Разрешите приехать, доложить?
- Кто это? – рявкнули в трубу, произнося букву «к» в южно-русской манере, похожей на «х».
- Полковник Федоров, - растерялся Николай Николаевич. – Вы меня не узнаете?
- М-м, а! – промычали на том конце линии и Федоров понял, что генерал в стельку пьян. В таком состоянии он не узнал бы и самого себя в отражении.
- Чего звонишь посреди ночи, полковник?
- Так вы же сами сказали, - продолжал пребывать в растерянном состоянии Николай Николаевич, - в любое время. Если что нарою…
Где-то в глубине трубки послышались приглушенные голоса и театрально счастливый женский смех. Генерал продолжал молчать. Федоров понял, что его звонок пришелся совершенно некстати.
- Ты вот что, полковник, давай завтра, а! – сподобилось, наконец, ответить начальство. – Завтра с утра приходи. Сегодня у меня гости и вообще…
- Слушаюсь, товарищ генерал, извините.
Полковник отключил телефон  и в сердцах бросил его на торпедо автомобиля. Пластмассовая трубка несколько раз подпрыгнула и, бодро пробренчав по консоли, завалилась куда-то под сидение. Было совершенно ясно, что и завтра утром генералу будет не до работы. Федоров обреченно выдохнул и откинулся в кресле, прикрыв лицо ладонями. И тут ему в голову пришла интересная мысль. А что, если поделиться полученной информацией с Черновым? И в этом варианте лавры ему конечно тоже не достанутся, но, быть может, в своих приватных докладах наверх Чернов составит положительный отзыв, а, в свете предстоящей смены власти и ухода Симакова на пенсию, лишняя галочка в  досье не повредит.
Федоров, кряхтя, нагнулся и начал шарить рукой под сидением, разыскивая упавший «мобильник». Но при падении от него отлетела аккумуляторная батарея, и ееёполковник никак не мог найти. После десяти минут бесплодных попыток Федоров с трудом распрямил затекшую спину и чертыхнулся.
- Ну и черт с ним, - зло подумал он. – Нагряну ка я к господам – проверяющим без доклада. Нечего баловать!
Он решительно завел автомобиль и включил передачу, благо ехать до служебной гостиницы, где расположился Чернов «сотоварищи», было недалеко.
Предъявив администратору удостоверение, и быстро обретя в его лице полное взаимопонимание, Федоров узнал номер комнаты, где в одиночку проживал Чернов, и направился на нужный ему этаж. Однако на стук в дверь никто не отозвался. Полковник постучал еще раз, громче, и прислушался. За дверью не было слышно ни звука. Николай Николаевич почувствовал себя слепым котенком, тычущимся в закрытые двери.  Он устало прислонился к стене и закрыл глаза. В следующий момент он и сам не понял, что навело его на такую авантюрную мысль, но перед прикрытыми веками, как в ускоренном кино, пролетели картинки прошедших дней, и в сознании полковника отчетливо всплыл образ худой изможденной девушки из «сумасшедшего» дома. Ее отчаянные попытки донести до него что-то важное, самое главное.
- Как она там говорила? – сам себя спросил полковник. – Такие же глаза! Хм. Что же она имела ввиду?
Федоров почувствовал непреодолимое желание заглянуть внутрь пустующего номера. Быть может там, и прямо сейчас откроются странные тайны загадочного «москвича». Тихие и безлюдные коридоры гостиницы просто подталкивали его в спину. Шальная мысль зудела и не давала ему покоя. Федоров, в прошлом отличный оперативник, огляделся по сторонам, достал из кармана перочинный нож и потихоньку отжал язычок замка. Затем  скользнул в гостиничный номер Чернова, осторожно прикрыв за собой дверь, и пару минут просто стоял и ждал, пока глаза привыкнут к темноте.
Стараясь не шуметь, он сделал несколько шагов вглубь комнаты, и вдруг в нём что-то оборвалось. Федоров столбом замер на месте. На кровати, вытянув руки вдоль тела, неподвижно лежала темная фигура. Это был подполковник Чернов собственной персоной. Глаза его были закрыты, он, вроде бы даже спал, но при этом не то что не издавал ни звука, но, казалось, и не дышал вовсе. Федоров, понимая, что со своей авантюрой попал в весьма двусмысленное положение, попытался потихоньку ретироваться, но вдруг почувствовал на спине чей-то холодящий пронзительный взгляд. Он резко обернулся и с ужасом уставился на густую чёрную тень, почти сливавшуюся с окружающей темнотой. Эта тень  обладала какой-то необъяснимой глубиной, создавая ощущение живого объема. Но самым большим потрясением было то, что из абсолютной черноты на полковника взирали два ужасающих глаза, тускло светившие во тьме комнаты, как светиться ночью вода, отражая мертвенный лунный свет! У Фёдорова подкосились ноги, и волосы ощетинились на спине.
- В чем дело? – услышал он сзади резкий окрик и невольно обернулся. – Что Вы здесь делаете, полковник?
На кровати сидел Чернов и свирепо смотрел на Фёдорова. В его взгляде читался необузданный гнев, но, по крайней мере, это были обыкновенные человеческие глаза. Преодолевая волны страха, Фёдоров медленно повернулся назад, туда, где за секунду до этого зияла своей бездонной  пугающей чернотой потусторонняя фигура. В комнате было по-прежнему темно, но более ничего сверхъестественного Фёдоров не различал. Чернов зажег бра, и неяркий свет окончательно разогнал по углам все наваждения полковника.
- Я, я… - Фёдоров был совершенно потерян. – Я постучал, никто не открыл, я подумал, может, случилось что?
- Полковник, - едва не по слогам отчеканил Чернов. – Если даже что-то и случилось бы, я бы вызвал «скорую», а не Вас! Что Вы делаете здесь в такое время? Шпионите за мной?
- Нет, что Вы, - оправдываясь, он чувствовал себя каким-то нашкодившим юнцом, и от этого ему стало совсем не по себе. – Есть информация по делу губернатора, очень важная. Кажется, я вышел на след киллера. Вот, есть даже его фоторобот!
Он достал из-за пазухи откопированный портрет и протянул его Чернову. Тот, с виду слегка смягчившись, включил дополнительный свет и взял в руки бумагу.
- Откуда это у Вас? – спросил он через секунду.
- У меня свой человек среди братвы. Он то и рассказал, что между известным в городе предпринимателем Пироговским и Радиком Султановым возник конфликт из-за Центрального рынка. Вроде бы дело дошло даже до войны. И этот самый Пироговский якобы нанял для устранения Султана киллера, который до этого «отработал» губернатора.
- Что за выражения, полковник? Садитесь!
Только теперь до растерянного Федорова дошло, что он стоит вытянувшись перед сидящим Черновым, младшим по званию, словно на докладе, да ещё и выслушивает его унизительные замечания. Он раздосадовано рванул к себе ближайший стул и резко сел, мрачно уставившись в пол.
- А давно ли братва делает фотороботы? – снова спросил Чернов.
- Это им передал человек из окружения Пироговского, бывший чекист.
- Значит, местное управление предателей плодит? – Чернов был неумолим, как на допросе. – И, судя по этой бумаге, работают они лучше, чем действующие сотрудники.
Федоров отстраненно молчал. Он уже сто раз пожалел, что не отправился прямиком к генералу.
- Ну, что ж, - вдруг поменял интонацию Чернов. – Неплохо, полковник! Где дичь, там и охотник. Нужно установить слежку за этим, как его, Султаном. Да и за противоположной стороной конфликта тоже.
- Ресурсов моего отдела не хватит. Нужно привлекать специалистов по наружному наблюдению. А для этого нужна санкция свыше.
- Не волнуйся, полковник, - Чернов перешел на «ты» и фамильярно похлопал его по плечу. – Санкция будет!
Когда униженный и раздосадованный Федоров вышел из номера Чернова, ему хотелось только одного – напиться. Но, вспомнив о странной темной фигуре, он задумался. Невероятно, но сейчас он готов был поклясться, что это был сам Чернов, но как тот мог находиться сразу в двух местах одновременно? И эти страшные, нечеловеческие глаза, что это?
- А может девочка то и не совсем сумасшедшая? – подумал он, направляясь в ближайший гастроном, за водкой. Но, подходя к лифту, он вдруг повеселел. Ему в голову пришла неожиданная мысль.

Котори медленно и тяжело возвращался из небытия, не в силах  управлять своими мыслями, не говоря уже об измученном теле. Сейчас он чувствовал один лишь только терзающий, всепроникающий холод, ледяными оковами сжимавший его конечности и медленно вползающий в самое сердце. Однако это же неприятное ощущение странным образом отрезвляло Котори, заставляя собраться и прийти в себя. В тот момент, когда выносить изнуряющее чувство бесконечного холода стало уже совершенно невозможным, Котори, сквозь тяжелую пелену усталости и полного безразличия, заставил себя открыть глаза.
Он лежал головой на берегу горного озера, погруженный по самую шею в его ледяные воды. Преодолевая давящую дурноту головной боли, он попытался собраться с мыслями и сообразить, каким образом здесь очутился. Но сознание было намертво зажато в тиски только одного, текущего момента. Котори попробовал вылезти на берег, но тело отказывалось ему повиноваться. После нескольких неудачных попыток подняться, он решил сменить тактику, и начал потихоньку выползать на отмель, поочередно двигая по чуть-чуть то левой, то правой стороной одеревеневшего тела. За этим занятием его и застал Учитель.
- Ожил? – радостно рассмеялся он, помогая Котори выбраться на сушу. – Ожил. Значит, всё будет хорошо!
Он принес откуда-то охапку пахучих листьев и начал растирать ими всё тело ученика, с головы до ног. Только тогда до Котори дошло, что лежит он совершенно голый. Котори не мог найти осмысленного объяснения этому странному факту, кроме того, в настоящий момент всё это было ему совершенно безразлично, так, как будто всё вокруг происходило не с ним. Он лежал, смотрел в облака и чувствовал, как от манипуляций Учителя по всему телу разливается приятное живительное тепло. Наконец, ему настолько полегчало, что он смог самостоятельно приподняться и сесть. Учитель снова куда-то ненадолго исчез, но вскоре объявился, осторожно держа в руках пиалу с  дымящимся напитком. От волшебного отвара ямабуси, он окончательно пришел в себя.
- Как я оказался здесь, Учитель? – задал он мучивший его вопрос, едва только смог говорить.
- Не стоит сейчас об этом, - ямабуси сочувственно покачал головой. – Ты еще слишком слаб.
- Нет, нет, Учитель, - горячо возразил Котори, чувствуя, как силы окончательно возвращаются к нему. – Я в порядке!
- Что ж, если тебя интересует, как ты оказался в озере, то это я перетащил тебя в воду, чтобы она вновь позволила твоему телу окрепнуть. И, кстати, чуть не надорвал себе спину!
- Нет, как я оказался здесь, у озера? Ведь я был в замке даймё, очень далеко отсюда!
- А разве ты ничего не помнишь?
- Я не уверен, - задумчиво произнес Котори. – Сейчас мне кажется, что я видел Вас во сне, Учитель.
- Это свойство физического тела. Оно старается забыть всё то, что не укладывается в привычное описание мира. Тем не менее, ты смог перенести сюда свою материальную оболочку, вслед за астральным телом. Это огромное духовное достижение. Фактически – подвиг! И как бы твое тело сейчас не сопротивлялось, оно уже отлично знает, каким образом можно мгновенно перемещаться в пространстве в любое место и на любые расстояния.
Учитель отследил недоуменный взгляд Котори и рассмеялся.
- А вот одежду ты ещё не научился переносить. Есть над чем поработать, не так ли?
Они оба рассмеялись. Но потом Котори вновь замолчал.
- А как остальные? Им удалось спастись?
- Этого я не знаю, я не живу жизнью клана. Но я видел гонцов, посланных в селения. Видимо собирается совет тюнин.
Котори помрачнел.
- В чём дело? – спросил его Учитель.
- Мне необходимо быть на этом совете. Но, я боюсь, один мой поступок вызовет гнев всего клана. – Котори помолчал, задумавшись. - Там, в замке, был мальчик, самурай. Скорее всего – юный князь. Я должен был его убить. Но, в нарушение правил, не смог. Не поднялась рука.
Ямабуси на некоторое время впал в свойственное ему оцепенение, скосив глаза вниз и в сторону. Котори на секунду показалось, что кто-то копошится в его голове. Он схватился руками за виски, но в следующий момент неприятное ощущение пропало.
- Да, - уныло покачал головой старик. – Ну и влип ты, юный ниндзя!
Котори испугался не на шутку. Одно дело – думать о неприятностях самому. И совсем другое – получить подтверждение своим страхам из уст безусловного авторитета. У него вновь закружилась голова, и зазвенело в ушах.
- Зато тебе представиться исключительный шанс потренироваться в мгновенных перемещениях в пространстве, спасая свою жизнь. Ведь иначе заниматься по-настоящему тебя не заставишь! – монах вдруг расхохотался. – Ты только представь себе лица твоих начальников, когда ты внезапно исчезнешь из-под удара меча!
Котори сделал невнятную попытку улыбнуться, понимая, что старый Учитель просто шутит.
- А если серьезно, ты, действительно, в опасности, - ямабуси вдруг помрачнел. – Может тебе лучше куда-нибудь уйти? Подальше в горы?
- Нет, - Котори помотал головой. – Покинуть клан без разрешения -  значит стать отверженным, нукенин. За мной будут вечно охотиться и свои и чужие! Такая жизнь не по мне. Лучше уж до конца испытать свою судьбу.
- Как знать, - задумчиво проговорил Учитель. – Мне, вот, неплохо вдали от людей. И я не чувствую себя одиноким. Постепенно учишься понимать язык  деревьев, животных, озер и скал. Становишься частью природы, и она передаёт тебе свою силу. Впрочем, не стану тебя понуждать. Человек должен дойти до всего сам. В любом случае, тебе сначала нужно восстановить силы. Пойдем-ка, я тебя покормлю.
Он помог Котори подняться и повел его к своей пещере, поддерживая под руку.
- Кто знает, какие последствия может вызвать твой поступок, - рассуждал старый ямабуси по дороге. – Наверное, в этом мире ты совершил деяние, заслуживающее сурового наказания, с точки зрения законов ниндзя. Но где-то на более высоких, астральных планах, возможно, ты поступил единственно верным способом. Могу сказать только одно – ты не пошёл против своего сердца, и это было бесспорно правильное решение. Всё остальное в сравнении с этим решением – ничто!

Игорь Петрович выехал на вокзал, прихватив с собой почти всю дежурную смену охраны и джип, который обычно использовался для сопровождения шефа в поездках. По дороге он извлек откуда-то из самых глубин своего рабочего костюма совершенно новый телефон, записанный на  какого-то бомжа, и набрал нужный номер.
- Алло, это поликлиника? – тихо спросил он в трубку.
- Нет, это морг, - пошутили в ответ. – Вы ошиблись номером.
- Извините, - быстро отключился Маслихин.
Судя по отзыву на том конце линии, информацию приняли. Вылезая из машины у здания вокзала, Игорь Петрович незаметно сбросил теперь уже не нужный и опасный предмет в урну.
У железнодорожных касс, как обычно, кипело броуновское движение мельтешащих в разных направлениях людей. Его сотрудники незаметно рассосались в толпе и вскоре заняли заранее отработанные ключевые точки в зале ожидания. Сам Игорь Петрович, не торопясь, купил газету, боковым зрением сканируя снующий вокруг народ, и устроился на свободном кресле, но так, чтобы держать под контролем заветную ячейку в камере хранения. Все шло по хорошо отработанному сценарию.
 Прошло несколько часов ожидания. Купленная газета была изучена от названия до данных о тираже. Маслихин уже начал нервничать, когда поступило сообщение с внешнего периметра о том, что нужный автомобиль припарковался на привокзальной стоянке. Возбуждение Игоря Петровича достигло максимума. Он коротко отдал распоряжение охране и приготовился встретить гостя, как вдруг в наушнике беспроводной связи раздался новый звонок. Встревоженный голос охранника, остававшегося в офисе за пультом систем наблюдения, сообщил ему, что человек, похожий на фоторобот, висевший перед его монитором, только что вошел в здание.
- Не может быть, - обомлел Маслихин. Автомобиль «объекта» всё также мирно ожидал своего хозяина на парковке. – Ты в этом уверен?
Но связь внезапно оборвалась. Игорь Петрович растерялся. Он лихорадочно соображал, что же ему делать дальше? В офисе он появиться уже не мог. Послать людей, выполняя договоренность с Султаном, тоже. Но и потерять контроль над ситуацией не позволяло профессиональное чутьё. В конце концов, ему нужно было определиться с приоритетами. А безусловным приоритетом для Игоря Петровича было его пенсионное обеспечение, так притягательно дожидавшееся его в камере хранения. Он решил пойти на риск и отослал группу захвата назад в офис, сообразив, что в таком деликатном деле, какое он задумал, лучше обойтись без свидетелей. Едва его люди покинули зал ожидания, как возле заветной ячейки, как из-под земли, выросла фигура мужчины в спортивной куртке. Незнакомец, недолго поковырявшись с шифром, выдернул из недр ящика сумку с деньгами и быстрым шагом направился к выходу из здания. Но, что странно, он выбрал двери, ведущие не на улицу, где стоял его автомобиль, а на перрон, видимо пытаясь замести следы в потоке отъезжающих. Маслихин отправился вслед за ним, одновременно приказав наблюдателям не спускать глаз со стоянки. Мужчина тем временем прошелся вдоль вагонов стоявшего на первом пути состава и внезапно нырнул под колеса поезда, оказавшись на другой стороне. «Уходит, гад!» - ужаснулся Маслихин и бросился вслед. Фигура незнакомца уже мелькала где-то в дальнем конце вокзала, среди служебных построек. Игорь Петрович поспешил ему вслед, на ходу снимая с предохранителя пистолет. Он едва не упустил незнакомца, но когда он, запыхавшись, свернул в полутемный тупик ремонтной зоны, черная куртка маячила в каких-нибудь двадцати метрах впереди. Ему повезло, незнакомец оказался в закрытом пространстве, где не было ни души. Это был его шанс. Игорь Петрович попытался восстановить дыхание и вытащил из-за пазухи оружие. Это был совершенно новый «Макар», белого цвета, потому, что был собран из украденных с завода деталей, еще не прошедших технологическую операцию «воронения». Естественно без маркировки и совершенно «чистый». Когда Игорь Петрович, ещё работая в «конторе», на всякий случай тихонько «прикарманил» его во время очередного обыска, тот был совершенно не стреляный. И вот теперь такой случай наступил. Маслихин, прибавляя шаг, быстро накрутил на ствол глушитель и передернул затвор. Мужчина внезапно остановился, услышав или почувствовав постороннее присутствие. Игорь Петрович испугался, что незнакомец сейчас обернется, и он не сможет выстрелить, глядя ему в глаза. Он вскинул пистолет, целясь в спину и затылок, и несколько раз нажал на спусковой крючок. Прозвенели свою замысловатую мелодию стреляные гильзы по асфальту, но после этого ничего не произошло. Мужчина, вопреки естественным ожиданиям Маслихина, не только не упал, но даже не шелохнулся. Игорь Петрович в изумлении уставился на бесполезное оружие. В этот момент незнакомец медленно обернулся, и от его взгляда Маслихина пробрала ледяная дрожь. Это был сияющий мертвенным светом  взгляд нелюдя, полный совершенно холодной, нечеловеческой ярости. Игорь Петрович попятился, сделав несколько нетвердых шагов назад.
- Это двойник, эфирное тело, - проникновенно произнес кто-то сзади. – Его невозможно убить простым физическим воздействием.
Маслихин резко обернулся, едва не запутавшись в ватных ногах, и обомлел ещё больше. Позади него стоял все тот же незнакомец.
- Да, да. Двойник есть у всех. Нужно лишь уметь им управлять, - мужчина явно издевался над Маслихиным.
Но тому было не до шуток. У него потемнело в глазах от подскочившего давления, да и разум, похоже, совершенно потеряв контроль над ситуацией, спешил поскорее спрятаться куда-то подальше в уютную темноту. Маслихин терял над собой контроль. Последним усилием Игорь Петрович вскинул пистолет, в обойме которого еще оставалось три патрона, но выстрелить не успел. Его противник выбил у него оружие и коротко ударил открытой ладонью под сердце. Маслихин резко и судорожно вздохнул, хватаясь рукой за горло, и плашмя повалился назад.
Никто так и не увидел, как две темные фигуры слились в одну, растворяясь среди переходов ремонтной зоны. А распростёртое тело Игоря Петровича осталось лежать на рельсах в пропитанном мазутом и отработанном масле грязном тупике, заливая кровью из раздробленного затылка потрескавшееся дерево старых шпал.

Котори немного постоял у входа в зал совета, собираясь с мыслями. Впервые он находился здесь, в покоях патриарха, в самом сердце клана. Дверь из рисовой бумаги, натянутой на деревянную раму, была искусно расписана пейзажами, где в основном преобладали изображения гор, водопадов и кривых сосен на скалах. Взгляд Котори задержался на картинке с маленьким озером, так похожим на ставшее для него родным место в горах, у жилища ямабуси. Катори подумал, что если сердце клана пребывает здесь, в зале совета, то дух его живет в пещере отшельника. Он вспомнил напутствие Учителя, с которым тот провожал его на совет:
- Отрешись от себя и ничего не бойся! Впусти в свое сердце Великую Силу и следуй ей, не цепляясь ни за что. Не пытайся создавать плотины и запруды своими мыслями и желаниями. Поток Божественного Дао сметёт всё на своем пути, его не остановить. А вместе с преградами он может снести и тебя. И наоборот, если ты поддашься его течению, почувствуешь его направление и ритм, и будешь гармонично течь вместе с ним, тебе ничто не сможет помешать ни в этом мире, ни в любом другом из миров. В этом и заключается квинтэссенция Сюген-до!
Котори решительно отодвинул сёдзи в сторону.
Дзёнин, по обычаю, занимал почетное место впереди, устроившись на невысоком подобии стула. Остальные члены совета сидели рядами на большом соломенном татами, каждый в соответствии со своим рангом в клане. Здесь были представители всех пятидесяти семейств. В первых рядах важно восседали немногочисленные богато одетые госи – мелкие феодалы, владевшие основными землями клана. Они то, по сути, и содержали всю военную организацию сообщества ниндзя, иногда выступая в роли тюнин, но чаще выставляя во главе своей дружины заместителя. Таков был и Хори Хидэмаса, благодаря своим незаурядным способностям и отваге вышедший из самых низов и добившийся огромного уважения в клане. Сейчас он находился по правую руку от патриарха и что-то негромко рассказывал членам совета.
- Котори? – бросив взгляд на вошедшего, замер удивленный дзёнин. – Мы думали, что ты погиб!
Котори, уткнувшись в сложенные на татами руки, склонился в поклоне, ожидая дальнейших команд или разрешения говорить. Вопреки впитанной с молоком матери  субординации, все, кто присутствовал в зале совета, резко повернулись в его сторону. Над рядами суровых воинов пробежал глухой рокот изумления.
- Подойди, Котори! – дзёнин призывно взмахнул широким рукавом кимоно. – Мы ждем твоих объяснений.
Котори быстро прошелся среди застывших рядов и, оказавшись перед патриархом, снова припал к земле.
- Говори же, Котори! Мы слушаем тебя, - дзёнин был нетерпелив, и это так не соответствовало его привычному облику.
Котори поднял глаза и мельком бросил взгляд на Хори Хидэмаса. Тот смотрел, как всегда сурово, но с нескрываемым удивлением. Котори начал свое повествование в полной тишине, нарушаемой только жужжанием назойливых насекомых, но когда дошел до сцены с мальчиком в замке, его рассказ был прерван возмущенным гвалтом собравшихся. Хори Хидэмаса, в нарушение всех правил этикета, вскочил на ноги, схватившись за рукоять меча.
- Что?! – воскликнул он в порыве негодования и необъяснимой ярости. – Ты не убил его? Как ты посмел не выполнить свой долг?
- Простите меня, - Котори вновь опустил голову. Он ожидал наказания, но не предполагал, что реакция командира будет такой  преувеличенной. – Но ведь это был всего лишь мальчик, пусть и знатного рода. Мы же не можем убивать детей!
- Глупец! Это и был даймё! Единственный наследник погибшего недавно князя Йокояма! Ты провалил задание!
Котори показалось, что сейчас тюнин набросится на него и разорвет на части. Спас положение дзёнин, повелительно поднявший руку. Шум в зале стих.
- Сядь, Хори-сама, не горячись. Давай разберемся по порядку. Так ты знал, Котори, что этот мальчик и был целью рейда?
- Нет, господин, моим заданием было отвлечь стражу. Я устроил поджёг порохового склада.
Патриарх повернулся к Хори Хидэмаса.
- Хори-сан, в провале операции есть и твоя вина! Котори не владел всей полнотой информации.
- Разве я мог полностью раскрывать планы зеленому юнцу, не видевшему крови? А если бы его схватили стражники? Он мог не выдержать пыток и продать всех нас! – Хори Хидэмаса успокоился и слегка растерялся.
- Котори, а почему ты не избавился от свидетеля?
- Убивать всех подряд не было моей задачей. Кодекс ниндзя учит избегать бессмысленных жертв. Моей задачей был только отвлекающий манёвр. Я посчитал, что нет чести в том, чтобы убить беззащитного мальчика.
- Ты говоришь на языке самураев, - снова вмешался тюнин. – Но ты не самурай. Ты – ниндзя, наемный шпион и убийца. И обязан жить по закону ниндзя!
- Хори-сама, - перебил его дзёнин. – А почему ты сам не убил юного даймё?
- Я рассчитывал, воспользовавшись возникшей неразберихой пробраться в княжеские покои, но эта старая лиса – хатамото - начальник княжеской стражи, видимо, разгадал мой план и, когда возник шум, отправил юнца в дальний конец замка. Нас ждала засада. Мы еле ушли.
- Значит, твой план был не идеален? Не надо во всем винить Котори.
Униженный Хори Хидэмаса побагровел.
- Господин, - он склонился в поклоне, но тон его выдавал почти неконтролируемую ярость, - я думаю никому не нужно объяснять, что из-за легкомысленного поступка Котори наш клан уже серьезно пострадал, и еще неизвестно, что теперь будет дальше? Мы потеряли лицо, не справившись с заданием и вызвав тем самым гнев сёгуна. Кроме того, мы нажили серьезного врага в лице сподвижников даймё, которые наверняка постараются отомстить.
- И что ты предлагаешь в этой ситуации?
- Он должен исправить свою оплошность, - Хори Хидэмаса ткнул пальцем в сторону Котори. – Или умереть. И сделать это в одиночку.
- Но это невозможно! – воскликнул кто-то из присутствовавших на совете. – Князь сейчас под усиленной охраной и не покидает стен замка. А снова пробовать пробраться в его покои  – чистое самоубийство!
В зале все замерли, глядя на юного ниндзя.
- Что скажешь, Котори? – сурово, но словно чего-то ожидая, обратился к нему патриарх.
- Господин, если прикажете, я с радостью пожертвую своей жизнью во имя клана. Но ямабуси учил меня, что настоящий ниндзя должен хорошо чувствовать ключевое звено в потоке сил, управляющих нашим миром. Какую роль в истории может сыграть смерть маленького мальчика?
- Дерзкий вопрос для гэнина, но хороший для дзёнина, - ответил патриарх, немного помолчав. – Ты многому научился у старого отшельника. Но он живет, оторвано от мира, а нам приходиться учитывать законы людей. А они, как ты знаешь, далеки от идеалов. Когда-нибудь ты займешь моё место в зале совета, а значит должен учитывать и эти обстоятельства. А раз так, позволь и мне преподать тебе урок жизни.
Если ты знаешь, то до начала эпохи Сэнгоку-дзидай северной половиной провинции Оми правили князья дома Сасаки Кёгоку. Тогда мы все жили в согласии. Князь Сасаки всегда поддерживал ниндзя, а Кога-моно очень часто вставали под его знамена, сражаясь бок о бок с воинами князя.
Но в период гражданской войны Онин, воспользовавшись творившейся тогда неразберихой, его бывший вассал Асаи восстал против свого господина и захватил большую часть его земель. То были времена гэкокудзё, когда подлые подавляли благородных, а низшие – высших. С той поры дом Сасаки совсем захирел и впал в нищету, а людям Кога пришлось забыть о былой безопасности.
Сейчас страна вновь на распутье. Времена раздробленности и войны всех против всех уходят в прошлое. Страна объединяется под властью нового сёгуна Ода Набунага. Это великий и коварный политик. Он действует где-то силой, а где-то хитростью и подкупом, железной рукой собирая провинции под своей властью. Он уже разделался со многими своими врагами, а теперь выступил против князя Асаи, хоть тот и приходится ему шурином. Замок Йокояма – единственная преграда войскам сёгуна на его пути в Оми, а его правитель – вассал князя Асаи. Он сражался на его стороне, и, как мне докладывают разведчики, был недавно убит в какой-то мелкой стычке. Но его крепость осталась стоять там, где стоит. Пусть, формально, и под началом его юного сына. Она как кость в горле у сёгуна, и он желает вырвать ее любой ценой. Замок занимает стратегическое положение, и в случае войны Ода Набунага вынужден будет отвлечь значительные силы, чтобы блокировать его. Иначе люди, верные Асаи, могут ударить ему в тыл.
С другой стороны, сложившаяся ситуация дает нашему клану редкую возможность вернуть назад старые добрые времена Намбоку-тё, да еще и оказать услугу сёгуну, тайно выступив против клана Асаи. Тем более, что Ода Набунага оказывает покровительство юному Такацугу Кёгоку, наследнику дома Сасаки. Ты понимаешь это, Котори? Понимаешь, что будучи главой клана, я просто не могу упустить такую возможность?
Котори молча кивнул, не поднимая глаз.
- Но зачем обязательно убивать мальчика? Ведь должны быть и другие пути, чтобы решить эту проблему, - Котори не желал сдаваться.
Патриарх вздохнул. Ему и самому претило проливать невинную кровь, но на карте стояла судьба клана, жизни многих его людей, в том числе женщин и детей. Гнев сёгуна действительно мог быть страшен.
- Вот что я скажу тебе, юный дзёнин, - многих вокруг удивило, что патриарх говорит об этом, как о свершившемся факте. – Ликвидировать юного князя приказал сёгун, и эта невинная жертва пусть и неприятная, но все же небольшая плата за предотвращение куда более страшного кровопролития. Судьба северных земель Оми все равно предрешена – они, безусловно, попадут под власть Ода Набунага, как и многие другие провинции. Но одно дело - тихо прибрать к рукам огромную и мощную территорию, оставшуюся без хозяина, и совсем другое – вести долгую войну, которая как кровавый жернов перемелет судьбы сотен, а может быть и тысяч людей.  В том числе, неизбежно затронет и наш клан. Такова горькая правда жизни, Котори, и она не похожа на идеалы религиозных бонз! Так что ты скажешь совету?
Котори молчал, потупив голову. И молчание его было таким долгим, что по залу совета вновь прокатился гул возмущения недостойным поведением юнца. Но Котори сейчас было наплевать на мнение совета. Все они думали только о своем благополучии, в то время как перед его внутренним взором стояли глаза мальчика, так похожие на глаза самого дорого для него существа. Он не в силах был переступить через этот барьер и уже думал о самоубийстве.
И тут у него в голове промелькнули все уроки Учителя. Все слова, объяснения и советы слились в единый конгломерат. Приобрели целостность. «Это твоя Карма! – прозвучал в голове его скрипучий старческий голос. – Делай то, что должен делать!». И Котори решился.
- Хай, - после долгой паузы согнул он руки в поклоне, и дзёнин облегченно выдохнул. – Я исполню свой долг.

Радик Султанов, хоть и носил громкую фамилию, но вырос в небогатой рабочей семье. Родители, конечно, не бедствовали, но жили, что называется «впритык». От зарплаты до зарплаты. Радик носил не самую модную одежду, не имел достаточного количества карманных денег, и, чтобы не стать, как это часто бывает в таких случаях, изгоем в своем классе, вынужден был самоутверждаться за счет кулаков. Мальчиком он рос крепким, усердно занимался боксом, и вскоре одноклассники поняли, что в отношении Радика лучше насмешек не допускать. Он был весьма не глуп, но отличался вспыльчивой натурой и часто не контролировал себя, впадая в необузданную ярость. По сути, эта совокупность личных качеств и определила его дальнейшую судьбу. А катализатором всех последующих событий, как ни странно, послужило довольно радостный повод – день его рождения. Тогда, в четырнадцать лет, родители наконец-то приобрели ему шикарный по тем временам туристический велосипед, и Радик, счастливый и гордый, гонял на нём все своё свободное время, часто убегая из школы. Но радость эта продолжалась не долго. Однажды, случайно заехав не в свой район, он натолкнулся на более взрослых и подвыпивших ребят, которые шутки ради попытались отобрать у него его сокровище. Для одного из них эта глупая шутка обернулась трагедией – Радик, защищая свою единственную в жизни ценную вещь, впал в такое неистовство, что, ударив его подвернувшейся отверткой в сердце, убил наповал. Экспертиза показала, что отвертка была заточенной, и как не старался адвокат, нанятый родителями на последние деньги, доказать на процессе состояние аффекта, данный факт решил исход дела, и все свое дальнейшее образование, в том числе и криминальное, Радик получал уже в местах лишения свободы. Начал он с «малолетки», но после того как покалечил лопатой на стройке еще двоих своих «соотрядников», пытавшихся подмять его под себя, и получил новый срок, Радик продолжил свое «обучение» уже во взрослой колонии, где потихоньку приобрел авторитет и вес. На свободу он вышел уже в другой стране и с другими моральными ценностями.
В родном городе, где уличные банды делили сначала «асфальт», а затем перешли на более прибыльные объекты и к более весомым аргументам, нежели кулаки, он оказался в своей стихии и быстро «поднялся», утвердившись в качестве лидера сначала в своем микрорайоне, а затем и во всём городе. Его побаивались за бешеный нрав, но уважали за ум и силу. Однажды его даже собирались «короновать», но один из участников сходки, имевший с Радиком денежные разногласия, заявил, что доверять «общак» такому возбудимому психопату, как Султан, нельзя. Парень, по всей видимости, имел медицинское образование. Вряд ли оно пригодилось ему в морге, но «вором в законе» Радик Султанов так и не стал.
Коля Павлов, такой же, по сути, голодранец из самого маргинального района города, каким был в свое время Султан, конечно же, не знал все подробности биографии Султана. Но, понуро глядя в бетонный пол с какими-то бурыми разводами, о происхождении которых он старался не думать, тренированным на неприятностях нутром чуял беду. Чуть поодаль, восседал Гарик, закинув ноги на стол и поигрывая пистолетом, чем еще больше нервировал несчастного Коляна. Лязгнула железная дверь, и на пороге появился Султан, в сопровождении еще двух, мрачного вида парней. Радик совсем не торопясь осмотрел худую и неуклюжую фигуру пленника, еще не совсем вышедшего из пубертатного периода.
- Ну и черта ты привез! - презрительно бросил он Гарику, сплюнув на грязный бетон. – Ты кто такой, чертила?
- Фильтруй базар, братан, я, между прочим, при делах, - попытался «держать марку»  Колян. – Из Поселковской бригады. А вы беспредел устраиваете! Так и до войны не долго!
Тут он ошибся. Ему не стоило так далеко заходить в своих предположениях.
- При делах? – переспросил Султан, потихоньку впадая в привычную ему ярость. – Войны, значит, захотел, сучонок? Будет тебе война!
Он резко ударил рукой, согнутой крюком, в ничем не защищенные ребра пленника. Тот взвыл от боли и свалился со стула, на котором сидел.
- На кого работаешь, падла? – неистовствовал Султан. – Кто за тобой стоит?
- Тут какая-то непонятка! - корчась от боли на холодном полу, застонал паренек. – Я из Поселковских.
- Непонятка, значит? – Султан все больше свирепел. – Знаешь его?
Он протянул лист бумаги с фотороботом своего врага на уровень глаз Коляна.
- Нет, не знаю, - Колян отрицательно покачал головой и, едва приподнявшись, получил новый удар в область печени.
- Ах ты, урод! – заорал Султан и обрушил на бедолагу целый град ударов, потом начал бить распластанное тело ногами. – Почему он звонил с твоей «мобилы»? Почему? Отвечай, гадёныш!
Тело паренька забилось в конвульсиях. Он что-то захрипел, и Султан остановился, едва различая произносимые слова:
- Пытались двинуть тачку… Сунул меня в багажник… Забрал мобилу… Звонил куда-то, потом утопил… Больше не знаю… ничего… - прошептал несчастный, прежде чем из его безжизненно раскрытого рта потекла струйка крови.
- Что за тачка? Говори? Номер, сука?
- Слышь, Султан, - прервал его Гарик. – Пацаненок-то, походу, того, коней отбросил!
Удивительно, но ему было немного жаль Коляна, который так напоминал ему его самого десятилетней давности. Султан, покосившись на Гарика, ногой повернул голову паренька. Тот действительно был мертв.
- Ну и хрен с ним! – зло бросил он, вытирая кровь на ботинке о рубашку убитого. – Воевать он захотел! Воин, мать его… Одной мразью меньше. Закопай его где-нибудь!
В это время зазвонил телефон. Султан достал из кармана последнюю модель «Айфона».
- Ты какие пирожки больше любишь, с яйцами или с капустой? – произнес голос в его трубке.
- Лучше без яиц, - растянулся в довольной улыбке Радик.
- Тогда готовь выпивку, закусон с меня!
- Молодец, давай, жду! – Султан едва не расцеловал трубку и добавил, обращаясь к Гарику. – Все, спекся Пирожок! А ты не расслабляйся, пока этот гад жив, мы все у него на мушке!
Он бросил Гарику листок с изображением киллера и быстро вышел из гаража. Гарик проводил его тяжелым взглядом и склонился над мертвым телом.
За десять минут до этого, в далеком центре города из своего офиса выходил Сергей Львович Пироговский. Он долго пытался связаться по телефону со своим начальником службы безопасности, но его трубка не отвечала. В сильном раздражении Сергей Львович заглянул в обычно многолюдную комнату охраны. Сейчас в ней, кроме водителя, вальяжно развалившегося на диване, и единственного сотрудника, уныло сидевшего перед экранами видеонаблюдения, никого не было.
- А где все? – удивился Пироговский.
- Так, с Маслихиным уехали. На спецоперацию! - ответил вскочивший с кресла охранник.
- Всё уволю, к чертовой матери! – возмутился Сергей Львович, сообразив, что остался без охраны.  – Тут такие дела, а он уехал куда-то. Спецоперацию какую-то придумал. Оператор, блин, машинного доения!
- Тут ещё такое дело. Я, кажись, фигуранта нашего видел. Который на рисунке. Он парадную дверь открывал. Игорю Петровичу я доложил.
- Как? – ужаснулся Пироговский. – И где он сейчас?
- Не знаю, - пожал плечами охранник. – Исчез.
- Да все нормально, - поспешил вмешаться как всегда жизнерадостный Васек. – Почудилось парню с недосыпа. Я пересмотрел запись. Там ничего нет. И здание проверил. Все спокойно.
Но Сергей Львович не на шутку встревожился.
- Что же делать? – растерянно пролепетал он. – Меня срочно в администрации ждут. Дела важные.
- Ну и поехали, - оптимизма Василию было хоть убавляй. – «Мерс» то бронированный. Чего нам будет?
Пироговскому пришлось нехотя согласиться, дела действительно были неотложными. Васек вышел первым, тщательно осматривая улицу и держа наготове служебный «Иж-71». На Пироговского на всякий случай надели бронежилет. Только он ему не помог. Сергей Львович выскочил из дверей, опасливо озираясь по сторонам, и бросился к спасительному автомобилю. Но едва он ухватился за ручку двери, как на крыше соседнего здания что-то блеснуло. Сергей Львович на секунду задержался, автоматически бросив взгляд наверх, и в этот момент единственная выпущенная снайпером пуля пробила ему мозги. Выскочившая из подоспевшего джипа охрана уже ничем не могла ему помочь. Сергей Львович так и остался сидеть, прислонившись к колесу «Мерседеса» и удивленно взирая куда-то в безучастное серое небо.

Япония. 21 июля 1570 года. Горная местность Кога в провинции Оми.

- Господин! – Хори Хидэмаса привстал на одно колено. Его меч, тати,  по-походному выглядывал из-за спины. – Войска сёгуна осадили замок Йокояма и выдвинулись на Одани.
- Значит, свершилось! – дзёнин тяжело поднялся со своего стула и, раздвинув сёдзи, оказался в небольшом внутреннем дворике. Глядя на тщательно ухоженный «сад камней», где он любил предаваться медитации, патриарх шумно вздохнул. Хори Хидэмаса не часто видел такие проявления эмоций со стороны главы клана. «Старик начал сдавать», - отметил он про себя.
- Что дальше? – неизвестно кому адресовал свой вопрос дзёнин.
- Боюсь, покончив с мятежниками, он обратит свой гнев против нас, - ответил ему тюнин. – Мои агенты в ставке князя доносят, что карательная экспедиция в горы уже готовится.
- Не понимаю. Провал операции по устранению мальчишки еще не повод идти на нас войной?
- Война готовится не столько против нашего клана, сколько против ниндзя из Ига-рю. Говорят, небезызвестный Исикава Гоэмон, по прозвищу Хитроумный, пытался отравить сёгуна, но был пойман и заживо сварен на медленном огне.
- Безумцы, - снова вздохнул дзёнин. – Они сами навлекли на себя несчастья.
- Я думаю, господин, под горячую руку Ода Набунага может попасть и наш клан. Сёгун известен своим резким нравом. Он не пощадил даже своих братьев, в борьбе за власть. Что говорить о «каких-то» дзи-дзамураях!
- Что ты предлагаешь, Хори-сама?
- У нас есть только один шанс спасти свое лицо и избежать гнева Ода Набунага – принести ему голову юного князя Йокояма, а значит и ключи от крепости. Мои люди следили за замком. Незадолго до приближения войск сёгуна его покинул небольшой отряд самураев. Они несли закрытый паланкин. Я думаю, в нем мог находиться мальчик. Отряд, нигде не останавливаясь, ушёл в горы. Скорее всего, приближенные князя попытались спасти его, отправив в какое-нибудь отдаленное селение. Скоро я буду знать все в точности.
- Что ж, - немного приободрился дзёнин, - это действительно хороший шанс. Действуй, Хори-сама.
- Мне необходимо время, господин. А его у нас нет. Замок долго не продержится.
Патриарх задумался, заложив руки за спину и расхаживая по саду. Внезапно какая-то мысль скользнула в его просиявших глазах, и он остановился.
- Пожалуй, я смогу подарить тебе немного времени, Хори-сама. Если ты помнишь, некоторые из наших людей пару лет назад отправились служить Токугаве Иэясу. Князь доверяет им. Они, в свою очередь, не откажутся помочь своему клану. Я сегодня же отправлю гонца в ставку Токугавы.
- Но что они могут сделать?
- По крайней мере, они могут убедить князя поговорить с сёгуном, что бы тот повременил со своими действиями в отношении ниндзя. А отсрочка увеличит твои шансы, Хори-сама.
- Но послушает ли Ода Набунага Токугаву?
- За это можешь быть спокоен. Токугава Иэясу ближайший союзник и сподвижник сёгуна после Тоетоми Хидэеси. И умеет ценить услуги синоби. Набунага обязательно прислушается к его словам.
В ту же ночь отряд Хори Хидэмаса, в рядах которого был и Котори, срочно выступил в поход, чтобы к утру следующего дня расположиться в скалах, окружавших небольшое селение высоко в горах.
- Я должен ненадолго отлучиться, – сказал Хори Хидэмаса, собрав своих людей. – Нужно кое-что выяснить. Вы будете наблюдать за деревней. К моему возвращению необходимо четко знать все слабые места в дислокации постов, чтобы потом составить план нападения.
С этими словами Хори Хидэмаса исчез. Ниндзя рассредоточились среди скал, превратившись в недремлющие глаза и уши. Надо сказать, что по сложности задачи, цель оказалась совсем не простой. Взять штурмом иной замок могло быть проще, чем проникнуть в спасительную цитадель властителей Йокояма. Чего стоило последнее прибежище князя, раскинувшееся на самой оконечности огромного скального выступа, острым углом нависавшего над гигантской пропастью. Котори сразу же отмел все мысли о попытке проникновения со стороны обрыва. Это было попросту невозможно. После жилища князя, веером нисходя к основанию выступа, раскинулись остальные строения поселка, отмечая окончание строительства финальной крепостной стеной, простиравшейся от провала до провала в скальных породах. Пробраться в эту смешную по незначительности деревеньку можно было только через ров и вал, либо открыто пройдя через центральные ворота, венчавшиеся единственной смотровой башней, проход сквозь которую охраняли два стражника-самурая.
В общем, перспектива рисовалась не радужная. Котори поначалу даже приуныл. Но тут на помощь ему пришел счастливый случай. В горах разразилась гроза. Настоящий ураган для жителей деревеньки. Беспощадные потоки воды грозили смести всё на своём пути. Молнии бушевали то тут, то там, освещая частыми всполохами весь этот спонтанный театр адской пьесы. Котори после первых же капель дождя понял, что это его единственный шанс «спасти своё лицо».
Цепляясь за маломальские выступы в скалах, он начал свой спуск вниз, к деревне. Этот фантастический путь был бы сто раз смертелен для обычного человека, но только не для ниндзя. Залитые водой, беспощадно скользкие  расщелины поминутно грозили отправить его в небытие, но Котори  не думал об этом. Он вообще не о чем не думал. Его вела вперед холодная всепоглощающая отрешенность. Котори было наплевать, что случиться с ним в следующий миг, и тело само находило единственно верные решения.
Наконец, спустя один почти бесконечный час, он был внизу. Оставалось давно отработанным вариантом скользнуть вдоль крепостной стены и убрать часовых. Этот нехитрый трюк не мог доставить особых хлопот, Котори отлично помнил все детали по тренировкам.
Сквозь грозовые разряды он устремился вперед. И вот, когда между ним и ближайшим охранником оставалось не больше десяти сяку, он остолбенел. Ярчайшая вспышка молнии осветила пространство вокруг, и Котори со всей ясностью вдруг увидел, как сквозь защитную маску охранника, неподвижно опиравшегося на алебарду - нагината, пробиваются волокна соломы.
- Засада! – завибрировала в мозгу отчаянная мысль.
Но было уже слишком поздно. В проем сторожевой башни метнулось несколько теней, оказавшихся стрелками с аркебузами, установленными на рогатины и направленными прямо на Котори. Зажженные фитили светились в темноте красноватыми глазами волшебных чудовищ, чей взгляд был буквально «смертельно опасен».
Котори в ужасе отпрянул назад. Но с частокола крепостной стены на него уже беспощадно нацелился целый отряд лучников. Все они были в масках ниндзя! Главный хатамото князя Йокояма был дружен с некоторыми людьми из клана Ига, и в последний  момент нанял их для защиты юного даймё. Это был весьма неприятный сюрприз, сводивший на нет все усилия Котори и Хори Хидэмаса.
Котори застыл, понимая, что любое движение неминуемо приведет его к неизбежной гибели. Зрелище было поистине феерическое. Плотной стеной лил дождь, а на небольшой площадке перед главным входом в поселок, неподвижно и обреченно стоял человек, в странных, иссиня-черных одеждах, с мечом за спиной, а острия множества стрел, с жадной страстью смерти направленные в него, в моменты, освещенные вспышками молний,  ненасытно жаждали крови. Тонкий волосок судьбы незримо держал Котори на самом краю смерти.
Краткий миг истории слился для Котори в целую вечность. Посреди очередного раската грозы он с необыкновенной ясностью увидел где-то на горизонте вершину бесконечно далекой скалы.
Грянул залп. Но за долю секунды до этого необъяснимая сила железной рукой ухватила Котори за позвоночник и с неудержимой энергией рванула его прочь с гибельного места, туда, где в отдалении проблескивала всполохами спасительная вершина. Ему показалась, что сама его душа, спрятанная внизу живота, вместе с мясом и кожей, вырвалась из тела наружу и бросилась наутёк.
Сколько прошло времени, Котори не знал. Его сознание металось между вершиной скалы и роковой площадкой, словно мячик йо-йо. В каждый следующий момент он видел совершенно разные картины: то мельчайшие камушки на острие горы, то недоуменные лица стрелков на крепостном валу.
От этой сумасшедшей пляски Котори затошнило.
- Всё! Хватит! Остановитесь! – крикнул он где-то в глубине себя.
И все замерло. Тошнотворное мельтешение сменилось бесконечным покоем. Острые валуны на скале внезапно приблизились, необыкновенной скоростью поступательного движения грозя разорвать Котори на части. Но застыли перед самым его носом. Последнее, что увидел Котори, теряя сознание, был промелькнувший хвост ящерицы, спешащей укрыться от дождя в камнях.

- Вот! – полковник Фёдоров выложил на стол видеокассету. – Это запись с мультиплексора службы безопасности аэропорта. Есть куда включить?
Его собеседник, занимавшийся в «конторе» техническим обеспечением оперативной деятельности, молча кивнул. На экране пошла беззвучная запись.
- Здесь останови, - полковник ткнул пальцем в монитор. – Вот, видишь эту группу?
На слегка мерцающем экране замерло изображение шестерки мрачноватого вида мужчин, возглавляемых самим подполковником Черновым.
- Мне нужна информация по ним. Особенно по этому, - Фёдоров указал на Чернова. – Сможешь нарыть?
- Ну Вы, товарищ полковник, и задачки ставите! Это же какой объем работы!
- Но ты же профи! – он хлопнул собеседника по плечу, зная, как зацепить его в деле. – Покажи класс!
- Не знаю, - «технарь» помотал головой. – У меня еще дел по горло.
- Это в первую очередь, - вкрадчивый голос Федорова стал почти гипнотизирующим. – Перед генералом прикрою. И ящик пива с меня!
Весь следующий день Фёдоров с нетерпением ждал результатов, а когда раздался долгожданный звонок, он чуть ли не бегом помчался в отдел технической поддержки.
- Ну, товарищ полковник, - его собеседник был и горд собой и напуган одновременно, - если вскроется, в каких я базах данных копался, меня, наверное, расстреляют!
- Ладно, ладно, разберемся! Нашел что-нибудь, хакер? – сейчас Фёдорова интересовал только результат.
- Смотрите, - «технарь» сунул ему несколько распечатанных листов. – Похоже, мы с Вами суем нос туда, куда не следует!
Фёдоров бегло пролистал материалы. По ним выходило, что и Чернов, и вся его группа пали смертью храбрых где-то под Хасавюртом еще в первую чеченскую. Официально, все они были мертвы! Полковник задумался. Кажется, он начал понимать, чем занимается настолько засекреченная группа. Выходило, что смерть губернатора – политический заказ? Но что-то здесь не вязалось. Если это дело рук группы Чернова, то почему их вновь направили сюда из Москвы? Заметать следы? Контролировать расследование, чтобы ничего лишнего не накопали? Федоров нутром почувствовал нависшую опасность.
Нужно было все спокойно обдумать. Он вышел на воздух и, перейдя дорогу, оказался в одном из городских парков. Прикупив бутылку минералки, он расположился на пустующей скамейке и закурил. В это время здесь обычно бывало не много отдыхающих, в основном молодые мамаши, занятые гуляющими детьми. Федоров настолько углубился в свои мысли, что не сразу заметил, как его накрыла чья-то тень. Он поднял глаза и увидел стоящего перед ним Чернова. От неожиданности Федоров вскочил со своего места.
- Сидите, полковник, - Чернов как-то странно и довольно жестко ткнул его пальцами в грудь, отчего Фёдоров упал назад, на скамейку. – Вы, все-таки, не послушались меня!
- О чем Вы? – полковник решил сыграть в «несознанку».
- Вы продолжаете шпионить за мной! А ведь Вам, как никому другому, известно, что не стоить лезть в дела государственной важности.
- Не понимаю, - стоял на своем Фёдоров.
- Не понимаете? Хорошо. А что это за пакет? – он протянул руку к свертку, где лежала кассета и все распечатки.
Фдоров инстинктивно положил сверху ладонь.
- Вот видите, полковник! Я всё знаю. Мои люди следили за Вами со вчерашнего памятного вечера в гостинице. Для чего Вы ездили в аэропорт?
- Это Вас не касается! У меня свои служебные дела, - начал, было, Фёдоров, но вдруг почувствовал, что ему тяжело говорить. Где-то за грудиной возникла странная тяжесть, и он начал задыхаться.
- Это древняя техника «отравленных пальцев», - немного помолчав,  произнес Чернов что-то совершенно не связанное с темой разговора. – Простите, полковник, ничего, как говорят, личного. Просто выполняю инструкции. Секретность в нашем деле должна быть абсолютной!
Фёдоров несколько секунд недоумевающее смотрел на собеседника, а затем, внезапно с ужасом сообразив, что с ним происходит, попытался подняться. Но ноги уже не слушались, и он обреченно опустился обратно на скамью.
- На груди человека есть точки, воздействуя на которые определенным образом, можно вызвать прилив крови к сердцу. Через некоторое время сердце перестает с этим справляться и человек умирает от инфаркта. Все чисто, никаких следов, - Чернов говорил, не отрывая взгляда от глаз Фёдорова, чтобы определить момент безвозвратности.
Фёдоров понял, что обречен, и от этой мысли у него еще больше сжалось сердце. С большим трудом преодолевая нехватку воздуха, он спросил:
- Значит, губернатора убрали вы?
- А вот здесь Вы ошибаетесь! Работал кто-то другой, но использовал приемы и методы, сходные с теми, что используются в нашем проекте. Именно поэтому моя группа находится здесь. Мы должны обезвредить очень опасного преступника, и кроме нас с этим никто не сможет справиться. А самое главное – определить источник его информированности о государственных секретах. И в этом Вы нам очень помогли, спасибо.
Фёдорову стало совсем нечем дышать. Он, схватившись за сердце, по-рыбьи хватал воздух ртом.
- Ну, не буду Вам мешать. Смерть – дело интимное,  - Чернов собрался уходить и вытащил сверток из-под ослабевшей руки полковника. – Возьму это, с Вашего позволения!
Фёдоров проводил его беспомощным взглядом и попытался достать телефон. Однако трубка вывалилась из непослушных рук и отскочила под скамью. Полковник, понимая, что самостоятельно достать телефон ему не под силу, огляделся, в поисках помощи. Недалеко, на лужайке, какой-то малыш играл с мамой в мяч. Фёдоров попытался подозвать их, но из его груди вырвался лишь слабый  хрип, отнимая последние силы. Полковник медленно завалился набок.
Спустя минут двадцать, женщина, подбирая отбитый ребенком мяч, прошла мимо скамейки, где лежал Фёдоров, и, не увидев рядом бутылки, решилась подойти поближе.
- Что с Вами? – наклоняясь, спросила она. – Вам плохо?
Но полковник уже ничего не мог ей ответить. Он был мёртв.

Хори Хидэмаса вихрем ворвался в покои патриарха.
- Господин! – возбужденно кричал он, раскрывая один за другим дверные проемы в доме. – Где Вы, господин?
Он нашел главу клана в его любимом саду. Дзёнин предавался медитации, по неподвижности соревнуясь с камнями, разбросанными среди песчаных «волн». Однако душа его, в тайне от всех, была полна смятением. Множество вопросов мучило старого патриарха. Он переживал за судьбу клана, и в то же время размышлял, верно ли поступил, послав Хори Хидэмаса за головой маленького мальчика.
- Господин! - обрадовался Хори Хидэмаса, найдя, наконец, своего сюзерена. – Нужно срочно уходить, господин! У меня плохие новости. Большой отряд самураев ворвался в селение. Они скоро будут здесь! Пойдемте, скорее, со мной!
Дзёнин резко открыл глаза.
 - Почему ты здесь, Хори-сан? – удивленно спросил он своего тюнина. – Где твои люди?
- Мои люди в засаде, в горах. А я, на всякий случай, решил разведать обстановку в районе замка Йокояма и там узнал, что сёгун выслал карателей в горы Кога. Я торопился предупредить Вас, но не успел. Буси уже жгут деревню. С минуты на минуту будут здесь. Прошу Вас, господин, нам нужно укрыться в горах.
Между тем шум битвы за стенами дома нарастал. Самураи, получив, наконец, возможность расквитаться с ненавистным кланом невидимок, не щадили никого. Немногочисленные воины-ниндзя, никогда еще не подвергавшиеся нападению в собственном доме, были пойманы врасплох. К тому же их было слишком мало для того, чтобы оказать серьезное сопротивление, ведь основные их силы были разбросаны по многочисленным селениям в горах. Тем не менее, сражаясь за свои семьи, каждый из мужчин клана превращался в демона, с безысходной яростью разившего врагов. Однако силы были слишком не равны. Вскоре все улочки и дома деревни заполонили окровавленные трупы лежащих вперемешку солдат сёгуна и воинов клана, а также женщин, детей и стариков. Цитадель Кога полыхала, захлебываясь в крови.
- Время на исходе, господин! – почти кричал Хори Хидэмаса.
Дзёнин, не двигаясь с места, грустно покачал головой.
- Я не брошу свой клан в беде и никуда не пойду. Тем более с предателем.
Тюнин бросил резкий взгляд на патриарха.
- Да, Хори Хидэмаса. Ты совершил ужасную ошибку, предав свой клан! Это ведь ты привел самураев. Иначе, откуда воины сёгуна узнали о наших тайных проходах в горах?
Хори Хидэмаса усмехнулся и медленно обнажил меч.
- Да, это правда, - сказал он, приближаясь к сидящему патриарху. – Это я привел самураев в деревню. Но сделал это, чтобы спасти общину, которую Вы, с этим выжившим из ума ямабуси, поставили на грань истребления, следуя каким-то бредовым традициям. Да, я заключил соглашение с сёгуном, пообещав открыть дороги в горах для похода на Ига и доставить ему голову князя Йокояма. А вы с отшельником лишь досадная помеха, подлежащая устранению. При этом не вызывая подозрений. Поэтому солдаты сейчас здесь. Это тоже часть договора с сёгуном. Я жертвую малым, чтобы спасти большее.
- Ты жертвуешь самым главным! – ужаснулся дзёнин. - Нашими вековыми обычаями. Вот уже не одно столетие клан Кога живет в дружбе с ниндзя Ига! Как ты посмел разрушить основы всей нашей жизни?
- Что ж, - криво усмехнулся Хори Хидэмаса, осторожно обходя патриарха сбоку. – Иногда бывает нужно разбавить затхлую воду свежей струей.
Он вплотную приблизился к неподвижно сидящему старцу и взмахнул мечом. Однако его тати разрубил пустоту. В последний момент дзёнин куда-то исчез. Просто растворился в воздухе. Ошеломленный Хори Хидэмаса остолбенел, а в следующее мгновенье получил такой сильный удар в спину, что отлетел на несколько шагов и ничком распростерся на земле.
- Глупец! – грозно прокричал ему вслед патриарх. – Это тебе наука! Пытаясь разрушить традиционный уклад жизни, ты подрываешь устои нашего общества. Уже не одно столетие главой  клана избирается самый достойный!
- Достойный? – едва выдавил из себя Хори Хидэмаса, пытаясь восстановить дыхание. – Поэтому вы выбрали сопляка, который не уважает законов синоби?
- Вот оно что? – расхохотался патриарх. – Ты сам хотел бы занять мое место? И ради этой сомнительной цели ты проливаешь кровь сородичей?
- Нет, - упрямо помотал головой тюнин. – Я лишь выполняю свой долг. Пытаюсь спасти наши семьи. А для этого избавить их от застарелой болезни. Отныне клан Кога обойдется без дзёнина!
Хори Хидэмаса поднял меч и бросился на патриарха. Старик, несмотря на кажущуюся грузность, с легкостью уклонился от целого града ударов и, улучшив момент, нанес нападавшему удар открытой ладонью в область сердца. Хори Хидэмаса вновь рухнул на землю.
- Как же ты собрался управлять кланом? Ведь тебе не ведомы таинства сюген-до!
- Кланом будет управлять совет тюнин, - упрямо прохрипел Хори Хидэмаса, сплевывая кровь. – В этом меня поддерживают многие госи. Обойдемся без ваших балаганных фокусов!
- Да здесь целый заговор! – грустно подытожил патриарх. – Так я и знал. Алчность всегда губит мелких духом людей. Я никогда не прибегал к крайним мерам, но видно пришла пора. Да снизойдет на вас проклятие ямабуси.
Голос патриарха был очень силен. Он сплел пальцы в секретной мудре и начал нараспев читать какую-то тайную, неизвестную Хори Хидэмаса мантру. Его дребезжащее от горловых звуков пение понеслось в небеса. И небо ответило ему, мгновенно почернев и опустившись совсем низко над землей, так, что всем, кто это видел, стало не по себе.  Яркая вспышка пронзила внезапно наступившую темноту, и страшной силы раскат грома обрушился на головы обезумевших от страха самураев. Небывалая гроза разразилась в горах, докатившись своей безудержной силой даже до отдаленного лагеря, где ждал своего шанса Котори. Острые росчерки молний били в землю повсюду, находя свои цели среди одетых в броню солдат. Нескончаемые потоки воды буквально смывали в горные пропасти обратившихся в паническое бегство буси, вместе с лошадьми, оружием и доспехами. В иссиня-черных небесах образовалась гигантская воронка, медленно закручиваясь вокруг невидимой оси, в эпицентре которой возвышался дзёнин, воздев руки к небу. Вокруг него вихрем носились поднятые ураганным ветром песок и камни.
- Глупцы! – его голос обрел необыкновенную мощь и заглушал даже свист и вой безудержного ветра. – Вы неспособны понять главное: без духовной опоры кланы ниндзя выродятся в жалкое сборище обыкновенных наемных убийц. Мы навсегда потеряем уважение людей!
- А нас и так никто не уважает, - прошептал Хори Хидэмаса и, понимая, что это его последний шанс, вновь попытался атаковать патриарха, но был сметен безудержным ветром. Песок и камни с силой били по его телу, застилая глаза и нанося жестокие раны. Хори Хидэмаса отшвырнуло к еще державшейся каменной стене сада, в то время как деревянные части дома уже начал раздирать и разносить вокруг безумный, дико воющий ураган. Хори Хидэмаса пытался как то прикрыться, защитить голову от носившихся обломков, но летевшие камни били и били его по рукам, спине и голове….
Буря также внезапно стихла, как и поднялся. Патриарх приблизился к неподвижно лежащему Хори Хидэмаса, наполовину засыпанному песком и лежащими камнями.
- Жаль, - сказал он, глядя на окровавленное тело тюнина. – Ты был хорошим воином.
В этот момент рука Хори Хидэмаса дрогнула.
- Ты еще жив? – удивился патриарх. Тело лежавшего тюнина шевельнулось, и он медленно приподнялся на четвереньки, откашливая кровь и песок. Шатаясь, Хори Хидэмаса утерся рукавом куртки и нащупал в песке свой меч.
- Простите меня, господин, - едва шевеля разбитыми губами, проговорил он и склонился в поклоне. – Я совершил ужасную ошибку. Мне нет прощения. Прошу Вас, позвольте мне умереть как воину, от меча.
Он поднял своё оружие и протянул его рукоятью в сторону патриарха.
- Теперь-то ты осознал, что только в традициях и силе сюген-до опора могущества клана? –  немного смягчаясь, произнес дзёнин.
- Да, господин, - не поднимая глаз, ответил Като. – Но, все же, наступают другие времена.
За звуками его слов дзёнин не сразу расслышал, как щелкнула тайная пружина. Заряд пороха, воспламенившись, с грохотом вытолкнул укрытый в рукояти меча заряд картечи, а когда дым рассеялся, патриарх уже лежал на земле, удивленно раскрыв глаза. Из отверстия в его черепе тонкой струйкой стекала кровь. Это был секрет Хори Хидэмаса. Его особая гордость. В то время как остальная Япония палила из завезенных голландцами лет тридцать назад аркебуз, пользуясь фитилями, в качестве запалов, хитроумный тюнин догадался, как сделать замок из кремния и тайно спрятать свое изобретение в рукояти ниндзя-то.
Хори Хидэмаса медленно поднялся, опираясь на свой спасительный меч.
- Все меняется, - констатировал он, бросив последний взгляд на бездыханное тело патриарха. – И в новом мире нет места колдовству.
Слегка пошатываясь, он побрел прочь. Несмотря на серьёзные раны, он должен был довести до конца задуманное им дело.

Марина два дня не выходила из дома, сославшись на плохое самочувствие. На ней действительно не было лица, и все домашние сочувственно и заботливо старались ей помочь, искренне не ведая, что корень проблем был совершенно в ином. Душевную боль нельзя излечить аспирином.
Незнакомец с наверняка вымышленным именем «Виктор» также внезапно и таинственно исчез из её жизни, как и появился. И было бы глупо ждать от него иного, ведь они были едва знакомы. Но он ушел, прихватив с собой великую ценность – часть её души. И он этой потери внутри девушки образовалась пустота, которую ничего уже не могло заполнить. Жизнь внезапно потеряла и звуки и цвет, её краски поблекли, и действительность стала невыносимо серой и мучительно бессмысленной.
Почему? Ведь она едва его знала! И, наверняка, любой, кому не расскажи она свою историю, покрутил бы пальцем у виска и посоветовал бы держаться от этого опасного и загадочного типа подальше. И они все были бы правы. Но все же, как он мог предать её?
Тем уровнем подсознания, который доступен только женщинам, она ощущала непередаваемую словами, но очень мощную связь с этим человеком, хотя объяснений у неё не было.
Она дни напролет просто лежала и смотрела на свой нарисованный портрет, такой же печальный, как и её настроение. И все ждала, что зазвонит телефон, или раздастся трель у входной двери, хотя точно знала, что не давала незнакомцу своего номера. Но ничего не происходило, на мобильник звонили лишь встревоженные её внезапным исчезновением из клуба подруги. Она поначалу пыталась им что-то отвечать, но потом просто перестала брать трубку, когда поняла, какими пустыми и бессмысленными были все их разговоры. Так проходили часы, а с ними по капле растворялась последняя надежда.
Когда, наконец, действительно прозвенел дверной звонок, она даже не пошевелилась. Звонок прозвучал еще раз. Кто-то настойчиво требовал открыть дверь, но ей было совершенно безразлично. Наконец, шум за дверью утих.
И вдруг на пороге её комнаты появился Виктор.
- Если гора не идет к Магомету… - улыбнулся он и развёл руками.
Марина вскочила со своего места, удивленно и испуганно окидывая его взглядом.
- Ты? – она едва не задыхалась от внезапно нахлынувших чувств. - Но как ты…?
- А, ерунда, - отмахнулся Виктор. – Воспользовался эффектом интерференции – просто прошёл сквозь дверь. Не важно! Главное – сейчас я здесь, с тобой!
Она, ничего не понимая, бросилась к нему в объятья, а он зарылся лицом в её волосах, всем своим существом вдыхая её аромат, такой близкий и притягательный.  Он был не в силах её отпустить, точно боялся потерять её навсегда.
- Почему ты так внезапно исчез? – спросила она, все-таки отстранившись.
- Расскажу, потом, - не очень уверенно ответил Виктор. - Когда будет время. Сейчас нам срочно нужно уехать.
- Уехать? Но куда, зачем?
- Все равно куда. Тебе грозит опасность, - он выглянул в окно и подозвал её. – Ну вот, к сожалению, удрать втихаря мы не успели.
Недалеко от подъезда стоял уже знакомый ей черный джип Гарика.
- Вот, черт! – Марина прикусила губу. – И чего он ко мне прицепился? Может, милицию вызвать?
- Да, - усмехнулся Виктор. – И что ты им скажешь?
Сказать действительно было нечего.
- Не волнуйся, - он, стараясь успокоить девушку, нежно взял ее за руку. – Я все улажу. Но пару дней тебе лучше провести в каком-нибудь безопасном месте.
- Может быть, на дачу поехать? – вслух подумала Марина. – Но что я скажу родителям?
- А они там?
- Нет, - она отрицательно покачала головой. – Они уезжают туда в пятницу, на выходные. Но я сказала им, что больна.
- Ничего, что-нибудь потом придумаем. Ты собирайся и выходи, а я пока займусь твоим ухажёром.
Виктор поднял с пола принесенную им с собой спортивную сумку и поцеловал Марину. Она проводила его до дверей, а потом, вдруг припомнив что-то, скользнула взглядом по дверному замку. Тот был невредим.

Хори Хидэмаса предельно осторожно крался сквозь незнакомый лес, прислушиваясь к каждому шороху и принюхиваясь к каждому дуновению ветерка. Где-то здесь, он это чувствовал, должно было находиться жилище отшельника. Ему так же, как и всем был знаком страх перед могуществом ямабуси, но сейчас он прятал его в самые глубины своего существа, не давая выползти наружу. У него просто не было иного выбора. В противном случае начатое им дело, ставшее главным делом всей его жизни, потерпело бы поражение. Монах был чем-то вроде знамени для клана, и пока это знамя существовало, ненавистные ему традиции были живы в умах и сердцах его сородичей. Нужно было уничтожить старика - ямабуси, чтобы окончательно разрушить старые правила. Теперь, в момент нападения на клан самураев, появился единственный и лучший повод это сделать, не вызвав подозрений у семейств Кога.
Как всегда, звериное чутье не подвело старого воина. Через пару шагов его взору предстал узкий лаз в пещеру, где, по всей вероятности, и скрывался монах. Хори Хидэмаса замер, собираясь с мыслями.
Внезапно что-то мелькнуло в боковом поле его зрения. Тюнин резко повернул голову. Никого. Но это что-то определенно не могло быть птицей. Слишком крупная тень на мгновенье закрыла солнце. Хори Хидэмаса насторожился. Что бы там ни было, лучше было переждать. Он вжался в торчащие корни деревьев и замер, растворяясь в зарослях папоротника.  Уж в чём в чём, а в искусстве маскировки – куса-гакурэ, Хори Хидэмаса не было равных. Даже надоедливая мошкара не сразу находила его среди травы.
Минуло довольно долгое время. Все вокруг было спокойно. Шла обычная лесная жизнь, с ее хаотичными звуками, периодически прерывавшимися трелями чем-то возбужденных птиц. Наконец ниндзя решился выбраться из своего укрытия и осторожно подкрался почти вплотную к пещере, невольно оказавшись на открытом пространстве. Его ноги, обутые в мягкие кожаные туфли, с раздвоенным для большого пальца мыском, бесшумно ступали по траве, но эта легкость была обманчивой. С каждым шагом напряжение ниндзя возрастало. Все его чувства слились в единый конгломерат. Хори Хидэмаса чувствовал себя сжатой пружиной, готовой выстрелить в одно необходимое мгновение.
Неведомая тень вновь скользнула мимо. Хори Хидэмаса подскочил, обернувшись, и выхватил стрелу. Опять никого. Тюнин весь покрылся испариной от реакции бешено вибрирующих нервов, натянутых струной. Он быстро водил коротким луком – ханкю - из стороны в сторону, пытаясь вычислить место, откуда может исходить опасность. Но видел только безмятежность солнечного летнего дня. Он немного успокоился и повернулся лицом к пещере. И оторопел. У входа стоял монах-ямабуси. Его распущенные седые волосы развевались на ветру, а нечеловеческие глаза без зрачков горели безумным, адским огнем. В первую секунду Хори Хидэмаса показалось, что он видит самого Тэнгу – злобного лесного духа. От неожиданности он вскрикнул и выпустил в монаха стрелу.  И Хори Хидэмаса не смог поверить своим глазам! Стрела прошла сквозь силуэт монаха и скрылась во мраке пещеры, не причинив тому ни малейшего вреда!
- Не с добром пришел ты ко мне, Хори Хидэмаса! – сурово произнес ямабуси, и пустая утроба пещеры гулко усилила звук его голоса.
- Ты знаешь меня? – несколько удивился тюнин, но затем осклабился в недоброй усмешке. – Что ж, тем лучше. Наконец-то я могу предстать перед своим врагом открыто, не нарушая при этом законов ниндзюцу!
- Я ли твой враг, Хори-сан? – продолжал ямабуси, пытаясь образумить сорвавшегося тюнина. – Загляни в свою душу! Ты запутался в своих демонах!
- Нет, старик, - Хори Хидэмаса медленно достал новую стрелу и приладил ее к тетиве. – Это вы все запутались в своих поисках истины. А я точно знаю, что делаю. Мои глаза широко открыты. Ты – истинный демон, и место твое в аду!
Он вскинул лук, целясь монаху точно между глаз. Промаха быть не могло. Однако ямабуси опередил его. Он вскинул руки со свисавшими изодранными рукавами его бессменного плаща, отчего и, правда, стал похож на какую-то демоническую птицу, и вдруг взлетел. Бесшумно и плавно поднялся в воздух. Стрела, выпущенная Хори Хидэмаса, вновь растворилась в пустоте.
Оказавшись вровень с верхушками сосен, старец фантастическим образом двинулся вокруг поляны, совершая свой необыкновенный полет без всяких видимых усилий, и не спуская при этом с Хори Хидэмаса  своего ужасного пронизывающего взгляда.
- Опомнись, несчастный, - гремел сверху его громоподобный голос. – Ты губишь свою душу! Сложи свое жалкое оружие и покайся!
Побелевший от ужаса Хори Хидэмаса продолжал пускать в летевшую фигуру одну стрелу за другой, но все его усилия были тщетны. Наконец, он истратил весь свой боезапас и в изнеможении рухнул на колени. Руки его тряслись так сильно, что он долго не мог найти опоры на них. Великий воин представлял жалкое зрелище. Ямабуси прервал свой магический полет и также плавно опустился на прежнее место.
- Весь твой арсенал бессилен против магии Тантры! – продолжил он уже на земле. - Неужели ты не способен это понять? Скажи мне, с какой целью ты подвергаешь себя такой опасности?
- Жизнь человека легче пуха, долг тяжелее горы! - упрямо произнес Хори Хидэмаса, медленно приходя в себя. – Я делаю то, что должен делать. Пытаюсь спасти воинов клана, их семьи, от полного истребления. Власть сёгуна крепнет. Железной рукой он наводит порядок в стране. Междоусобицы благородных самурайских родов уходят в прошлое. А значит, уходим в прошлое и мы, ниндзя. Кому будут нужны шпионы в мире без войн? И разве сёгун потерпит в объединенной под его началом стране, каких-то неподконтрольных мятежников. Нет! Потому наш единственный шанс – вовремя добиться его благосклонности. Верным служением продлить жизнь нашего клана. Только глупец может этого не видеть!
Голос Хори Хидэмаса поднимался и нарастал с каждым сказанным словом. Было видно, что эта идея ведёт его, придавая сил.
- И только вы, горстка ретроградов, волею судеб оказавшиеся у руля, с упорством фанатиков продолжаете цепляться за свои обветшалые традиции, не желая замечать изменений. Клан должен избавится от вас, как от тяжёлой болезни. Именно поэтому я здесь.
Ямабуси расхохотался. Хори Хидэмаса воспользовался этим, чтобы незаметно сунуть руку за пазуху.
- Все это красивые слова, синоби, - монах бил своим обвинением почти наверняка. – Но больше похоже, что они служат только прикрытием твоего эгоистичного стремления к власти!
- Думай, что хочешь, старик, - очевидно, сказанное ямабуси, все же задевало Хори Хидэмаса за живое. – Но, знай, я убил дзёнина не для того, чтобы занять его место. Отныне все будет по-другому. Кланом Кога будет управлять совет тюнин. Дзёнин нам больше не нужен, а значит, не нужен и ты, старик. Тебя нужно уничтожить, как и отжившую свой век традицию. Почему ты вообще ещё жив? Тебе уже давно пора в иной мир! Сколько тебе лет? Что ты до сих пор делаешь на этом свете?
- Может ты и прав, - монах грустно улыбнулся. – Мне уже давно пора на покой. Но осталось незавершенное дело. Мой ученик! Кстати, что ты собираешься делать с ним? Ведь он уже провозглашен новым дзёнином. Его ты тоже убьешь?
- Мне не нужна кровь этого молокососа! Хотя он и заслуживает наказания за свои проступки. Котори будет служить клану, как простой гэнин, кем он, по сути, и является. А если попробует ослушаться – умрёт.
- Да, - покивал головой ямабуси. – Ты все рассчитал. Но не учел одного – своей собственной души. Цепляясь за свои ложные представления о долге, ты накрепко прибиваешь к себе эту Карму и навсегда перекрываешь себе путь к самому главному – своей свободе. А ведь это все, что у нас есть, на самом то деле. Подумай об этом, Хори-сан, и это мои последние слова для тебя!
- Да будет так! – усмехнулся Хори Хидэмаса, и в его руке появился странный сверток с горящим фитилем. Тюнин швырнул его под ноги монаха и намертво прижался к земле. Страшный грохот потряс округу, а когда Хори Хидэмаса поднял свою засыпанную песком голову, его взору предстал клубящийся пылью вход в пещеру, наглухо заваленный камнями.
Тюнин отряхнул одежду и довольно рассмеялся. Его хитрость одолела даже могущество ямабуси.
- Глупец, ты так ничего и не понял! - многозвучным эхом раздалось вокруг.
Хори Хидэмаса обернулся и потряс головой, пытаясь стряхнуть с себя наваждение. В ушах до сих пор звенело от взрыва. «Почудилось, - решил он для себя. – Хватит с меня чертовщины. Есть дела поважней!»
Он поднял свой лук, и, опираясь на него, как на палку, побрел вниз по склону. За его спиной медленно и плавно оседал поднятый взрывом песок, успокаивая потревоженных Ками – духов леса, озера и гор.

- Алло, Султан! – голос Гарика был возбужденным. – Я пропас её! Как кого? Ну, девку эту из клуба, помнишь? Ну, ту, что с этим, киллером! Да, да! Как, вот так! Я, на всякий случай, пробил универ, где первый раз её видел. Поискал знакомых в отделе кадров. Перерыл кучу бумаг, но нашел девчонку по фотографии. Адрес был в личном деле.  Но даже не это главное! Когда я подъезжал, в подъезд, похоже, входил наш кадр! Ну, да! Орден с тебя! Давай, приезжай, записывай адрес…
- Недолго музыка играла, недолго фраер танцевал, - он весело ткнул локтем своего напарника. – Ты, давай, смотри внимательно. С твоей стороны виднее. Имей ввиду, мужик он серьезный, если что, лучше клади его сразу!
Не на шутку перепуганный «браток»  вцепился в рукоять пистолета как пьяница в свою последнюю бутылку. Однако, как ни старался он быть начеку, момент появления Виктора оказался слишком внезапным.
- Гарик! – едва успел крикнуть он, доставая пистолет и, выпрыгивая из машины.
И тут же, неожиданно, лицом к лицу он столкнулся со своим противником. Парень замер, не в силах понять, как их «объект» сумел за секунду преодолеть довольно значительное расстояние от подъезда до машины. Виктор, пользуясь его растерянностью, плавно, снизу вверх перехватил направленное ему в грудь оружие, слегка отводя ствол в сторону, от случайного выстрела, и петлеобразным движением руки легко забрал пистолет. Не останавливаясь, он тут же нанес противнику удар локтем в челюсть, в точку, чуть левее подбородка. «Браток» буквально осыпался вниз и остался лежать неподвижным. Виктор, взял на мушку застывшего от неожиданности Гарика и спокойно сказал:
- Классная тачка! Дашь прокатиться?
Когда «Х-пятый» Султана влетел во двор, Гарик, усадив своего несчастного приятеля на скамейку, безрезультатно пытался привести его в чувство. Мимо, ворча, проходила какая-то старушка. Радик все понял с первого взгляда.
- Вы, что, мать вашу, упустили его? – взревел он.
Гарик растерянно оглянулся.
- Давай в машину, быстро! – кричал на него Султан.
- А он? – Гарик показал на бесчувственное тело товарища.
- Брось его, на хрен!
- Куда они поехали? – уже в машине спросил его разъяренный Султан.
- Туда, - Гарик махнул рукой. – Похоже, из города собираются линять.
Султан перевел ручку автоматической коробки передач в положение «драйв» и нажал на педаль акселератора. Мощная машина с визгом и пробуксовкой рванула с места.
- Слушай, Султан, - о чём-то подумав, не решительно обратился к нему Гарик. – Может, пацанов свистнем?  Парняга, похоже, и, правда, крут!
Радик бросил на него такой свирепый взгляд, что Гарик осекся и отвел глаза.
- Ничего, - глядя на дорогу, процедил сквозь зубы Султан. – И не таких обламывали!
Когда впереди, на выезде из города, показался пост ДПС, Марина невольно ойкнула и вжалась в кресло. Размякший от жары «гаишник», всем своим видом демонстрируя, кто главный на дороге, лениво махнул им жезлом, приказывая остановиться.
- Не волнуйся, - попытался успокоить девушку Виктор. – Все будет хорошо!
Он пошарил глазами по салону и, отогнув защитный козырек, извлек оттуда маленький пластиковый календарь. В окне показалась синяя форма постового. Виктор опустил стекло.
- Здравствуйте, офицер, - произнес он, слегка заискивая и пытаясь поймать взгляд милиционера. – Чем мы провинились перед страной и ДПС?
- Сержант Тарасов, - нехотя представился тот, с недовольной усмешкой качая головой. – Документики предъявим, шутники!
- Вот, пожалуйста, - Виктор протянул ему календарик. – Едем с женой на дачу!
Милиционер долго и тупо глядел на карточку. У Марины сжалось сердце от страха. Потом он вернул календарь Виктору и козырнул.
- Счастливого пути!
Марина с облегчением выдохнула, но затем вновь напряглась и собралась в комок на сидении, поджав под себя ноги.
- Что с тобой? – заметил её необычную реакцию Виктор.
- Я, иногда, думаю, человек ли ты вообще? – она посмотрела ему в глаза. – Временами, мне бывает очень страшно с тобой. Вот как сейчас! Я еду куда-то с мужчиной, которого, фактически, не знаю! Даже в имени твоем я, по большому счету, не уверена. Ты не перестаешь поражать какими-то своими пугающими способностями и вообще.…То ты научный сотрудник, то играючи расправляешься с бандитами и обещаешь решить все мои проблемы! Кто же ты все-таки, на самом деле?
- Ну что ты! – улыбнулся Виктор, игнорируя её прямой вопрос и пытаясь отшутиться. – Это же был просто гипноз! Хочешь, научу?
Вдруг что-то привлекло его внимание в зеркале заднего обзора. Он на секунду застыл с приподнятыми вверх глазами.
- Хуже другое, - добавил он с некоторым огорчением. – Нас, похоже, догоняют!
Марина резко обернулась, но в потоке машин не заметила ничего необычного. Она нервно рассмеялась.
- Ты дурачишь меня, да? Специально отвлекаешь внимание?
- Если бы так, - вздохнул он и прибавил газ. Где-то позади Гарик возбужденно выбросил руку с вытянутым пальцем.
- Вон они, видишь? Эх, слишком далеко, уйдут!
- Не уйдут, - мрачно ответил ему Султан. – Здесь шоссе идет по большой дуге. А мы срежем через лес, по проселочной. Или ты забыл уже, где «комсомольцев» закапывал?
«Комсомольцами» в городе называли членов ОПГ Комсомольского района, враждовавших в свое время с бригадой Султана, и вырезанных  им почти под корень.
Гарик замолчал, глядя куда-то в окно. Он не любил этих неприятных воспоминаний. БМВ свернула на грунтовую дорогу, поднимая за собой стену сухой июльской пыли.
Через некоторое время Виктор, уже почти переставший смотреть назад, вдруг резко остановился.
- В чем дело? – встревожилась Марина.
Он молчаливым кивком головы указал ей вперед, где, метров в двухстах, из-за поворота показалась стоящая машина.
- Это они? – упавшим голосом спросила девушка, хотя ответ уже знала сама.
Виктор снова молча кивнул. Какое-то время они просто стояли так и смотрели друг на друга. Султан – нервно поигрывал педалью газа, словно выжидая чего-то. Виктор – не отрывал от него глаз. Похоже, между ними уже разворачивалась заочная психоделическая битва.
- Что ты собираешься делать? – спросила Марина, смутно уловив ход его мыслей.
Он ничего не ответил, но машина тронулась с места, потихоньку набирая разгон.
- Пристегнись, – коротко бросил он ей.
- Ты же не…
- Пристегнись! – повысил голос Виктор, так и не дав ей договорить.
Навстречу, так же медленно, двинулся внедорожник Султана.
- Султан! - насторожился Гарик. – Ты машину мою не разбей, ладно?
- Машину? – вскипел Султан, с трудом отводя взгляд от противника. – Ты о себе побеспокойся, братан!
- Что ты имеешь ввиду? – совершенно разволновался Гарик, но Султан замолчал, вцепившись в рулевое колесо.
Обе машины уже набрали приличную скорость, направляясь друг другу лоб в лоб. Напряжение нарастало.
- Ой, мамочки! – завизжала Марина, вжимаясь в кресло и закрывая лицо руками. – Мы же разобьемся!
- Хорош, Султан, тормози! – орал в другой машине Гарик, в ужасе упираясь ногами в пол. – Ты что, спятил?
Но машины на бешенной скорости неумолимо неслись навстречу своему концу. Когда до столкновения оставались считанные доли секунд, Гарик не выдержал и рванул руль на себя. «Бумер» резко ушел от столкновения, но его занесло, задрав на один бок и снося в кювет. Он несколько раз перевернулся, влетел в невысокий молодой ельник на обочине и, на мгновенье застыв в точке равновесия, тяжело плюхнулся на свои пробитые колеса. Из-под капота повалил густой белый дым.
Виктор притормозил, уставившись в зеркало заднего вида. Марина тоже повернулась назад, а затем, глядя на Виктора, то ли с надеждой, то ли со страхом коротко спросила:
- Все?
- Боюсь, что нет, - он неуверенно покачал головой и прибавил газ, и всё то время, пока место аварии совершенно не скрылось из вида, время от времени бросал назад тревожные взгляды.
Спустя минут десять, водительская дверца разбитой машины резко распахнулась, и оттуда вывалился Султан, вытирая разбитый подушкой безопасности нос. Прихрамывая, он обошел «бумер» и открыл пассажирскую дверь. Гарик лежал разбитым лицом на передней панели, бессильно свесив руки вниз, туда, где сквозь порванные штанины из переломанных ног страшно торчали окровавленные обломки берцовых костей.
- Ты что наделал, урод? – заорал на него Султан. – Зачем руль схватил?
Гарик не мог пошевелиться.
- Ты псих … полный псих, - едва шевеля губами, шептал он в предсмертном бреду.
- Псих, говоришь? Псих?! – взбеленился Султан и, схватив его голову за волосы, несколько раз со злостью ударил ею о разбитую панель. – Не смей меня так называть!
Гарик, лицо которого превратилось в кровавое месиво, тяжело стонал, не в силах сопротивляться. Бросив его и держась рукой за ноющий бок, Султан не без труда взобрался назад, на дорожное полотно. Дрожащими от избытка адреналина в крови рукам он вытащил из кармана пачку сигарет и нервно закурил. После нескольких затяжек ему немного полегчало, и он набрал на чудом уцелевшем мобильнике какой-то номер.
- Собирай пацанов! По полной! – коротко произнес он в трубку, но тот час же перешел на крик. – Да, с оружием, тупица! И при параде. Заберёте меня на московском шоссе у поворота на Дубровку. Все, и быстро давай!
Он сделал несколько шагов по дороге, но потом остановился и обернулся. Разбитый и жалкий «бумер» одиноким инородным предметом зиял среди травы, бушующей вокруг ярким жизнерадостно-зелёным пламенем. Наполовину вытекший из бака бензин заполнял какую-то придорожную канаву. Султан в последний раз затянулся и бросил бычок вниз, хороня во вспыхнувшем огне и машину, и последние надежды Гарика на спасение.

Хори Хидэмаса появился, как и обещал, на закате следующего дня. Вид у него был плачевный. Странная бледность угадывалась даже под маской, скрывавшей лицо. Блуждающим взглядом он осмотрел своих людей и отрывисто спросил:
- Где Котори?
Похоже, каждое сказанное слово давалось ему с трудом. Ниндзя коротко переглянулись. Но эти скрытные движения не прошли мимо опытного взгляда тюнина.
- Что? В чем дело? – недовольно рявкнул он на подчиненных.
- Господин, - решился ответить один из воинов, остававшийся за старшего, - Котори исчез.
- Как исчез? – поразился Хори Хидэмаса. – Когда?
- Вчера ночью. Мы слышали стрельбу в деревне. Похоже, он пытался проникнуть в лагерь самураев, но был схвачен или убит.
Хори Хидэмаса едва не застонал от чувства безысходности. Жив Котори или нет, было уже неважно. Теперь присутствие отряда, а может быть и их планы, известны врагу. Всё сделанное им до сих пор, оказалось напрасным.
В этот момент из кустов буквально вывалился изможденный Котори. Все вскочили со своих мест, хватаясь за оружие. Но Котори, никого не замечая, двинулся к запасам провизии. Вода, это все что сейчас его интересовало.
- Я убью тебя, щенок! – Хори Хидэмаса позеленел от злости. – Как ты посмел нарушить мой приказ?
Котори не отвечал. Он жадно пил из фляги. Хори Хидэмаса выхватил меч и приставил его к горлу Котори. Все замерли, наблюдая, как их товарищ висит на волосок от смерти. Котори, наконец, утолил свою безумную жажду и, опустив флягу, взглянул прямо в глаза разъяренному командиру. Его взгляд был тверд, несмотря на мертвенную бледность, покрывавшую лицо.
- Нас ждет засада, - четко произнес он.
Хори Хидэмаса не выдержал боли в поврежденной ноге, добитой к тому же долгим переходом в горах и, шатаясь, присел.
- Что ты хочешь сказать? – морщась и растирая больное колено, спросил он Котори, казавшегося сейчас совершенно безучастным.
Котори рассказал о своей ночной вылазке. Ниндзя пришли в ужас, узнав, что им противостоят собратья по оружию. Хори Хидэмаса долго молчал, размышляя. Наконец он приподнялся, опираясь на меч, и вновь направил его в сторону Котори.
- Ты ослушался моего приказа, а значит, заслуживаешь смерти. И ты умрёшь, но смерть твоя послужит клану. В этом твой долг. Слушайте все!
Его план был прост и смертельно опасен. Раз в деревне их ждет равный по силе и коварству противник, а иного пути попасть на скалу нет, остается одно: попытаться проникнуть в стан врага, использовав хитроумный трюк.  Котори станет хито-васи, «человеком-орлом». Под покровом ночи он спустится прямо в селение, уберет часовых и откроет дорогу остальным членам отряда.
Ниндзя замерли. Иногда, самые отчаянные смельчаки использовали этот метод, когда из бамбука, материи и бумаги сооружалось подобие жестких крыльев, а ниндзя в подвеске десантировались на них с холмов. Но очень часто эти несовершенные конструкции терпели крушения, а люди гибли. И уж точно никогда их не использовали в горах, где воздушные потоки были слишком непредсказуемыми, а также на большие расстояния и на огромной высоте. Все понимали, что шансов уцелеть у Котори практически нет.
Но приказ, есть приказ. Ниндзя принялись за работу. Постепенно сформировался каркас конструкции и его начали обтягивать бумагой и тряпками, всем, что было под рукой. Солнце клонилось к закату, и нужно было спешить. Хори Хидэмаса самолично руководил сборкой, отдавая распоряжения и регулярно проверяя сочленения на прочность. Все это время Котори оставался безучастным к происходящему, неподвижно восседая в стороне и созерцая скалы, с которых ему предстояло совершить свой самоубийственный полёт. Что-то едва уловимо, но в то же время фатально изменилось в нём для его бывших друзей. Наконец наступили сумерки и «крылья» Котори были закончены. У отряда оставался примерно час времени на то, чтобы отдохнуть и подкрепиться перед предстоявшими событиями.
Кодзиро, старый товарищ Котори, в тайне переживая за друга, решил поддержать его, чем мог. Он присел рядом с приятелем, протянув на листе лопуха предварительно сваренный и заботливо скатанный в два больших шарика рис.
- На, поешь, нужно набраться сил, - толкнул он Котори в бок.
Но тот даже не пошевелился.
- Тебе страшно, Котори? – сочувственно спросил Кодзиро.
- Страшно? – Котори словно очнулся ото сна. – Нет, мне уже ничего не страшно!
Он внезапно поднялся и подошел к самому краю скалы. Впереди зияла глубочайшая пропасть, преодолев которую можно было попасть в деревню. Но вид с такой высоты открывался необыкновенный. Солнце наполовину скрылось за острыми пиками, окутывая место своего ночлега радужным сиянием.  Отроги гор, разные по интенсивности окраски, казались наложенными друг на друга аппликациями. Самые далекие из них были полупрозрачны, нависая над остальным массивом призрачными воздушными замками. Вся эта красота завораживала.
- Ух ты! – только и смог сказать подошедший вслед за Котори приятель. Котори глубоко вдохнул, собирая уголками глаз отблески умирающего солнца, будто пытаясь втянуть в себя неведомую силу этого фантастического пейзажа. И вдруг, широко раскинув руки, рухнул вниз, в пропасть.
Остолбеневший от неожиданности Кодзиро выронил свою нехитрую трапезу.
- Что такое? – вскочил с места Хори Хидэмаса, втайне наблюдавший за Котори. – Он что, погиб?
Вопрос был риторическим. Разве можно было уцелеть, упав с такой высоты. Однако Кодзиро покачал головой, не в силах произнести ни слова, и только указал пальцем вниз. Подбежавший Хори Хидэмаса успел уловить, как какое-то темное пятно, похожее своими движениями на гигантский воздушный змей и бывшее, по всей вероятности, силуэтом Котори. Силуэт этот, несколько раз качнувшись от края обрыва до края, внезапно растворился в темноте бездонного провала.
- Что за чертовщина? – обомлел Хори Хидэмаса. – Опять это колдовство!
Он несколько мгновений напряженно размышлял, то вскоре принял решение.
- Эй, вы! – бросил он своим растерявшимся людям. – Помогите надеть!
Взгромоздив на плечи свою безумную конструкцию, и привязав покрепче ремни подвески, Хори Хидэмаса последний раз оглядел свой отряд.
- Все помнят, что нужно делать? – потупившиеся воины молча кивнули головами. – Тогда ждите моего сигнала!
С этими словами Хори Хидэмаса разбежался и прыгнул с уступа вниз. «Человек-орел» вначале клюнул носом, но через несколько метров выправил полёт и перешел в скользящее планирование. Ниндзя какое-то время, задержав дыхание, наблюдали за немыслимыми манипуляциями своего командира, а затем в спешке подобрали снаряжение и бросились вниз по тропе.

Виктор остановил машину на окраине районного центра, в границах которого располагалось садовое общество Марины. Поселок оживал и разрастался, а недавно один известный торговый бренд открыл здесь, на въезде, довольно крупный торговый центр. Виктор направлялся сейчас именно туда.
- Надо купить продукты, - пояснил он удивившейся девушке и спросил. – Ты со мной, или подождешь в машине?
После всего, что случилось, Марине совсем не хотелось оставаться одной, и она спешно последовала за своим спутником. При входе в супермаркет стоял довольно молодой парнишка, опираясь на костыли, и стеклянными глазами смотрел в пространство, изредка окидывая тусклым взглядом проходивших мимо людей. У него не было ноги. Виктор хотел пройти мимо, но парень задержал его, вцепившись в локоть.
- Помоги брат, дай на хлеб! Два дня ничего не ел!
- Не ел, или не пил? – Виктор задал безответный вопрос и выдернул руку.
- Отвечаю, на хлеб. Ты что, брат, я ж воевал за тебя, а теперь вот, голодаю, никому не нужный!
- Нет, не воевал, – покачал головой Виктор, бросив на нищего пронзительный взгляд. – А ногу потерял по пьянке, и по собственной глупости!
- Мы что, знакомы? – удивленно проронил попрошайка, но Виктор уже вошел внутрь магазина.
Марина задержалась на входе и, вытащив из сумочки какие-то деньги, сунула их пареньку.
В машине Виктор заметил её насупившийся взгляд.
- В чем дело? Что опять с тобой? – спросил он, укладывая пакеты с едой на заднее сиденье автомобиля.
- Не думала, что ты такой бессердечный!
- Ты про этого бедолагу? Поверь, деньги не принесут ему пользы, он их все равно пропьет!
- Откуда ты знаешь? Может ему действительно нечего есть? Мало ли таких несчастных, никому не нужных осталось после Афгана, Чечни? Государство не очень-то о них заботиться!
- Тебе его жалко? – Виктор с каким-то странным любопытством наклонился к Марине.
- А тебе, похоже, это чувство вовсе не ведомо! – она в сердцах отвернулась.
Виктор расхохотался. Марина посмотрела на него с таким выраженным недоумением, что он поспешил объясниться.
- Странные вы все же создания, женщины. Мы ведь совсем недавно вместе, а уже выясняем отношения!
- Да? У тебя, наверное, очень большой опыт, раз ты делаешь такие выводы! – Марина сделала попытку выйти из машины, но Виктор успел поймать её за руку.
- Пусти меня! – она стала разъяренно вырываться, но он легонько коснулся ее темени, и она обмякла у него на руках. Тело внезапно стало тяжелым, и ей, вдруг, совершенно расхотелось двигаться и потянуло в сон. Она зевнула.
- Вот так, - одобрительно произнес Виктор. – Расслабься, выдохни. И послушай меня. Ты слишком эмоционально ко всему относишься. А эмоции – главный враг человечества. Они от лукавого. Именно с помощью эмоций некие силы управляют нами, заставляя отдавать им нашу энергию. С точки зрения разума, любое событие – это все лишь факт, и только эмоциональная окраска придает этим фактам способность отнимать у нас силы, или наоборот, придавать. И чаще, кстати, случается первое. Женщинам более свойственно эмоциональное мышление, чем мужчинам. Именно поэтому у всех народов считается, что женщина ближе к Бесу. Вспомни, хотя бы, Адама и Еву. Ведь именно Ева уговорила Адама вкусить плод запретного древа!
- К чему ты всё это? – устало проговорила Марина. – Твои разговоры отнимают силы. Да, мы, женщины, плохие. Теперь ты доволен?
Виктор вздохнул и обреченно покачал головой. С минуту он колебался, но не выдержал:
- Помнишь, ты просила рассказать, что с тобой произошло в ночном клубе? – неожиданно спросил он в следующий момент. - Я не хотел говорить, жалея твою психику, но раз уж ты смогла самостоятельно увидеть эту тварь, то имеешь полное право знать о ней все, что возможно! Скажи, ты видела фильм «Матрица»?
- Да, конечно, - удивилась Марина, совершенно не понимая логической связи. – А при чем тут кино?
- А что, если я скажу тебе, что не все в этом фильме фантазия? Если, отчасти, в нем есть рациональное звено?
Марина заметно повеселела и нашла в себе силы рассмеяться.
- Ты что, хочешь сказать, что мир вокруг виртуален, а нашей энергией питаются машины?
- Ты можешь смеяться, но наш мир действительно, в своем роде, виртуален. Просто мы видим лишь то, что нам дозволяется увидеть, не более. Точно как в «Матрице». Но есть ещё многое вокруг, чего мы просто не замечаем. И этот другой мир также, если не более реален, чем наш. Но мы живем в своем зашторенном пространстве, как стадо в загоне, потому, что мы - действительно пища!
При этих словах Виктора девушку словно пронзило током, и заутробный холод разлился по всему её телу, смертельной хваткой подбираясь к горлу. Марина, с трудом переводя дыхание, почувствовала, как какая-то завеса спадает с её глаз, окатывая все её существо волной непонятного, но всепоглощающего страха. Она в ужасе уставилась на Виктора.
- Да, - с печальной улыбкой кивнул тот, - пища. Как это ни печально. Жертвенные агнцы. А та тварь, которую ты видела, пастырь этого стада, постригающий своих овечек, по-своему заботящийся о них, но иногда режущий на мясо. Когда хочется кушать. Фигурально, конечно, выражаясь. На самом деле это энергетический паразит, вампир, отнимающий у нас энергию. И знаешь, как он это делает? Контролируя наш разум, выдавая свои команды за наши собственные мысли. Это настоящий сатана, шепчущий нам в уши: «Виктор не захотел помочь нищему! Он бесчувственный, бессердечный эгоист, а я-то, дура, доверилась ему!». Результат: целый веер эмоций и потеря огромного количества энергии. Пир для паразита!
- Что же теперь делать? - тихо прошептала Марина, глядя на Виктора совершенно потерянным взглядом.
- Научиться контролировать свои эмоции! Эмоции, желания, страсти – это наш личный ад! Они свойственны этой планете, но это, скорее, животные чувства. Прогресс человечества не в новых «умных» железяках! За тысячелетия истории люди выбрались из пещер, достигли небывалых высот в технике, но что изменилось в них коренным образом? Ничего! Ни на йоту. «Варфоломеевские ночи», в тех или иных масштабах, продолжают происходить и сейчас, в двадцать первом веке! Прогресс человечества заключается именно в том, чтобы перешагнуть животную ступень.  Раз и навсегда избавить себя от диктата эмоций, а значит и от сатаны в своем сердце!
Виктор говорил с некоторой, не свойственной ему горячностью, не замечая, что испуг Марины сменило крайнее удивление.
- Ты только представь себе этот новый мир! – продолжал он в запале. - Для человека, который ничего страстно не желает, все, чего бы он ни получил, уже является большим, чем он хотел! Не из-за чего будет конфликтовать! Исчезнут войны, преступления, предательства. Человечество очистится от скверны!
- И мир будет заселен сверхчеловеками? – неожиданно вмешалась Марина.
- Да, можно сказать и так, - согласился Виктор, не замечая подвоха.
- Свободными от страстей?
- Да!
- От желаний?
- Да!
- От эмоций?
- Да, - Виктор задумался, почувствовав в словах Марины какую-то западню.
- Бесстрастными и бесчувственными? То ли зомби, то ли киборгами! Такими, как ты!
Марина расхохоталась.
- Да ты мессия?! – она с неприкрытой насмешкой смотрела в его сторону.
- Ты можешь смеяться, - он, в свою очередь, огорченно покачал головой. – Но я всего лишь пытаюсь изменить себя. И помочь, как могу, тебе.
- Так же, как помог ему? – Марина повернулась в сторону калеки, медленно и напряженно пересчитывавшего вытащенную из засаленного кармана мелочь.
- Послушай, своей подачкой ты, как очередным гвоздем прибила жизнь этого бедняги к его теперешнему существованию, вновь лишив его шанса остановиться и что-то в себе изменить. Думая, что помогаешь ему, ты нанесла ему только вред! Неужели ты не понимаешь, что это его судьба, его карма, и мы не вправе делать за него выбор?
- Ты хочешь сказать, что лишиться ноги – был его выбор?! Что ты такое говоришь?
- Хорошо, ты права, он не хотел оставаться калекой. Это был его кармический вызов, не в малой степени обусловленный, кстати, его собственным намерением. Но дальше он мог выбирать, продолжать бороться за себя, пусть даже и умереть, как подобает мужчине и воину, в этой войне. Или смириться с роком и превратиться в жалкое ничтожество! Он выбрал второе. И это - его выбор!
- Хорошо так рассуждать, будучи здоровым! Неизвестно, как бы ты поступил, находясь под давлением его обстоятельств.
Виктор немного помолчал и грустно добавил.
- Оправдать давлением обстоятельств можно кого угодно. Любого злодея. Ладно, будь по-твоему! Скажи, ты готова принять ответственность за его судьбу, принять на себя часть его кармы?
- В каком смысле? – удивилась Марина.
- Ты считаешь, что он такой, какой он есть, потому, что таковы обстоятельства его судьбы?
- Да.
- И у него нет никаких шансов измениться самостоятельно?
- Да, а разве это не так?
- Иными словами, если у него появится шанс, то его личных качеств хватит на то, чтобы воспользоваться им как надо и вырваться из той ямы, где он сейчас находится?
- Ну да, наверное, если, конечно, он не полный дегенерат. Но к чему ты клонишь?
- Если ты готова решать за него, то я попробую сейчас предоставить ему этот шанс. Но предупреждаю, это, скорее всего, принесет ему только вред!
С этими словами Виктор потянулся на заднее сидение и переложил к себе на колени огромную и тяжелую на вид спортивную сумку, которую он носил с собой. Когда он расстегнул «молнию», Марина ахнула. Сумка была доверху набита пачками купюр, как рублей, так и валюты. Сверху денег лежал какой-то длинный предмет, плотно обмотанный черной тканью. Марина, едва оторвав взгляд от открывшейся картины, удивленно и испуганно взглянула на Виктора.
- Откуда у тебя все это? – медленно произнесла она, пытаясь прочесть в его глазах правду.
Виктор рассмеялся.
- Довольно банальный вопрос, не так ли? – он насмешливо сощурился. – Это не так важно сейчас. Скажем так, это все что у меня есть. У меня нет ни дома, ни машины, ни каких-то ценных вещей. Только это. Но и деньгами я не особенно дорожу. Они всего лишь придают мне определенную степень свободы в этом материальном мире. А в доказательство предлагаю тебе предоставить шанс изменить жизнь твоему протеже. Возьми сколько считаешь нужным для этого, можешь отдать хоть всё! Но, как я уже говорил, хорошенько подумай, готова ли ты взять на себя эту ответственность!
Секунду они смотрели друг на друга, не отрываясь. Потом Марина вытряхнула из одного из принесенных пакетов продукты и начала медленно складывать в него пачки денег, не отрывая взгляда от глаз Виктора, ожидая, что он её остановит. Но Виктор молчал, с прежней насмешливостью наблюдая за её манипуляциями. Наконец она не выдержала и остановилась сама, набив пакет почти доверху. И осталась сидеть на месте, глядя куда-то в пустоту.
- Пора принимать решение, - слегка подтолкнул её Виктор, выводя из ступора.
Марина вздохнула и решительно открыла дверь, направляясь к ничего не подозревавшему калеке.
- Вот, - протянула она ему пакет. – Возьми. Постарайся распорядиться этим с умом. Другого такого шанса у тебя не будет.
Она резко развернулся и, стараясь не слушать какого-то нечленораздельного мычания, летевшего ей вслед, вернулась в машину. Ей было необыкновенно хорошо и легко на душе. Виктор сразу же тронулся с места. Марина попыталась оглянуться, но он остановил её.
- Не нужно, - мягко сказал он. – Дело сделано.
Они какое-то время ехали молча. Потом он спросил:
- Здесь есть какой-нибудь водоем? Достаточно глубокий. Желательно в безлюдном месте.
- Есть озеро в лесу, - нерешительно произнесла Марина. Виктор, как всегда, её удивлял. – А что ты собрался делать?
- Утопить машину! А ты что подумала?
- Машину? Но зачем?
- Здесь может стоять датчик спутникового слежения. По нему нас могут вычислить. Вода замкнет электрическую цепь и выведет электронику из строя. Да и вообще, как говориться в известной поговорке, концы в воду!
Через пару часов у торгового центра, где покупали продукты Виктор с Мариной, одновременно остановилось несколько тонированных машин. Автомобили замерли на парковке, не подавая «признаков жизни». Только из одной из них вышло двое хмурых парней. Они огляделись по сторонам и направились к летнему кафе неподалеку, разносившему по округе ароматы шашлыка и однообразные мелодии попсовой эстрады. Там, за пластмассовым грязным столиком, среди каких-то объедков и недопитой бутылки водки, сидел паренёк в застиранном камуфляже и все тем же стеклянным взглядом тупо смотрел вокруг. Рядом, к свободному стулу, были приставлены не нужные сейчас костыли. Двое вошедших парней огляделись и безошибочно направились к нему.
- Здорово, братан! – один из них резко подсел к парню, сильно при этом его напугав. – Здесь тусуешься?
Паренек лихорадочно прижал к себе стоявший у него на коленях пакет.
- Чего напрягся? Что у тебя там, деньги что ли? Дай-ка посмотреть!
Парень вцепился в пакет, закрывая его всем своим телом.
- Оставь, Серый, откуда у такого черта деньги? – вмешался второй. – Слышь, ты лучше скажи, ты джип тут не видел? Черный. А в нем мужик и баба молодая.
Парнишка слегка расслабился и улыбнулся, обнажив щербатый рот.
- Видал. Уехали они. Давно.
- Куда уехали, видел? – едва не в один голос воскликнули приезжие.
- Туда, - парень махнул рукой вдоль трассы, не забывая при этом локтем придерживать пакет. – Мужик то козел редкий, а деваха ничего, симпотная. Я бы с ней того, покрутил!
Он снова ухмыльнулся во весь свой рот, и его глаза сально блеснули.
- Дуню Кулакову крути, Ромео! Очень ты нам помог. Со своим «туда».
- А вы их ищете что ли? – парню очень хотелось поскорее избавиться от незваных собеседников. Пакет на его коленях сильно стимулировал это его желание. – Девку-то я где-то видел!
- Вспоминай братан, пузырь с нас!
- Точно! – радостно воскликнул парень. – Я её давно заприметил. На пляже ещё и потом…. Фигуристая! У них видать тут сад неподалеку, в садовом обществе. Мы там цветмет собирали, тогда еще нога была цела…
- Где, где конкретно? – перебили его незнакомцы.
- Да вон там, за лесом, в садовом обществе.
Двое резко поднялись и быстро направились к выходу.
- А пузырь? – разочарованно протянул им вслед парень.
Один из заезжих «братков» обернулся и кинул уходя:
- Много пить вредно. Водка тебя погубит.
Он как в воду глядел. Чуть позже, как следует накачавшись на радостях всякой бурды, их собеседник проболтается о неожиданной удаче своим дружкам и те, в алчном желании богатства, проломив ему голову его же костылем, сбросят его, еще живого, в выгребную яму придорожного сортира. Но пока, выпивая в дешевой забегаловке, он не знал об этом. Не знала об этом и Марина, прибывавшая весь вечер в приподнятом настроении от осознания сотворенного ею добра.

Котори возник на центральной площади селения из ниоткуда. Появился вместе с налетевшим порывом прохладного вечернего ветра в тот момент, когда вокруг уже полыхало пламя сражения. Каким-то непонятным образом Хори Хидэмаса опередил его, удачно приземлившись в деревне и нейтрализовав стражу. И теперь товарищи Котори сеяли панику в сердцах немногочисленных защитников последней цитадели князей Йокояма, пользуясь небольшими гранатами хи-дама, привязанными к стрелам. Где всё это время пребывал Котори, осталось великой тайной.
Под навалившейся тяжестью физического мира он рухнул на одно колено, опираясь на меч. Ветер, пришедший вместе с Котори, окутал его и поддержал. Он приподнял голову. Его светящиеся глаза постепенно потухли, обретая человеческий вид.
Впереди, на подъеме, возвышался княжеский дом, и он был единственной целью Котори. Ниндзя поднялся с колен и медленно начал свое неуклонное поступательное движение к влекущему его строению, постепенно разгоняясь до быстрого шага и переходя на бег.
Его пытались остановить. Защитники деревни окружали его со всех сторон, внезапно возникая из-за угла, или выскакивая прямо на него из открытых настежь домов, или стреляя с крыш. Среди них были и самураи, облаченные в тяжелые доспехи, и простые крестьяне - жители деревни, вооруженные чем попало и вставшие на защиту своих домов. Попадались и одетые в черную униформу синоби его собратья по ремеслу – воины клана Ига. Но для Котори все они были лишь досадными помехами, ненужными препятствиями на его пути. Он тек сквозь них, обходя все преграды, как вода обходит пороги, не задумываясь и не останавливаясь. Неведомая и несокрушимая сила вела его и помогала, и не было в этом мире ничего способного хоть на мгновенье задержать это течение.
Котори уклонился от размашистого движения нагинатой, которым пытался задержать его молодой и неопытный асигару, и перерубил беднягу почти пополам. Увернулся от летящей стрелы, пущенной с карниза каким-то ниндзя, и поймал ее на лету. Метнул в стрелка меч, и, пока тот падал с крыши, успел воткнуть пойманную стрелу прямо в глаз появившемуся из-за угла крестьянину с серпом. Оставшись без оружия, перехватил удар катаной от устрашающего на вид самурая, выкрутил ему руку и добил врага его же мечом. Выдернул свой меч из тела упавшего ниндзя и, ни на секунду не задерживаясь, побежал дальше. Вперед, к своей цели.  При этом он ни разу не отвлёкся и не спустил взгляда с заветного строения. Он был полностью отрешён. Ему было совершенно безразлично, что произойдет в следующий момент. Он тек, как течет селевой поток, безжалостный и беспощадный, прежде всего к самому себе. Существовала только цель и странный вдохновляющий кураж, наполнявший его душу и придававший неведомых сил.
В какой-то момент он все же притормозил, словно прислушиваясь к чему-то. В руке Котори сверкнула пара сюрикенов. Почти не глядя, он метнул их за спину, в пустой проем улочки, ведущей к княжескому дому. Странным образом их полет в финальной точке совпал с появлением в тылу Котори двух стрелков. Они вскинули руки и повалились на землю, добавляя ещё тела на этой дороге смерти.
Котори был уже у княжеских ворот. Четверо последних защитников юного князя с криками ринулись на него, но были немедленно сражены его неуязвимо парящим мечом. Он влетел во внутренний двор, озираясь в поисках возможной засады. Но защитников уже не осталось. Вместо них Котори увидел  освещенный факелами пятачок садового пространства, где поверх расстеленной циновки на пятках восседал юный даймё. Он был один и, посреди всего этого хаоса, спокойно предавался медитации. Котори замер, восстанавливая дыхание.
Тем временем мальчик вытащил из-за пояса вакидзаси – короткий меч и положил его перед собой. Затем развязал пояс и снял кимоно, оставшись в одних хакама – походных шароварах. Тут до Котори дошел смысл его приготовлений – юный даймё собирался совершить обряд сэппуку!
Что-то дернулось внутри Котори, и по телу пробежала холодная волна. Он пришел убить князя, но харакири в исполнении мальчика – это было слишком! Он решительно вышел вперед. Юный князь не пошевелился. Он лишь поднял глаза и пристально посмотрел в лицо Котори, скрытое под маской.
- Я узнал тебя, - сказал он после минутного молчания. – Узнал по глазам.  Ты пришел завершить начатое?
Котори молча кивнул, сглатывая подступивший к горлу комок.
- Плохо, когда люди не исполняют свой долг! – рассуждал мальчик. – Почему ты не убил меня еще тогда, в замке? Если бы ты выполнил свое предназначение, синоби, мне не пришлось бы теперь испытать позора своей семьи и прятаться от врага, как полевой мыши в норе!
Котори молчал, не зная, что сказать. Шум сражения за стеной нарастал.
- Открой свое лицо, синоби! – вдруг попросил мальчик. – Я хочу взглянуть в глаза своей смерти!
Котори помедлил, а потом, в нарушении всех неписанных законов ниндзюцу, стянул с головы капюшон и снял маску. Юный даймё пристально смотрел ему в глаза.
- Ты не убийца, - сказал мальчик, не отводя глаз. – Хоть и одет как ниндзя!
Затем ему в голову пришла какая-то мысль.
- Тебе нужна моя голова, не так ли? – он обратился к Котори. – Ты её получишь. Но позволь мне оставить при себе мою честь! Ты поможешь мне уйти из жизни, как подобает самураю, будешь моим кайсяку?
Котори растерялся от неожиданной просьбы юного князя.
- Где это видано, чтобы ниндзя был кайсяку самурая? - рассеяно произнес он. – Тем более, княжеского рода!
- Ты достойный человек. Я вижу это по твоим глазам. Мне будет не зазорно  принять от тебя помощь.
В этот момент сёдзи распахнулось и в сад, вместе с клубами черного дыма, валившего из  подожженного строения, спотыкаясь и кашляя, выбежала Маричи в белом, почти прозрачном домашнем кимоно. Она выглядела заблудившейся феей в аду. Котори едва не остолбенел от этой внезапной встречи. Замерла и девушка, медленно переводя свои и без того большие глаза, а теперь, от неожиданности и удивления, ставшие воистину огромными, со склоненной фигуры юного князя на совершенно растерянного ниндзя. Она попыталась что-то сказать, но не смогла, и лишь как рыба без воды, жадно хватала ртом воздух.
- Тебе лучше уйти, сестра, - прервал немую сцену мальчик. – Я собираюсь покинуть этот мир, сохранив честь нашего рода. А ты еще можешь спастись.
«Она его сестра! – озарение молнией пронзило пылающий мозг Котори. – Так вот почему у него её глаза!»
У Котори закружилась голова. Он чуть не упал, обхватив руками виски. «Нет, нет, этого не может быть!» - громыхало у него в голове  тяжелым, оглушающим набатом. Ведь он пришел сюда забрать жизнь мальчика, а он оказался братом Маричи!
- Остановитесь! – вырвался у него отчаянный крик, не выдержав напора сметающих разум мыслей. – Я попробую спасти вас! Попытаюсь вывести из деревни!
Юный князь с нескрываемым удивлением поднял глаза на Котори. Маричи бросилась к нему, умоляя воспользоваться шансом. Мальчик посмотрел на сестру с такой неописуемой нежностью, что у Котори вновь перехватило горло. Однако в следующий момент скользнувшая было надежда, сменилась во взгляде даймё холодной решимостью.
- Нет, сестра! Не подобает представителю древнего рода бегать по лесам как подлому ронину. Настал мой последний час.
Он помолчал и добавил:
- Мне приходилось видеть ваши мечи, синоби. Они не очень хороши. Возьми мой клинок, - он протянул Котори длинный меч, одати, на цубе  которого, два дракона, кружась, кусали друг друга за хвосты. – Он выкован знаменитым мастером Масамунэ. Его прикосновение нежное, как шёпот матери.
При упоминании о матери, мальчик содрогнулся всем телом, с трудом сдерживая нахлынувшие слезы. Он был воспитан как самурай, но все же оставался ещё ребенком. Маричи не выдержала и зарыдала.
- Не плачь, Маричи-сан, - обратился к сестре юный даймё. – Мама гордилось бы мной. Скоро я увижу её там, на небесах.
Он поднял глаза к небу и, в этот момент с небосклона сорвалась и упала, погаснув, маленькая звездочка. Юный князь с невыразимой печалью в глазах проводил ее взглядом.

Звезда скатилась в мой сад.
Не плачет ли это небо,
Тоскуя по мне в этот час?

Он прошептал сочиненные тут же строчки и вынул из ножен короткий меч.
- Позаботься о моей сестре, синоби! – в последний раз произнес он и вонзил клинок себе в живот.
Котори не видел, как округлились от жесточайшей боли его глаза. Он стоял позади мальчика, подняв подаренный князем меч. Предательский ком не хотел покидать его горло. Он едва держался, чтобы не расплакаться самому. Внезапно он встретился взглядом с Маричи. Почти безжизненно приподняв одну руку, она смотрела на Котори, замерев от ужаса, и во взгляде её со всей возможной страстью читалась душераздирающая мольба. «Пожалуйста, - беззвучно шептали ее побелевшие губы, а глаза, не отрываясь, ловили малейшее движение глаз Котори. – Пожалуйста!». У Котори сами собой опустились руки.
Но в этот момент мальчик, дрожа всем телом, глубоко вздохнул, из последних сил сдерживая крик, и довел разрез до конца. Котори, с трудом разорвав сплетение взглядов, вышел из ступора. Он должен был прервать страдания мальчика. «Пожалуйста, нет!» -  все еще пыталась остановить его Маричи, но порыв её души не мог помочь брату и только продлевал его агонию. Котори чувствовал, ещё немного, и его разорвёт от внутренней борьбы разнородных устремлений. Не выдержав напряжения, он отчаянно закричал и за себя, и за юного князя, своим беспримерным мужеством сводившего с ума Котори. Тускло блеснувшая в свете полной луны сталь обрушилась на тонкую шею ребенка.
- Нет! – закричала Маричи, и этот крик был наполнен такой нестерпимой душевной болью, что горы содрогнулись вокруг. Она, не в силах сделать ни вдоха, ни выдоха, сотрясаясь в беззвучном стоне, рухнула  возле мертвого тела брата.
В этот время, словно сам дьявол в черных одеждах ниндзя, в сад ворвался Хори Хидэмаса. С его обнаженного меча капала кровь. Позади темным пламенем полыхал горевший изнутри дом, создавая вокруг силуэта тюнина адский темно-красный ареол. Хори Хидэмаса сейчас воистину был похож на демона. Ему хватило и пары секунд, чтобы оценить обстановку.
- Ты снова нарушил законы ниндзя, щенок! – закричал он на Котори, все еще сжимавшего в руках рукоять катаны, обернутую акульей кожей. – Как ты посмел снять маску? Теперь тебе не избежать наказания!
Хори Хидэмаса зловеще ухмыльнулся, но замер на миг и прислушался. Крики и лязг оружия приближались со всех сторон.
- На! - он бросил Котори мешок. – Бери голову даймё, и уходим!
Котори молчал, неподвижно взирая на окровавленное тело мальчика и распростертую рядом безжизненную фигуру Маричи. В его душе царила тьма. Хори Хидэмаса поймал взгляд Котори, и в чертах его лица скользнуло что-то действительно дьявольское.
- Убей её! – внезапно приказал он Котори. – Она видела твое лицо!
Котори не двинулся с места.
- Ты, что? Забыл закон? – орал на него Хори Хидэмаса. – Выполняй свой долг!
Котори  поднял голову и посмотрел на своего командира так, что тому на секунду стало не по себе. Однако он быстро взял себя в руки.
- Ты сделал свой выбор, - мрачно произнес Хори Хидэмаса, поудобней перехватывая свой ниндзя-то. – Вы умрете оба!
Он быстро занес меч над головой несчастной девушки. Однако Котори оказался быстрее. Что-то внутри него мгновенно сократило расстояние между ним и Хори Хидэмаса. Их клинки встретились и тяжело заскрежетали,  надрываясь от напряжения.
- Ах ты, сопляк! – Хори Хидэмаса разорвал атаку. – Ты сдохнешь, так же как и твой ямабуси!
- Что? – растерялся Котори и едва не получил смертельный удар.
- Да! - наседал на него Хори Хидэмаса, размахивая мечом. – Я убил и его, и твоего покровителя дзёнина! Их глупость чуть не привела к погибели весь наш клан!
Котори отступал, потеряно и слабо отбивая атаки. Он был не в силах совладать с тяжестью навалившегося известия. Котори не мог поверить, не мог представить свою жизнь без Учителя. Как следствие, он споткнулся и упал, а Хори Хидэмаса завис над ним с поднятым мечом.
- Где же твое божественное могущество? – злорадно крикнул он в последний момент. – Ты, и твой ямабуси просто балаганные фокусники, веселящие крестьян на ярмарке!
И тут упавший Котори рассмотрел сквозь расставленные ноги нависавшего над ним Хори Хидэмаса, как Маричи, пошатываясь, вошла в пылающий дом, и как вспыхнула на ней одежда.
- Нет! – всем сердцем закричал он, и этот крик невероятным образом поднял его и пронес сквозь разъяренное лицо Хори Хидэмаса, его окровавленный меч, прямо в дом, туда, где в этот момент медленно падало на пол полыхающее факелом тело девушки.
-Нееет!!!!
В  ту же самую секунду горящее строение обрушилось ему на голову, накрывая разъяренным бушующим пламенем.

Путь от лесного озера, где сейчас покоились останки роскошного некогда автомобиля, до садового общества был не близок. К тому же отягощен тяжелой сумкой и пакетами с едой. Несмотря на это, Виктор решительно и бодро вышагивал по  проселочной дороге, почти не поднимая пыли. Марина, иногда глубоко проваливаясь в свои мысли, едва поспевала за ним.
- Послушай, - не выдержала она в какой-то момент. – Я вот все думаю над твоими словами. Об эмоциях. Ведь кроме плохих, есть ещё и хорошие, положительные эмоции. А что делать с ними? Тоже избавляться?
- Ты выбрала не лучшее время для разговоров. Говорить на ходу – плохая привычка.
- Сам виноват. Каждый раз забиваешь мне голову какой-нибудь ерундой. Теперь не успокоюсь, пока она не перестанет свербеть. Так что, будь любезен, отвечай.
- А ты настырная! Но не понимаешь, о чем спрашиваешь. Мы не можем избавиться от эмоций. Это такая же неотъемлемая часть нас самих, как и все остальное. Мы можем только контролировать их, отодвигая на задний план. Перестать обращать на них такое пристальное внимание. Поняла?
- Кажется да. Но все-таки, как же быть с радостью, счастьем, наслаждением? Их тоже следует контролировать?
- Конечно! Слишком большая радость способна также сильно истощить нас, как и очень глубокая печаль.
- Фу, как это скучно, когда нельзя ничему порадоваться. Что же тогда остается в жизни?
Виктор остановился и поставил сумки.
- Видишь ли, - тихо и серьезно произнес он. -  Иногда очень ясно начинаешь понимать, что все, к чему стремятся люди: счастье, радость, любовь, слишком призрачны и мимолетны. На них нельзя опереться, и спрятаться за ними тоже нельзя. Все попытки уцепиться за эти соломинки, делают их еще более эфемерными и непрочными. И вот наступает момент, когда ты остаешься один на один перед жестокими ударами судьбы и все, что у тебя есть, что может помочь тебе выстоять в тяжелый час, это только ты сам, твоя свобода и внутренняя сила. Их не может отнять никто и ничто, если ты сам этого не захочешь. Только представь такую картину: живет обычный человек в своей воображаемой крепости и все у него до поры хорошо. Но вдруг налетает порыв ветра и разрывает его замок в клочья. Оказывается, домик был из соломы, как у того поросенка. Внезапно человек остается совершенно гол и незащищён, и всё, что ему остается, это непрерывно стенать и жаловаться на жизнь. А ведь такое происходит сплошь и рядом. Совершенно жалкая картина, не так ли? Извини, но она не по мне!
Виктор замолчал и решительно зашагал дальше. Марина шла рядом и хмурила лоб, думая о чем-то своем и никак не решаясь задать свой вопрос. Наконец её словно прорвало:
- А любовь? – внезапно воскликнула она. – Это тоже всего лишь соломинка?
- Тут ты меня поймала! – усмехнулся Виктор. – А я могу воспользоваться своим конституционным правом на молчание?
- Почему? - не поняла она.
- Да потому! Чтобы я не сказал, будет использовано против меня в суде!
- Ах, вот так? Сначала запудрил мозги бедной девушке, а теперь в кусты? Ну, уж нет! – она вдруг запрыгнула к нему на спину, обнимая за шею, и от неожиданности он чуть не упал. – Отвечай несчастный, иначе не слезу с тебя до самого конца пути!
- Ладно, ладно, - шутливо запротестовал он. – Только слезь! А то вдруг война, а я уставший!
Она, смеясь, соскочила на землю и, забежав вперёд, заглянула ему в глаза.
- Ну? Так что ты можешь сказать о любви?
- Любовь…, - он растягивал это слово, долго не выпуская изо рта, словно пробуя на вкус. – Ну, во-первых, любовь – это не эмоция, а чувство. Весьма многоплановое и, к сожалению, нам почти не подвластное. Правда, эмоции – его неотъемлемые составляющие. И далеко не всегда положительные. То, что должно, по-определению, украшать нашу жизнь, чаще заставляет нас страдать. Поэтому лучше, конечно, всего этого избегать, а уж если вляпался в это необыкновенное счастье – постараться его контролировать.
- Какая тоска! – помолчав, разочарованно произнесла Марина. – Тебя самого не тошнит от собственных рассуждений?
- Но ведь это правда! Скажи, что не так! Для очень многих людей, особенно женщин, любовь – это такая же соломинка, как и всё остальное. Спасательный плот в океане жизни. Смысл, который все ищут. Но что происходит потом, после яркого и счастливого цветочно-конфетного периода? Сколько людей разводятся и всю жизнь потом что есть сил ненавидят друг друга? А ведь когда-то они искренне любили! Куда подевались их чувства?
- Да, куда? – вдруг погрустнела Марина.
- Банальный человеческий эгоизм легко способен убить самые высокие и светлые чувства! Вот ты считаешь меня, чуть ли не моральным уродом каким-то, но скажи, ты любила когда-нибудь?
Марина задумалась.
- Ну, наверное, это была не совсем любовь…
- Как это? Не совсем любовь, не совсем беременна! Что за недочувства такие? Так ты любила или нет?
- Ну, наверное, да!
- И что случилось потом? Куда подевалась твоя соломинка?
- Я не хочу об этом говорить…
- Нет уж, теперь моя очередь допроса с пристрастием!
- Мы расстались.
- Почему?
- Так бывает. Как будто ты не знаешь?
- Знаю. Но не понимаю. Как это так? Сегодня ты любишь человека, готов отдать за него всю кровь, по капле. А завтра он вдруг для тебя чужой! И это надежная опора в жизни?
- Мы всего лишь слабые люди. И мы заслуживаем того, чего заслуживаем.
- Так как же ты с позиций слабого человека считаешь глупой и скучной мою сильную жизнь!
- Я так не говорила!
- Ты так думала, - было видно, что Виктор немного завёлся, и это было так не похоже на него. – Я скажу тебе, почему вы расстались. Ты исчерпала свое чувство. Высосала из него всё до капли. Оно было слабым и быстро истощилось. Будь оно посильней, вы встречались бы немного дольше. Может быть, даже поженились и завели детей. Но, все равно, вы были обречены.
- Но почему? – грустно спросила она, понимая, что Виктор, конечно же, прав.
- Почему? Скажи, а ты обижалась на него, когда он, например, долго не звонил? Ревновала его, когда он был с приятелями? Устраивала сцены, выясняла отношения?
- Ну, что-то такое, конечно, было. Как у всех. И он тоже вел себя так!
- Конечно! Но сейчас мы говорим о тебе. Теперь мой черёд спросить тебя, почему?
-Что почему?
- Почему ты так себя вела?
- Как так?
- Эгоистично? Ты любила его, или требовала, чтобы это он любил тебя?
Марина растерянно замолчала.
- Все так себя ведут. Все хотят взаимности. Это же нормально.
- Так кто из нас запрограммированный робот, я или ты? Поэтому люди в большинстве своем и несчастны, что считают это нормальным!
- А как же, по-твоему, правильно? – вырвалось вдруг у неё.
- По мне, если уж любишь, то люби, отдавая всего себя и ничего не требуя взамен. Так, как любил Христос!
Виктор, не подумав, использовал тяжелую артиллерию. Последние слова каменной плитой легли на смущенную и растерянную душу девушки. Марина долго молчала, копаясь в своих мыслях и, казалось, нет конца этой внутренней борьбе. Но вдруг лицо её просветлело, и она остановила Виктора, придержав за руку.
- А знаешь, пожалуй ты прав! Но, в отличие от тебя, я предпочту не контролировать свои чувства, а просто любить. Раз уж мне довелось вляпаться в это необыкновенное счастье!
Она внезапно поцеловала его в губы и побежала вперед, кружась и подпрыгивая на одной ноге, словно маленькая девочка. Виктор, не двигаясь, смотрел ей вслед, и его обычно невозмутимо-насмешливое выражение лица медленно наполнялось оттенками нежной грусти.

Стемнело, и в чёрном ночном небе взошла полная луна, огромная, как на далеком юге. Марина вышла на веранду и остановилась, зачарованно наблюдая за сияющим диском, висевшим прямо над печной трубой. Виктор разжег огонь в старом железном мангале и, подойдя к девушке, нежно обнял её за талию.
- Подожди, - она пошевелила плечами, освобождаясь от его рук. – Посмотри, какая красота! И тишина необыкновенная. Словно и нет всех этих проблем и  потрясений.
Она повернулась к нему лицом.
- Говорят, что нельзя долго смотреть на Луну. Интересно, почему?
Виктор пожал плечами.
- Луна притягивает падшие души, - глядя в чёрное небо, тихо произнес он. – Это их последнее пристанище.
- Как это? – удивилась девушка. – Расскажи!
- Опять ты со своими допросами! – шутливо возмутился он. – Не хочу я сейчас ни о чём таком говорить.
- Ну, расскажи, мне же интересно! – не унималась она.
- Как ты не поймешь? Всё, что я могу сказать, будет звучать сейчас слишком пафосно и нелепо.
- Ну, пожалуйста! У тебя всегда неплохо получались нелепые разговоры.
- Хорошо, - сдался он. – Попробую.
Он замолчал, собираясь с мыслями.
- Представь нашу планету как огромный бурлящий котел жизней миллионов людей, не говоря уж о миллиардах других живых существ. Это похоже на броуновское движение. Мы все хаотично мечемся по жизни, сталкиваясь и разлетаясь, поднимаясь на поверхность и опускаясь на дно. Иногда выпадая в осадок. При этом мы набираем жизненный опыт, что-то осознаём, и это что-то является наиболее ценной частью нас всех. Когда мы умираем, это накопленное осознание отбирается у нас и присоединяется к общепланетарному, а очищенная душа вновь попадает в мир земных страстей, ведомая лишь своей кармой
- Зачем? - вдруг спросила Марина.
- Что зачем? – удивился Виктор.
- Зачем кому-то наше осознание?
- Не кому-то, а нашей планете!
- Разве Земля  обладает своим сознанием?
- Конечно. Всё в этом мире обладает своим особым сознанием. Даже булыжник под твоими ногами. Только оно настолько отличается от нашего, что нам его никогда не понять. Вселенная – это порождение Творца, его мысль. И всё во Вселенной есть ЕГО осознание, все пропитано им. Все есть Он сам, а течение ЕГО мысли – не что иное, как ход времени.
- Все так сложно, - вздохнула Марина.
- Отнюдь, - возразил ей Виктор. – Представь, что Бог решил создать Вселенную. Сначала Он подумал об этом, создал мысленную модель, потом вознамерился, и намерение это проявилось вовне. Помнишь: «вначале было слово». Слово – это и есть проявленное намерение. А потом «бабах» - Большой взрыв!
Виктор рассмеялся. Марина не могла понять, шутит он, или говорит всерьёз.
- И всё-таки, - вспомнила она. – Так зачем планете Земля опыт моей никчемной жизни?
- Не только твоей. Всех живущих на ней существ, вплоть до последней амебы. Все это фиксируется в наших биополях, а после смерти присоединяется к общему энергоинформационному полю планеты.
- Но зачем? – не сдавалась Марина.
- Чтобы не кормить нас всех на халяву! – рассмеялся Виктор. – А если серьезно, то планетарное осознание это вроде как вещь в себе, наш общий банк знаний, который нуждается в постоянном развитии и обновлении.
- Так вот, оказывается, для чего мы живём! – она наигранно захлопала в ладоши. – Развиваем планетарный дух! А столько людей мечется, страдает, ищет смысл жизни. А все так просто!
- И да, и нет, - он вдруг стал серьёзным. – В первую очередь мы развиваем и совершенствуем свой, индивидуальный дух. И если он становится достаточно отшлифованным, у него появляется шанс вырваться из этого адского котла.
- И куда он попадает? В рай?
- Если рассуждать в этих терминах, то скорее в мир более райский, по сравнению с нашим.
- И где он, этот мир?
Виктор замолчал, подняв голову к звёздам и одновременно ломая хворост для костра.
- Древние египтяне считали, что просветлённые души живут на Солнце, - сказал он, выдержав паузу.
- На Солнце? – рассмеялась Марина. – Но ведь там миллионы градусов!
- Это для физического тела жарковато, а для бестелесной субстанции, пребывающей к тому же на совершенно ином, эфирном плане бытия, там вполне комфортные условия.
- Надо же! – удивилась девушка. – Бестелесные существа, это что-то вроде ангелов?
- Точно, это ангелы и есть! В христианской традиции.
- Значит, наш рай на Солнце? И чем же там так хорошо?
- Ну, во-первых, более разумное общее энерго-информационное поле. Ведь туда попадают только просветлённые души, ангелы. Ты только представь, как мало человеческого в планетарном сознании планеты Земля, где миллиарды живых существ только и делают, что ежедневно пожирают друг друга. Да и люди от них не сильно отстают! Во-вторых, степень свободы. Сколько тебе нужно потратить усилий, чтобы попасть из пункта «А» в пункт «Б»? И помнишь, как легко путешествовать, скажем, во сне? Достаточно представить себе конечную точку маршрута, и ты уже там. Да, много чего. Самое главное – это скорость исполнения желаний. Там всё происходит гораздо быстрее.
- И почему это так?
- Обыкновенный защитный барьер. Представь, что начнут легко исполняться желания всякого рода маньяков, тиранов и прочего сброда. Да просто обычных людей! Представила? Стало страшно? А на ином плане бытия и желаний меньше, и они другие, не окрашенные страстями, а значит это уже и не желания, а определенные намерения. Помнишь, что Будда говорил: освобождение от желаний – дорога в рай!
- Постой, постой, - Марине пришла в голову какая-то мысль. – Выходит путь человека – совершенствование себя для того, чтобы когда-нибудь стать ангелом?
- Ты ухватила лишь хвостик истины! Мир ангелов – это такой же котел, как и наш, только температура кипения пониже. Есть энерго-информационный план выше ангельского!
- Да? И где же он?
- Ты опять ничего не поняла! Он везде. Помнишь из курса физики теорию действия на расстоянии? Но если уж мы говорим о физической проекции его центра – это центр галактики. Разумеется, нашей, если речь идет о нас. Там скапливается «продвинутое» осознание со всех звездных систем нашей галактики, хотя и галактик, и звёзд, и планет, конечно же, великое множество. И у всех есть свои центры притяжения осознания!
- Значит, на других планетах все-таки есть жизнь?
- Жизнь – это осознание, а осознанием пропитана вся Вселенная, и не обязательно оно должно быть проявлено на физическом плане, хотя, конечно, присутствие зелёных человечков на какой-нибудь из планет тоже никто не отменял!
- Так, - она вспомнила что-то из курса астрономии. – Есть ведь ещё скопления галактик!
- Правильная мысль. Скопления галактик, кластеры, чёрные дыры…
- Чёрные дыры? – изумилась Марина. – Так мрачно?
- Это всего лишь название, данное людьми, - отмахнулся Виктор. – Никто на самом деле не знает, что это такое. Хочешь – назови это красивым словом сингулярность. Нечто, согласно гипотезам современной науки находящееся за горизонтом событий в чёрной дыре. Главное, что всё это - очередные уровни притяжения, пока не доберемся до абсолютного центра, исходной точки.
- И что же там?
- Всё! То, что люди называют Абсолютом. Точка, имеющая полную степень свободы. Шанс стать богом и построить свою, новую вселенную, так, как ты это видишь!
- Ух, ты! И что, я, например, чисто теоретически, могу стать богом или богиней? А как, кстати, правильно?
- А никак! Чем выше уровень развития, тем меньше в личности половых признаков, да и меньше личности тоже. Бог воплощается в мирах в виде законов природы. Чем ниже уровень, тем больше законов, больше ограничений и, соответственно, ниже степень свободы. Вот так! Хотя шанс, конечно, есть у каждого, и у тебя, и у меня, и у любого человека.
Вернее не так, у любого осознающего существа. Таков закон эволюции сознания: от духа к материи, и, затем, наоборот.
Марина покачала головой.
- Да, - недоверчиво произнесла она. – Далеко же мы ушли от Луны!
- А, что Луна - камень!
- Ты же говорил, что она притягивает тёмные души?
- Ну, что-то вроде того. Тех, кто выпал в осадок эволюции.
- А почему Луна?
- Не только Луна. Вернее Луна – для мира людей. Бывших людей. Какой основной вопрос философии?
- Что первично, материя или сознание! – ответила Марина, удивившись такому внезапному переходу.
 - Следовательно, материя и сознание, в абсолютном их значении, разумеется, две противоположные категории. И если с одного конца мироздания есть чистый дух, то на другом обязательно должна быть его полная противоположность – абсолютная материя, – Виктор на какое-то время замолчал, вороша поленья. – Вот уж, действительно, адский мир!
- Почему? – удивилась Марина. – Там, что, варят грешников в котлах?
Виктор посмотрел ей в глаза и улыбнулся.
- Какой примитив! И это я слышу от образованной личности двадцть первого века? – он, наигранно сокрушаясь, обречённо помотал головой. – Всё гораздо проще, и, в то же время, сложнее. Ты только попробуй представить себе степень свободы камня, вернее полное её отсутствие, и добавь к этому всю продолжительность его существования. Когда ты что-то хочешь, но ничего не можешь. Вот это, воистину, настоящий ад! Никаких сковородок не надо.
Марина подавлено замолчала, глядя на изъеденную кратерами Луну. Потрескивали дрова в костре, и вверх, в темноту ночного неба, улетали и гасли искорки, как улетают и гаснут, наверное, души людей. Ей, почему-то, вдруг стало холодно и одиноко, и она придвинулась поближе к Виктору. Он заботливо накинул ей куртку на плечи.
- Ты так здорово всё сочиняешь! – чтобы отвлечься от мрачных мыслей, Марина приняла игривый настрой. – Как будто сам везде побывал!
Она неопределенно взмахнула рукой.
- Может и так! - лукаво улыбнулся он в ответ. – Кто знает?
- Да? И зачем же ты тогда вернулся?
Пришла пора задуматься Виктору. Он потер лоб тыльной стороной ладони и всё равно испачкался золой.
- Захотел сжульничать и срезать, - нашёлся шутливый ответ. - Сократить путь. Понимаешь, можно идти к своей вершине долго-долго, отбрасывая отмирающие оболочки, как шелуху: физическую, эфирную, астральную и так далее. А можно попытаться обрести целостность себя, объединив их все, поставив под свой полный контроль.
- А что это даёт?
- Свободу. Ты становишься свободен от законов любого из миров. Можешь воплощаться и путешествовать в любом из них, оставаясь самим собой. Поверь, это весьма захватывающая перспектива, хотя нет пути трудней и опасней.
В ночном небе скользнул метеорит, оставив за собой длинный светящийся росчерк. Виктор проводил его взглядом и вдруг припомнил несколько древних строк: «Есть в мире светлый храм, но не найти мне входа, хоть тысячи дорог ведут к нему. Достойный в храм войдёт и обретет свободу. У неба и земли не будет он в плену!»
- Ну и как? – она зачарованно смотрела на него. – Ты нашел свой путь?
- Почти, - сказал он шёпотом, касаясь губами её уха.
- И что же тебе помешало?
- Ты, - коротко сказал он и встал, поднимая её на руках.
- И что ты теперь собираешься со мной делать? – она обвила его шею руками, стирая со лба черное пятно, и заглянула прямо в глаза.
Вместо ответа он понес её к домику.
- И что? – прошептала она. – Всё будет как в прошлый раз?
- Нет, - он отрицательно покачал головой. – Гораздо лучше. Все будет, как у влюбленных!
Котори открыл глаза. Вокруг не было ничего. Ни деревни, наполненной запахом крови, ни огня, ни Хори Хидэмаса. Не было Маричи, которую он так рвался спасти. Лишь стена плотного тумана сернистого оттенка высилась у него перед глазами, уходя вверх, в бесконечность серого неба и закрывая собой горизонт. Но самым резким контрастом была абсолютная тишина.
Котори узнало это место. Он был здесь в тот день, когда едва не умер под стенами замка. Но теперь Учитель был мёртв, и ему уже никто не мог помочь.
Осознание бесконечного одиночества, с невероятной, захлестывающей безжалостностью вновь обрушилось на него. Потрясения последних часов оказались выше сил Котори. Он упал на колени и, едва не воя от тоски, заорал куда-то в пустоту:
- Учитель!!!
Ответом ему была тишина. Мертвая тишина.
- Учитель …
- Ты думал, что сможешь скрыться от меня здесь? – услышал он сзади такой знакомый, и такой неприятный ему голос.
Котори резко обернулся. В нескольких шагах от него стоял Хори Хидэмаса. Он выглядел умиротворенным, хотя в опущенной руке по-прежнему держал свой меч.
- Как видишь, мне не нужны безумные учителя, чтобы постичь тайны Вселенной. Я способен и сам добраться до них.
Котори подскочил, хватаясь за клинок. Глаза его до краев захлестывала неуемная ярость.
- Ты не сможешь победить, - спокойно покачал головой Хори Хидэмаса. – И не потому, даже, что ты слабее меня. А потому, что я следую закону ниндзя и воле богов, а ты противишься этому. Ты будешь сметён силами, что правят этой планетой!
Они стояли друг против друга, оба держа наготове оружие.
- Ты забыл свой долг, Котори, - продолжал тюнин. – Ты ниндзя, и твой долг служить своему клану. Жизнь человека легче пуха, но долг тяжелее горы. Забудем всё! Когда-нибудь ты поймешь, что всё, что я сделал, было единственно правильным решением. И всё, что я делал, было направлено на пользу клана, ради его спасения. Дай мне руку, я помогу тебе вернуться!
Котори отпрянул назад и обернулся. Позади него клубился желтоватый туман, скрывая за плотной пеленой очертания противоположного берега.
Хори Хидэмаса, казалось, уловил ход его мысли.
- Ты не сделаешь этого! – непреклонно, но с потаенной ноткой испуга в голосе, произнес он. – Ты не можешь нарушить ещё один, теперь уже высший закон. Жестокая кара постигнет тебя!
Он медленно приближался к Котори, который стоял, погрузившись в свои мысли. Расстояние между ними неуклонно сокращалось, и Хори Хидэмаса уже занес руку, чтобы схватить непокорного воина, как вдруг Котори, задрав голову куда-то в серые небеса, отчаянно закричал:
- Помоги мне, Учитель!
В следующий миг он бросился  в туман. Выброшенная вперед рука тюнина скользнула по краю его одежды, но ухватить Котори не смогла. Хори Хидэмаса остался стоять на берегу, мрачно взирая на то, как клубы потревоженной субстанции тяжело сомкнулись за спиной отчаянного юнца.

Марина, постанывая, металась на жестких пружинах старой дачной кровати. Ей снился тяжёлый, очень тревожный сон. Какой-то огонь в ночи, мечущиеся тени, крики, проблески стали и снова огонь, много огня. Ей не хватало воздуха. Она пыталась освободиться, но что-то невидимое крепко держало её. Марина открыла глаза. Над ней склонился Виктор, зажимая рот. Марине спросонья показалось, что он хочет её задушить, она попыталась вскрикнуть и вырваться. Но Виктор прижал палец к губам и зашипел.
- Они нас нашли! – тихо произнес он. – Не знаю как, но нашли! Чувствуешь?
Марина действительно почувствовала в ночном воздухе едва уловимый химический запах.
- Это бензин! – снова прошептал Виктор. – Они собираются поджечь дом. Я отвлеку их, а ты постарайся потихоньку выбраться через заднее окно. Спрячься где-нибудь подальше отсюда. Я тебя найду.
- А ты? – она ухватила его за руку.
- За меня не волнуйся, - Виктор зловеще улыбнулся, и глаза его блеснули темной водой. – Со мной ничего не случится.
Пока Марина натягивала джинсы, он нашел спортивную сумку, которую привез с собой, осторожно извлек из неё свой странный длинный сверток и аккуратно размотал его. Марина с удивлением увидела, как у него руках оказался настоящий японский меч, тускло блеснувший в сумраке своей холодной смертоносной красотой. Рукоять катаны была обтянута старой потрескавшейся от времени кожей и зашнурована поверх черной тесьмой. Овальную цубу клинка украшали два сцепившихся дракона, когда-то давно, вероятно, ярко сиявшие позолотой.
- Что это? – растерянно спросила она.
- Воспоминания из далекого прошлого, - с какой-то странной грустью ответил ей Виктор, подталкивая к окну. – Последняя зацепка этого мира!
В это время Султан подал знак своим людям, поливавшим дом из канистр.
 – Ладно, хватит. Держите пушки наготове!
Он передернул затвор своего «Стечкина». Дюжина рослых накачанных парней, окруживших со всех сторон садовый дом, проделала то же самое. Их арсенал впечатлял: от помповых ружей и пистолетов, до современных «калашей» с подствольниками.
- Давай! – Султан кивнул одному из них, и взял «на мушку» выход из домика.
Парень с силой толкнул входную дверь ногой. Дверь затрещала, но не поддалась. Он в растерянности оглянулся, и, уловив жесткий взгляд главаря, изо всех сил ударил снова, но эффект неожиданности был уже утрачен.  Султан понял это и, подав знак своим бойцам отступить подальше, закричал:
- Эй, вы там! Выходите, иначе дом запалим!
- Ладно, - послышалось из двери. – Выходим. Не стреляйте!
На пороге показался Виктор с поднятыми вверх раскрытыми ладонями. Он всем своим видом старался успокоить нападавших, показать, что не опасен. Сделав несколько шагов в сторону Султана, он остановился в центре участка, слабо освещенного горевшим где-то вдалеке тусклым ночным фонарем. Боковым зрением он с облегчением отметил, что посмотреть на него вышли и те, кто находился позади дома. Это давало шанс Марине уйти.
Кольцо вокруг него замкнулось.
- Ну что, крутой? – торжествующим голосом произнес Султан. – Добегался? Теперь придется полежать!
Все вокруг немного расслабились и даже посмеялись остроте своего босса. Султан поднял пистолет и остановил прицел на уровне глаз противника. Он держал оружие необычным способом – повернув боком. Наверное, так было круче. Внезапно он заметил за спиной Виктора торчащую рукоять меча.
- А это что? – удивился он, пытаясь рассмотреть в темноте непонятный предмет. – Меч что ли? Ну-ка, достань его, самурай долбанный!
Виктор медленно извлек из-за отворота куртки катану. Султан, увидев меч, расхохотался. Вслед за ним засмеялись остальные.
- Ты что, всерьез рассчитывал справиться своей сабелькой с десятком стволов? Это не кино, братан, это жизнь, - Султан опустил пистолет и развел руки в стороны, озираясь на своих людей, словно актер, ожидающий аплодисментов. – Бросай свой ножичек, если надеешься сдохнуть быстро.
Виктор задумчиво посмотрел на него.
- Может и так, - тихо произнес он и в следующий момент действительно «бросил» своё диковинное оружие. Клинок, сделав пол-оборота в воздухе, вонзился Султану в грудь. От неожиданности тот отступил и, раскинув руки, словно пытаясь найти в пустоте хоть какую-то опору, повалился назад. Над садовым участком повисла гробовая тишина.
В тот же миг ослепительная вспышка разорвала темноту ночи. Стрелки зажмурились, приходя в себя и попытаясь восстановить зрение. Кто–то ужасно закричал в предсмертной агонии.
- Ах, ты! – опомнился какой-то парень сбоку и выстрелил из помпового ружья наугад, толком ещё не различая очертаний предметов вокруг.
Вслед за ним застучал очередью автомат, а его подхватил и весь остальной нестройный хор карманной артиллерии. Тишину порвал в клочья грохот канонады.
- Стойте, остановитесь! – сквозь звуки стрельбы прорвался чей-то отчаянный выкрик. – Своих же кладете, придурки!
Выстрелы стихли, и пороховой дым рассеялся. Опомнившись, стрелки оторопело уставились на своих приятелей, оказавшихся на линии огня. Двое уже лежали без движения, а один, тот, который кричал, стоял, криво опираясь на приклад и держась рукой за окровавленный бок. Ни Виктора, ни его тела видно не было.
- Вот ослы! – успел проговорить подстреленный браток, прежде чем, шатаясь, рухнуть на землю.
Внезапно какая-то тень метнулась по участку. Один из парней, не успев даже вскрикнуть, упал замертво. Его тело оказалось буквально разорванным на части.
- А-а-а! – в ужасе завопил стоявший рядом с ним и дал длинную очередь по кустам.
В тот же миг его обезглавленное тело повалилось вниз, не отпуская гашетки. Шальная пуля зацепила еще одного из нападавших. Следующий несчастный уже захлебывался своей кровью. На участке началась паника. Кто-то попытался сбежать, но тень настигла его раньше, и он безжизненно повис на заборе, пронзенный насквозь деревянными кольями. Наконец из всех нападавших остался только один. Он в страхе вцепился в ружье, ежесекундно оборачиваясь вокруг и тяжело дыша.
- Ну, давай, давай, покажись, тварь! – дрожащим голосом призывал он своего невидимого врага.
После грохота стрельбы вокруг висела тяжелая давящая тишина. Вдруг по его спине мурашками пробежался замогильный холод. Он резко обернулся. От ближайших кустов отделилось какое-то темное пятно и стало медленно приближаться прямо к нему. Парень оцепенел от ужаса: на него надвигалась буквально бестелесная тень, черный провал в окружающем пейзаже. Тень застыла в шаге от него и приобрела очертания человека. Это был Виктор, но его глаза без зрачков блистали во тьме полной Луной. Жуткий взгляд источал неудержимую темную ярость. Это была не злоба, окрашенная человеческими эмоциями, нет. Именно холодная звериная ярость к своей жертве. Щелкнул затвор в пустом казеннике, и его последний противник вдруг резко дёрнулся, роняя бесполезное оружие, и медленно посмотрел вниз. С каким-то неописуемым, неподверженным человеческой логике удивлением он обнаружил, что в его тело, прямо в мягкие ткани живота, до половины своей длины погружена рука Виктора. В следующий миг ужасная боль пронзила всё его существо, он упал и мутнеющим взором увидел, как на ладони его врага студенистой массой дрожит его же собственная печень.
- Кима тори, - его страшный противник произнес какие-то непонятные слова и приблизил трепещущую плоть к своему лицу. Он будто обнюхивал свой трофей. Потом с отвращением встряхнул рукой, сбрасывая на землю отвратительный груз. Нагнувшись к умирающему, он тихо произнес:
- У тебя цирроз. Медицина тут бессильна!
Виктор развёл руками и с какой-то даже печалью во взгляде смотрел, как в стекленеющих глазах его врага затухают последние искорки жизни. Потом словно вспомнил что-то и, резко развернувшись, быстро направился туда, где тяжело дышал еще живой Султан.
- Ты, ты…, - прохрипел тот, заметив приближение своего врага, и закашлялся кровью – сталь пробила ему легкое.
- А ты как думал? – усмехнулся Виктор, подходя к нему поближе. – Я же ведь киллер, наемный убийца, а не самурай какой-нибудь, как ни назвай меня так. Да и ты, признаться, на рыцаря без страха и упрека не тянешь, - подчеркивая свои слова, Виктор покачал головой. -  Так что извини, обойдемся без формальностей. И, кстати, ты до сих пор еще жив потому, что таковы были условия контракта на твою смерть. Ты должен знать, что умрешь, и знать, что умираешь по заказу!
- Пирожок! – преодолевая боль и пуская кровавые пузыри, тяжело выдохнул Султан. – Но ведь он сдох!
- Какая разница! Договор заключён и оплачен. – Виктор немного нагнулся к лежавшему, раскинув руки, Султану. – А кроме того, ты никогда мне не нравился!
Султан заскрежетал зубами и попытался подняться, цепляясь руками за траву, но Виктор остановил его, наступив ногой на грудь. На секунду он задержал взгляд на полных бесконечной, отчаянной злобы глазах Султана, а затем надавил на рукоять меча. Клинок вошел между позвонками, разделяя их, а вместе с ними разрезая спинной мозг. Султан в последний раз дёрнулся и затих.
В этот момент позади него раздался шумный хлопок, и все вокруг озарилось ярким светом. Виктор обернулся, прикрывая глаза ладонью. Дом, обильно политый бензином, полыхал. В пылу боя мангал опрокинулся, и почти погасшие угли раздуло ночным ветром. В тот момент, когда огонь коснулся полоски бензина, разлитой на земле, пламя охватило строение.
- Марина! – вскрикнул Виктор и бросился к дому.
- Я здесь! –  внезапно донеслось откуда-то сбоку.
Виктор остановился и медленно повернулся, понимая, что произошло что-то не ладное. Марина стояла в окружении каких-то темных фигур, и взгляд её выражал отчаяние. Она сделала к нему несколько шагов.
- Я всё слышала! – дрожащим голосом произнесла она. – Теперь я понимаю, откуда все твои тайны и эта куча денег! Ты использовал меня как приманку. Ты лгал мне всё это время!
- Нет, это совсем не так! …. Не совсем так, - она никогда не видела его таким растерянным. – Я никогда тебя не обманывал!
- Тогда скажи мне, что все это неправда? Скажи? – за отчаянным напором девушки скрывалась слабая надежда. Виктор понял, что оказался в тисках. Чтобы он не сказал – все складывалось не в его пользу.
- Это правда, - тихо произнес он. – Но…
Он попробовал приблизиться к ней, но Марина не дала ему сократить дистанцию, отступая спиной к горящему дому.
- Не подходи ко мне! – выкрикнула она, и Виктор остановился, читая в её глазах отчаянную решимость.
- Позволю себе вмешаться! – раздался вдруг чей-то низкий резкий голос.
От молчаливых тёмных фигур отделилась одна и выступила вперед. Мужчина был одет в темный спортивного типа костюм с капюшоном, частично скрывавшим его лицо.
- У нас мало времени. Вы тут, как бы это сказать, несколько нашумели, - незнакомец жестом окинул территорию участка, видом разбросанных окровавленных трупов, подкрепляя сказанные слова. – Скоро здесь будет вся милиция района, а у нас остались незаконченные дела.
- Кто вы? Что вам нужно? – Виктор мрачно перевёл на него взгляд, двигая головой так, словно к чему-то принюхиваясь.
 - Что ж, позвольте представиться – подполковник федеральной службы безопасности Чернов. Руководитель особого проекта в недрах нашей «конторы». Нас впечатлили Ваши неординарные способности. Именно поэтому мы сейчас здесь.
- Вы что, хотите арестовать меня? – с мрачной иронией произнес Виктор.
- Вы не поняли. Аресты – это не наш профиль. Мы занимаемся другой, более деликатной работой. Сходной, кстати, с Вашей! С той разницей, что действуем мы, при этом, в интересах государства.
- И Вы об этом так запросто и открыто говорите?
- Я ничем не рискую. Ведь у Вас отсюда только два пути. Либо Вы присоединяетесь к нам, либо к своим клиентам, - Чернов красноречиво кивнул в сторону покойников. – В любом случае, секретность будет соблюдена.
Виктор растерянно замолчал. Было видно, что он не ожидал такого поворота событий. Его новые противники, молчаливым полукругом стоявшие вдоль кромки света и тени, существенно отличались от всех его предыдущих почти беспомощных жертв. Он это знал. От них исходила Сила.
- Зачем я вам нужен? – спросил он после минутной паузы.
- Хороший вопрос, хотя ответ на него очевиден. Ваши знания и способности слишком опасны, чтобы мы могли допустить их утечку во внешний мир. В тоже время они необыкновенно ценны, чтобы можно было так запросто их  утратить. Кажется, я выразился более чем понятно?
Виктору пришла в голову какая-то мысль. Он посмотрел на Марину.
- А как же она?
- Браво, Вы и правда сообразительны, – Чернов развел руками. – Это Ваш входной билет! Секретность должна быть абсолютной. Таковы правила.
Внезапно девушка истерически расхохоталась.
- Да кто вы такие, чтобы вершить человеческие судьбы? – яростно воскликнула она. – Кем вы себя возомнили? Богами?
Виктор хорошо видел ужасное состояние девушки и попытался её успокоить, но Марина так и не позволила ему подойти. Она отступила ещё дальше назад, к горящему дому. И так близко, что жар коснулся её спины. Марина обернулась. Языки пламени рвались вверх, словно пытались дотянуться до звезд. Она стояла и смотрела на них, зачарованная. Огонь невероятным образом манил её и притягивал, словно магнит из прошлой жизни. Марина как-то странно посмотрела на Виктора, на Чернова.
- Конечно, - тихо сказала она. – Что вам стоит оборвать жизнь хрупкой девушки? Её надежды. Её мечты. Ничего. Но я не дам вам упиваться своим могуществом. Плевать я на вас хотела!
В следующий момент она закрыла глаза и вступила на порог объятого пламенем строения.
- Нет! – закричал Виктор и бросился к ней.
Он успел обхватить её, влетая в самое пекло пожара. Дом в последний раз жалобно затрещал и обвалился, накрывая их сверху пылающим венцом.

Виктор открыл глаза и приподнял голову. Он лежал поверх девушки, закрывая её всем своим телом. Впереди высилась знакомая стена тумана.
- Как это? – удивленно произнесла пришедшая в себя Марина. – Что произошло?
- Долго объяснять, - устало улыбнулся Виктор. – Главное – ты жива!
- Ты спас меня? Но, зачем? – она смотрела прямо ему в глаза. – Ведь я обуза для тебя, я это понимаю. Всем было бы лучше, если бы я умерла. Даже мне! Ведь я уже просто не смогу без тебя жить!
Он закрыл ей рот ладонью.
- Не говори ничего! Все будет хорошо. Ведь я… я так люблю тебя! Я любил тебя все прошедшие столетия, и это ты всегда была для меня центром притяжения этого мира!
Он обнял её и потянулся губами к губам. Они застыли вдвоем в долгом поцелуе, стоя на коленях в этом странном месте, рядом с границей миров.
- Ну, надо же а! – оборвал их идиллию голос Чернова. – Как необычно повторяется история! Интересно, что будет в этот раз, трагедия, комедия или фарс?
Его радостное настроение странным образом контрастировало с общим мрачным фоном окружающей обстановки и всем произошедшим. Виктор посмотрел на внезапно возникшую фигуру, как смотрят на надоедливого пьяницу на улице. Вдруг что-то мягко толкнуло его изнутри.
- Хори Хидэмаса? – удивленно произнес он, даже не пытаясь скрыть своего ошеломления.
- Да, так меня звали когда-то давно. Ещё в прошлой жизни! – Чернов пребывал в какой-то пугающей эйфории. – Круг Сансары замкнулся, не так ли? Изменились лишь детали!
В этот момент, один за другим, из пустоты возникли одетые как средневековые ниндзя люди. Из-за их спин выступали рукояти мечей. Они встали молчаливым полукругом, чуть позади Чернова. Тот кокетливо развел руками.
- У нас осталось незаконченное дело, Котори, – внезапно произнес подполковник. – А я люблю доводить всё до конца. Так уж я устроен!
Виктор вздрогнул, услышав давно забытое имя. К нему со всей неизбежностью возвращались его старые кошмары.
- Ты всегда был слабаком, Котори! Ты и сейчас слаб! Разве ты не знаешь, что любовь приносит лишь страдания? И ты до сих пор не смог от неё отказаться? Что ж, раз ты не можешь это сделать ради себя, ты сделаешь это во имя долга! Я заставлю тебя! Древние законы, хоть и присыпаны песком, но не утрачены. Пришло время воссиять им заново!
- Ты глупец, Хори Хидэмаса! – внимание всех привлек старик с посохом, внезапно появившийся из тумана. – Неужели ты думаешь, что колесо судьбы сделало свой оборот ради твоих маниакальных устремлений? Нет. Его привело в движение безупречное намерение Котори и его любовь. Да, Хори-сама, любовь, хотя тебе этого не дано понять!
- Старик? – удивился Чернов. – Ведь я убил тебя тогда, в пещере!
- Ты убил лишь физическую оболочку, которая и так была стара и слаба. К тому же я сам позволил тебе это сделать. Но разве можно убить закаленный дух ямабуси? Ты и вправду глупец!
- Еще не поздно все исправить! – нехорошо усмехнулся Хори Хидэмаса  и в руке его блеснул клинок.
Котори быстро огляделся вокруг. К счастью его меч, его талисман лежал неподалеку. Он быстро встал, поднимая оружие.
- Уходите, Учитель! – произнес он, заслоняя собой старика. – Это моя битва.
- Нет, Котори! Ты не можешь сейчас допустить ошибки. Второго шанса не будет! Ты должен разорвать свою карму, - старик ткнул посохом в сторону девушки. – Мы так долго этого ждали!
- Но как? У нас нет выхода!
- Я пришел, чтобы помочь. Я заберу её с собой!
Котори пришел в ужас от одной этой мысли.
- Но это невозможно! Она не сможет пройти через дюны! – запротестовал он. – Ветер разорвет её силу в клочья! Или, хуже того, она навсегда застрянет между мирами.
- Но ведь ты когда-то смог? – возразил ему старик.
- Я был подготовлен, но не она!
- Решать в любом случае не тебе, а ей, - монах обратился к девушке. – Готова ли ты пойти со мной, зная, что можешь никогда больше не вернуться на эту землю?
Хори Хидэмаса, внимательно следивший за их диалогом, вдруг вставил и свое слово:
- Вы решили убить её таким варварским способом? Гуманнее было бы просто зарубить!
Он, для наглядности, со свистом махнул клинком. Девушка, по-очереди, взглянула на него, на старика, а потом на Виктора, и решительно ответила: «Да! Я готова!»
- То, что нужно! – удовлетворенно кивнул монах и взял её за руку. – Ты должен верить в неё, Котори. Иначе ты не сможешь победить!
- Ну, хватит болтать! – закричал рассерженный Хори Хидэмаса. – Твой последний шанс, Котори! Что ты решил?
Котори взглянул в глаза девушки и ободряюще кивнул. Старик издал внезапный душераздирающий вопль и буквально протолкнул девушку сквозь туман. Котори остался один, лицом к лицу со своими противниками. Он медленно поднял свой меч.
- Узнаешь этот клинок? – спросил он, обращаясь к Хори Хидэмаса. – Это меч юного князя Йокояма. В нем заключена часть его души. Он будет сражаться на моей стороне.
- Что ж, ты сделал свой выбор! – воскликнул Хори Хидэмаса и, неестественно высоко подпрыгнув, ринулся на противника.
Их клинки встретились, высекая друг из друга снопы искр. Напор Хори Хидэмаса был велик. Котори едва уворачивался от его молниеносных атак. Мало того, в бой вступили и остальные его люди. Но вскоре Котори поймал свой ритм. Он знал это состояние, Му-Син или незамутненного духа. Важно было течь в каком-то высшем потоке сил, ни о чем не думая и не допуская в свое сердце эмоции. И он тёк, откуда-то зная наперед, в какую сторону повернуться и куда направить свой меч. Он то легко скользил среди своих врагов, то внезапным переходом обрушивал на них всю свою мощь. Вскоре его противники, получая смертельные удары, один за другим стали выбывать из игры. Боковым зрением он успевал заметить, как исчезали, словно растворяясь в тумане, их упавшие тела. Наконец, он остался один на один со своим главным врагом, Хори Хидэмаса, совладать с которым он, как ни силился, не мог. Но и его противник заметно устал. Они схлестнулись ещё раз, и ещё, и разошлись, переводя дыхание.
- Ты стал достойным соперником, Котори! – похвалил его Хори Хидэмаса, отдышавшись. – Мне будет жаль тебя убивать!
- Тогда сделай мне одолжение, - зло бросил Котори. – Сдохни сам!
Они снова схлестнулись в атаке, со свистом рассекая мечами воздух и разбрызгивая в пространстве веера металлических искр. Их тела покрывались рубленными и резаными ранами, но противники не отступали, не чувствуя ни боли ни усталости. Вдруг, отражая очередную атаку Котори, Хори Хидэмаса улучшил момент и, применив неожиданный прием, нанес ему сильный удар ногой в корпус. От этого мощного толчка Котори отлетел назад и оказался сначала в тумане, а затем и позади его.
Здесь, среди песчаных дюн, дул самый сильный ветер, какой только можно было представить себе. Он буквально сносил с ног и, вырывая воздух прямо из горла, не давал дышать. Это не был обычный ветер. Здесь бушевали таинственные силы, охранявшие границу между мирами. Котори знал об этом и поэтому постарался взять себя в руки. Однажды он уже пересекал эту равнину и едва уцелел. Ветер почти затушил огонек его жизни, когда на той стороне его нашел Учитель!
Он попытался встать, опираясь на меч, но ветер бил и бил ему в грудь, не давая подняться. Он понимал, что выбьется из сил и умрёт, борясь с ветром. Котори задумался. Он не знал, что ему делать. Пересечь равнину, сражаясь с напором ветра, означало рассеять с таким трудом накопленную энергию и быть отброшенным от своей цели еще на несколько столетий. Этот путь относительно легко преодолевали лишь бестелесные существа и души людей, но убивать свою физическую оболочку совсем не входило в его планы. Пройти сквозь туман обратно, означало вновь встретиться с Хори Хидэмаса, победить которого он не мог. Эта встреча тоже могла закончиться провалом.
 Он не успел сделать свой выбор. Сквозь пелену тумана с громким криком прорвался сам Хидэмаса. Ветер обрушился и на него, но он смог устоять, воткнув в землю свой меч и держась за его рукоять.
- Тебе уже не скрыться от меня, как когда-то! – выкрикнул Хори Хидэмаса, едва ветер немного стих. – Как видишь, я не терял времени даром.
- Да что ж ты зануда какой? – прошептал Котори и внезапно поднялся.
Он вдруг понял, что физические усилия здесь бесполезны, и надо действовать силой мысли. Котори бросился на своего надоедливого врага. Но Хори Хидэмаса и здесь оказался на высоте. Он сумел отбить атаку, и рукоятью меча ударил Котори в челюсть. Тот снова упал. Пошатываясь под порывами ветра, Хори Хидэмаса с трудом сделал несколько шагов к нему и остановился, подняв свой меч и нависая над лежащим Котори.
- Знакомая картина! – злорадно ухмыльнулся он. – Где-то я её уже видел?
Котори лежа смотрел на него снизу вверх, как когда-то в саду даймё. Хори Хидэмаса оставалось нанести один последний удар.
- Пора ставить точку в финале! – произнес тюнин, но внезапно потерял равновесие и упал.
Котори увидел, что его ноги по колено ушли в песок. Это и послужило причиной падения. Хори Хидэмаса попытался выбраться, но его затягивало все глубже и глубже. Котори привстал и с нескрываемым удивлением смотрел на своего врага.
- Что за черт? – испуганно воскликнул Хори Хидэмаса. – Зыбучие пески? Не может быть!
Он забился в паническом страхе, но чем сильнее он вырывался, тем больше увязал в песке. Вскоре он погрузился по грудь, и уже ни при каких обстоятельствах не смог бы выбраться самостоятельно. Он замер, тяжело дыша, и впился глазами в Котори, в свою последнюю надежду.
- Дай мне руку, Котори! – попросил он своего врага. – Ты же не позволишь воину умереть такой жалкой смертью!
Котори подполз к нему поближе.
- Ты не понимаешь! – сказал он с некоторым сочувствием. – Спасти себя можешь только ты сам. Это твоя карма снова тянет тебя в Сансару. Освободи своё сердце от гнева и  тяжелых мыслей! Сделай это, пока не поздно!
Но Хори Хидэмаса не слушал его. Он в ужасе требовал от Котори протянуть ему руку. Котори не выдержал и попытался ему помочь. Хори Хидэмаса вцепился в его предплечье обеими руками, но было уже слишком поздно. Он погрузился в песок до самого подбородка. Котори с криком потянул его на себя, чувствуя, как немеет рука в железных тисках Хори Хидэмаса. Но как он ни старался, ему не удалось вытащить несчастного ни на пол-сяку.
- Ничего не получается! – выдохнул он с отчаянием.
- Что ж, - вдруг злобно произнес Хори Хидэмаса. – Значит, мы умрём здесь вместе!
Котори с недоумением взглянул в его излучающие ненависть глаза, и осознал намерение своего противника. Он схватился за его пальцы, пытаясь оторвать их от своего запястья. С одной рукой он справился, но другой Хори Хидэмаса впился в него мертвенной хваткой, опускаясь все глубже и глубже в песок. Он уже не мог говорить. Над поверхностью оставались лишь его безумные глаза и рука, тянущая Котори за собой. Котори понял, что Хори Хидэмаса не ослабит хватки даже когда умрёт, такова была сила его намерения. Сопротивляясь огромной тяжести, влекущей его вниз, он судорожно нащупал где-то сбоку свой меч и, собравшись с силами, ударил им по руке Хори Хидэмаса. Тот в последний раз молча сверкнул своим безумным отчаянным взглядом и навсегда скрылся в песке.
ЭПИЛОГ

Котори сел прямо на землю, пытаясь отдышаться. Он с трудом отцепил от себя обрубок мертвой руки и бросил его в воронку, накрывшую Хори Хидэмаса. Песок с жадностью поглотил и этот дар, осыпаясь куда-то в неведомую пустоту. Ветер, словно довольствуясь принесенной жертвой, внезапно стих и стало даже как будто светлее.
- Все кончено? – спросил кто-то рядом.
Котори обернулся. Недалеко, опираясь на свой посох, стоял Учитель и широко улыбался. Котори поднялся и обнял его.
- Все кончено, Учитель, - прошептал он в бородатую щеку старика. – Я, наконец, совершенно свободен!
Затем, отстранившись, он заглянул старцу в глаза.
- У неё получилось? – спросил он с тревогой в голосе.
Монах молча кивнул. Его глаза сияли. Котори облегченно выдохнул и замер под воздействием внезапно нахлынувшей всеобъемлющей Пустоты. Это не было гнетущим чувством, совсем нет. Наоборот, возникшее внутри него состояние придавало ему необычайную легкость и подъём, но в то же время слегка обескураживало.
- Что же теперь? – скорее себе, чем кому бы то ни было ещё, задал он свой риторический вопрос.
- Отныне ты свободен и волен сам выбирать, как тебе поступать! – ответил ему Учитель.
Он повернулся и посмотрел вдаль, где на линии горизонта сверкали своей ослепительной чистотой белоснежные купола «алмазного мира». Словно пытаясь поддержать своего ученика, старик прошептал:
- Там тебя ждут любовь и покой, а там, - старый ямабуси указал в сторону стены тумана, - свобода и сила. Выбор за тобой!
Котори долго смотрел в сияющую даль, размышляя, или вернее заглядывая внутрь самого себя, в поисках правильного ответа. Затем медленно обернулся назад, к стене тумана, и вновь посмотрел на Учителя, без слов понимавшего своего ученика.
Кажется, он сделал свой выбор….