Эмос. Пролог

                Эмос.

                Льзя объять необъятное.

                Пролог.

       Жила-была девушка и звали её Катя.Она была медсестрой,поэтому жила скромно,по средствам.60 рублей своей получки она распределяла следующим образом:3 рубля платила за общежитие,на 25 рублей питалась,а остальное...а остальное шло на всё остальное.
       Эх,было бы денег побольше,жизнь была бы вообще прекрасна!Ведь на дворе бушевал май 1970 года:коровы мычали и давали молоко,шахтёры весело выдавали на-гора уголь,а рабочие на заводах плавили металл и делали из никуда негодного металла никому не нужные железяки - и им за это даже платили.В международной жизни тоже было всё хорошо:америкосы завязли во Вьетнаме,вызывая заслуженные гнев и негодование всего прогрессивного человечества,у нас только что закончились некоторые трения с чехословаками и китайцами (ребята осознали свою неправоту и извинились).Про другие страны и говорить нечего - кому интересны прихлебалы?Так что всё было распрекраснее распрекрасного.
       И только Катюша кручинилась,и лишь Катюше не можилось.Да и как ей было не кручиниться,как ей было не горюниться:ведь прошло уже 20 лет её жизни,считай,полжизни прожито - а любви то и нету.Вон Верка,лучшая подруга,каждое утро на дежурство опаздывает,приходит вся взъерошенная и лохматая,зато глазки как у сытой кошки - масляно так и сыто поблёскивают...А Саша,девочка с 3-его этажа, - полгода крутила амуры с прорабом со стройки (тот проломил чем-то голову и лишь на второй месяц начал узнавать окружающих) и прямо с выписки жениха отправилась в ЗАГС.Катя вспомнила тот день - сияющую Сашу в ослепительно белоснежном платье и жениха,бледного-бледного,прямо синего - и вздохнула:сейчас живут себе в отдельной 3-комнатной квартире,пусть с родителями и        Катя посмотрела на вырезанные из "Советского экрана" фотографии кинокрасавиц,пришпиленные булавками к блёклым обоям,и ещё раз вздохнула.Ну почему одним всё,а другим ничего?"Ничего" у неё было уже 20 лет,а так хотелось попробовать этого загадочного,этого таинственного и оттого особо притягательного "всего".
       -Ну что,подруга,всё киснешь,всё куксишься,как ёж на сковородке? - заскочила в комнату Верка.
       -Не всем же порхать по жизни мотыльком! - огрызнулась Катя (с лучшей подругой можно и не церемониться).
       -Эх,Катюха ты Катюха, - вздохнула Верка, - ведь ещё Николай Островский сказал,что жизнь надо прожить так,чтобы не было мучительно стыдно за бесцельно прожитые годы.Ведь сказал?Сказал.Так чего ты мучаешься,чего терзаешься?Живи в своё удовольствие,лишь бы другим твоё удовольствие боком не вышло,и всех делов!
       -Легко тебе говорить,ты вон каждую неделю парней меняешь,а у меня... - и вздохнула так жалобно,так тоскливо,что лучшая подруга не выдержала.
       -Да кто тебе мешает жить так же?
       -Не знаю...Наверно,я сама...
       Одинокая муха,жизнерадостно повжикивая,влетела через открытое окно,сделала облёт комнаты,задумчиво зависла над столом и уселась на недоеденный бутерброд с конской колбасой.Подруги машинально на неё посмотрели и Катя осторожно спугнула муху (бутерброд всё-равно надо будет доесть).
       Верке стало жаль подругу.Она действительно часто меняла парней (ну их,только имена разные,а так одно и тоже - "Позвольте познакомиться","Пойдём в кино на последний ряд?","А у меня родители на дачу уехали!"...Ну их!).А Катя была слишком скромной,слишком старомодной для последнего ряда и родителей на даче.Но подругу надо было спасать от страшной и унизительной жизни старой девы - и Верка ринулась в бой.
       -А знаешь что?Меня сегодня Сёмка в кино приглашал,так я попрошу,чтобы он своего друга взял,есть у него один - не пьющий,не курящий и,по-моему... - тут она замялась и глупо захихикала.Но взяла себя в руки и продолжила. - В-общем,нормальный парень.
       Катя подумала и вздохнула:выбора всё-равно не было.Или торчать одной-одинёшенькой в пустынной комнате с недоеденным бутербродом и мухой?Бр-р...
       Кино Кате понравилось.Называлось оно "Русское поле" и было про любовь (у Кати был редкий дар - видеть только то,что хочется видеть).А парень - не очень.Был он явным занудой (тогда таких ещё не называли "ботаниками") и искренне считал,что все желания девушки ограничиваются мороженым и цветами.А хотелось любви и ещё чего-то такого...
       -Ладно,Катюха,не расстраивайся, - утешала её на следующий день Верка, - я и сама думала,что этот Андрей тот ещё придурок.Что же мне с тобой делать-то? - задумчиво почесала она затылок. - Вот что,старуха,надо тебе напиться!Чтобы комплексы сбросить и вообще расслабиться.А то ты зажатая вся,натуральный ёж в квадрате.А так хлобыстнёшь граммульку - и даже этот долбаный Андрей принцем покажется!
       Катя задумалась.Пьянство,конечно,порок,но одиночество - порок куда страшнее и горше.
       ...Виктору Митрофановичу стукнуло пятьдесят.Причём стукнуло так сильно,что прямо с юбилея его увезли в больницу (а нечего было мешать водку с портвейном,вином,шампанским и коньяком).Он лежал на больничной койке и размышлял о превратностях жизни.Вот вроде всё у него было - и работа начальником профкома со всеми вытекающими последствиями,и жена,и кроме жены,и всё-всё-всё - а вот лежи на дешёвой койке,на серых казённых простынях,в тумбочке пакет от сослуживцев с дежурными апельсинами...Эх,жисть-жестянка!
       За широко распахнутым окном быстро темнело.Дневной зной мягко и вкрадчиво сменился обволакивающим ароматом майской зелени.Где-то,ещё далеко,погромыхивала приближающаяся гроза и воздух,совсем недавно скучно пахнувший бензином и просто пылью,начинал всё сильнее сочиться нежными запахами сирени,цвета акации и молоденьких девушек.
       Война навсегда осталась в памяти Виктора Митрофановича самым ярким,но не самым приятным воспоминанием.Родина-мать позвала - и он пошёл,молодой несмышлёныш,на эту бойню.Вокруг свистели пули,появлялись ямы в земле,обдавая его ошмётками грязи, - а он всё бежал вперёд с казалось бы бессмысленным,но спасшим его "Ура!".Спасшим - для чего?Мать умерла в неурожайном 47-ом с голодухи,отец погиб при добивании сталинградского котла,а сам он,оставшись один,растерялся.Вот вроде он герой,воин-победитель - а работает слесарюгой на заводе,ютится в общаге с такими же горемыками-победителями...Но потом оправился:понял политику партии,вступил в эту самую партию - и пошёл,пошёл,пошёл...А чё - молодым воинам-фронтовикам,да ещё и "партейным" у нас все двери нараспашку да ещё и с ноги открываются!И рос,рос над собой ещё молодой,но уже заматеревший Виктор Митрофанович;и хапал,хапал всё,что лежало не только плохо,но и хорошо,прекрасно понимая,что никто его - героя-фронтовика-коммуниста - не посмеет тронуть.
       Только скучно ему стало со временем жить.Когда всё дозволено и всё есть - считай,нет ничего.Не о чем мечтать,не к чему стремиться...Он завёл себе молоденькую пассию,но и та быстро приелась со своими просьбами-выклянчиваниями.Даже юбилей прошёл скучно и предсказуемо.Разве что больницу он не предвидел.
       За окном раздался девичий смех и быстрый цокот каблуков и Виктор Митрофанович понял,что дневная смена персонала поменялась и снова впал в философское настроение.Всё суета сует и лишь больница вечна...
       За дверью палаты послышались шорох и приглушённый смешок.В дверь тихо постучали,медленно открыли - и показалась взъерошенная голова какой-то медсестры.
       -Виктор Митрофанович,можно к вам?
       Не дождавшись ответа,медсестра вбросила своё тело в палату,осторожно закрыла дверь и весело взглянула на тело на койке.
       -Виктор Митрофанович,у нас тут есть маленькая проблемка, - и сделала осторожный шажок к койке, - у меня есть подруга, - и ещё один шажок, - так она до сих пор ещё...ну,вы меня понимаете? - и ещё шажок, - очень уж она у нас застенчивая и скромная, - и ещё, - так вы ей не поможете? - и оказалась у самой койки.
       Виктор Митрофанович узнал её.Она ему не нравилась:была слишком бесцеремонна и нахальна.К тому же от неё явственно доносился запах дешёвого вина ("Золотая осень",в простонародьи просто "Зося",87 копеек бутылка),а это напомнило ему о неудавшемся юбилее.Он уже собрался отчитать эту наглую девицу,но она приблизила своё раскрасневшееся лицо и умоляюще прошептала:
       -Ну что вам стоит? - и обволокла своими сочными губами его рот.
       Виктор Митрофанович всегда искренне считал,что слово "изнасиловать" применимо только к женщинам,но сейчас с ужасом понял,что ошибался.Когда Веркины губы медленно и как-бы с сожалением оторвались от его,он просительно прошептал:
       -Извините,но у меня ведь парализованы левые конечности...
       -А зачем нам левые или правые конечности? - раздался тихий смешок. - Нам нужна только одна,самая что ни на есть центральная конечность. - И снова жадно впилась в его рот.
       ....За окном в сгустившемся,плотном весеннем воздухе сверкнула молния,чуть позже шухнул-громыхнул гром - а Катя ничего не видела и не слышала в своём монотонном,счастливом движении вверх-вниз.Вот первые,ещё несмелые капли дождя застучали по подоконнику - а неизведанное счастье заставляло её ещё яростнее выдавливать из тела снизу дикое наслаждение;вот резкий порыв ветра заставил вздрогнуть жестянку уличного фонаря напротив окна и жестянка забегала на тонком проводе,и жёлтый,пронзительный свет фонаря забегал,заметался по тёмной комнате,и свет этот,и скрип жестянки,и мощный перестук капель по подоконнику слились в какую-то дикую симфонию,в оргазм света и звука;и всё было первозданно яростно и дико,и не было ни вчера,ни сегодня,ни завтра - лишь сейчас и здесь,и прекрасно,и больно,и нежно,и закушенные губы,и крик,крик,крик...
       ...-Катюха,ты чего? - донеслось из тумана.
       Верка посмотрела на Катю,на тело под ней,зачем-то потрогала его руку,шею и тут же испуганно отдёрнула руку.
       -Катюха,слезай немедленно.Он,кажется,того...умер.Давай-давай,пошли быстрее отсюда,пока никто не видел!
       ...Так был зачат Александр Петрович Никонов.