Historia de un amor

Мы ехали в его  стареньком мерседесе на очередную съемку и между разговорами о погоде  он опустил глаза и достал из бокового кармана в двери духи "Шанель. Аллюр".
- Понюхай.
- Вкусно. Это же Шанель?
- Так пахла моя жена...
В тот момент мне показалось, что у меня под ногами вырезали огромную дырку и я падаю под колеса его Мерса. Я не хотела этого знать, не хотела слышать ТАКИЕ подробности ИХ совместной жизни. Зачем мне это? А главное - за что? В моей жизни есть люди которых я готова слушать часами, сутками, готова поддержать, помочь и спасти, но не этого совершенно чужого для меня человека.

Мой сюжет начинался с закадра  - "Это была любовь с первого взгляда Витольд и Таня познакомились, когда были еще детьми". Вот именно с 13 лет и началась их история. 
Этот закадр я придумала еще, когда впервые услышала историю своего героя. Красивый, стройный, рубашка рвется на груди от того. что каждые два часа белки и протеины, а по будням кроме вокала он еще и кекюсюнкаем развлекался. Такой, молодой Стас Михайлов. Если бы я не была журналистом, то влюбилась бы.
Я вжалась в мягкое сидение и думала как бы зайти в разговор так, чтобы он стал его монологом. Я поставила на место флакон с духами и замерла в странной гримасе. Так происходило, когда я думала.
- Что-то не так? – спросил Витольд.
- Нет… у меня все так…это у тебя совсем все не так…  - Я включила радио на какой-то лирической волне. В этой машине все было на лирике. – Как вы познакомились?
- Мне было 14, ей 13. Я приезжал к бабушке на лето на Украину. Так и познакомились. Гуляли вместе.  – он улыбнулся своей голливудской, и, замер. – я в нее тогда и влюбился.
- Неужели в 14 лет можно влюбиться навсегда?   - в окне проносились улицы и стекал дождь по стеклам. Все как в кино. Все как в лирическом кино. По радио играла «Еще минута и я держу твои ладони, осторожно…». Самое время разрыдаться. Иногда я думаю в какой момент я свернула не на ту дорожку? Почему во мне живет психоаналитик?
- Можно!.. мы тогда с мамой и братом жили в Коломне и уже лет с 17 я стал просить родителей Тани отпустить ее ко мне, но куда же она отпустит дочь? Она же совсем малышка. – Витольд резко повернул за угол старого дома.  – Так ближе,  - сказал он и продолжил рассказ. – И когда Танюхе исполнилось 18 я ее забрал.
- А жили где?
- Сначала  у моей мамы, потом квартиру сняли. Я же работы не боялся. Брался за все. Грузчиком работал, перевозками занимался. Чем я только не занимался… - улыбнулся он и посмотрел своими голубыми на длинную полосу дороги.  – Помню, Танька шубу захотела. А я ей говорю: «Куда ты ее носить будешь?». Она обиделась… я то понимал, что она девочка хочет красиво одеваться, а я что я мог ей дать?
- Купил?
- Купил, конечно! Я тогда диски с машины снимал и продавал. Насобирал денег и купил. Она была очень красивая. Эта шуба ей очень шла. – Витольд остановился у Коломенского Кремля и показал рукой на съемочную группу.
- Пошли, герой! – позвала его я и направилась к режиссеру. – Ярик, можно снять у дома, где они жили одним дублем, а то я тебя знаю…
- Обижаешь… - похлопал крупный мишка по плечу, - снимем.
- Витольдик, смотри! Сейчас будешь идти на камеру и рассказывать. Именно рассказывать. Моих вопросов в кадре не будет, но я тебя буду направлять, ок? – Я встала за камеру, облокатилась на плечо режиссера и стала смотреть картинку в объективе.  – Иди на нас! Ты любил Таню?
- Я очень любил Таню. Я же больше ни с кем не встречался после ее гибели. У меня куча поклонниц, мы приезжаем в разные города и каждый раз девушки приходят ко мне в отель и хотят со мной переспать. Хотят от меня детей. А я не хочу. Мне кроме одной женщины никто не нужен.  – Витольд был похож на Евгения Онегина, такой весь в длинном пальто, в белой, белоснежно белой рубашке, такой белой, как и его улыбка. Иногда он сцеплял ладошки волнуясь, но потом распускал, чтобы никто не видел, что волнуется.
- Знаю, ты песни ей посвящаешь…
- Все песни я пишу для нее. У меня бывает, что мне хочется закрыться, убежать ото всех. Я тогда дома закрываюсь. А когда был год после ее смерти, я пришел в бар, где она работала. Закрылся в вип-комнате. Взял бутылку водки, хотя вообще не пью, я же спортсмен, и всю ночь пил и смотрел нашу свадьбу в записи.
- Плакал?
- Ань, как я могу не плакать…
- Поедемте к тому дому, где она жила после развода.
Мы прыгнули в машину,  я проследила, чтобы моя группа поехала следом. Витольд переключил передачу в Мерсе и  плавно тронулся.
- Ой, как у тебя тут пыльно, - протерла я панель.
- Быть такого не может! – сподхватился Витольд. – У меня всегда чисто.
- Да, ладно! Пыль же не грязь! – попыталась успокоить его я.
- Просто, я люблю, чтобы все идеально было. – он свернул во дворы и мы поехали по проселочной дороге.
-     Зануда, в общем!
Мы приехали к пятиэтажке и он вышел из машины первым.
- Ань, дай нам выставиться. – крикнул Ярик из машины.
 Я махнула рукой и подошла к своему герою, который стоял у дома и смотрел на окна на втором этаже.
- На втором жила? – спросила я, взяв его под руку.
- Ага. Мы когда разъехались, я помог ей найти квартиру и она переехала. Я часто приезжал, то ремонт помочь сделать, то что-нибудь починить.
- Пойдем, сниматься?
Герой подошел на отмеченную режиссером точку и замер.
- Я часто прихожу сюда. У меня же после нее никого не осталось. За год до ее гибели, у меня погиб младший братишка.  – Витольд положил ладонь на лоб и  замер. – У меня даже под сердце татуировка брата…
- Дубль! – закричал режиссер, - у нас брак по звуку!
- Никого дубля! – в ответ крикнула я. Я прекрасно понимала, что второй раз не будет эмоций. Искренних эмоций.
- Нет! Дуль! – Ярик быстрым шагом подошел ко мне, схватил за руку и отвел в сторону. – Мне нужен дубль, там говно!
 - Говно будет, если мы привезем материал, где мальчик мне говорит, что все плохо, как актер Брянского драматического.
- У тебя совесть есть!? – крикнул Ярик.
- А ты работать нормально умеешь?!
Ярик отпустил руку и пошел к Витольду.
- Брат, прости, что  я прошу еще раз тоже самое сказать, но я стараюсь, чтобы материал был хороший. 
- Я понимаю.
У меня складывалось впечатление, что вокруг меня собираются только понимающие люди. Только никто головой не думает, как потом это монтировать. Я злая и сильно злая отошла в сторону, чтобы не попасть в кадр и стала слушать, как Витольд повторяет то, что сказал до этого. Плохо повторяет. Он вспоминает, что говорит. Он не говорит от себя, черт их побери!
- Витольд, как все произошло?
- Был 9 мая. Я помню, она позвонила и попросила приехать. Я не смог, я был у мамы делал ремонт. Но, Таня так настойчиво просила, что я все бросил и приехал. Я приехал тогда к дому, долго смотрел на окна…потом вошел в подъезд. – Витольд повторял движения, которые были в тот вечер. Поднялся к ней на этаж…Прошел в квартиру. Нас туда, сейчас не пустят, конечно. – улыбнулся он и коснулся звонка. Он не смотрел в камеру, а только на входную дверь. – Я вошел в квартиру. Она предложила поесть, я не стал. Она налила чай. Я к нему даже не притронулся. Она что-то говорила, просила вернуться. Я встал со стула и стал собираться домой. Она кричала, просила не уходить. Сказала, что покончит с собой. Но, она так часто это говорила… Но, никогда не делала. Я не остался. В первый раз я не остался.
По левой щеке, которая не попадала в кадр, потекла слеза. Он быстро стер ее и повернулся ко мне.
- Мы можем от сюда уехать?  - спросил Витольд.
Понимая, что в квартиру мы не попадем, а снимать в подъезде не красиво по картинке мы решили уехать.
Я прыгнула на переднее сидение, Витольд уткнулся в стол лицом.
- Эй, с тобой все хорошо? – спросила я и погладила по его кекюсюнкайской косичке. Он помахал головой.
- Поехали кофе попьем? – предложил он.
- У нас световой день уходит, - испугалась я за съемки.
- Не уйдет! – резко сказал он, и мы тронулись с места. – Это не для съемок! Она употребляла какие-то таблетки. Что-то пила. Она осталась дома тогда одна. Звонила мне. У меня даже смс сохранился. Я же до сих пор не могу выкинуть свой старенький телефон только потому, что там сохранились сообщения от нее. Смотри. – он протянул мне телефон.
- Этот абонент звонил вам 9 раз…9 мая 2012 год… - Мурашки побежали по рукам. – Почему ты не можешь ее отпустить?
 - Да, люблю я ее! Я как вспомню какой она была красивой, какой хозяйкой была. Помню .ко мне ребята придут, а она поляну нам накрывала. Знаешь, Ань,  мне часто пишут девчонки -  типа, давай переспим. Это всего лишь секс. А для меня это ненормально, я знаю, что у этих девочек есть мужья. Как можно гулять от своих любимых? Зачем жить, если не любишь? Я Тани никогда не изменял.
- Неужели тебе никто даже не нравится?
- Почему, нравятся, я же мужик, но я не могу с ними спать,  у меня Таня перед глазами.
Витольд остановил машину и мы вошли в здание ЗАГСа.
- Здесь мы расписались, а вот в этом кафе отмечали свадьбу!  - он улыбнулся. – Пойдем за тот столик?!
- Это ваш столик? – я знала, что не ошибусь.
- Да, это наш столик.   – махнул он головой. – два кофе. – махнул он официанту. – Меня же все здесь знают. Я же и с бандитами дружу и с полицией. Пою для них.
- Почему ты не приехал к ней тогда? – осторожно спросила я.
- Хотел ее проучить. Отключил телефон даже. А потом… через два дня я узнал, что ее не стало. Ее подружка с работы позвонила и сказала, что Таня не вышла на работу… Ее нашли дома, она повесилась на веревке в ванной. Полиция говорит .что это была случайность, что она привязала себя, хотела меня напугать, даже дверь открытую оставила входную, думала, что я вернусь… 
-   Она уснула?
- Да, она что-то пила, таблетки какие-то… Мне потом говорили, что у нее опухоль какая-та в голове была, мол она болела сильно и мне не говорила ничего. Поэтому и таблетки пила. В общем, я не знаю.
- Может домой поедем, где вы жили?
Мы приехали домой, где Ярик уже выставил свет. Витольд встал под яркий дедалайт и протянул руку к полке.
- Это ее носочки, я их до сих пор храню. Это мне напоминает Таню. Прошло два года, а я ее не отпускаю. Мне бабушка говорит, чтобы я нашел себе кого-то, правнуков хочет, и я это понимаю, но мне тяжело. Ведь ни одна женщина не будет терпеть мои постоянные походы в тренажерный зал, на кекюсюнкай, мои концерты и поклонниц. Я же мучить никого не хочу, не хочу жизнь портить.
- Если бы ты смог вернуть то 9 мая, ты бы ее вернул обратно?
- Да. Я бы вернул ее. – он опустил глаза и заплакал. Заплакал, как взрослый, сильный мужчина с красными глазами и скупой слезой.
- Прости. – махнув, чтобы выключали камеру я подошла к герою и попросила нас проводить.
- Ты мне только скажи, вы ведь развелись? Почему? – уже стоя у нашего микроавтобуса на котором мы собирались обратно в Москву, мы стояли и курили.
- Ей видимо внимания не хватало…
-Она тебе изменила? – осторожно, но в лоб спросила я.
Витольд поднял свои голубые уставшие глаза и сделав последнюю затяжку сигареты ответил.
- Да, и не раз.
Мы уезжали уже, когда на улице стемнело. Я смотрела на оставшегося у подъезда героя и думала, как сильно он проживает те песни, которые поет.