На спор

- Ань, сними сюжет про  мальчика поющего.
- Что у него интересного?
- Он раньше на стройке работал.
-Молодец. Что еще?
- Еще он повезет тебя на Рублевку.
- Я согласна.
В общем мальчика звали Мухамед. Машина со съемочной группой остановилась у метро Алексеевская и крупный серьезный мужчина прыгнул в машину.
- Аня.
- Мухамед.
- Давно в России?
- 4 года.
- А запел когда?
- всю жизнь пел. У нас в семье так заведено, что петь  - это дело не мужское. Мужчина должен зарабатывать…
Мы остановились у стройки.
- Пошли?!
- Куда?  – спросил Мухмед.
- Покажешь .как правильно кирпичи класть!
Камера остановилась на общем плане.
- Знаю, что когда ты приехал в Москву, работал на стройке?
- Да, работал…
- НеТ, стой! Говори полным ответом, моих вопросов не будет, будет только ответ.
- Ааа… сейчас… - затормозил Мухамед. Он настроился, подумал и начал. – Когда переехал в Москву, то очень плохо говорил по-русски. А куда идти работать человеку, который ничего не понимает и не может объяснить и друзья устроили меня строить дорогу. Ну, вот такие туннели, как здесь. – он повернул голову и указал рукой на стройку.
- Ты строил, а потом запел или пел во время стройки, в какой момент ты свернул не на ту дорожку? – улыбнулась я. Он не улыбался. Серьезная тема.
- Друзья знали, что я хорошо пою, только показать мне было не кому. Знаешь, все что не делается - все к лучшему. Я тогда ногу сломал, упал с двухметровой высоты. Лежал в общежитии. Мне так страшно стало, нам же никто не оплачивал больничные, а мне надо было маме деньги отправлять, я был единственным мужчиной в семье. Отца не стало…давно… Я лежал в холодном общежитии, отопления у нас не было и думал, что мне не кому даже еды принести. И я тогда чтобы спастись пел. Однажды к нам в общагу пришел прораб и  услышал как я пою. А через неделю вернулся и сказал, что  теперь я буду жить в другом месте.
- Ань, флешка закончилась.- прошептал оператор.
- Заканчивай. Едем на Рублевуку. Кстати, Мухамед, что там на Рублевке? – поинтересовалась я.
- Там  теперь мой дом.
- О, может не с того я начала. К черту микрофон и камеру, пойду  на стройку работать! – Мухамед впервые за весь разговор рассмеялся.
Мы сели в машину и продолжили разговор.
- Я тогда познакомился с дядей Сашей. Это очень хороший человек. Очень. Меня тогда привезли к нему домой. У него огромный дом. Представь, захожу, а там все в колонах, ковры, все под старину сделано.
- БОгатО! – я присела рядом с Мухамедом. Интересно же как люди на Рублевку попадают.
- Он попросил спеть. Его любимая Градского песня «Как молоды мы были». Мы с ним иногда вдвоем поем. Он, правда, плохо поет, - рассмеялся Мухамед.  – Он предложил мне работать у него в караоке-баре. Вот тогда я и переехал на Рублевку. Жил сначала у друзей дяди Саши, а потом и сам квартиру себе снял.
- А на музыкальный проект почему пошел?
- Друзья посоветовали. Дядя Саша сказал, что так я стану свободнее.
- Паспорт отдаст что ли? – улыбнулась я.
Мы пересекли границу Россия-Рублевка и оказались среди цветущих садов и огромных домов – моей мечты.
- Вот здесь, Дмитрий Дибров живет, а вон там не доезжая Харатьян.
- Ммм… знаешь, Мухамед, я хочу, чтобы эти люди меня удочерили. Я хочу жить в таком доме!
- А вот здесь останавливайтесь.
Мы подъехали к ресторану, который был окружен охраной.
- Кто-то пообедать приехал, - объяснил Мухамед.
- Класс. То есть пройти мы не можем? – удивилась я. – У нас так в Останкино, когда мой продюсер идет есть, то к ней никто не приближается, от греха подальше.
Мы спустились в полуподвальное помещение, там было закрыто.   Охранник нажал на кнопку увидев нас и впустил в помещение.
- Мы одни что ли здесь? – удивилась я рассматривая все богатство переделанного подвала, который больше напоминал склеп. Дорогой склеп.
- Да, дядя Саша открыл .чтобы мы поснимали без людей, но если нужно…
- Не нужно!
Усадив Мухамеда в кресло он слегка расслабился и продолжил рассказ.
- Когда мы решили, что я пойду на проект, то не сомневались что буду петь. Вообще я очень хочу спеть Градского.
Боковым зрением я увидела, как в помещение кто-то вошел. Мухамед изменился в лице.
- А вообще я очень благодарен своим друзьям…
- А давайте за стол! – крикнул мужчина поодаль меня. Я обернулась и увидела медлительного, невысокого мужчину с невыносимо прожигательным взглядом.
- Дядя Саша, - представился он.
- Аня. Это Леша – наш оператор и Семен – звукооператор.
- Садитесь! – дядя Саша сказал «садитесь» так, что послушаться его было невозможно.
Мы сели за стол, открыли меню…
- За все плачу я! – предупредил дядя Саша.
«Естественно!» - подумала я. Мы со своими зарплатами телевизионщиков максимум на десерт наскребем. Салатик «Капрезе» - 2000. За что 2000? За помидорки и сыр??? У меня бабушка в теплицах помидоры вкуснее выращивает, чем эти за 2000! Может люди не в курсе, что есть помидорки и за 60 рублей за килограмм.
Ну, в общем, не важно! Нас угощали. Мы ели. А мои коллеги еще и пили. Я понимала, что мне надо держать дистанцию герой-журналист, а если еще и выпью, то и потеряю субардинацию с новым другом дядей Сашей. Такой знакомый конечно не лишний, но все же!
В общем, пока мы жевали свои салатики дядя Саша отправил Мухамеда петь. Он пел песни Меркюри пока не захрипело горло. Выпив еще по 120 водочки дядя Саша захотел на спор со своим охранником, чтобы Мухамед пел 10 раз не останавливаясь  Градского. Я, конечно, очень уважительно отношусь к Александру Борисовичу и его песням, но 10 раз подряд! Нет!
- Может поснимаешь! – толкнула я Лешу – оператора.
- Аха. – оторвался он от еды.
- Сиди! – Крикнул дядя Саша, - еще женщина будет командовать.
- Дядь Саш, - обратилась я, - это всего лишь работа и тут уж надо как-то взаимодействовать.
- Ты, Аня, не шути, ты же всего лишь женщина.
Действительно, я всего лишь женщина, а Мухамед всего лишь певец. В общем, живой мне все-таки хотелось выбраться из этого «склепа».
- Ань, пойду-ка я поснимаю! – скомандовал Леша.
- Вот так! – рассмеялся дядя Саша. – Мужчина  - прав всегда.
- А я и не отрицаю, главное, чтобы все шло хорошо.
Пока Леша снимал, я продумывала план отхода из этой тюрьмы. Я понимала, что Мухамед тут тоже на птичьих правах и шутка про паспорт могла быть куда реалистичней, чем я себе представляла.
В «склеп» зашли три больших мужчины, похожих на Уила Смита в «Людях черных» и пошли куда-то в глубь комнаты, в темноту. Дядя Саша медленно встал из кресла и пошел следом за ним.
- Скоро вернусь. Не уходить! – скомандовал он.
Я понимала, что бежать нельзя, далеко не убежим.  В конце концов, не удобно как-то уходить без десерта.
Леша снимал, Мухамед не мог прекратить петь, а я доедала свой ужин. Прошел час. После этого дядя Саша вышел из темноты и махнул рукой. Мухамед положил микрофон на стол и смог попить воды.
- Ань, мне кажется, эти боги жизни нас от сюда не выпустят. – прошептал Семен.
- Не сикай, прорвемся! – пальчики на ногах немели, голос пропадал и в общем, чего таить, было ужасно страшно.
Дядя Саша сел напротив и снова посмотрел на меня.
- Дядь Саша, спасибо вам за хороший прием, но нам уже пора. – пыталась ускользнуть я.
- А выпить? – указал он мне на бокал с шампанским.
- У нас в семье женщины не пьют, - улыбнулась я.  – мужчины не разрешают.
- Язва. – усмехнулся дядь Саша. Он протер лоб от пота и продолжил, - если бы ты приехала ко мне лет 15 назад, то просто так бы не уехала.
- Ой, я тогда маленькая была… - попыталась отшутиться я, понимая к чему клонит человек из 90-ых.
-  Эх… - выдохнул мужчина. – сняла хорошо?
- Этой мои лучшие съемки, - ответила я, пытаясь не терять голос, чтобы не показать как страшно.
Мимо прошли медленно «люди в черном» и испарились у входа. Мельком я увидела, что на улице  стемнело.
- В общем, дядь Саш, у вас хорошо, но в Телецентре монтажка протаивает.  – улыбнулась я толкнув по коленке Лешу стала собираться.
- Постой… - дядя Саша указал мне на мое место, - вот скажи, чего ты боишься?
- Что у меня по звуку сюжет не склеится. – я смотрела в его черные-черные глаза, боясь отвести их.
- Молодец!  - заопладировал мне дядя Саша, - никогда ничего не бойся.  – он пожал мне руку и указал на выход.
Пока мы выходили я видела, как дядя Саша махнул рукой Мухамеду и тот снова запел. На спор.