Соня Джелли - Глава 14

      Узнав, что наступило тринадцатое июня, Фрэнк не сильно расстроился. Он уже твердо усвоил, что существует нечто, что, хотя и временно, но приводит жизнь в порядок. Оставалось только обнаружить это нечто и заставить его работать непрерывно. В первую очередь Фрэнк хотел удостовериться, что размолвка с Джессикой осталась в будущем, и с этой целью он набрал ее номер.
      – Джессика, я очень соскучился и хотел бы встретиться, - искренне проговорил он в трубку.
      – Алло, кто это?
      – Джессика, это я, Фрэнк.
      – Простите, но я вас не знаю.
      Фрэнк вздрогнул. «Все-таки она на меня обиделась. Но как это возможно?» Благодаря перевернутому вверх ногами миру, он имел право надеяться, что непонимание, имевшее место при их последнем разговоре, должно было исчезнуть, стереться из памяти.
      – Ты обиделась на меня? – упавшим голосом спросил Фрэнк.
      – Как я могу на вас обидеться, если я вас не знаю? И кто дал вам номер моего мобильного?
      – Джессика, ты сама мне его дала. Но что значат твои слова? Мое сердце разрывается! Ну, поспорили мы – с кем не бывает. Зачем же рубить с плеча?
      – Простите, как вы сказали, вас зовут?
      – Фрэнк! Фрэнк!
      – А фамилия?
      – Джессика…
      – Я просто подумала, что вы могли быть клиентом нашего агентства. Вы не совершали каких-либо сделок с недвижимостью в ближайшем прошлом?
      – Да, то есть нет. Разве что в ближайшем будущем...
      Фрэнк совсем сник и не отдавал отчета в своих словах.
      – Очень интересно, - заметила Джессика. – В любом случае, если вы захотите продать или купить дом, я готова оказать вам всяческое содействие.
      Было ясно, что Джессика намеревается закончить разговор, и Фрэнк ничего не мог противопоставить этому ее желанию.
      – Спасибо, я буду иметь это в виду, - совсем тихо сказал Фрэнк.
      Он был сбит с толку. Он не понимал, почему Джессика так поступила с ним. Все складывалось очень скверно, и этот новый поворот в его судьбе мог оказаться роковым. Без Джессики он уже слабо представлял свою жизнь. За время их знакомства они настолько сблизились, что… Стоп! Фрэнк все понял. Они познакомились с Джессикой на морской прогулке в июле, а сегодня тринадцатое июня. Теперь реакция Джессики на него уже не кажется такой необъяснимой, просто на данный момент он и Джессика чужие друг другу люди, и ничего не изменится в их отношениях в лучшую сторону, пока Фрэнк не решит свою проблему кардинальным образом.
      Сколько Фрэнк ни бил кулаками по стене, сколько ни пинал ее, легче ему не становилось. Обессиленный, он опустился в кресло и, обхватив руками голову, затих. Какое-то время он провел в такой позе, никак не реагируя на внешнее окружение. Когда же оцепенение стало проходить, и Фрэнк постепенно стал восстанавливать свою способность думать, первым делом он решил сосредоточиться на анализе двух частных случаев, когда у него все было так, как и у других. В глубокой задумчивости Фрэнк встал и подошел к окну. По улице прогуливалась чета Найтингейлов. Вильям что-то увлеченно рассказывал супруге, иногда показывая на дом Фрэнка. Фрэнк настоятельно порекомендовал себе не отвлекаться и отправился на кухню заглянуть в холодильник. Там было пусто. «Первый раз время наладилось, когда я летал на воздушном шаре. Второй раз время наладилось, когда я гостил у профессора Стэнли». Открыв в шкаф, Фрэнк обнаружил несколько пакетов с супами. Он выбрал тот, который, судя по надписи, должен был пахнуть грибами. В ожидании, когда закипит вода, Фрэнк сделал открытие, которое, как это всегда бывает, оказалось гениально простым по сути. «Как я раньше не догадался! Время восстанавливало привычное течение всякий раз, когда я не ночевал дома!» От охватившего его волнения Фрэнк потерял интерес к еде, но довел процесс до конца, потому что понял, что сегодняшний день должен стать решающим в его судьбе, и физические силы вовсе не будут лишними.
      Терзаясь вопросом, что нужно сделать, чтобы проверить свою гипотезу, Фрэнк стал обходить все помещения дома. «Должно же быть в этом доме  что-то необычное, если тут происходят такие странные вещи». Еще в детстве Фрэнку довелось прочесть несколько романов, полных мистики. Впоследствии, правда, он стал довольно скептически относиться к этому жанру, но это не помешало ему в такой ответственный момент вспомнить, что в домах с чудесами, как правило, имеются потаенные помещения. Чтобы обнаружить замурованную дверь, Фрэнк потратил почти три часа, тщательно простукивая все стены ложкой, которой ел суп. Чего-либо необычного найти не удалось, и Фрэнк уже был готов бросить это, как он понял, бесполезное занятие. Но при повторном обследовании части стены в непосредственной близости от камина Фрэнку показалось, что звук от ударов ложкой несколько иной, чем где-либо еще на этой стене. Возбуждение Фрэнка достигло апогея, когда выяснилось, что подозрительная область еще и слегка возвышается над уровнем стены. Смущал относительно маленький размер области – десять на десять дюймов, не более. На дверь, через которую мог бы пройти человек, это не было похоже, но Фрэнка уже ничто не могло остановить, и он без сожаления стал ковырять стену. Некоторое время спустя, на помощь были призваны утюг, ударами которого Фрэнк нарушал целостность стены, и нож, который использовался для окончательно расчистки «тайны». Когда нож первый раз высек искру, Фрэнк догадался, что достиг чего-то металлического. Металлической оказалась маленькая дверка. Когда дверка была очищена от покрова полностью, Фрэнк догадался, что перед ним сейф, открыть который будет не просто – прорезь замка предполагала наличие ключа.
      Облокотившись на стену, Фрэнк перебирал возможные варианты содержимого сейфа. «Там будет лежать записка с описанием того, что мне надо делать», - подумал Фрэнк. Но наиболее реалистичной ему казалась версия о спрятанных в стене богатствах. Это несколько уводило Фрэнка в сторону от его главной проблемы, но желание до конца понять, с чем он имеет дело, побудило Фрэнка поискать способ вскрытия сейфа. Взяв нож, Фрэнк попробовал поддеть его лезвием дверку. Лезвие со звоном сломалось, и Фрэнк от обиды хватил сейф со всей силы утюгом. Проиграв неизвестную Фрэнку торжественную мелодию, сейф открылся. Не до конца осознав, что он близок к цели, Фрэнк с опаской заглянул внутрь. Рядом с дверцей ничего не было, но сейф был глубоким, и это позволяло надеяться, что там, в абсолютной темноте лежит как минимум один бриллиант. Засучив рукав, Фрэнк стал осторожно продвигать руку вглубь сейфа, не встречая на своем пути ничего, кроме гладких стенок. Наконец пальцы нащупали какой-то продолговатый предмет. «Бриллиант!» - прошептал Фрэнк и быстро извлек предмет наружу. Оказалось, что он держит в руках деревянную шкатулку, инкрустированную дешевым цветным стеклом. Шкатулка также нуждалась в ключе, но Фрэнк уже знал, что следует делать в таких случаях. Утюг не оставил шкатулке никаких шансов, и она разлетелась на несколько своих деревянных частей. На полу вместо бриллианта остался лежать свернутый листок бумаги. «Карта местности, где зарыты сокровища!»
      Фрэнк редко давал волю своим чувствам в такой форме, но он не смог поступить иначе, когда узнал, что некий Джозеф Пикстон решил в свое время, видимо исключительно из добрых побуждений, пожелать благополучия и душевного равновесия любому, кто будет проживать в этом доме. Именно это и содержалось в пожелтевшей записке. Говорить о душевном равновесии Фрэнка было неуместно. Он был зол и на не оправдавшего ожиданий Джозефа Пикстона, и на себя, потратившего столько времени на бредовую идею. Засунув записку вместе с остатками шкатулки поглубже в сейф, Фрэнк только сейчас ужаснулся, сколько беспорядка он привнес в гостиную. Он заставил себя собрать весь вековой мусор и поместил его по соседству с посланием Джозефа Пикстона, а по-прежнему зияющую дыру в стене решил впоследствии закрыть какой-нибудь картиной.
      «Чем больше вариантов я откину, тем ближе к истине я окажусь», - успокаивал себя Фрэнк, выходя из дома. Перейдя на противоположную сторону улицы, он постарался взглянуть на свой дом с большим пристрастием, чем даже тогда, когда он его покупал. Дом был действительно старым, построенным в девятнадцатом веке, но хорошее содержание и уместный косметический ремонт предшественников сделали его хорошо приспособленным к современной жизни, и как Фрэнк ни старался, ему не удавалось обнаружить ничего такого, что могло бы быть истолковано в пользу его гипотезы. Дом как дом.
      В этот момент кто-то кашлянул за спиной Фрэнка. Фрэнк обязательно удивился, если бы приблизившимся человеком оказался не Вильям, но удивляться не пришлось.
      – Простите, я что-то раньше не видел вас здесь, - поинтересовался Вильям.
      – Вы здесь живете? – отчего-то и все еще в задумчивости спросил Фрэнк.
      – Да, и довольно давно.
      – А я только что переехал сюда.
      – О! Так вы наш новый сосед. Очень приятно. Вильям. Вильям Найтингейл.
      – Фрэнк.
      – Этот дом давно пустовал. Наконец-то у дома появился новый хозяин.
      – Простите, Вильям, - ухватился за мысль Фрэнк, - а что вам известно о последнем владельце?
      – У кого же вы тогда его приобрели? – проявил осторожность Вильям.
      – У мистера Лоутона, но через посредника.
      – Да, - согласился Вильям, - мистер Лоутон владел домом лет двадцать, но редко бывал здесь. Насколько мне известно, по большей части он жил в Австралии.
      – В Австралии, - повторил в задумчивости Фрэнк. – А вам не доводилось с ним общаться?
      На лице Вильяма появилась снисходительная улыбка, и Фрэнк понял, что не существует и не существовало в округе души, с которой бы Вильяму не доводилось общаться.
      – Я имею в виду, - попытался уточнить Фрэнк, - не говорил ли мистер Лоутон о причине, по которой он решил продать этот дом? Быть может, что-то не устраивало его.
      – К моему сожалению, мистер Лоутон избегал близкого общения, поэтому я не могу ответить вам ничего определенного по этому поводу. А почему вы об этом спрашиваете? Вы обнаружили какой-то скрытый дефект?
      Вильям оказался достаточно проницательным, но Фрэнк не был готов поделиться с ним своими подозрениями.
      – Вовсе нет. Все хорошо. Был рад с вами познакомиться.
      Садясь в машину, Фрэнк не переставал думать о том, почему Лоутон продал дом. Но вряд ли ему когда-либо удастся связаться с ним напрямую, а обсуждать вопрос с третьими лицами в данной ситуации бесполезно. Есть предположение, что дом заколдован, и Лоутон попал в такую же переделку, что и он, Фрэнк. «Нет, все не то. Вильям сказал, что Лоутон двадцать лет владел домом, и если бы его постигло то же несчастье, что и меня, он продал бы его гораздо раньше. С другой стороны, Лоутон редко появлялся здесь. Почему? Чтобы не молодеть? Тогда почему все-таки он так долго не избавлялся от этого дома?»
      Ответа не находилось, и Фрэнк постарался вспомнить, куда и зачем он едет. Оказалось, что не важно, куда, и не важно, зачем, лишь бы не ночевать дома. Это должен быть решающий эксперимент, от результата которого будет зависеть будущее Фрэнка. Если быть более точным, эксперимент должен ответить на вопрос, будет ли вообще у Фрэнка будущее.
      Судя по дорожным указателям, Фрэнк двигался в сторону Бебингтона, что не противоречило генеральному замыслу. Поняв, что смысл эксперимента состоит не в том, чтобы уехать подальше от дома, а в том, чтобы просто уехать из дома, Фрэнк остановился у первого же встреченного им отеля. Выйдя из машины и окинув взглядом уютное здание с вывеской «Джакарта Хаус», Фрэнк удовлетворенно заметил: «Пойдет».
      – Как долго вы планируете оставаться у нас? – поинтересовался служащий отеля за стойкой.
      – В лучшем случае до завтра.
      – А в худшем?
      – До мая.
      – До мая?! Почти год? О, простите, это я так. Надеюсь, вы приятно проведете время.
      Фрэнк сказал, что он тоже надеется, потому что не мог сказать иначе. На самом деле сомнения одолевали его сущность, но Фрэнк стоически пытался их подавить. «Время покажет», - мысленно изрек он.
      – Хотел бы обратить ваше внимание, - вновь заговорил служащий, - на местные достопримечательности.
      – Да? И что вы порекомендуете?
      – Во-первых, Нью Брайтон. Это всего в двух милях отсюда. У нас называют его мини Блэкпул.
      – О!
      – Во-вторых, Ливерпуль – город знаменитых Битлз. Каких-то три мили – совсем рядом. В-третьих, если вы хотите посетить стену эпохи римлян, то вам надо в Честер.
      – А далеко ли до Честера? – поддержал разговор Фрэнк.
      – Семь миль, не более.
      – Спасибо, я подумаю.
      Фрэнк поднялся в номер, полюбовался действительно красивым видом, открывающимся из окна, и упал на кровать. «Что дальше?» - рассуждал он, созерцая потолок. Действительно, только сейчас он подумал на тему о том, что ему надо делать и чего от этих действий следует ожидать. До которого часа он должен отсутствовать дома? Надо отдать Фрэнку должное, ибо он, основательно рассудив, понял, что именно полночь является определяющим моментом. Именно тогда происходит смена суток. Поэтому, если сразу после полуночи окажется, что наступил следующий день, то Фрэнк может праздновать успех. Если же нет… Такой вариант был неприемлем, и Фрэнк категорически отказывался прорабатывать его детально.
      Поместив руку между собой и потолком, Фрэнк глянул на часы и понял, что до объявления результатов эксперимента остается еще довольно долго, и поэтому перед ним стоит задача скрасить ожидание, по крайней мере, сделать его не столь мучительным.
      – Извините, а есть ли, что посмотреть в непосредственной близости? – спросил Фрэнк при выходе из отеля.
      – Да, конечно! – с готовностью подхватил идею служащий за стойкой, но потом несколько умерил энтузиазм. – Здесь неподалеку прямо в том направлении есть развалины старого замка.
      – Развалины? – недоуменно спросил Фрэнк.
      – Да, и они популярны среди любителей острых ощущений.
      – А среди таких как я?
      Служащий смерил Фрэнка взглядом, пытаясь понять, к какой категории следует отнести нового клиента. Затруднившись с решением, он несколько замялся.
      – Понимаете, это на любителя, - промолвил служащий и сделал вид, что у него очень много работы.
      Фрэнк вышел на улицу. Летнее солнце припекало, и потребовалось переместиться в тень нескольких растущих напротив отеля тучных деревьев, чтобы в комфортных условиях принять решение относительно дальнейших действий. Пожилые леди играли на лужайке в боулинг, и Фрэнк в течение некоторого времени неосознанно наблюдал за их действиями. Никто не требовал от него отдать предпочтение какой-либо из игравших, поэтому Фрэнк был свободен для мыслительного процесса. «Что он имел в виду, говоря об острых ощущениях?» - задал себе вопрос Фрэнк. Предположительно, способность задавать самому себе вопросы, является необходимым признаком творческой личности. Необходимым, но не достаточным. Личность, являющаяся творческой в полной мере, должна еще уметь на эти вопросы отвечать. Фрэнк не догадывался о столь строгих критериях, но слова об острых ощущениях истолковал как намек на нечто очень нестандартное, а значит, исключительно привлекательное. Представив идею с посещением разрушенного замка именно в таком свете, Фрэнк начал нетерпеливо ерзать на скамейке. С одной стороны, он несомненно ратовал за чистоту эксперимента. Это означало, что ему следует дожидаться полуночи, не отвлекаясь на прочее, что в конечном итоге не позволило бы однозначно трактовать полученные результаты. С другой стороны, профессиональное чутье репортера подсказывало, что, не посетив развалины, он может упустить какую-либо сенсацию. Взвесив оба предложения, Фрэнк посчитал эксперимент важнее сенсации и остался сидеть. Игроки тем временем перестали катать шары и разошлись. Фрэнк откровенно заскучал и провел в таком состоянии почти час. Когда же вынужденная бездеятельность стала просто невыносима, в голову вновь пришла мысль о разрушенном замке. «Чей это замок? Почему он разрушен? Почему его не восстанавливают?» Фрэнк продолжал бы вопрошать и далее, но в какой-то момент понял, что будет лучше, если он сам отправится на поиски истины. Без сожаления расставшись с удобной скамейкой, Фрэнк бодрым шагом направился в направлении, ранее указанном ему служащим отеля. Идти пришлось долго, и по мере того, как он все дальше продвигался вперед по пересеченной местности без какого-либо видимого результата, он все больше и больше начинал верить, что скорее достигнет стены римлян в Честере, чем старого замка. Чтобы проверить, не сбился ли он с пути, Фрэнк поинтересовался у одиноко бредущего навстречу мужчины, где искать развалины.
      – Когда поднимитесь на тот пригорок, они и предстанут вашему взору, - с некоторой задержкой ответил тот.
      Упомянутая задержка была вызвана необходимостью присмотреться к Фрэнку. Это показалась странным, но Фрэнк учтиво поблагодарил путника и стал взбираться на пригорок. Уже будучи наверху, Фрэнк оглянулся и заметил, что мужчина по-прежнему стоял на месте, где они разминулись, и пристально смотрел ему вслед. «Чудной какой-то», - подумал Фрэнк и посмотрел вперед. В небольшой заросшей кустарником и низкорослыми деревьями котловине Фрэнк увидел свидетельства присутствия здесь человека. Человек был тут очень давно, так как свидетельства едва возвышались над землей и по большей части были дополнительно скрыты от глаз любопытных пышной растительностью. Не стоит говорить, что под свидетельствами следовало понимать остатки стен какого-то грандиозного строения. «Замок», - догадался Фрэнк и стал спускаться вниз, по пути сомневаясь в своем выводе, так всегда считал, что замки принято строить на возвышенности. Дотошно обследовав на большом пространстве камни, которые, как надо полагать, были свидетелями давно минувших событий, Фрэнк не обнаружил ничего экстремального. Подбирая наиболее корректные слова, он сочинял то, что скажет по возвращении автору идеи посетить это место. Для того чтобы выказать всю степень постигшего его разочарования, Фрэнк пнул ближайший камень. Камень странным образом легко поддался и наклонился. Используя все свои физические силы, а они увеличились пропорционально злости, Фрэнк повалил камень на землю. Падая, камень несколько откатился от насиженного места, позволив Фрэнку увидеть то, что до последнего времени было надежно скрыто. Что-то вроде узкого входа в подземелье располагалось прямо перед Фрэнком. Нет, входом это назвать было нельзя, так как ни одно человеческое тело не смогло бы протиснуться в это отверстие. Да, именно отверстие. Любопытство заставило Фрэнка подойти поближе. Наклонившись и заглянув внутрь, Фрэнк увидел небольшую часть кладки. Все остальное скрывала темнота, так как размер отверстия не позволял солнечному свету существенно проникнуть внутрь. «Да, уж», - произнес Фрэнк, выпрямляясь. Он вновь оглядел все вокруг и, не обнаружив ничего достойного своего внимания, от безысходности ковырнул носком ботинка край грунта, окаймляющего отверстие.
      В следующий момент он почувствовал, что земля в буквальном смысле уходит у него из-под ног, и он начинает стремительно проваливаться. От неожиданности Фрэнк не был в состоянии предпринять что-либо, и в итоге, пролетев футов пятнадцать, благополучно ощутил себя лежащим на каменном полу. Благополучно, потому что при падении удалось существенно не повредить себя, и по-прежнему оставалась способность двигать руками и ногами и, что самое главное, соображать. Последнее было наиболее важным, так как, сколько ни двигай руками и ногами, подняться по отвесной стене было невозможно. То, что стена была отвесной, стало видно в предзакатном, но еще обильном свете, хлынувшем через многократно увеличившееся отверстие. То, что по ней не взобраться, Фрэнк понял сразу и поэтому лежал на полу, даже не делая попытки встать. «Да, уж», - второй раз за последнюю минуту промолвил Фрэнк. – «Полный экстрим». Попытавшись подняться, Фрэнк почувствовал головокружение и тупую боль в затылке. Еще одно движение, и все поплыло перед его глазами. Ощущая неладное, Фрэнк успел вновь опуститься на пол, после чего потерял сознание.
      Пробыв в таком состоянии ровно столько, чтобы солнце успело опуститься за горизонт довольно основательно, Фрэнк открыл глаза. Сделал это он скорее по привычке, потому что надобности в таком поступке не было никакой – вокруг была абсолютная темнота. С большой осторожностью Фрэнк подполз к стене и сел, опираясь спиной на злополучную кладку. Он помнил, что с ним случилось, и очень сожалел, что не остался в отеле. Посмотрев на часы, Фрэнк не только не узнал текущее время, но и не увидел часов вовсе. Было от чего впасть в отчаяние. Но закаленный Фрэнк не собирался этого делать и принял первое пришедшее в голову решение. Он будет ждать рассвета, который позволит разглядеть стену. Быть может, удастся найти способ подняться наверх. Все бы хорошо, но в таком случае Фрэнку предстоят довольно большие тяготы. Сидеть на холодном полу, прислонившись к холодной и от чего-то сырой стене в течение длительного времени представлялось непереносимым испытанием. Фрэнк встал и, слегка покачиваясь и держась за стену, двинулся вперед. Этому поступку не было объяснения. Фрэнк вовсе не собирался искать другой выход из этой западни – он просто встал и пошел, полагая, что, развернувшись, он всегда вернется в исходную точку. Идти пришлось медленно, постоянно пробуя ногой путь, так как время от времени на полу попадались огромные камни, запнувшись о которые, можно было свернуть себе шею. Воздух в подземелье был застоявшимся и по мере движения Фрэнка свежее не становился. Это означало, что выхода по близости не было, и Фрэнк, поняв это, повернул обратно. По замыслу он должен был упереться в стену, возле которой сначала лежал, а потом и сидел, но Фрэнк шел и шел, а стена так и не встречалась. Внезапно Фрэнк вздрогнул и остановился. Он понял, что заблудился, но ему все еще хотелось думать, что он ошибается. Он даже попытался более тщательно ощупывать стену, обращая внимание на все нюансы ее рельефа. Оказалось, что стена делает еле различимые повороты, которые уводят по каким-то замысловатым коридорам. Стало ясно, что Фрэнк уже давно блуждает по лабиринту. Фрэнк запаниковал. Выразилось это в диком вопле, который вырвался из глубины его истерзанной души. Звук, похожий на хлопанье крыльев, побудил Фрэнка приостановить безадресные жалобы по поводу своей судьбы. «Птицы!» - догадался Фрэнк. – «Значит выход рядом». Вероятно, Фрэнк вспугнул своими криками большую стаю, так как хлопанье крыльев стало настолько интенсивным, что даже воздух вокруг пришел в движение. Постепенно все стихло. «Улетели», - решил Фрэнк и стал с удвоенной энергией искать выход. Время шло, точнее сказать, Фрэнк догадывался, что время шло, но его поиски по-прежнему были безуспешными. Фрэнк был готов закричать снова, но тут его внимание было привлечено звуком, который в этом каземате ему доводилось слышать впервые. Кто-то приближался издалека, причем шаги очень напоминали цокот копыт. В голову ничего не приходило, и на всякий случай Фрэнк постарался слиться со стеной. В полной мере это ему не удалось, и Фрэнк с нарастающим страхом стал ожидать встречи с источником звука. Чтобы прохожий поравнялся с Фрэнком, потребовалось значительное время, и это позволило оценить масштабы сооружения. Звуки стихи, и Фрэнк понял, что он находится с незнакомцем почти в полном контакте. Дополнительным доказательством было явственно ощущаемое жаркое дыхание.
      – Простите, вы кто? – пролепетал Фрэнк.
      Ответа не последовало, а вместо этого странный тип стал усиленно принюхиваться, по крайней мере, именно так Фрэнк истолковал вновь услышанные звуки. «Что ему надо?» - лихорадочно соображал Фрэнк. – «Зачем он нюхает? Впрочем, как еще в полной темноте понять, с кем имеешь дело. Но, раз он так приспособился, выходит, что давно здесь. Выходит, отсюда выбраться невозможно! Меня постигнет та же судьба!»
      – Простите, отсюда можно выбраться?
      Ответ поразил Фрэнка. Вернее, форма ответа поразила Фрэнка, потому что незнакомец явным образом прохрюкал. «Бедняга потерял рассудок! Должно быть, то же самое ожидает меня». Желая пожать руку товарищу по несчастью, Фрэнк наткнулся на что-то теплое и мокрое, вдобавок круглое и с двумя отверстиями. «Это же рыло! Свинья! Он превратился в свинью! Как низко он пал!» Как бы в подтверждение незнакомец прохрюкал снова, после чего потерся о Фрэнка боком. В этот момент Фрэнк ощутил нехарактерный для свиней густой шерстяной покров. «Кабан!». Зная, что кабану ничего не стоит распотрошить его с помощью своих клыков, Фрэнк в ужасе взвыл. Кабан испугался и с визгом бросился наутек.
      Фрэнк еще не успел прийти в себя, когда за его спиной послышалось легкое покашливание. «Вернулся. Он от меня так просто не отстанет».
      – Рад приветствовать вас, дорогой странник, - начал неизвестный слегка хрипловатым голосом.
      – Кто вы? И почему в таком обличии? – дрожащим голосом спросил Фрэнк.
      – Откуда вам известно, какое у меня обличие? Или вы обладаете способностью видеть в темноте?
      – Вы покрыты шерстью. У вас большой пятак.
      – С чего вдруг?
      – Я попробовал вас на ощупь. К тому же вы неоднократно хрюкали.
      – Все понял.
      – Завидую, потому что я в отличие от вас ничего не понимаю.
      – Я понял, что вы столкнулись с кабаном. Он частенько сюда наведывается.
      Фрэнк догадался, что на этот раз он имеет дело уже с человеком, но на всякий случай обернулся и осторожно протянул руки навстречу голосу. Незнакомец не сопротивлялся тактильному анализу.
      – Хорошо, - сказал Фрэнк, убедившись, что перед ним не кабан. – У меня к вам лишь один вопрос: как отсюда выбраться?
      – А как вы сюда попали?
      Фрэнк подумал и через силу решил быть терпимым к любым бестактным высказываниям.
      – Я провалился в дыру.
      – Понятно, - произнес незнакомец и замолчал.
      – Эй, - осторожно позвал Фрэнк, боясь вновь остаться в одиночестве.
      – Я не знаю, где находится выход, - заявил незнакомец.
      – Тоже провалились в дыру?
      – Нет, я зашел в отверстие в стене фундамента.
      – И?
      – И заблудился.
      Наступила тишина, изредка нарушаемая свистом крыльев пролетавших птиц.
      – А птицы, как они сюда залетают? – вскричал Фрэнк.
      – Это не птицы, это летучие мыши. Они живут здесь.
      Эти слова заставили Фрэнка поежится, так как ему не удалось припомнить ни одной увлекательной истории с участием летучих мышах.
      – А кабан?
      – Это для меня загадка. Возможно, он тут живет.
      Фрэнк сел на пол. «Все очень скверно», - подумалось ему. – И этот попутчик тоже не внушает мне доверия».
      – И как давно вы здесь?
      – Почти неделю, - сообщил незнакомец, присаживаясь рядом.
      «И судя по всему, он не горит желанием отсюда выбраться».
      – Полагаю, что недостаток освещения позволяет вам воспринимать меня как человека весьма недалекого, - не удержался Фрэнк.
      – Отчего же?
      – Да оттого, что вы несете полнейшую чушь! Посудите сами. Вы приходите сюда добровольно, находитесь здесь уже неделю, и не слишком заметно ваше желание покинуть это чертово место.
      Незнакомец не ответил.
      – Что же вы молчите? Я прав?
      – Отчасти.
      – С этого места подробнее, пожалуйста.
      После некоторой паузы незнакомец заговорил доверительным тоном.
      – Видите ли, я оказался в трудном положении. Да, простите, что не представился. Зовут меня Генри. Думаю, что вам можно доверять. Могу ли я вам доверять всецело?
      – Вне всякого сомнения, - заверил Фрэнк, еще не понимая, к чему это клятвоприношение.
      – Благодарю вас. Все дело в том, что я увлекаюсь историей. Вот. В течение двух последних лет все свободное от работы время я проводил в библиотеках и архивах. Причем не только у нас.
      – Что вы имеете в виду?
      – Я посетил далекую землю, лишь узким проливом отделенную от Аляски. Народная молва утверждает, что часть местных жителей однажды приняла решение переселиться в места с более умеренным климатом. Путешествуя по арктическому океану, они прибыли сюда.
      – Вы это серьезно?
      – Более чем. Доказательства будут позже. К сожалению переселенцам пришлось вступить в затяжной конфликт с римлянами. Надо сказать, что северным людям удалось одержать ряд значительных побед и заставить римлян платить дань, что и стало источником их несметного богатства.
      – Что было потом?
      – Римляне не захотели смириться с создавшимся положением и продолжили нападения на северян, отчего последние решили временно вернуться на историческую родину. И вернулись, прихватив лишь небольшую часть богатств. Основную же часть они схоронили здесь, намереваясь когда-нибудь вернуться сюда снова. Будучи на их исторической родине, я скопировал на кальку карту, высеченную на камне, возвышающемся посреди тундры. Карта, по словам старожилов, содержит указания на место, где следует искать клад.
      – И вы его нашли здесь?
      – Вы правы, - тихо согласился Генри. – Для этого мне пришлось изучить криптографические приемы.
      «У него не все в порядке с головой. Он придумал эту сказку на ходу. Почему я должен ему верить?»
      – Почему я должен вам верить?
      – Я же сказал, что нашел этот клад.
      – Где же он?
      Воцарилась тишина. «Не хочет показать место. Или никакого клада нет и в помине».
      – Я уже сказал вам, что оказался в трудном положении. Мне не под силу вынести клад наружу. Я тут подумал и решил предложить вам пять процентов за помощь.
      – Пятьдесят, - инстинктивно возразил Фрэнк.
      – Позвольте…
      – Хорошо, сорок.
      – Пятнадцать.
      – Тридцать пять.
      – Двадцать.
      – Тридцать.
      – Двадцать девять.
      – Не годится, - отрезал Фрэнк и поднялся.
      – Уговорили, пусть будет тридцать, - согласился Генри и тоже поднялся. – Приступим?
      Фрэнк принял предложение приступить, для чего от него на первых порах требовалось следовать за Генри. Договорились, что Генри будет ступать нарочито громко, чтобы Фрэнк не сбился с пути. Сам же Генри ориентировался хотя и на ощупь, но достаточно свободно. Было видно, что он досконально изучил все подступы к кладу. Через некоторое время Генри остановился.
      – Это здесь, - сказал он. – Видите сундук?
      – Нет, не вижу.
      – Я имел в виду сказать, чтобы вы присели и попытались нащупать сундук.
      Фрэнк присел и стал двигать руками перед собой пока не наткнулся на что-то твердое. Это был металлический ящик внушительных размеров.
      – Где у него замок? – спросил Фрэнк.
      – Мне пока не удалось его обнаружить. Могу предположить, что он еще не показался, ведь я еще не докопал до основания сундука.
      – Вы хотите сказать, что он до сих пор погружен в землю?
      – Да.
      – Вы хотите сказать, что мне надо продолжить раскопки?
      – Это было бы разумно. Вот лопатка.
      Фрэнк взял из рук Генри лопатку и с непонятным для самого себя энтузиазмом стал окапывать сундук. Это было нелегким занятием, так как грунт был чрезвычайно твердым и поддавался с трудом. Судя по звукам, раздававшимся напротив, Генри занимался тем же. Прошло немало времени, но Фрэнк не мог похвастаться достигнутыми результатами - углубление, сделанное им, едва достигало двух дюймов.
      – Генри, как вы думаете, который час?
      – Если бы мой фонарик не исчерпал запас батареи, я смог бы ответить на ваш вопрос.
      – А спичек у вас нет?
      – Кончились.
      – Кстати, а питаетесь вы чем? Неужели летучими мышами?
      – К счастью я взял полный рюкзак еды. Половина еще осталась. Хотите перекусить?
      – Спасибо, пока повременю.
      – К вопросу о времени. Если у вас есть мобильный телефон, вы могли бы посветить мне на часы.
      Идея была проста и гениальна одновременно. Фрэнк согласился с выводом, что при падении в подземелье он крепко ударился, раз такая простая мысль до сих пор не пришла ему в голову. С нетерпением он стал ощупывать свои карманы и, найдя, поднес телефон к часам Генри. Тусклый свет едва выхватил из темноты циферблат часов, но все же позволил определить текущее время. Часы показывали без четверти три ночи. Но не это произвело впечатление на Фрэнка. На часах Генри в отличие от его собственных отображалась дата. Фрэнк увидел число четырнадцать. Рядом значился июнь. То же самое читалось и на дисплее телефона. Это был триумф человеческой мысли, и Фрэнк бурно возликовал, что побудило Генри поинтересоваться причиной этой неуместной на его взгляд радости. Вспомнив о Генри, Фрэнк направил на него свет своего телефона и чуть ни ахнул, увидев знакомые очки, которые запомнились ему не меньше, чем их владелец.
      – Профессор Стэнли был бы удивлен вашей трактовкой проблемы перемещения во времени, да и в пространстве тоже. Или я ошибаюсь, Генри?
      Произнесенные Фрэнком слова произвели глубочайшее впечатление на Генри.
      – Кто вы? – дрожащим голосом проговорил он.
      Фрэнк позволил себе не спешить с ответом.
      – Кто же вы?
      – Помните тех двух кроликов, что вы посадили в камеру для проведения эксперимента?
      – П-помню.
      – В таком случае вы должны также помнить, что у кроликов появилось потомство, - понесло Фрэнка. - Помните?
      – П-помню.
      – Вы обратили внимание на то, как скоро оно появилось, но не удосужились проследить его дальнейшую судьбу. Не удосужились?
      – Нет.
      – Что нет?
      – Не удосужился.
      – Так вот, я один из них.
      – Простите, один из кого?
      – Полагаю, что в данной ситуации это уже не имеет значения.
      Генри находится в полном смятении. Он нервно продолжал ковырять землю, но делал это скорее машинально, нежели осознано. Внимание Фрэнка переключилось на сундук. Это был металлический предмет без каких-либо признаков запора. Фрэнк слегка ударил лопаткой по верхней поверхности. «Такой звук исходит от цельного предмета, не имеющего полости, - рассудил Фрэнк. – Это значит, что здесь ловить нечего». Только он собрался «обрадовать» таким открытием Генри, как тот опередил:
      – Советую не тратить батарею зря, иначе не сможете воспользоваться телефоном по его прямому назначению.
      «Этот Генри временами просто гений. Позвони я в отель сразу, быть может, мне не пришлось бы заниматься этими бестолковыми раскопками», - подумал Фрэнк и продолжил свою мысль вслух:
      – Знаете, Генри, я решил уступить вам мою законную долю в нашем предприятии совершенно безвозмездно.
      – Как! Вы бросаете дело в тот момент, когда мы так близки к успеху? Это же несметные богатства!
      Фрэнк был в благодушном настроении и не хотел грубить.
      – Советую диверсифицировать ваши ставки, Генри, - заметил он. – К тому же, помните, что мы в ответственности за тех, кого приручили.
      Генри понял, что речь вновь зашла о кроликах, и подавленно замолчал.
      – «Джакарта Хаус», полагаю… Очень кстати… Да, я узнал ваш голос… Фрэнк Бэйли… По вашей милости я сижу под развалинами… Под теми, куда вы меня послали… Да, под замком, будь он неладен… Да, настала пора меня отсюда вытащить… Это было бы актом величайшего гуманизма с вашей стороны…Да, и могло бы сделать последствия не столь грустными… У вас в распоряжении полчаса, не больше… Я тоже надеюсь… Все.
      – Предлагаю выбираться вместе, - предложил Фрэнк Генри по окончании телефонного разговора.
      – Я, пожалуй, останусь, - твердо ответил тот. – Я чувствую ответственность и необходимость искупления.
      – Это хорошо. Не забудьте только, что профессор Стэнли не любит длительного отсутствия аспирантов.
      Фрэнк был спокоен за Генри. Он видел его у профессора Стэнли в следующем месяце, а это значит, что Генри выберется отсюда непременно. Минут через двадцать Фрэнку послышался собачий лай.
      – Ну, я пошел, - сказал Фрэнк и включил бледный свет телефона, чтобы не запнуться.
      – Пожалуйста, не говорите, что я здесь, - пробормотал Генри.
      – Советую не задерживаться здесь долго, - совсем серьезно сказал Фрэнк и тронулся навстречу приближающемуся лаю.
      Фрэнк пытался внимательно смотреть под ноги, упустив из виду, что опасность может подстерегать и сверху в виде всевозможных нависающих конструкций. Одна из них больно ударила Фрэнка по лбу, после чего спасатели обнаружили его, лежащего без чувств. Пришел Фрэнк в себя сразу после того, как нашедший его пес начал лизать ему нос.
      – Дышит?
      – Дышит.
      – Слава богу.
      Фрэнк открыл глаза. Вокруг было светло от многочисленных фонариков – их держали несколько обступивших его мужчин.
      – Очнулся!
      – Как вы себя чувствуете, мистер Бэйли? – спросил служащий отеля.
      – Если я выберусь отсюда, будет еще лучше. Где мой телефон?
      – Вот, возьмите. И ложитесь на носилки.
      – К черту носилки!
      – Это невозможно, вы должны лечь на носилки. Я несу за вас ответственность.
      «Еще бы!» - подумал Фрэнк, но на носилки лег. Пес не дал тронуться спасателям, продолжая сдержанно рычать в темноту.
      – Вета, что такое? – спросил один из спасателей.
      – Там кто-то есть! – послышалось предположение.
      – Там только летучие мыши, - вставил Фрэнк.
      – Понятно. Вета не любит мышей, а летучих, полагаю, тем более, - заметил спасатель. – Вета, идем.
      Вета неохотно заняла место впереди колонны, несущей носилки с Фрэнком.
      Уже около отеля служащий, которого почему-то тоже звали Генри, поинтересовался:
      – Вас прямо в номер, мистер Бэйли?
      – Нет, я покидаю ваш отель, - возразил Фрэнк, вставая с носилок, - где стоянка?
      – Это невозможно! – вскричал Генри. – Во-первых, вам требуется врач, потому что у вас разбит лоб, а, во-вторых, вы собирались остаться у нас до мая.
      – Я сказал, что это в худшем случае, - сказал Фрэнк и погладил песика в знак признательности.
      – Да, но, что может быть хуже, чем то, что произошло с вами?
      – Я всем доволен.
      – В таком случае, вы не видите оснований для предъявления претензии?
      Генри просиял, и Фрэнк не стал омрачать его радость.
      – Не вижу, - снисходительно подтвердил он. – Кстати, что вам известно о поселениях здесь выходцев из далекой земли, лишь узким проливом отделенной от Аляски?
      Генри с тревогой посмотрел на Фрэнка.
      – Вы уверены, мистер Бэйли, что будете в состоянии вести машину?
      Фрэнк в сердцах сплюнул и побрел на стоянку.
      Добравшись до дома, Фрэнк решил, что настала пора подвести итоги, но ссадина на лбу отвлекала от дельных мыслей. Промыв рану, Фрэнк изловчился и наложил бинт на голову. «Так мужественно я еще никогда не выглядел», - подумал Фрэнк, рассматривая свое отражение в зеркале.
      За окном уже рассвело, но в холодильнике было пусто, и Фрэнк вновь покинул дом в надежде, что ресторане он определенно сможет отвести душу. Вильям Найтингейл очень расстроился, узнав, что Фрэнк, летая на дельтаплане, столкнулся с орлом.
      – Будьте осторожны следующий раз, Фрэнк, эти орлы так и норовят нарушить правила полетов.
      – Вы в этом уверены? – недоверчиво поинтересовался Фрэнк.
      Вильям только улыбнулся, давая понять, что вопрос обсуждению не подлежит.
      Сидя в «Санкт-Петербурге» и не отказывая себе ни в чем, Фрэнк еще раз констатировал, что его эксперимент удался. «Я встретил полночь вне дома, и время не сбилось. Решение найдено – я должен переселиться в другое место. Но, куда? И что это даст? Мне все придется начать сначала. Я даже с Джессикой не знаком. Я буду вынужден попробовать познакомиться с ней, то есть, сделать то, что в свое время произошло само собой. Пусть так. Я не могу ее потерять. А что делать с домом? Надо переехать. Нет. Скоро деньги за матч века закончатся. Вождь, конечно, был щедр, но бесконечно жить на призовой фонд мне не удастся. Придется продать дом. Надо обратиться в агентство. О! Я обращусь к Джессике! Прямо сейчас».
      Оглядев зал в поисках ответа на вопрос правильно ли он поступает, и не найдя его, Фрэнк набрал номер Джессики.
      – Добрый день, Джессика.
      – Здравствуйте, чем я могу вам помочь.
      – В свое время я интересовался вопросом продажи дома, и вы дали мне свой номер. Ведь Биркенхед входит в сферу ваших интересов, не так ли?
      – Да, разумеется. Правильно, что вы обратились ко мне, и я готова вам помочь. Как, вы сказали, вас зовут?
      – Фрэнк. Да, Фрэнк.
      – Фрэнк…
      – Фрэнк Бэйли.
      – Мистер Бэйли, скажите ваш адрес, а также время, когда к вам можно подъехать. Я должна оценить…
      – Да, конечно, - ухватился за мысль Фрэнк, - надо обязательно подъехать и обязательно оценить.
      – Так, куда и когда?
      – У меня идея. Дело в том, что я хотел бы продать дом по возможности скорее. Исходя из этого, я готов заехать за вами, чтобы вы, не теряя времени, оценили все в подробностях.
      – Вообще-то это несколько противоречит нашим правилам…
      Было видно, что Джессика проявляет осторожность, и Фрэнк ее понимал. С замиранием сердца он ожидал окончательного ответа.
      – Но, если вам это необходимо срочно…
      – Да-да, срочно.
      – Хорошо, я согласна.
      – Благодарю вас, я буду через пятнадцать минут.
      Некоторое время спустя, Фрэнк уже входил в агентство. Джессику, сидевшую за столом в углу помещения, он заметил сразу и направился прямиком к ней.
      – Простите, я вам недавно звонил.
      – Мистер Бэйли?
      – Он самый. Вы готовы осмотреть мой дом?
      – Да, конечно. Поедемте.
      Джессика привела в порядок лежавшие на столе бумаги, что-то сказала коллеге, что Фрэнк не расслышал, и встала из-за стола. Фрэнк закусил губу от бессильной злости на обстоятельства. Спускаясь по ступенькам на тротуар, Фрэнк, как показалось Джессике, необыкновенно галантно подал ей руку. На этом, однако, находчивость Фрэнка приблизилась к своему пределу, и до самого дома он не проронил ни слова, не зная, как начать разговор наиболее естественным образом. Джессика не заметила терзаний Фрэнка вовсе, но, поняв, что тот очень серьезный человек, не стала зря терять время и сделала несколько телефонных звонков своим клиентам.
      Остановившись возле дома, Фрэнк моментально выскочил из машины, обогнул ее и открыл дверь для Джессики.
      – Благодарю вас, мистер Бэйли.
      – Я не принимаю такое обращение, - огорошил Джессику Фрэнк.
      – Простите, что вы имеете в виду, мистер Бэйли?
      Джессике не был понятен этот поворот событий до такой степени, что она выглядела несколько растерянной.
      – Прошу вас называть меня Фрэнком, просто Фрэнком.
      – А, - облегченно вздохнула Джессика. – Ну, если вы настаиваете…
      – Я настаиваю. Взамен прошу вашего разрешения звать вас Джессикой.
      – Хорошо, - улыбнулась Джессика.
      Фрэнк был неподдельно счастлив и показал на свой дом.
      – Вот этот дом я и хочу продать.
      Джессика уже достаточно освоилась с профессией риэлтера, что бы сходу понять, что ей придется продать достаточно дорогой дом. Дом, несомненно, был старый, но хорошо сохранился, благодаря, по всей видимости, не одному поколению рачительных хозяев.
      – Мы можем оглядеть его изнутри? – поинтересовалась Джессика.
      – Разумеется! Прошу вас, - засуетился Фрэнк, пропуская Джессику вперед.
      Обходя дом и делая пометки в своем блокноте, Джессика сделала вывод, что Фрэнк живет один, потому что дому явно не хватало женской опеки.
      – Я могу сделать несколько снимков интерьера? Вы знаете, покупатель легче решается на первый контакт, если к тому времени уже представляет некоторые детали.
      – Э-э, - протянул Фрэнк в нерешительности.
      Он никак не хотел, чтобы в кадр попали элементы его холостяцкого быта.
      – Конечно, это на ваше усмотрение, мистер Бэйли…
      – Фрэнк.
      – Простите?
      – Фрэнк. Мы договорились, что мероприятие по продаже дома пройдет гладко, если вы будете называть меня Фрэнком.
      – Ах, да. Конечно, это на ваше усмотрение, Фрэнк, но я бы рекомендовала.
      – Видите ли, Джессика…
      – Думаю, мне удастся снять интерьер, абстрагируясь от индивидуальных черт хозяина.
      – Ну, разве что так, - согласился Фрэнк.
      – Так, сколько же у вас спален, Фрэнк? – спросила в заключение Джессика.
      – Пять, то есть три. Те две скорее походят на детские.
      Джессика не поняла последнее утверждение.
      – И сколько вы просите? – спросила Джессика, присаживаясь в кресло перед журнальным столиком.
      – Пусть будет девятьсот.
      – Ровно?
      – Ну, пусть будет восемьсот девяносто девять.
      – Фрэнк, мне представляется, что цена несколько завышена. Как вы смотрите, чтобы воспользоваться услугами профессионального оценщика?
      – Отрицательно. Я смотрю на это отрицательно. И еще одно. Я решил удвоить ваши комиссионные. Нет, утроить комиссионные.
      Глаза Джессики широко раскрылись.
      – Вы шутите, мистер Бэйли?
      – Ничуть, я готов подписать договор прямо сейчас, если вы продолжите называть меня Фрэнком.
      – Но, Фрэнк…
      – Вы принимаете мое предложение, Джессика?
      Джессика невольно вновь глянула на повязку на голове Фрэнка. Она обратила на нее внимание еще в агентстве, но не придала этому факту большого значения. Сейчас же в виду сделанного ей предложения эта повязка воспринималась уже во вполне определенном свете.
      – О, Фрэнк, у вас на повязке выступила кровь. Где вы так поранились?
      Фрэнк не понял тонкого маневра Джессики.
      – Ничего страшного, просто я вчера спускался с друзьями-спелеологами в пещеру и в темноте налетел на сталактит.
      «Все-таки он ударился головой», - нашла подтверждение своим подозрениям Джессика. – И что теперь мне с ним делать? Предложение заманчиво, но очень странное. К тому же трудно будет найти покупателя при такой цене. А если он не в своем уме и впоследствии захочет оспорить соглашение? Этого мне только не хватало».
      Джессика была поставлена в затруднительное положение. Что-то ей подсказывало, что ситуация уникальна, и ей необходимо принять единственно верное решение. Единственно верным ей представлялось решение отказаться от предложения, и Джессика… согласилась.
      – Хорошо, Фрэнк. Проблема может быть только в назначенной вами цене, но мы попробуем. Вот контракт. Я вписываю комиссионные, предложенные вами. Вы готовы подписать?
      Фрэнк подписал. То, что он не удосужился прочитать документ, уже не удивило Джессику, и она встала.
      – Благодарю вас, что вы прибегли к моим услугам. Надеюсь, вы будете довольны моей работой.
      – Я уже…
      – Простите?
      – Уже доволен.
      Джессика пожала плечами.
      – Не могли бы вы подбросить меня до центра? – спросила она, направляясь к выходу.
      – Нет, я отвезу вас прямо в агентство, - возразил Фрэнк, но потом передумал: - Нет, я не отвезу вас прямо в агентство. Предлагаю посетить ресторан, чтобы отметить заключение контракта.
      Джессика вздохнула.
      – Вы же торопитесь продать дом, - дипломатично заметила она.
      – Да, но…
      – В таком случае до агентства, если можно.
      – Хорошо, - вынужден был согласиться Фрэнк.
      В дороге он снова молчал, и Джессика посчитала неуважением с ее стороны поддерживать это молчание – как ни как, а комиссионные были очень щедрыми.
      – Могу я задать вам вопрос, Фрэнк?
      – Конечно, Джессика.
      – Извините, если вторгаюсь в сокровенное. Тогда просто не отвечайте.
      – Ничего, вы можете задать любой вопрос.
      – Я обратила внимание, что ваш дом не очень корреспондирует с вашим семейным положением. Иными словами, мне кажется, вы покупали его не для себя.
      «Я покупал его и для себя, и для тебя», - с горечью подумалось Фрэнку.
      – Скорее всего, вы решили вложить ваши средства в недвижимость. Вы правы, это достаточно доходное вложение – индекс цен на недвижимость с учетом инфляции в среднем по стране за последние двадцать лет вырос вдвое.
      – Да.
      – Простите, что вы сказали?
      – Думаю, вы правы.
      – Спасибо. Тогда зачем продавать дом так рано? Вряд ли вам удастся на этом заработать.
      Хотя Фрэнк и позволил задавать любые вопросы, на этот он не имел вариантов ответа.
      – Простите, Фрэнк. Я проявила бестактность, - поспешила извиниться Джессика, почувствовав неудобную паузу.
      – Ничего страшного, Джессика. Ваше предположение достаточно далеко от истины - этот дом я покупал именно себе. Точнее, для своей будущей семьи. А моя невеста…
      – О, Фрэнк, я поняла, у вас горе. Простите меня, ради всего святого. Я не должна была…
      Джессика замолчала. Замолчал и Фрэнк, не зная, следует ли ему продолжать объяснения. При расставании перед входом в агентство Джессика пообещала позвонить завтра. Фрэнк нежно пожал ей руку и, не оборачиваясь, вернулся к машине.
      Расставание обернулось подавленностью. Фрэнк клял себя за нерасторопность. Прояви он смекалки хоть на йоту вместо того, чтобы летать на воздушном шаре, они бы с Джессикой были бы еще знакомы, пускай и на ранней стадии. А сейчас они чужие, и не похоже, что он произвел на нее положительное впечатление. Дорога к дому, который предстояло продать, была пыткой, и каждая ее миля являлась свидетельством крушения его надежд. Фрэнк почувствовал, что не может сосредоточиться на дороге, и понял, что засыпает. После бессонной ночи под развалинами это было естественно. «Интересно, откопал этот вундеркинд Генри сокровища или нет?» - подумал Фрэнк и прибавил газу прямо напротив своего дома к большому удивлению Вильяма Найтингейла. «Мне нельзя сегодня домой», - мысленно объяснил ему свой поступок Фрэнк. – «Если, я засну дома и просплю всю ночь, завтра мне не дождаться звонка от Джессики». Фрэнк нашел ближайший к дому отель, поднялся в номер и уснул, едва его голова коснулась подушки.
      Пройдя на свое рабочее место, Джессика села на стул, достала контракт с новым клиентом и сделала вид, что углубилась в его изучение. На самом деле она думала о Фрэнке и искренне сожалела, что разбередила его раны. Она не была готова объявить себе, что составила всестороннее впечатление о новом знакомом, но уже находила его хоть и нескладным, но милым и интересным человеком. В его доме она видела множество книг, и, судя по названиям и авторам, это были серьезные книги. Он несколько угловат, и, вероятно, это объясняет, почему он до сих пор один. «Как, должно быть, ему больно из-за его несостоявшейся свадьбы. Что же случилось с его невестой? Я его понимаю - он хочет все забыть, продав дом, и я должна ему помочь. Я откажусь от повышенных комиссионных. В такой ситуации я поступила бы непорядочно, приняв их». В этот день все отмечали неестественную печаль Джессики.
      С утра, узнав, что время движется в нужном ему направлении, Фрэнк спустился вниз в приподнятом настроении. Хозяйка отеля миссис Спрейк предоставила в его распоряжение завтрак, после чего настроение Фрэнка достигла апогея. Сегодня ему должна позвонить Джессика, и это было прекрасно. Кроме того, она может сообщить новости относительно поиска покупателя его дома. Поведав миссис Спрейк о наличии у него комплемента в ее адрес и приведя ее этим в некоторое смущение, Фрэнк покинул отель. На выходе его поджидал Вильям Найтингейл, что выглядело вполне естественно.
      – Доброе утро, Вильям. Что вы здесь делаете?
      – Нет, что вы здесь делаете, Фрэнк? Кроме того, я не вполне уверен, что утро доброе.
      Фрэнк уже привык к Вильяму и к его иногда непосредственным воззрениям на вещи.
      – А в чем дело, Вильям?
      – Еще вчера я слышал, что в городе видели мистера Лоутона. Известно ли вам, Фрэнк, что я не доверяю слухам?
      Фрэнк подтвердил, что ему это хорошо известно.
      – Именно поэтому, я и не стал вчера рассказывать вам  об этой новости.
      – Что же изменилось сегодня? – рассеянно спросил Фрэнк.
      – Все! Все кардинально изменилось – я сам лично встретился с ним.
      – С кем?
      – С мистером Лоутоном.
      – Вильям, напомните, пожалуйста, чем знаменит мистер Лоутон.
      – Вы сейчас сами догадаетесь. Он сегодня пытался попасть в ваш дом, выкрикивая немыслимые инсинуации. Он назвал вас разбойником. Вернее, он кричал, что тот, кто захватил его дом, самый что ни на есть настоящий разбойник.
      Фрэнк стал серее самой серой тучи. Похоже, что это тот Лоутон, у которого он в свое время купил дом. Если заглянуть в календарь, то станет понятно, что в данный момент домом владеет Лоутон. Он приехал из Австралии и пытался зайти в свой дом, но не смог, так как Фрэнк поменял не только замок, но и дверь в придачу. Фрэнк заскрипел зубами. Лоутона понять можно, но что делать ему? Если он лишится дома, он лишится всего, так как уплаченные за него деньги спрашивать будет не с кого. Не с Лоутона же. Этот и не догадывается, что надумает избавиться от дома в будущем. В создавшемся положении Фрэнк решил занять бескомпромиссную позицию – это его дом.
      – Где он сейчас, Вильям?
      – Мистер Лоутон?
      – Да. Где он сейчас?
      – Стоит перед вашим домом и призывает покарать разбойника.
      Фрэнк вздрогнул – конфликт с правоохранительными органами никак не входил в его планы.
      – Спасибо, Вильям, за предупреждение. Я еду туда.
      – Я с вами.
      Дорога заняла минут десять. Этого было достаточно, чтобы Вильям поинтересовался о том, почему Фрэнк предпочитает проводить время в отеле, а не дома, и Фрэнк догадался, что Лоутону удалось заронить сомнение в сознание Вильяма.
      – Я входил в образ. Это необходимо мне для написания моей нового романа, - пояснил Фрэнк.
      – Вы писатель, Фрэнк? - с неподдельным восхищением воскликнул Вильям.
      – Да, - скромно заметил Фрэнк.
      Еще издали он заметил группу людей, стоящую перед его домом. Фрэнк остановил машину, и они с Вильямом продолжили путь пешком. Приближаясь, Фрэнк все более отчетливо слышал угрозы в адрес «беспардонного разбойника». Их произносил мужчина лет пятидесяти пяти. Фрэнк никогда раньше не видел Лоутона – сделка происходила через его представителя, но он сразу догадался, кто перед ним. Дальнейшее показало, что он не ошибся.
      – Простите, а что здесь происходит? – подчеркнуто вежливо задал вопрос Фрэнк.
      – Все очень просто - налицо неприкрытый разбой. Стоит отлучиться из дома, как падешь жертвой коварного и беззастенчивого разбойника.
      У Фрэнка не было абсолютно никакого плана действия, и он стоял в нерешительности, не зная, что предпринять.
      – Видно, что мистер Лоутон чрезвычайно зол, - тихо заметил Вильям.
      – А кто эти благодарные слушатели? – спросил его Фрэнк, разглядывая внимающих оратору человек десять исключительно почтенного возраста.
      – Я полагаю, что все они непримиримые борцы с несправедливостью.
      Действие выглядело достаточно комично, но последствия для него, Фрэнка, могли быть весьма печальные. Лоутон продолжал заводить толпу, и она отвечала ему взаимопониманием, что выражалось в одобрительном гуле, раздававшемся всякий раз, как Лоутон в очередной раз распинал «отличающегося своей беспрецедентной низостью разбойника».
      – Простите, - не удержался Фрэнк, - а вы то кем будете, чтобы клеветать на честного человека.
      Высказывание явно диссонировало с царящим на митинге настроением, и все обратили свой взор на Фрэнка. Лоутон замешкался, но спустя некоторое время его вновь прорвало:
      – Я Джордж Лоутон! Не верите? Спросите у любого из здесь присутствующих, и любой из здесь присутствующих вам скажет, что я и есть тот самый Джордж Лоутон, который подвергся самому грязному разбою. Разбойник покусился на святая святых – частную собственность. Он захватил мой дом, и я, его законный владелец, не имею возможности в него попасть. О каком честном человеке вы тогда говорите? Это же настоящий разбойник! Он заслуживает сурового наказания.
      Толпа одобрительно загудела.
      – Вы что же, - обратился Лоутон непосредственно к Фрэнку, - поддерживаете действия этого разбойника?
      – А вы собственно о ком? – с деланным спокойствием спросил Фрэнк.
      – Об этом разбойнике!
      – А именно?
      Один из сопереживающих подошел к Лоутону и что-то прошептал ему на ухо.
      – Некто Бэйли вошел в конфликт с законом, выгнав меня из дома, - продолжил Лоутон. - Известен вам такой разбойник?
      Настал критический момент, чтобы заявить свои права на честное имя.
      – Я Фрэнк Бэйли. Владею этим домом на законных основаниях. Дом был приобретен мною у некоего Лоутона. Не знаю для чего, но этот мистер вводит всех вас в заблуждение, попросту говоря, врет.
      Толпа ахнула. Вильям одобрительно крякнул. Лоутон замолчал. Фрэнк перехватил у него инициативу и оказался не менее убедителен.
      – А чем докажите? – наконец нашелся Лоутон.
      С видом, полным достоинства, Фрэнк приблизился к входной двери и, достав из кармана ключ, отпер ее. Лоутон поспешил проникнуть в дом вслед за Фрэнком, но тот захлопнул дверь прямо перед носом Лоутона. Найдя копию документа, подтверждающего законность сделки, и обнаружив на ней подпись Лоутона, Фрэнк несколько успокоился. «Пусть попробует опровергнуть». Предполагая, что Лоутон все еще стоит за дверью, Фрэнк раскрыл ее ударом ноги.
      – Прошу прощения, - сказал он лежащему на земле Лоутону.
      Внимание страждущих справедливости было приковано к бумаге, которая белела в руках Фрэнка.
      – Я полагаю, что все мы собрались здесь, чтобы установить истину, ибо нет ничего выше в этом мире, чем истина, - начал Фрэнк.
      – Да, да, - послышались голоса, - мы хотим знать истину.
      – Прекрасно. Как вы считаете, если продавец ставит подпись на документе, означает это, что он согласен на сделку?
      – Означает, означает.
      – Прекрасно. Если этим продавцом является некто мистер Лоутон, означает это, что мистер Лоутон согласен на сделку?
      – Да, означает.
      – Прекрасно. А теперь прошу вас убедиться, что на документе стоит подпись мистера Лоутона.
      С этими словами Фрэнк передал бумагу Вильяму. Все затихли. Вильям, приспособив на носу очки, стал внимательно изучать документ.
      – Я заявляю, что, судя по всем имеющимся атрибутам, сделка по продаже дома мистером Лоутоном мистеру Бэйли не вызывает никаких сомнений, - наконец заключил он. - Подпись мистера Лоутона здесь имеется.
      – Браво, Вильям, - взял слово Фрэнк. – А теперь пусть каждый убедиться в правоте моих слов.
      Лист бумаги стал поочередно переходить из рук в руки, и каждый ознакомившийся с ним счел своим долгом дать моральную оценку действиям Лоутона. Сам Лоутон, до сих пор так и не поднявшийся на ноги, выглядел жалко – акция, устроенная им, обернулась против него самого.
      – Не верю! – вдруг дико закричал он, и, проворно вскочив, бросился к митингующим.
      Лоутону удалось выхватить бумагу из чьих-то не очень цепких рук, и он лихорадочно пытался понять смысл написанного.
      – Не ваша ли подпись там стоит, мистер Лоутон? – снисходительно поинтересовался Фрэнк.
      Лоутон тупо молчал и уже готов был признать свое поражение, но внезапно расхохотался.
      – Ха-ха-ха! Еще никому не удавалось провести Джорджа Лоутона!
      – Выражайтесь яснее, мистер Лоутон, - сурово заметил Вильям.
      – Ха-ха! Куда ж еще яснее? Мошенничество видно невооруженным глазом. Этот мистер Бэйли всех нас держит за идиотов.
      Никто из присутствующих не считал себя идиотом, и поэтому слова Лоутона задели каждого. Это стало заметно по недовольному гулу «присяжных». Фрэнк по-прежнему был спокоен, подозревая Лоутона либо в блефе, либо в помешательстве из-за его непрекращающегося смеха.
      – Ха-ха! Мошенник Бэйли хочет сказать, что я продал ему дом в будущем году. Грубая фальшивка! Ха-ха!
      Бумага проделала обратный путь и, когда она достигла Вильяма, толпа смотрела на Фрэнка с явно выраженным отвращением.
      – Что это, Фрэнк? – тихо спросил Вильям, вникнув в то, о чем говорил Лоутон. – Как это может быть?
      Объяснять что-либо и кому-либо из толпившихся было бесполезно, и Фрэнк, развернувшись на ватных ногах, вернулся в дом. Удостоверившись, что дверь заперта, он сел прямо на пол. Что-нибудь глупее создавшейся ситуации придумать было трудно. Сейчас, когда он наметил реальные шаги по возвращению к нормальной жизни, все начинается рушиться вновь. Ему грозит потеря дома, правда, не грозит потеря крыши над головой, ибо какое-то время придется пожить в тюрьме – уж Лоутон постарается. Выйдя из тюрьмы, он станет нищим, если за это время не напишет мемуары. «Это конец», - прошептал Фрэнк.
      – Фрэнк, - позвал кто-то за дверью.
      «Вильям», - горько усмехнулся Фрэнк. – «Он был молодцом. Но что я могу ему сказать. Нормальный человек не поймет те бредни, если мне вздумается попытаться объясниться».
      – Фрэнк, вы слышите меня?
      – Да, Вильям.
      – Мистер Лоутон собирается идти в полицию.
      «Это логично. А что ему остается? Формально он прав. А что мне остается? Совершенно верно – дожидаться полицию».
      – Фрэнк, может, не стоит усугублять ситуацию? Может, стоит сознаться во всем?
      – Нет, Вильям, я никого не обманывал. Произошла чудовищная ошибка. Мне не в чем сознаваться. Я чист перед совестью и богом. Прощайте, Вильям.
      Не дожидаясь ответа, Фрэнк встал и отправился к лестнице. Наверху, стоя у открытого окна, Фрэнк имел возможность слышать все, что говорил внизу Лоутон. А поскольку кроме слов «разбойник» и «мошенник» говорить ему было нечего, то он в основном и ограничился выкрикиванием этих слов. Бедняга Вильям пытался убеждать о наличии какой-то чудовищной ошибки, но его реплики не пользовались успехом.
      «Это конец», - вновь прошептал Фрэнк и упал на кровать. Пребывание в таком нервном перенапряжении истощило его силы, и он мгновенно забылся болезненным сном, который продлился неестественно долго. Выйти из такого состояния ему помог телефонный звонок, раздавшийся из кармана брюк. Абсолютно безучастно Фрэнк ответил:
      – Алло.
      – Фрэнк, добрый день, это Джессика. У меня хорошие для вас новости.
      – Джессика! – воскликнул Фрэнк, тотчас же подскочив с кровати. – Я так рад!
      – Да, есть первый пожелавший посмотреть ваш дом.
      На улице раздавался какой-то шум, мешавший ему говорить, и Фрэнк подошел к окну. Увидев Лоутона и дирижируемый им хор, Фрэнк потускнел.
      – Он спрашивает, можно ли подъехать сегодня.
      – Джессика, спасибо вам…
      – Что же мне ответить ему?
      – Сегодня? Боюсь, сегодня не получится…
      – Вы заняты сегодня?
      – Да, то есть нет… Я… я простыл.
      – Какая жалость. Хорошо, я попрошу его подождать. Выздоравливайте поскорее. Пока.
      – Пока…
      Звонок, которого он так ждал, принес боль и разочарование. «А что я мог ей сказать? Пусть приезжает и посмотрит на этот театр? Кстати, а где же он?» Выглянув из окна, Фрэнк увидел пустую улицу. «Пронесло», - облегченно вздохнул он. – «Надолго ли?»
      Как маятник, выведенный из состояния равновесия, Фрэнк стал совершать периодические перемещения от стены к стене. Когда же ему стало ясно, что это занятие малопродуктивно, он вновь подошел к окну и с удивлением заметил, что день уверенно приближается к своему логическому концу. Чтобы убедиться, что Лоутон оставил его в покое, а не прячется у стены, Фрэнк поднял створку окна и высунул голову наружу. На улице не было никого, даже Вильяма. Данное обстоятельство вопреки всему вдруг привело Фрэнка в полное замешательство. Он не знал, что ему делать. Хотя подобное состояние в последнее время стало для него привычным, а сам Фрэнк успел смириться с тем, что все его решения и поступки являются интуитивными, и ни о какой логике речь идти не могла, на сей раз ситуация не допускала поверхностного подхода. Он должен осознанно принять план действий и принять его… - Фрэнк посмотрел на часы - …в течение четырех часов. Почему четырех? Да потому, что затем последует смена суток, и в зависимости от того, где он встретит полночь, течение его жизни может принять тот или иной поворот. По правде говоря, любое из возможных продолжений имело как плюсы, так и минусы, и Фрэнку оставалось лишь определиться, в каком случае баланс последствий был бы для него положительным или, по крайней мере, менее отрицательным.
      Если он останется дома, то проблема с Лоутоном уйдет в будущее,  так как Лоутон вновь окажется в Австралии. Чем не решение? А тем, что с таким трудом выстроенный мост в отношениях с Джессикой также окажется в будущем. Если же, наоборот, он проведет ночь где-либо вне дома, он рискует этого дома никогда не увидеть, так как не исключено, что коварный Лоутон может предпринять очередную атаку именно ночью. Вот и все условия задачи. Фрэнк вернул свою голову обратно в комнату и, выпрямившись, устремил свой глубоко печальный взор ввысь, как если бы ни потолка, ни крыши над ним не было. Медленно шевеля губами, он шепотом произносил клятвы одна за другой и просил о снисхождении. Если бы некто с очень богатым воображением безмерно напрягся, он бы, возможно, понял, что Фрэнк обещает меньше фантазировать при общении с согражданами, меньше пить пиво, а еще меньше водки, любить животных в целом и индивидуально, отрицательно относиться к оккультистам и совсем не летать на воздушных шарах. И все это всего лишь в обмен на возврат к тихому и последовательному течению жизни. Трудно сказать, понял ли тот, кому эти клятвы адресовались, суть дела, и, если понял, решил ли он, что Фрэнк заслуживает участия, но в определенный момент слух Фрэнка уловил звук тормозов. «Началось!» - насторожился Фрэнк, наложив мораторий на свои обещания.
      Осторожно подкравшись к окну, он с опаской глянул вниз. Не было ни Лоутона, ни Вильяма. Вместо них перед его дверью стояла Джессика и пыталась всеми доступными средствами дать понять обитателю дома, что ее необходимо впустить. Фрэнк даже со всей своей художественной фантазией никак не мог предположить о возможности такого поворота дела и долго втягивал голову в комнату, поскольку створка окна от удара об эту самую голову, очень своевременно решила опуститься.
      Джессика понимала, что больному Фрэнку, возможно, тяжело подняться с постели и спуститься вниз, а потому проявила терпение, не прекращая попыток достучаться. «Где он умудрился простыть в такую теплую погоду?» - вопрошала себя Джессика. – «Быть может, у него жар, и он бредит». Наконец ей послышалась неуверенная поступь, и дверь отворилась.
      – Привет, Фрэнк. Как ты себя чувствуешь? – участливо произнесла Джессика.
      – Здравствуй, дорогая… Прости… Я хотел сказать…
      – Ничего страшного, - заверила Фрэнка Джессика, списав странное для ее слуха приветствие на высокую температуру у больного. – Так, как ты себя чувствуешь?
      – Вполне, спасибо…
      – А я то думала, что у тебя температура…
      – Температура? Какая температура?
      – Ты же сказал, что простыл. Вот я и подумала, что у тебя температура. А моя бабушка всегда в таких случаях лечила меня джемом, приготовленным по собственному рецепту. Я привезла тебе такой джем, но вижу, что ты уже идешь на поправку.
      Слушая это, Фрэнк покраснел. Ему стало невыносимо стыдно за то, что он солгал Джессике о своей простуде.
      – Я… Нет… Да… Температура все еще несколько выше нормы…
      Глядя на розовую краску на лице Фрэнка, на повязку на его лбу, которую он забыл снять, на ссадину на его шее, образовавшуюся во время борьбы с оконной створкой, Джессика с сожалением констатировала, что болезнь и не думает отступать.
      – Понятно, - сказала она и по-хозяйски добавила: - Иди, ложись в постель, а я приготовлю тебе горячий чай с джемом.
      Чтобы не противоречить самому себе, Фрэнк вынужден был подчиниться. Он поднялся в свой кабинет и прилег на диване. На какое-то время он забыл о Лоутоне и его несправедливом отношении к нему, Фрэнку. Ему было приятно видеть Джессику, было приятно сознавать, что между ними установился контакт, хрупкий, конечно, но уже можно было на что-то надеяться.
      – Еле нашла тебя, - прервала его мысли Джессика.
      С этими словами она опустила поднос на ближайший к дивану стул. На подносе кроме обещанных чая и джема были бутерброды с ветчиной и сыром.
      – Приступай, - скомандовала Джессика, придвинув стул вплотную к Фрэнку. – Ты должен быстро поправиться – болезнь это не лучший способ времяпрепровождения.
      Увидев бутерброды, Фрэнк только сейчас понял, как он голоден. По этой причине поднос вскоре опустел. Чтобы не смущать Фрэнка, Джессика села в кресло за его рабочим столом. Она с интересом рассматривала все вокруг себя и находила, что обстановка в этом доме совсем не похожа на все то, что ей приходилось видеть до сих пор. Огромное количество книг повсюду - в большом книжном шкафу, на книжных полках, на столе перед нею. Джессика придвинула ближайшую к себе книгу и с удивлением обнаружила, что ее автором был некий Фрэнк Бэйли. «Какое совпадение», - подумала она и поделилась своим открытием с Фрэнком.
      – Это я, - скромно заметил Фрэнк, удовлетворенный состоянием своего желудка.
      – Как! – воскликнула Джессика. – Ты пишешь? Ты писатель?
      – Да, - еще скромнее прокомментировал Фрэнк.
      Джессика с большим уважением посмотрела на Фрэнка. «Вот почему он такой непрактичный», - поняла она. – «Все талантливые люди такие».
      – Это был малиновый джем, тебе должно стать лучше, - заметила Джессика, глядя на пустой поднос.
      – Я чувствую, что мне уже лучше, и я даже имею силы встать, - попытался было настоять Фрэнк.
      – Нет уж, - запротестовала Джессика. – Лежи, пожалуйста.
      Фрэнк повиновался. Издали он видел, как Джессика с интересом рассматривала его книгу, и страдал от того, что роль больного не позволяет ему более красочно презентовать свой труд.
      – Ой! - вновь воскликнула Джессика. – Тут опечатка.
      – Где? – заволновался Фрэнк, подскочив с дивана.
      – Год издания. Тут указан будущий год. Явная опечатка.
      Фрэнку пришлось согласиться с наличием опечатки, а, так как больше причин для волнения Джессика не находила, она опять приказала ему лечь.
      – Джессика, я хотел бы подарить тебе эту книгу, - неуверенно сказал Фрэнк, опуская голову на подушку. – Надеюсь, что ты не откажешься.
      Джессика с благодарностью посмотрела на Фрэнка.
      – Спасибо, - тихо промолвила она. – Мне очень приятно.
      – А мне очень приятно, что ты пришла ко мне в гости, - решился сказать Фрэнк.
      С минуту они оба смотрели друг на друга, источая флюиды, которые по этой причине своей разнополярности эффективно притягивались. Вскоре сопутствующее таким случаям смущение обоих было успешно преодолено, и они провели несколько часов в интенсивном словесном общении, в течение которого Фрэнку удалось доказать Джессике, что он никогда еще не чувствовал такого прилива здоровья как сейчас, чем отвоевал себе право принять вертикальное положение и созерцать мир в более привычном ракурсе.
      Внезапно им обоим показалось, что кто-то третий вмешался в их разговор, причем сделано это было очень беспардонно, принимая во внимание услышанные утверждения вроде «наглый мошенник Бэйли». Джессика все еще в недоумении оглядывалась по сторонам, в то время как Фрэнк уже понял, в чем дело. Извинившись перед Джессикой, Фрэнк подошел к окну и в свете уличного освещения, так как было уже совсем темно, увидел Лоутона с группой поддержки. Возмущению Фрэнка не было предела, но в присутствии Джессики он не имел ни малейшей возможности дать волю своим чувствам и по этой причине просто тупо смотрел на это представление.
      – Что-то случилось? - заволновалась Джессика.
      Содержание высказываний незнакомого ей мужчины не оставляло сомнений, что он вовсе не намерен дружить с Фрэнком. Она встала вслед за Фрэнком и подошла к окну. Увидев приличную толпу, Джессика заволновалась еще больше.
      – Что-то случилось? - переспросила она.
      – А? Нет! Просто спектакль…
      – Ты имеешь в виду представление бродячих артистов?
      – Да. Бродячих.
      – А откуда они знают твое имя? – допытывалась Джессика.
      – Мое имя? А… это просто… Того, кто читает свой монолог, зовут Лоутон. Он мой старый приятель.
      – Приятель?
      – Да. Я тоже увлекаюсь театром. Вот. Так этот Лоутон все грозился меня разыграть – хобби у него такое.
      – Да, но он подобрал какие-то странные слова для своего розыгрыша.
      – Да, немного странные, но чувствуется, что он страстно импровизирует и в этой страсти слегка перебирает.
      Почти удовлетворенная таким объяснением Джессика засобиралась домой, мотивируя свой выбор поздним часом. Действительно, до полуночи оставалось лишь двадцать минут, и Фрэнк не имел ничего, чтобы можно было бы противопоставить решению Джессики. Возможно, этим и завершился бы вечер, но произошло непредвиденное. Сначала улица наполнилась вспышками мигалок, а затем напротив дома Фрэнка остановилась полицейская машина. Из нее вышли три человека в форме, к которым тут же направился Лоутон.
      – Это тоже представление? – с тревогой спросила Джессика.
      – Полагаю, что да... У Лоутона богатая фантазия.
      Фрэнк отвечал Джессике почти машинально. Странно, как это ему удавалось, так как в голове у него был полный сумбур. Он лишь отдавал отчет, что с появлением полиции атака Лоутона вступила в завершающую фазу. Кошмар был в том, что Джессика станет всему свидетелем, и после этого на ее внимание рассчитывать более не придется. Фрэнк так расстроился, что пропустил первую фразу, адресованную ему полицейским.
      – Мистер Бэйли, в ваших интересах не доводить дело до эксцесса, - донеслось наконец до него.
      Джессика побледнела.
      – Фрэнк, а что, это представление не предполагает твоих реплик? И сколько в пьесе актов? Уже скоро полночь.
      Полночь! Фрэнк моментально бросил взгляд на часы. Оставалось всего десять минуть до полночи! Решение было найдено. Ему необходимо было продержаться всего десять минуть! Только при этом условии он решит все свои текущие проблемы – и Лоутон окажется в Австралии и знакомство с Джессикой будет сохранено.
      – Да, ты права, дорогая. Теперь мой выход!
      Джессика обратила внимание на слово «дорогая», но не успела дать ему оценку – Фрэнк с шумом распахнул окно.
      – Посмотрите на повязку на его голове! – завопил Лоутон. – Он же настоящий разбойник!
      – Мистер Бэйли, у нас есть к вам вопросы, – сказал один из полицейских. – Прошу открыть дверь.
      – Когда б кому я право дал судить меня, то в списке этом не мог не значится лишь я, а также бог, - как на духу выпалил Фрэнк.
      Наступила всеобщая тишина. Сей несомненно достойный ответ явно контрастировал с нестройными воплями Лоутона. Но все же Фрэнка больше всего интересовало мнение Джессики, и он оглянулся. Джессика смотрела на Фрэнка взглядом, полным гордости и восхищения.
      – Как у тебя здорово получается, - прошептала она.
      Полицейский тоже оценил выступление Фрэнка, но остался непреклонным в желании составить с ним разговор.
      – Я слово дал, тому лишь я открою двери, кто постучит не ранее, чем грянет полночь.
      – Это ваше условие? – спросил озадаченный полицейский.
      – Я все сказал! – завершил Фрэнк, догадываясь, что его хитрость скорее удастся, чем нет.
      Он закрыл окно и увлек Джессику к креслу.
      – Садись и наблюдай, как будут развиваться события.
      – А как они будут развиваться? Через две минуты наступит полночь, и они начнут стучаться в дверь. Я так и не поняла, игра это или правда.
      – Конечно игра, - заверил Фрэнк.
      – А что, что будет дальше?
      – Хорошо, открою секрет. Как и предусматривает пьеса, ровно в полночь действие завершится.
      – И никто не будет стучаться?
      – И никто не будет стучаться, - почти уверенно произнес Фрэнк.
      Он одновременно следил за часами и слушал волнение массовки на улице, изредка перебиваемое очередным призывом Лоутона. Нервы Фрэнка были напряжены до предела. Что, если не сработает? Что тогда?
      Его наручные часы уже начали показывать начало новых суток, а голоса на улице так и не стихали. «Это провал!» - съежился Фрэнк. Он уже стал придумывать, что скажет Джессике, если его вознамерятся арестовать, как из гостиной донесся бой его любимых часов. В тот же самый момент за окном стало абсолютно тихо, как и должно быть в это время суток. Осторожно, чтобы не вспугнуть возможную удачу, Фрэнк приблизился к окну. Улица была пустынна, если не считать одиноко бредшего по ней Вильяма Найтингейла.
      – Вот и все! - торжествующе произнес Фрэнк. – Посмотри.
      Джессика выглянула в окно.
      – Странно, - сказала она.
      – Что?
      – Я не слышала звука отъезжающей машины.
      – Да? Но это просто слабый реквизит, муляж, можно сказать. Как, ты говоришь, представился полицейский?
      – Айвн Форрестер.
      – Да, Айвн. Я сам видел, как Айвн разукрашивал какую-то колымагу. Там электромотор, потому ты и не слышала привычного урчания.
      – Да?
      – Да.
      Джессика не решилась подвергнуть сомнению версию Фрэнка и засобиралась домой.
      – Как? Уже?
      – Поздно, Фрэнк, - извиняясь, сказала Джессика и направилась к выходу.
      С таким аргументом Фрэнк не мог не согласиться. Он вызвался подвезти Джессику до дома, но получил отказ.
      – Я не для того тебя лечила, чтобы ты вновь простыл. Видишь, как резко похолодало, как будто и не июнь сейчас вовсе.
      Свежий ветерок пробирал основательно, и теперь Фрэнк забеспокоился о здоровье Джессики.
      – Я принесу тебе теплую куртку.
      – Не стоит, Фрэнк. В машине тепло. Спасибо. Было приятно с тобой повидаться.
      Чтобы Фрэнк не волновался, Джессика пообещала позвонить, как приедет домой. Кроме того, она оставила Фрэнку в знак полного к нему расположения свой домашний адрес. Машина Джессики уже скрылась за поворотом, а Фрэнк все еще махал ей вслед рукой. За этим занятием его и застал Вильям Найтингейл.
      – Наконец-то эта грязная история с Лоутоном успешно завершилась, - после приветствия поделился своей радостью Фрэнк.
      – Простите?
      – Лоутон снова в Австралии!
      – Мистер Лоутон? Мой сосед? Да, он большую часть времени проводит именно в Австралии.
      – Бывший сосед, - уточнил Фрэнк.
      – Что значит то, что вы только что сказали? Почему бывший? Простите, а кто вы такой? И что вы здесь делаете в столь поздний час?
      Взгляд Вильяма был предельно осмыслен и полон всяческих подозрений. Фрэнк уже хотел сказать, что у него тоже есть претензии к Вильяму, главная из которых заключалась в том, что Вильям попадается ему на глаза чаще, чем этого бы хотелось, но, вспомнив достойное поведение Найтингейла в эпизоде с Лоутоном, не стал этого делать. Вместо этого он наморщил лоб, пытаясь продемонстрировать озабоченность.
      – Проблема в том, что мистер Лоутон уехал в Австралию.
      – И?
      – Собственно, это все.
      – Не понял. Ведь он может вернуться.
      – Я бы не советовал ему это делать.
      – Почему?
      – Потому что теперь здесь живу я.
      – Вот как! Так вы наш новый сосед? Очень рад. Спешу представиться. Вильям. Вильям Найтингейл.
      – Фрэнк.
      – Фрэнк, а почему вы стоите, подняв руку?
      Фрэнк посмотрел на себя глазами Вильяма, и ему стало грустно.
      – Произвожу замеры, - ляпнул он, не думая о последствиях.
      Вильям заметно заволновался.
      – Что-то случилось?
      – Скоро Земле придется пройти через хвост кометы Бэйли. И это окажет огромное влияние на атмосферу Земли. Факт.
      Вильям побледнел, и это было заметно даже в сумеречном свете.
      – Когда, когда это случится? – еле дыша, вымолвил он
      – Как раз это я пытаюсь определить.
      Вильям приблизился к Фрэнку почти вплотную.
      – Ну? Получается?
      Фрэнк подумал, что надо было придумать, что-нибудь полегче, но отступать было поздно. Необходимо только вспомнить все, что по этому поводу говорил ему Майк.
      – Сильный фон мешает сказать точно, - вновь подняв руку и вращая ладонью, заявил Фрэнк.
      Вильям проделал ту же процедуру, искренне надеясь, что ему повезет больше. Ничего не почувствовав и кляня некстати усилившийся фон, он вновь обратил свой взор на Фрэнка.
      – А приблизительно можно?
      – Приблизительно можно.
      – Ну?
      – Мы войдем в хвост…
      Фрэнку стало жалко съежившегося и закрывшего глаза Вильяма, но гуманнее будет сказать всю правду, какой бы горькой она ни была.
      – Мы войдем в хвост в две тысячи четыреста пятьдесят девятом году.
      Вильям охнул.
      – А месяц?
      – Август.
      – А число?
      – Число не скажу – фон мешает.
      – Проклятье!
      – Это точно. Пойдемте лучше спать, Вильям. Уже достаточно поздно и достаточно прохладно.
      – А как же…
      – У нас еще будет время.
      – Вы уверены, Фрэнк?
      – Более чем.
      С этими словами Фрэнк вошел в свой дом. «Что с ним станется, когда Земля столкнется с хвостом кометы?» - подумал Фрэнк, имея в виду дом. Вскоре позвонила Джессика, сообщив, что доехала благополучно. Она настоятельно рекомендовала Фрэнку несколько серьезнее относится к своему здоровью и обещала сообщить тот час же, как только в деле продажи дома наметится позитивный сдвиг. Не все услышанное в полной мере устраивало Фрэнка.
      – Джессика, а каковы твои планы на завтра? – поставил он вопрос ребром.
      – У меня была тяжелая неделя, и я хотела бы отдохнуть, используя последний выходной.
      Чтобы Фрэнку не казалось, что она поступает с ним несправедливо, Джессика вновь сказала, что позвонит в ближайшем будущем.