Я - дурак

ВНИМАНИЮ ЧИТАТЕЛЯ:
Цифры в скобках после слов и выражений в тексте помещённой здесь статьи, помеченных  звёздочкой*, означают отсылку к соответствующему примечанию под всем текстом. - Публикатор.

На снимке: автор статьи с двухлетней младшей внучкой Тали. Афула (Израиль),1996г.

Я – ДУРАК
Один из создателей самого популярного в Союзе детского боевика, Котёночкин, рассказывал, что среди огромного количества писем от юных зрителей киногруппа, к своему удивлению, стала получать и такие, авторы которых требовали  наказать Зайца, «чтоб не задавался». Дети всегда за справедливость. «Разве это правильно, - писал ученик третьего класса, – всегда этот Заяц – самый умный, всегда он побеждает Волка и ни  разу Волк не может с ним справиться. Так не бывает!».
 Моя коллега процитировала это письмо в своём 3-м «Б». Обсуждение получилось бурным. В числе веских аргументов был и такой, убедительный: «Дам по уху!». Но никто из ребят не сказал, что Заяц, если уж быть справедливым, должен благодарить Валка за то, что тот не оставляет его в покое, гоняет его всё время, ведь это не прекращающееся  «Ну, погоди!»  и сделало косого таким умным. Третьеклассникам по девять лет – ещё не понимают.
«Старый – что малый», – говорит пословица. Давно я училась в третьем классе – больше полувека прошло, а вот лишь теперь поняла, как мы были несправедливы потом, взрослыми, когда злословили по поводу любителя природы Василия Пескова: земля горит под ногами, страна катится в пропасть, а он половину «Комсомолки» занял проблемой сохранения волков, которых, если так беспощадно уничтожать, уже как вид не восстановишь. Тогда заяц потеряет те самые качества, которые сделали таким популярным многосерийный мультик.
Нет, не о волках, не о зайцах думал Песков. Звери понадобились ему, чтобы обвести вокруг пальца цензуру в тоталитарном антисемитском  государстве. Речь идёт о роли галута* (1) в формировании и сохранении еврейского национального характера. Я не о тех чертах этого характера, которые пришлёпнуты нам  в собственной (наконец-то!) стране, - я о том, какими были мы в галуте. Когда слышу, какую заградительную, бронированную команду выставляет министерство Ольмерта* (2) против бывших советских врачей, я горжусь за свой родной русский галут:  у нас учились ольмертовцы, у нас!
Как в Союзе изощрялись! Чего только не делали, чтобы «не пущать» евреев в вузы. Сколько блестящих победителей детских олимпиад, сегодняшних выдающихся учёных начали свой путь в науку с двойки на приёмных экзаменах. Может, Сохнут* (3) и штамповал с такой лёгкостью вызовы, не сомневаясь, что советским, галутным евреям не под силу справиться с подлостью, называвшейся вполне прилично:   «Не прошёл по конкурсу» и что приедут, в основном, поломойки. Ну и что? Какой процент алии с высшим образованием? Это ли не целеустремлённость, это ли не настойчивость? А какие мы были предприимчивые, гибкие, способные и, главное, умные. Так и говорили о нас: «Еврейская
голова». А что, нет?  Давайте перечислять, ну, хотя бы начнём: наука – Ландау, шахматы – Ботвинник, музыка – Ойстрах, балет – Плискцкая, спорт – Новак, большой еврейский писатель – Бялик, великий сионист – Жаботинский, борец за права человека – Щаранский…  да-да, тот самый, что на фотографиях. В галуте его интересовали права человека.
…Родственник мой, стягивающий ремнями второй баул, выпрямляется, чтобы перевести дух, и вдруг неожиданно простодушно, совсем по-детски, спрашивает: «А что, там абсолютно все – евреи?  Ну и ну!» Да, так и есть: только евреи – даже те, которых в галуте я бы назвала неграми.. И это не единственная неожиданность. Оказывается, леса есть – с соснами, с маслятами, без волков. Волки – там, за «зелёной чертой» * (4).  Прощай, галут! Здравствуй, Родина!
В марте будет два года, как я живу на своей земле. Это очень большой срок. Можно за это время неузнаваемо изменить лицо ватикА’: * (5) от  приветливого, радушного – до  брезгливо-презрительного.
Можно с первых дней, ещё не зная иврита, слышать незнакомое слово «савланут»* (6), а перевод этого слова прочитать только сегодня, 6 декабря, в газете «Наша страна», где Виктория Бар  зовёт нас «немножког потерпеть»; можно дважды поцеловать святую землю: один раз – спустившись с трапа самолёта, другой раз – спустившись без парашюта с подоконника шестого этажа. За эти почти два года трижды менялся адрес моих друзей: сначала я писала им в СССР, потом – в Хайфу, теперь пишу на Украину. Когда я приехала, в стране держалась твёрдая линия»:  «Рак*(7) иврит!» Сейчас рав* (8) Перец учит русский язык, а генерал Шарон вспомнил, что свою маму он когда-то так и называл: «мама», а не «има»* (9).
Поверили, что почти два года – большой срок? Если да, то, прошу вас, поверьте главному выводу, сделанному мной за это время: без галута – не тот еврей! Иcчезает порода, переводится под корень. Ка-ра-ул! Как там Горький писал?  Что мы – как дрожжи для человечества? Хорошенькое дело! Переведётся еврей – как печь ханукальные пончики? Их ведь с удовольствием и гои* (10) едят, причём, не только те, кто каким-то образом в Израиль пробрались.  А с чего я паникую? Факты, спрашиваете вы? Ох, лучше бы их не было. Вот они, эти факты, из моего окна видны.
Около двадцати лет тому назад, в том же самом месте, где я живу, был тот же «город развития»* (11), и олим-семидесятников прямо из аэропорта везли вот в эти самые дома (ни тебе очереди на «амидар»* (12), ни жеребьёвки – хорошо, когда пончик надо делить на две, три части, а не на 360 тысяч частей…) Время шло, и у приехавших постепенно развилось чувство реальности: собаке вон какую конуру дают, тёплую, деревянную, с покатой крышей, чтоб дождь не заливал  - а ей почему-то этого  мало. Ей ещё миску с похлёбкой подавай.  Заработать на похлёбку в «городе развития»  было практически


негде, и разбрелись те олим кто куда: в Хайфу, Тель-Авив и даже в Штаты. Годами стояли дома пустыми, постепенно теряя стёкла, рамы, двери, превращаясь в подозрительного вида убежища для обитателей израильского «дна». Спасибо, предшественники! Ведь именно благодаря вашему бегству мы, приехавшие весной 90-го года, стали самыми счастливыми репатриантами в сегодняшнем Израиле, вселившись в наспех отремонтированные квартиры. Но… история повторяется – как и двадцать лет назад, нужна похлёбка.
 Что сделал бы галутный еврей (назовём его для краткости Фима)? Он бы покопался в своей памяти и вспомнил, что  это уже было: для похлёбки нужна работа. Что делает еврей, давно живущий на своей земле? (Пусть он будет Хаим - наконец-то  можно не стесняться). По любимой еврейской манере он заводит долгий спор о том, что важнее: правый глаз или левый, дом или работа. А чтоб время не тратить понапрасну, начинает  строить жильё. Вот они стоят, яркие, как детские кубики, белые домики с красными крышами, выстроенные для продажи. Cтоят, конечно же пустые. Как поступает Хаим дальше? Назло олим, не берущим машканту, этот негалутный еврей развернул строителельство - нет, не фабрики, не хотя бы маленькой мастерской - а ещё одного комплекса трёхэтажных жилых домов… на продажу. А чтоб глазам веселее было упираться в непонятно для кого предназначенные постройки, срочно идёт повсюду перекладка тротуаров: серые прямоугольники меняют на цветные. Миллионы пускают на ветер! На тот самый «весёлый ветер», который вместе с дождём с ноября по март заботится о том, чтоб мы не забывали галут, чтоб вспоминали, что такое ремонт, когда он делается наспех. А может, эти последние дома строятся под дачи?  Ведь у нас лучший в Израиле климат, а какая сказочная природа! И тогда понятно насчёт тротуаров: четвероногие друзья будущих дачников без цветных плиток у себя под лапами здесь жить не согласятся. Печать своего житейского благополучия они ставят только на узорчатых дорожках. (В Тель-Авиве бывали?).
Эх, хорошо в Израиле живётся собакам! Здесь песня Никитиных звучала бы так: «Собака бывает кусачей только от жизни  кошачьей» (о кошках – в  другой раз).
Рано утром едущий в автобусе или в машине Фима обращает внимание на группы олим, быстро шагающих по обочине дороги. И назавтра то же самое, и когда дождь. Фима задумывается: в чём дело? Потом он выходит из машины, останавливает одного, второго из идуших и спрашивает: «Ну, когда туда несколько километров, я ещё понимаю, а обратно?..».
Что делает Хаим? Во-первых, он не задумывается – ему всё всегда ясно. Но мельканье на обочине постепенно начинает раздражать его, и он высовывает голову из машины, а потом хихикает: «Надо же, как эти русские привыкли в пионерских отрядах строем шагать! Хи-хи!». Полгода  хихикает презрительно, ещё полгода – злорадно: «СлабО вам,


надутым картошкой и макаронами, стать такими же стройными, поджарыми, как мы, негалутные, сколько бы вы ни упражнялись в ходьбе».
И только совсем недавно Хаим, наконец, задумался: а, может, эти шествия вдоль обочины имеют отношение к стоимости автобусных билетов?
Число самоубийц среди олим становится неприличным для демократического государства.. Что делает Ольмерт… то есть Хаим? Создаёт комиссию для выяснения причин, которая приходит к выводу: всё нормально, из России прибыла масса людей со сдвигами в психике, только там они этого не знали. Приехав к себе домой, узнав, кто они такие, «сдвинутые русские» наперегонки стали выпрыгивать из окон.
Что бы сделал Фима? Думвю, посетил бы семьи, где произошла трагедия. Для нервов, конечно, тяжело, но любознательный галутный еврей любой ценой искал бы истину. А комиссию он бы создал тоже – чтобы проверить, в каком состоянии умственные (уже не говоря о профессиональных) данные рыцарей Ольмерта.
…Раздался телефонный звонок, и вежливый голос на русском языке попросил дать трубку оле, жившему до нас в этой квартире. Узнав, что у него теперь другой адрес, голос объяснил мне, что это звонят с курсов переквалификации, очень нужных для этого оле. Я с удовольствием сообщила его адрес. Потом оказалось, что полгода назад ему подсунули на подпись какое-то долговое обязательство, и он теперь… Короче, рядовая ситуация.
«Господи, - - сокрушается сочувствующая мне Хана, ватикА из Польши, - ну, зачем вы сказали адрес? Какие вы, русские, наивные!».
Я с квартирным договором в руках вхожу к чиновнику «Амидара» - получила письмо с вызовом. Он выхватывает у меня из рук договор – и прячет его  к себе в ящик. Что было дальше – тема другая. «Господи! (Это опять Хана). Ну, почему вы держали договор в руках? Откуда такая инфантильность?»
Хана знает русский язык, читает наши газеты и имеет полное представление о «шалостях» квартирных маклеров и председателей строительных амутот*(12А) (. «Не понимаю!» - всплескивает она руками. – Вы всё-таки очень странные люди!»
«Наивные, инфантильные, странные…! Ох уж эти мне интеллигенты. Разве это так называется? Это даже не лопухи, не шлемазлы, - дураки набитые, круглые идиоты.
Глупость нашу ещё можно как-то оправдать, когда главная её причина –незнание языка и отсутствие переводчика. Кто же предполагал, что прямо с трапа самолёта мы попадём в объятия мафии? Беда в том, что слова и на своём родном языке мы уже не узнаём.
Больше всего свою стремительно прогрессирующую глупость я ощущаю, когда речь заходит о возрасте пенсионном – но  без пенсии. Что такое прибывший в Израиль оле
хадаш, который там пенсионер – здесь ещё нет (говорим о мужчинах)? Позади – 60 лет, а значит: энтузиазм, маразм, агрессии, репрессии, оккупация, эвакуация, девальвация, почти депортация, радиация – и всегда, каждый  Божий день – социализм, антисемитизм, бандитизм. Но, наконец, кончено (так он думал). Что ему нужно, этому оле? Ну, конечно, жильё (он же не хуже собаки) самое скромное. «Сузуки» ему не нужна, продуктовое изобилие – не для него (язва, гастрит), одежду притащил с собой, к новой моде равнодушен. Ему бы, после всех этих «азмов» и «измов», хоть немного тепла и покоя, как, говорят, в родном доме бывает, да ноющие суставы подлечить.   Как бы не так! Эти все его «хотения» - на языке галута, а на языке родного дома ему их переводят иначе: «Ишь, приехали на готовенькое! Нет, вы сначала поешьте дерьма с наше, помучайтесь, как мы, когда сюда прибыли (когда нам 25 лет было)». Готеню* (13), как говаривала бабушка, они-то думали, что дерьма сверх всякой меры хватили – оказывается, то были «гументаши»* (14)…
Хочу понять всё же своё социальное положение. В Союзе я знала точно: 60 лет здесь возраст для женщины пенсионный. Оказывается, нет. То есть да, но… Если бы мужу эти самые 60 исполнились хотя бы в аэропорту  Шереметьево. А он был юбиляр в самолёте! И теперь «Битуах леуми»* (15) выясняет, где в это время самолёт пролетал: ещё над Москвой – или уже над Тель-Авивом. Что ж, каждый работать хочет – пусть выясняют! Нам ещё лучше – мы не против быть помоложе. Значит, будем работать… «Нет, - говорят, - вы уже старые работать. Обращаться до 45-ти». Ага, пытаюсь я всё-таки понять, если мы старые … (читай начало абзаца).

На стене повесили объявление: "Врач из купат-холима*(!6)читает лекцию для пенсионеров" и "Ответы на вопросы).И я, притворившись пенсионеркой, тихонько пробралась в уголок, села рядом с одним там, с палочкой,прижимавшим ладонь к воспалённому глазу.Доктор много говорил о достижениях лучшей в мире медицины, показал фотографию репатриантки, которой пересадили печень, пошутил, что пересаженное сердце сможет любить, как в двадцать лет, а новый, искусственный глаз - даже подмигивать. А потом начались вопросы. И я сразу забеспокоилась. Это как по радио, когда включается прямой эфир.Но там доктор Авербух - на спасительном расстоянии от задающих вопросы. А здесь: хорошо, если на лекторе бронежилет...Особенно усердствовал мой сосед, пытавшийся доказать, что ему вовсе не нужен новый глаз- он хочет ещё свой, старый, подлечить. Но вот уже третью неделю не может добиться: как попасть к глазнику? Как? Врач явно начинал раздражаться, я забеспокоилась ещё больше: вот сейчас обидится - и  уйдёт. Я стала дёргать соседа за рукав: сядьте, мол. "Чего вы меня дёргаете чего? Пусть скажет!" Доктор сказал: "Вы странные люди. Там вам не нравился социализм, здесь вы недовольны капитализмом. Я никогда не слышал столько претензий от больных. 15 тысяч "эфиопов" приехали- и никто не жалуется на врачей!" Сосед обернулся ко мне. Здоровый глаз выражал сплошное недоумение. "Слушайте, да он - просто дурак! ЧТО я сказал - и ЧТО он ответил! Какая глупость! Вы согласны?"

Нет, я не согласна.Дурак - это я,глупость - это у меня, за неё и расплачиваюсь.
                *   *   *

ИЗ ПИСЬМА ДУРАКА:

Галка! Эту свою статью посылаю с оказией. С почтой - боюсь: цензура не пропустит. Ладно, не притворяйся, будто ты не понимаешь, откуда у нас эти ваши штучки. Ты писала, что КПСС больше нет, что Пашки Хомутова след простыл. Спасибо за "подарок" - он тут! Что? То самое... Не веришь? Так вот: меня вчера прорабатывали на открытом партийном собрании, которое состоялось на страницах газеты "Спутник" от 6 декабря 1991 года.

Что у нас тут делается - тебе известно. Последние газеты не высылала, так как знаю, что Юрка вернулся - рассказывает. Я написала для "Новостей недели"предыдущую статью ("Восьмая война" о том, что в то время как здесь уже десятки тысяч безработных олим - со всеми вытекающими отсюда последствиями, некоторые представители "второй древнейшей профессии" этого в упор не видят, да ещё делают из большой человеческой беды весёлый анекдот. Вот и схлопотала "персональное дело".

За столом, покрытым красной скатертью, сидел президиум, над столом - лозунги, в зале - 145 тысяч безработных, а на трибуне - Пашка Хомутов с моей статьёй в руках. Наговорил на полторы страницы "Спутника" - и ни слова, ну, ни одного словечка по существу! В общем, всё точь-в-точь как было тогда, когда твоего брата из комсомола и из нашего политеха выгоняли. О чём всё-таки говорил? Обо мне лично... то есть о Муфте (о русачке-идиотке, которая твою Маринку учила).Причём тут Муфта? Ты же знаешь, я от имени Надежды Сергеевны нашей пишу. А Хомут ухватился: раз учитель - значит Муфта! Как тебе нравится этот журналист? Он даже не подозревает, что такое имидж... Хороший смех!

... Это ты там можешь смеяться (кстати, у вас ещё хохмят?). У меня пока память не отшибло я хорошо помню, как Юрка хохмочки свои отпускал в адрес Хомута. Всё это ему зачёл Пашка, всё, когда парторгом стал! Что? Откуда меня можно выгнать? Да разве я знаю наперёд, говорю тебе: открытое партийное собрание! Пашка стоял так, что заслонил один луч у звезды, и она превратилась в пятиконечную.

"Некто Нина Вейнбрун - начал Пашка (цитируется статья Амоса Саги* (17) "Громоотвод перегревается" в указаннгом номере газеты)... Узнаёшь стиль товарища Жданова? Мне от этого "некто" нехорошо стало...

После моей характеристики Пашка обмазал и всех 138 тысяч. Сказал, что они луну погубили: хором на неё воют. Один их "хора" робко так спрашивает: "А что же нам делать?" - Хомут скомандовал, и  все в президиуме встали.Пашка от трибуны отошёл,стал в строй и показывает, чтобы на них все хористы смотрели.И говорит: "Вместо того, чтобы выть на луну, качать права и предавать анафеме всё вокруг,мы работаем, не дожидаясь милостей от Шарона*(18) и не прося этих милостей, и призываем читателей (этих 138 тысяч!) последовать нашему примеру".

Не бойся, Галка, я - не того... Я отлично вижу, что на трибуне - постоянный автор "Спутника" А. Саги. Но всё равно это Хомут! И, честно говоря, я от тебя, Галочка, такого подарка не ожидала. Я тебе с первым прямым рейсом "Эль-Аль" в Москву растворимый кофе передала, а ты мне - что?..

Посылаю тебе один из лозунгов, висевших над красным столом:

"ЗА РАБОТУ, ТОВАРИЩИ! (Никита Хрущёа, Амос Саги)"


               ( «День Седьмой» - еженедельное приложение к газете «Новости недели», Тель- Авив,  27 декабря 1991 года).

ПРИМЕЧАНИЯ ПУБЛИКАТОРА:
1. Галут – еврейская диаспора – рассеяние евреев в мире, их жизнь в изгнании вдали от исторической родины под господством других народов и их правительств, начиная с изгнания  после разрушения Второго Иерусалимского  храма вплоть до образования в 1948 году еврейского государства Израиль.
2. 0льмерт Эхуд – политический и государственный деятель Израиля, в 1990 – 92 г.г. занимал пост министра здравоохранения страны. Во время его каденции на этом посту стали значительно более строгими правила выдачи лицензий на работу в Израиле врачам, прибывшим из стран СССР – СНГ. (Без такой лицензии врач с дипломом медицинского вуза этих стран к работе по специальности не допускается).

3. Сохнут – Еврейское агентство, специальная государственно-общественная организация, ведающая консолидацией евреев в мире вокруг еврейского государства Израиля и, в частности, вопросами репатриации евреев в Израиль.

4. «За зелёной чертой» - то есть за границей собственно еврейского государства – на территориях, контролируемых Израилем в результате  его побед в военных конфликтах, развязанных соседними арабскими государствами,  начиная с  1948 –го – года его  создания.
5. «Ватик» - старожил Израиля. ОлЕ хадАш (мн. ч. – олИм хадашИм) – новый репатриант, новые репатрианты;  оле ватИк (олИм ватикИм – репатриант-старожио, репатриантЫ- старожилы).               
6. Савланут (ивр.) – терпение (словечко, которое чаще всего повторяют коренные израильтяне и старожилы страны, успокаивая волнующихся новоприбывших репатриантов.
7. Рак (ивр).- только. «Рак иврит!» - призыв –к евреям Изхраиля пользоваться в своей стране для общения только ивритом и стараться избегать в общении языков стран рассеяния и локальных еврейсктх языков типа идиша (принят в галуте к ашкеназов – европейских евреи  или  ладино (принят в общении среди евреев-сефардов)ю.
8. Рав (иврю) – раввин.
9. Има (ивр.) – мама.
10. Гой – представитель любого народа мира, здесь – в смысле «не еврейского»).
11. «Город развития» - особый статус некоторых израильских городов, который даёт право муниципалитетам и елммерческим компаниям на финансовые и иные преференции.
12. «Амидар» -ремонтно=эксплуатационная фирма  арендного «социального» (т. е. удешевлённого) жилья.
      12А Амута )мн. ч. амутот) – товарищество, некоммерческое объединение.
13. Готеню (идиш) – «О Боже, Боженька!»
14. «Ументаш» - треугольные пирожки с начинкой, традиционно выпекаемые е празднику Пурим, - «уши Амана» (по легенде, желавшего извести всех евреев вельможи персидского царя).
15. Битуах леуми – институт социального страхования, израильский «собес».
16.Уупат-холим (ивр.) - больничная касса - израильское учреждение страховой медицины.
17. Амос Саги - один из псевдонимов весьма активного в русскоязычной израильской прессе начала 90-х г.г. журналиста, вскоре вернувшегося в Москву.
18. Генерал Ариэль Шарон в 1990 - 1992 г.г. был министром строительства в правительстве Израиля.