Саквояж - 2

   Уже более семидесяти лет минуло с той поры, как народ моей страны смог остановить
вероломного захватчика, выдержать все горести войны и одержать столь долгожданную
победу. Уже почти все известно о той войне, даже то, что долгое время хранилось под грифом особой секретности, все запротоколировано, учтено и сделаны соответствующие выводы. Единственное, что не удастся никому учесть, так эта та боль, которая осталась в сердцах моих соотечественников, которые и сегодня, вспоминая своих не вернувшихся с той войны родственников, не в силах справиться с голосом и сдержать слезы.
   Такая история была и в моей семье. Я слышал ее с тех пор, как помню себя. Когда я был ребенком, она заменяла мне сказки. С каждым годом она наполнялась новыми подробностями и содержанием, от чего становилась все более интересной и в результате превратилась в некий миф…  Надеюсь, мотивы, сподвигшие меня к написанию второй
части рассказа Саквояж, предельно ясны моему читателю,  поэтому не буду более интриговать и перехожу к самому повествованию.

САКВОЯЖ
(часть – 2)

   Уже около часа после занятия указанного плацдарма стояла необыкновенная тишина. Майор Трофимов отметил про себя – смертельная тишина. С ним рота вчерашних выпускников училища НКВД, желторотых птенцов, не нюхавших пороха, а не бойцов. Хорошо, если они еще не разбегутся при первых выстрелах. Ну и как наше дрожайшее руководство намеревалось защитить этот проезд к вокзалу, даже не удосужились вооружить нас, как следует. «Нам что, его своими телами закрыть?» – вспомнил он вопрос, который задал при получении задания.  «Если надо, закроете…» - гаркнул на него в ответ генерал Сорокин и укатил на вокзал, забрав с собой лучшего бойца.  «Ну вот и все, началось…», - еле слышно прошептал Трофимов, заслышав треск приближающихся мотоциклов немецкого дозора. «Приготовиться! Без команды не стрелять!» - разнесся его гортанный голос по безлюдной улице. Он сам расставил пацанов вдоль проезда, чтобы простреливался каждый участок и немцам негде было укрыться.  «Может одну-две атаки и отобьем, а дальше все, боезапас закончится и отступить по-светлому не получится, а до вечера они не дотянут, шансов нет, на войне чудес не бывает…

- - -

Василий снова промчался возле того пригорка, на котором стояли немецкие танки, но на этот раз они не открыли по нему огонь, а сидящие на башнях немцы махали руками, смеялись и улюлюкали ему в след. Василий грязно выругался, впился руками в баранку автомобиля и до отказа вдавил педаль акселератора. Еще задолго до подъезда к объекту
он услышал стрельбу, бой только набирал обороты, и ему надо было успеть, во что бы это ни стало, помочь ребятам. Мысли о Наде и сынишке, посаженных на поезд, перемешались
в его голове с картинами неравного боя, который приняли на себя его товарищи. Он уже видел через разбитое окно проем улицы, откуда доносилась стрельба и взрывы, поэтому не заметил, как дорогу ему преградил немецкий мотоцикл. Пулеметчик, сидящий в люльке, неторопливо передернул затвор, прицелился и дал длинную очередь по быстро приближающейся цели. Василий навряд ли бы смог объяснить, как ему удалось в последний момент нырнуть под руль и перебросить ногу с газа на тормоз, но и на этот раз смерть обошла его стороной. Что это, как не чудо, ведь в который раз за этот сумасшедший день он остается жив, хотя отцы-командиры утверждали, что на войне чудес не бывает, а есть только постоянные тренировки и приобретенный в оных опыт. «Ладно, пусть не чудо, пусть везение, а на войне везет, как известно, сильнейшим, вот и проверим этот постулат», - подумал Василий, набрался смелости и выкатился из машины в придорожную пыль, увлекая за собой автомат…

- - -

   Немецкий моторизированный отряд пехоты въезжал на улицу парами, педантично соблюдая расстояние между мотоциклами. Но на этом их педантичность заканчивалась, где-то по дороге они уже успели приложиться к местной самогонке, от чего все были навеселе, а один из пулеметчиков швырял яблоки в злобно лающую собаку, под общее одобрение и хохот сослуживцев. Выстрелы грянули неожиданно и мощно. Первая пара мотоциклов застыла в глубине улицы, вторая пара успела развернуться, но на выезде к перекрестку ее настигла заслуженная кара. Третьей паре повезло куда больше, она заехала за перекресток и попыталась открыть шквальный огонь, однако бойцы майора Трофимова отогнали попавшие в их распоряжение мотоциклы к стенам улицы и дали достойный ответ противнику. Пока немцы собирались с духом, бойцы Трофимова успели закрыть трофейные пулеметы сорванными с петель дверьми, создав тем самым укрепленные огневые точки. На второй штурм немцы бросили пехоту, но атака быстро захлебнулась, усеяв улицу трупами. Третий штурм пришлось ждать более часа, но когда он начался, Трофимов понял, что их обороне пришел логический финал, ведь на улицу гулко грохоча траками гусениц, выезжали немецкие танки…

- - -    

   Немецкие дозорные были полностью уверены, что уничтожили водителя окутанного дымом автомобиля, поэтому прозвучавшая пара автоматных очередей для них было большим сюрпризом, точнее смертельным сюрпризом. Еще минуту назад немецкий мотоцикл представлял собой непреодолимую преграду на пути к своим, а теперь вероятно окажет молодому лейтенанту неоценимую помощь, снабдив его пулеметом и ящиком гранат, лежащем на днище люльки. Василий воспользовался вынужденным перерывом в атаках немцев и на чердаке четырехэтажного дома обустроил довольно сносную огневую позицию. Он уже заканчивал укреплять пулемет, когда на улицу выехали немецкие танки со знакомыми Василию номерами.
   - А, старые знакомые, ну сейчас посмотрим, кто кого…, - заорал Василий, бросая вниз импровизированные вязанки гранат.
Все, что успели сделать немецкие танки перед уничтожением, так это произвести пару выстрелов, но и их было достаточно, так как это лишило русских двух пулеметных гнезд.
Если бы не остервенело строчащий пулемет на крыше углового дома, заставивший и в третий раз отступить немцев, тяжело бы пришлось горстке оставшихся в живых из роты Трофимова. 

- - -

   День подходил к концу. Солнце, окутанное черным дымом пожарищ, готово уже было закатиться за горизонт. Каждый раз, когда немецкая атака откатывалась назад, на месте боя воцарялась необыкновенная тишина…
   - Василий, это ты там на крыше? – донеслось с дальнего конца улицы.
   - Да, товарищ майор, я…, - прокричали в ответ.
   - Ну как ты там, держишься? Хорошую позицию выбрал боец. Хвалю.
   - Да, еще потреплю им немного нервы. – затем лейтенант сделал паузу и добавил, – Товарищ майор, а генерал Сорокин оказался сволочью. Он не документы вез в том саквояже, а кучу драгоценностей. Я это к тому, что дело к вечеру и вы можете попытаться отойти, а я прикрою.
   - Мы боец не за Сорокина воюем, а за Родину, да и отходить уже некому. Остались ты, да я, да мы с тобой, да еще с десяток раненых бойцов. Так что будем держаться вместе, до конца.
   Они бы еще долго так перекрикивались, но немцы не стали дожидаться темноты и предприняли новую атаку, оборвав командира роты на полуслове. Штурмовой отряд немцев пытался с разных сторон подавить огневую точку русских на крыше дома, чтобы установить пехотные минометы, но им не удавалось это сделать еще минут пятнадцать, пока пулемет Василия не дал сбой и его окончательно заклинило. В образовавшейся паузе немцам хватило несколько минут, чтобы выкатить минометы на прямую наводку и те вскрыли крышу с пулеметным гнездом, как нож консервную банку…

- - -

Василий вылез из под обломков и струсил с себя пыль, которая в лучах заходящего солнца оседая переливалась всеми цветами радуги. Зрелище это было невиданной красоты и лейтенант, получивший вторую контузию за день, мог бы так стоять еще долго, как вдруг остро почувствовал, что за ним кто-то пристально наблюдает. Василий развернулся вокруг своей оси и дал очередь в то место, откуда, как ему казалось, исходила угроза.
Полупрозрачное существо, а иначе его назвать было нельзя, удивленно приподняло бровь и многозначительно улыбнувшись Василию, сказало: - Так ты меня видишь?
   - Ты что такое? – вопрошал Василий, держа существо на прицеле.
   - Как бы тебе это попроще объяснить? Я твой хранитель, не постоянный, а только на время войны.
   - Типа ангел-хранитель? – переспросил Василий.
   - Ты что видишь у меня крылья за спиной, - обиделось существо – ангелы, бесы, боги – это все иллюзия вашего воображения, а мы, как ты видишь, реальны. Чтобы снять всяческие инсинуации, позволю себе представиться – хранитель средней руки Игнатий.
   - А бывают еще и другие, ну не средней руки?
   - Ага, вот например тезка твой, под Киевом воюет, фамилия у него еще смешная такая – Теркин, так вот к нему прикреплен хранитель широкой руки. С такой защитой можно даже на минном поле сплясать, и ничего с ним не случиться.
   -  Кем прикреплен-то? – не унимался Василий.
   - Кем прикреплен, тем прикреплен. Я ведь здесь не разговоры пришел разговаривать, а вопрос с тобой решить один.
   - Что за вопрос?
   - Да вот, дилемма у меня одна. Ты ведь жену и сына к матери своей отправил, так вот не доедут они. Разбомбят немцы состав, но даже, если я их прикрою на мгновение дланью своей, то уже совсем скоро она, жена твоя, попросится на ночлег к зажиточному селянину и расплатится с ним одной побрякушкой из злополучного саквояжа, а селянин окажется злым человеком и захочет убить их обоих за обладание этими сокровищами. Но даже, если я надоумлю жену селянина не брать грех на душу и вывести твою семь по утру из дому, то и на этом их злоключения не закончатся. Доберется она до матери твоей в аккурат с приходом немцев. И все бы ничего, да только сдадут ее местные жители, обвинив в том, что она жена красноармейского офицера, и поведут их обоих на расстрел…
   -  Стоп! – прервал его Василий, - так что тебе мешает помочь им?
   - Квалификация… Длань у меня средняя, понимаешь? Не смогу я и их прикрыть, и тебя спасти. Вон слышишь топот тяжелых сапог на лестнице, бегут супостаты по твою душу.
   - Так что тут думать, голова твоя садовая, даже если меня не станет, в них я продолжу жизнь свою. Давай, гони, даже не сомневайся, а я тут уж как-нибудь сам разберусь.
   - Странный вы народ - русские, у вас самопожертвование в крови. Ну да ладно, твоя воля, – сказало существо и растворилось в воздухе.
   Василий присел напротив входной двери, поудобнее перехватил автомат и стал ждать.
Жить ему оставалось считанные секунды.

- - -

   Закончилась война и Надя с сыном вернулись в город, который были вынуждены покинуть в конце октября 1941 года. Долгие годы она пыталась найти хоть какие-нибудь сведения о не вернувшемся с войны муже, но каждый раз натыкалась на бездушие чиновников или на стандартный ответ: «Ваш муж относится к разряду - без вести пропавших». К ней сватались вернувшиеся с войны фронтовики, но она никого не замечала и готова было потратить всю жизнь, чтобы добыть хоть малую, хоть крошечную информацию о судьбе горячо любимого человека.  Трудно в это поверить, но ровно через десять лет на базаре она встретила однорукого точильщика ножей, им оказался никто иной, как командир Васиной роты майор Трофимов.
   - Бывший командир и бывший майор, а ныне недавно освободившийся ЗК из мест не столь отдаленных… - поправил ее Трофимов, горько улыбнувшись в ответ.
   - А мужа моего, Василия, помните?
   - Как не помнить, я тот бой до самой смерти помнить буду, он тогда в одиночку одну из немецких атак отбил и два танка поджег. А как погиб не видел, нет, врать не буду. Меня
тогда сильно контузило, очнулся в аккурат, когда мне доктор руку оттяпал. Хочу  крикнуть, а не могу, мужик мне рот зажимает и на ухо шепчет, чтобы терпел, потому что немцы уже город заняли. Потом оказалось непростой это был мужик, а командир подпольщиков, и выходит, что муж твой рассказал ему где меня искать. Я до сих пор этого понять не могу, в голове не укладывается. Получается он мне жизнь спас…
   - А дальше что было?
   - Дальше меня подлечили и стал я помогать подпольщикам. Много мы тогда дел наворотили.  А когда война кончилась меня по доносу в лагеря отправили, но я и там не сгинул, десять лет день в день. Вот видишь теперь ножи правлю, нашел себе занятие. Приспособу я эту сам смастерил, люди мне говорят «не точило это у тебя Трофимов, а вечный двигатель, все крутиться и крутится». А я им так объясняю, «все дело в маховике»… - затем бывший майор поднялся и уходя добавил. – А как погиб Василий я не видел, фартовый он у тебя, может и живой остался…
   Женщина продолжала стоять и завороженно наблюдать за бесконечным движением точила, затем ее взгляд пополз в сторону и она заметила полупрозрачное существо, которое монотонно вращало маховик и улыбалось Наде широкой улыбкой.

vasssad

20-05-2015