Он бежал по самой середине дороги

  Он бежал по  самой середине  дороги. Правой рукой размахивал в такт движениям, а левой держал носовой платок  возле вспухшего, сильно покрасневшего носа. Временами он прижимал платок к носу, не то, вытирая его, не то принюхиваясь.  Машин, в этот предутренний час, было немного, да и ночи светлые. Одни машины притормаживали и сворачивали к обочине, другие проносились почти рядом.

   Она росла в простой семье, была послушной и очень домашней. В их небольшой квартирке на окраине города, всегда было чисто, уютно, пахло пирогами и жареной картошкой. После школы поступила в институт, мечтала стать архитектором. Родители души не чаяли в дочери , и умница, и красавица, и профессию выбрала интеллигентную. Сами они в архитектуре мало что смыслили, но дочке  на дни рождения  дарили большие и красивые книги об архитектурных памятниках.

   Он вырос в семье партийного функционера.  Спецраспределители, большая квартира в столице, важная и доходная должность отца. Дед, известный художник, мать, несостоявшаяся актриса, но с большими задатками и амбициями. Всё это давало парню возможность жить беззаботно. От деда он унаследовал способности к рисованию,  будущее было определено – он будет художником. Красивый, высокий, всегда «с  иголочки» одет, парень был любимцем учителей,  друзей и девушек. Родители гордились сыном. Иногда его «заносило», мог позволить то, что не входило в понятие интеллигентности, но родители полагали, что парень умный и, повзрослев, остепенится. Талант у него, без сомнения, был. После Академии художеств, не без помощи  папы, сын побывал в Италии для совершенствования своего профессионального мастерства. Состоявшийся мастер, завидный жених, душа богемного общества столицы. Но была и «ложка дёгтя» в этой прекрасной биографии. Можно было считать это причудами таланта, но мать это беспокоило. Она хотела найти для сына подходящую партию. Чтобы жена была не связана с богемой, и сумела устроенным бытом, любовью и вниманием отвлечь от порочной страсти к застольям, а в последнее время, и к наркотикам.  Жену нужно искать не в столице, а где-нибудь в провинции, ну, или не совсем в провинции, но там, где ещё сохранился патриархальный уклад семьи, и где живут порядочные девушки.  Она в столицу приехала из маленького городка, и считала столичных девушек ещё теми штучками.

   Подруга матери жила в красивом городе у моря, заведовала клиникой, к ней и отправили сына для избавления от наркотической зависимости. Для всех знакомых причиной отъезда  была придумана версия – он едет на этюды. Параллельно с избавлением от пагубной страсти шёл поиск подходящей невесты. И она нашлась, студентка архитектурного факультета. Девочка из простой семьи с патриархальным укладом. Красавица, хорошая хозяйка, с отменным вкусом. Словом, подходила по всем статьям. Подруга устроила знакомство, молодые понравились друг другу. Скоро, не без подталкивания родителей жениха, состоялась свадьба.

   Первый год молодые жили в согласии и любви. Муж гордился тем, что ему досталась девственница, что не так часто встречается в последнее время, но для мужчины имеет определённое значение. Налаженный быт, в небольшой,  но уютной  квартире с видом на море (функционер постарался для сына),   вкусные обеды, а самое главное, это обожание молодой жены. Она была готова выполнить любую его прихоть. Эти прихоти, или странности человека из мира искусства, вначале даже забавляли молодую жену. Например, то, что он разрезал ножницами пальто так, чтобы,  не расстёгивая, можно было достать деньги из кармана брюк. Делал он это с шиком, когда получал гонорар за свои картины и с друзьями отмечал успех. Друзья множились по мере увеличения гонораров. Пальто приходилось выбрасывать, или искать мастера, который бы маскировал разрез под какую – то деталь модного покроя. Чем дальше, тем причуды становились не такими безобидными: муж напивался до бесчувствия, или становился неуправляемым после наркотиков. К нему часто приезжали прежние друзья из столицы, иногда жили неделями в их небольшой квартире. Жене это не нравилось, но, чтобы не огорчать мужа, она была вежлива с гостями и постепенно, сама не заметила как, пристрастилась к наркотикам.

   Дочь была на последних месяцах беременности, что-то пошло не так, её положили на сохранение. Отец был у неё в больнице, а потом пошёл к ней домой, дочь попросила принести комнатные тапочки и узнать, что с мужем, он не был у неё уже неделю. Отец застал в квартире незнакомую женщину, она спала в супружеской постели  дочери. Зятя не было дома. Из разговора со странной гостьей, отец узнал, что она давняя знакомая, что тут гостит уже несколько дней, и что зять разрешил ей спать на этой кровати. Ещё пояснила озадаченному, пожилому человеку, что в этом ничего неприличного нет. А если он думает иначе, то это его проблемы.  Отец ничего не сказал дочери, и жене о том, что видел в квартире зятя.

   Подошёл срок родов, на свет появился мальчик. С самого начала проявились странности. Первого крика новорождённого не было, не было плача ребёнка и после.  Его личико кривилось в гримасе плача, а звука не было, его заменяло какое – то бульканье. До года других странностей не заметили:  ребёнок рос, набирал вес, пошли зубы, научился сидеть, ползать и к году пошёл.  Но всё это молча. Показывали специалистам, те определили аномалию развития голосового аппарата. Причиной могло быть что угодно, возможно даже употребление наркотиков на ранних сроках беременности. Чем старше становился ребёнок, тем больше отклонений выявлялось. К пяти годам стало понятным, что с психикой тоже не всё в порядке.  Вместо игрушек он предпочитал держать в левой руке носовой платок, постоянно прикладывая его к носу. От этого нос всегда был покрасневшим, кожа вокруг шелушилась. Отучить  от этого было невозможно, если отнимали платок, в ход шла любая тряпка или одежда. Его внутренний мир был сосредоточен на носовом платке и бабушке. Нельзя сказать, что он её слышал или слушался, но когда она, взяв его за руку, шла с ним в магазин или просто на улицу, он спокойно шёл, садился на стул, если она подводила его к стулу, ел, если вкладывала в руку ложку и зачерпывала еду. Но сам не мог, или не понимал, что стул можно пододвинуть, ложку зажать в руке, или снять с себя одежду. Бабушка была его манипулятором, она направляла движения рук, побуждала двигаться. Это походило на работу кукольника, который дёргал за нитки, и кукла выполняла движения. Дедушка и бабушка со стороны отца дистанцировались от неудачного внука, полагая, что причина такого недуга со стороны материнской наследственности. Мать, конечно, догадывалась, что причиной могут быть пагубные привычки сына, в которые он втянул и жену. Но самолюбие или гордость благополучного существования, не позволили это признать открыто.

   Ребёнок рос, внешне, если не брать во внимание бессмысленный взгляд и постоянное прикладывание платка к носу, и полную беспомощность в простых вещах, он был физически развит, и даже привлекателен. Только прадед по отцовской линии знал истинную причину недуга правнука. В их роду такое уже случалось, но тщательно скрывалось. А теперь, когда он один остался из тех, кто знал о родовом отклонении, предпочитал не распространяться.

   Он бежал к бабушке. Неделю назад, когда бабушку увезла скорая, дед вызвал специальную службу, и внука определили на то время, пока решат, что с ним делать, или когда бабушка вернётся из больницы, в психушку. Парень не был буйным, режим ему определили облегчённый, он мог гулять по территории. Улучшив момент и изголодавшись, принуждать, чтобы он ел, тут было некому, да и не знали, что это нужно делать, пациент сбежал ночью, через открытое окно в коридоре. Он бежал по дороге в правильном направлении, бежал к дому, где жил с бабушкой и дедушкой. Парень не знал, что бабушку вчера похоронили, а дед лежит без движения в больнице после инсульта. Если бы ему это объяснили, то всё равно он бы не понял. А пока он бежал  по самой середине дороги, и одни машины притормаживали и сворачивали к обочине, другие проносились почти рядом.