Король Генрих Восьмой, 2-1

АКТ ВТОРОЙ
СЦЕНА ПЕРВАЯ

Вестминстер. Улица.

(Входят два джентльмена с разных сторон.)

ПЕРВЫЙ ДЖЕНТЛЬМЕН:
Куда так, уважаемый, спешите?

ВТОРОЙ ДЖЕНТЛЬМЕН:
Нет времени. Вы, сэр, меня простите.
Спешу узнать, как герцог Бакингем.
Дай Бог нам избежать его проблем.

ПЕРВЫЙ ДЖЕНТЛЬМЕН:
Заботиться о нём теперь излишне,
Цвет обронив, уже  засохла вишня.
Судьба на небесах его вершится,
Пока же он содержится в темнице.

ВТОРОЙ ДЖЕНТЛЬМЕН:
Вы на суде присутствовали сами?

ПЕРВЫЙ ДЖЕНТЛЬМЕН:
Невольным созерцателем был в драме.

ВТОРОЙ ДЖЕНТЛЬМЕН:
Что можете об этом рассказать?

ПЕРВЫЙ ДЖЕНТЛЬМЕН:
Не трудно, полагаю, угадать.

ВТОРОЙ ДЖЕНТЛЬМЕН:
Виновным осуждённого признали?

ПЕРВЫЙ ДЖЕНТЛЬМЕН:
Признали и в железо заковали.

ВТОРОЙ ДЖЕНТЛЬМЕН:
Как жалко, что законом правит зло.

ПЕРВЫЙ ДЖЕНТЛЬМЕН:
Скорбящих здесь немалое число.

ВТОРОЙ ДЖЕНТЛЬМЕН:
Не можете ль подробно описать?

ПЕРВЫЙ ДЖЕНТЛЬМЕН:
Не знаю, право, как пересказать.
В суде достойно герцог отвечал,
В измене обвиненья отрицал.
Парировал нападки очень ловко,
Во всём была у герцога сноровка.
И стряпчий был, однако же, не прост:
Свидетелей представил на помост:
Дворецкий, всем известный человек,
По имени и отчеству Сэр Пек,
И речи потерявший ныне дар
Духовник Бакингема  Де-ля-Кар,
А с ними Хопкинс, мних проклятый
Кто герцогу корону сватал.


ВТОРОЙ ДЖЕНТЛЬМЕН:
Вещун и предсказатель?

ПЕРВЫЙ ДЖЕНТЛЬМЕН:
Да, приятель.
Все ополчились на него:
Ватага – против одного.
По совокупности всех мнений,
Был обвинён он в госизмене.
Так ладно герцог говорил,
Что люд вздыхал и слёзы лил.
Хоть это в памяти осталось,
Судом в актив не засчиталось.

ВТОРОЙ ДЖЕНТЛЬМЕН:
Вопрос единственный остался:
Как обвиняемый держался?

ПЕВЫЙ ДЖЕНТЛЬМЕН:
Когда он встал заслушать звон
Своих грядущих похорон,
Тоска им тут же овладела,
И градом пот омыл всё тело,
Он словом выстрелил в судью,
Как будто всем, сказав «Адью»,
Но, успокоившись, в итоге
Был терпелив и мудр как боги.

ВТОРОЙ ДЖЕНТЛЬМЕН:
Он смерти не боялся всё же!

ПЕВЫЙ ДЖЕНТЛЬМЕН:
Но был в смятении, похоже,
Хоть бабой не был никогда.
Вердикт – вот в чём его беда.

ВТОРОЙ ДЖЕНТЛЬМЕН:
Всему причиной – кардинал.


ПЕРВЫЙ ДЖЕНТЛЬМЕН:
Кто б это ныне отрицал!
Глубинное имеет здесь значенье:
Смешенье Килдэра, Суррейя назначенье.
И пэры знают это, и король:
Ирландия сыграла свою роль.

ВТОРОЙ ДЖЕНТЛЬМЕН:
Политика большая интриганка.


ПЕРВЫЙ ДЖЕНТЛЬМЕН:
У графа есть причина для ва-банка.
Бьёт кардинал любимцев короля:
По шее надаёт и ву а-ля!

ВТОРОЙ ДЖЕНТЛЬМЕН:
Его народ терпеть уже не может,
Пусть пламя ада негодяя сгложет!
А герцога настолько обожает,
Что зеркалом господним называет…

ПЕРВЫЙ ДЖЕНТЛЬМЕН:
Постойте же, любезный, погодите,
А вот и бог, о ком вы говорите.

((Из зала суда выходит Бакингем в сопровождении служителей правосудия. Секиры обращены в сторону жертвы. По бокам осуждённого стража с алебардами. За ними следуют Сэр Томас Ловель, Сэр Вильям Сэндс, и толпа простолюдинов.)

ВТОРОЙ ДЖЕНТЛЬМЕН:
Так близко я его впервые вижу.
Давайте подойдём к нему поближе.

БАКИНГЕМ:
Я знаю, вы пришли издалека,
Великая народная река,
Вам герцог о беде своей расскажет,
Его казнят и каждый рот завяжет.
На грудь мою навешен грязный ценник:
Иду на казнь я с кличкою «изменник».
Коль это так, то совесть мне – топор,
Она мне и палач, и мой укор.
За смерть свою я судей не виню,
Они из права выбрали меню,
Прощенье христианское забыв,
Жестокостью своею поразив.
Но там, где зло могилы чести роет,
Месть прорастёт, и встанет за героев.
Иллюзий я на милость не имею,
Пусть добр монарх, унизиться не смею.
Вы, кто слезу за Бакингема льёте,
Как ангелы со мной на казнь идёте.
Когда железо плоть мою разрушит,
Хвалу воздайте господу за душу.
Одна теперь у герцога дорога:
На плаху и на небо – прямо к Богу.

ЛОВЕЛЬ:
Вы перед Богом накануне казни,
Простите мне все ваши неприязни.

БАКИНГЕМ:
Сэр Томас Ловель, вас прощаю
И всем прощенье завещаю.
Надеюсь, что сойду в могилу,
Я без проклятий чёрной силы.
Его величеству привет,
Скажите, что покинул свет:
На полпути уже к чертогам,
Где повстречаюсь ныне с богом.
Пока же на Земле стою,
Молитвы королю пою,
Чтоб жил и царствовал на славу,
Любил людей, лелеял право.
Когда же время  иск предъявит,
Итог пусть памятник поставит.

ЛОВЕЛЬ:
Я провожу вас к водной глади,
Там в лодку узника посадят.
Заставит Вокс солдат грести,
Чтоб в Лету с богом отпустить.

ВОКС:
Концу положено начало.
Наш герцог на пути к причалу.
Напоминать я не устану:
Ладью украсить впору сану!

БАКИНГЕМ:
Какой там сан!
Какой порядок!
Без сана я. И вид мой гадок.
Сюда я прибыл Бакингемом,
Теперь же нищим стал Богеном.
Но как бы ни было,  – не плачу
Я правдой остальных богаче.
Кровь, что палач прольёт на плаху,
На ваши скатится рубахи,
Её не смоет даже время,
Пусть кровоточит ваше племя.
Отец мой Ричарду грозил,
Но предан Банистером был,
Настигла батюшку беда,
Казнён жестоко без суда.
Что рок наметил, то и смог,
Да успокоит душу Бог.
Седьмой же Генрих чтил папашу,
И все вернул владенья наши,
Обрёл я чин и уваженье,
Забыв про стыд и униженье.
Теперь же Генрих номер восемь,
Средь лета мне устроил осень:
Лишив и жизни, и  щедрот,
Был всем хорош, да стал не тот.
Казнён отец и сын казнён,
Но я судом был обвинён,
Он четвертован без суда,
Мне – повезло, ему – беда.
Одно у нас ним совпаденье:
Нам слуги прочили паденье,
Которых преданно любили,
Они же нас за грош сгубили.
Поверьте мне, иду на смерть,
А вам до времени терпеть.
Там, где любовь не знает меры,
Друзья фальшивы, цели серы,
От дружбы той пустяшный прок,
Уйдёт, как влага сквозь песок.
И никогда не возвратится
Та мутноватая водица.
А коль случится возвратить,
Придёт, чтоб в мути утопить.
Молитесь за меня, народ,
Мой час последний настаёт.
Коль на досуге загрустите,
Мне миг короткий посвятите,
И просветите белый свет,
Как я погиб, во цвете лет.
На том беседу завершим.
И попрощаемся засим.
Нет ничего Земли дороже,
Прости мне, боже.

(Герцог и сопровождающие уходят.)

ПЕРВЫЙ ДЖЕНТЛЬМЕН:
Какая жалость!
Сердце сжалось!
Падут проклятия на тех,
Кто взял на душу этот грех.

ВТОРОЙ ДЖЕНТЛЬМЕН:
Коль невиновного казнят,
Иные беды нам грозят.
Под этою короной
Они ужасней оной.

ПЕРВЫЙ ДЖЕНТЛЬМЕН:
Храните, ангелы, от бед!
Ужели и спасенья нет?
Откройте, сударь, тайну.
Узнать желаю крайне

ВТОРОЙ ДЖЕНТЛЬМЕН:
На тайне, сударь мой, запрет:
Как государственный секрет.

ПЕРВЫЙ ДЖЕНТЛЬМЕН:
Я не болтлив,
Хоть и пытлив.

ВТОРОЙ ДЖЕНТЛЬМЕН:
Молва по Лондону гуляет:
Король супругу оставляет.

ПЕРВЫЙ ДЖЕНТЛЬМЕН:
Такое было, но король
Разгневался на слухи столь,
Что повелел всем в уши
Теперь заткнуть беруши.

ВТОРОЙ ДЖЕНТЛЬМЕН:
Такое было, говорят,
Но слух, как пушечный снаряд,
Преграды пробивает,
И снова возникает.
Всё так и есть оно и вот:
Король нацелен на развод.
Здесь кардинал плетёт интриги,
И есть уже к разводу сдвиги.
В столицу к нам не за спасибо
Кэмпейус преподобный прибыл.

ПЕРВЫЙ ДЖЕНТЛЬМЕН:
Уолси нам беду намолит,
И императору насолит.
Произрастают эти беды
Из-за епископства в Толедо.

ВТОРОЙ ДЖЕНТЛЬМЕН:
Вы правы: так оно и есть!
А где же совесть, где же честь?
Он издеваться не устанет,
А королева жертвой станет.


ПЕРВЫЙ ДЖЕНТЛЬМЕН:
Чтоб каземата избежать,
Нам надо языки прижать.

(Уходят.)