Промысел 1 16 1

Начало:
http://www.proza.ru/2014/04/28/602

Предыдущая страница:
http://www.proza.ru/2015/04/28/1540


ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ
Закон

Далеко простирается населённый людьми край. Леса дыбятся разновеликостью древесных шапок, луга тешат глаз пестротой цветущих трав, поднимают тяжкие испарения болота, реки славны откосами и крутоярами, горные хребты брошены прихотливо, будто мир, одеваясь, по небрежности плохо уложил полотно, и теперь там трёт, мозолит, только неуместно поправлять. Мчатся над обитаемым поддоном ветры, бесшумно летят снега, падают ласковые дожди, родится и умирает дневной свет. Ночью трепетные звёзды ищут глаза озёр, всматриваются в чёрные нити рек, тонут, теряясь, среди облачных напластований. Человеку трудно и уютно в непросто устроенном мире. Холоду, болезням, недороду плодов и зверья двуногий противопоставляет рассудок, умение предвидеть напасть, вовремя вооружиться навыками, объединить знания и силы. Как сутевое явление, существует закон, который следует постичь, освоить, пользоваться. Поскольку средство выжить дано подателем жизни, то и формулируется предельно просто: велит хранить живущее рядом. Был миг, когда человек усомнился в целесообразности закона, перестал доверять Творцу, решил проверить: опасно ли отступничество. С тех пор каждый из двуногих, наново рождённый, следует путём первопредка, не веря проверяет, рискуя напарывается на кол, но если удаётся проскочить, открываются новые знания. Иной понимает, что Податель жизни оберёг неразумное дитя, благодарит, пользуется добычей, как бесценным даром, не пытаясь безумствовать снова. Другой притаивает удачу, вспоминает упоительный миг проникновения в недозволенное, желает повторить, уверенный, что именно ему дано исключительное право быть не таким, как все. Чем благополучнее племя, чем крепче род, тем больше вероятность впасть в подобную самонадеянность. Как-то выходит, что довольство и достаток, к которым стремится живая плоть, играют злую шутку с их владельцем. Глупо восставать против довольства и достатка, бессмысленно противиться приёму пищи, ношению одежды, услугам огня и войлока. Потому и сказано: «Хранить живущее рядом». Себя хранить опасно ибо делаешь такое ты один. Если же действовать по закону, выходит, что тебя хранят все родичи, соплеменники, каждый встречный человек.

Круг Волта был по пути. Кин глянул туда. Донни, Вейт и колдуны укладывали раненого. Измазанное кровью тело выглядело чудовищно. Рана активности не проявляла. Целители не спешили класть травы. Кин подошёл, наклонился, обернул Волта принесённым полотном. Памятуя о случае с Майт, родоначальник племени Синих камней сперва вытер холст о «тряпку». Зачем нужно делать так, охотник не знал. Тайс влажной ветошкой отирала мужу лицо.

«Не давай пить, женщина. - сказал Менк. - Держи наготове лоскут, смачивай губы, если станет мучиться жаждой».

«Я боюсь, - прошептала Тайс, - Останьтесь кто-нибудь».

«Лайп придёт, я велю».

Кин видел, Донни от щедрости душевной хочет применить материнский заговор, взглядом запретил, и мастер новых рук повиновался. Хранителей распирало любопытство, только про неведомое спрашивать ночью было нельзя. Первый охотник приречья порадовался, что додумался одеться и привязать на шею личные амулеты. Его откровенно разглядывали, а он хотел бы разглядеть собственные ноги. Гонд понял и спросил.

«Ты не чувствовал огня?»

В данной форме вопрос был уместен.

«Чувствовал, хранитель, но Ожёгов кажется нет».

«После такого не живут, охотник.

«Я перестал бы жить, хранитель, если бы не сделал».

Кин отвернулся от Тайс, раздвинул одежду. Ноги были, как ноги, самые обычные. Но волос даже на животе не осталось.

«Значит, огонь всё-таки делал своё дело!»

Ужаснулся Кин.

«Ты не знал, что так будет, охотник?»

Донни глядел, точно нашедшая прозрачный кристалл женщина.

«Утром я отрежу твой длинный язык, Донни, и скормлю рыбам! Зачем ты сказал о костре?»

«Отрезай сейчас, родоначальник, ни то за ночь проглочу с горя. - Суфлёр с Третьего Рукава не лукавил. - Я хотел защитить эту. Не думал, что сделает так, правда не думал!»

Вейт кончиком ножа очищал подноготную кайму, стряхивал грязь в плошки на становом камне.

Эта какая, охотник?»

Кин не знал, о чём спрашивает брат отца, и сказал:

«Обыкновенная: женщина с руками и ногами, плачет, кровь сочится из царапин, если случаются».

«Тебе нравится?»

Кин поперхнулся, слова остановились, оказались не достаточны, чтобы описать чувства. Вейт и другие сердцем услышали ответ. Донни так захотел обнять жену, что ушёл, не простившись.

«Эйи там один с этими, - сказал Менк, - идём и мы, станем рядом».

Мейс времени даром не терял. Бунтовщики не лежали, но сидели плотным квадратом по шестеро в ряд. Попытки удрать умерли. Потерявший от боли сознание Минт лежал, неуклюже свернув голову на сторону. Понк был жив, правда, пронзённые ягодицы не давали возможности поддерживать достойное предводителя ветви положение. Зато вождь южного конца имел полное право валяться на камнях, не подчинялся Мейсу и гордился.

Тонд слез с дерева, встал перед поверженными бунтовщиками.

«Эйи запретил убийство. Ползать у меня будет каждый».

Сказал изобретатель, недвусмысленно взвешивая на ладонях летающие ножи. Колдуны осмотрели Минта. Плечо годилось на студень. Кулак Порождения Леса раздробил сустав. Кин поднял охотника, держал, пока фиксировали кости. Показалось, будто бы сам без рук. Прошло, когда мысленно отбросил муку. Всегда хочется делать так, но редко получается. Ида сказала после, что таким образом охотник передал попечение о раненом на движок. Минт пришёл в сознание. Боли пострадавший не ощущал, и родоначальник племени Синих камней понял: «тряпка» надёжна. Женщины покинули площадь большого костра. Мейс объявил:

«Вы, охотники, доказали сегодня, что не достойны жить с нами. Деваться вам тоже некуда. Значит, нужно стать достойными. Выбора у вас нет, я сказал. Теперь слушайте! До утра вы останетесь здесь, как старухи у очага. С этой минуты я буду убивать. Звери станут сторожить вас. Клыки не знают ошибок и пощады. У вас нет оружия и сил, чтобы противостать такой страже. Утром, ждать не долго, вы отправитесь на остров жёлтого песка. Будете жить одни, без жён и помощи, до тех пор, пока не научитесь иметь власть, плавать и драться, как я. Каждый, сваливший меня в одиночном бою, сможет вернуться. Вот последнее слово».

На острове жёлтого песка стояли круги ловцов водоплавающих птиц. Жившие там сменные ватажки обеспечивали стойбище свежим мясом, вялили рыбу. Смутьяны были озадачены. Кину идея понравилась. Потомок первопредка сильных понимал: способный уложить Мейса охотник не сможет буйствовать. Противостояние умной силе требует внимания, выдержки, собранности и ровного отношения к противнику. Научиться такому ремеслу означает, преодолеть себя. Родоначальник племени Синих камней согласился ежедневно плавать на остров, показывать охотникам, как нужно драться с Мейсом. Поверженные смутьяны не возражали против такого наказания, не все, конечно.

«У меня больная жена и спина».

Гнусил Понк. Нытья не слушали. Объяснили: за женой будет уход, а боль ниже спины сам раздобыл, сам и вылечит. Оба колдуна остались с наказанными, Глейст тоже.

«Я привёл этих, - сказал рыжий предводитель, - не сумел удержать от бесчинства, останусь до конца».

Мейса, казалось, ни мало не изумил поступок женщины родоначальника.

«Что, собственно, случилось? - Сказал сын вождя Эйи хранителям, глядящим на Кина, точно младенцы на Великую реку. - Вы, целители, сомневаетесь в существовании Создателя мира?»

«Не сомневаемся, охотник, но диву даёмся, как можно преодолеть огонь».

«Разве удивительно, что Податель Жизни встаёт над смертью и велит человеку жить? Вы, конечно, получили помощь в безнадёжный час, отказались и умерли?»

Вейт точно вдруг родился на свет.

«Да, охотник. Сегодня, когда деваться было некуда, я прыгнул на дерево сверху. Повторить такое, научить сына прыжку я не смогу. Теперь понимаю: явлено веление и позволение».

Моти доковылял на новых ногах до площади большого костра одновременно с появлением Иды. При слове о сломавшемся дереве мастер сполз по опорному стволу. Ноги упали отдельно, глухо стукнули о камень отмостки. Звука никто не заметил, кроме маленькой Айн. Девочка боялась темноты и не ушла вместе с женщинами, решив дождаться Вилла. Айн села рядом с безногим человеком, глянула в лицо. Моти плакал. Обесславленные происшедшим защитники стойбища продолжали развивать тему.

«Согласись, Вейт, ты силён и цепок, точно ползучее растение».

 «Согласился бы, Глейст, если бы не выроненный нож, которому ничего не стоило зацепиться в ветвях. Кусок кости упал на камни, разлетелся вдребезги».

«Ты, Вейт, успел продумать возможные последствия?»

Менк глянул изумлённо, вспомнил о своём.

«В таких случаях не рассуждают, хранитель».

Виллу было странно: как, дожившие до больших лет охотники не понимают простых вещей.

«Каждому, - сказал новый охотник Эйи, - своё кажется единственным в мире. Женщина безоглядно верила, что Создатель не оставит, и Повелитель Сил выполнил, я понимаю».

 «Ничего нового, - сказал Мейс, - женщина не сделала, лишь поступила по закону, в котором родилась».

Кин видел, Вейт пришёл в себя, но хранители нет.

«Эта не должна была кричать ночью у большого костра».

Гонд настаивал, завидуя обретшему уверенность Вейту.

 «Женщина издалека, - сказал Глейст, - У этих может быть и большого костра-то нет. Привычка выполнять наши правила опоздала родиться. Потрясение способствует возвращению к истокам».

«А кровь! Все видели! Эта поднялась на огонь чистой, и рана была чиста!»

«Кровь по сравнению с огнём! Что за вопросы! – Возмутился Тонд. – Следовало бы прекратить их, обнаружив, что лицо женщины не замарано, и не дожидаться испытания огнём. Упади этой на голову Рождающаяся Звезда, не повредило бы в славный миг. Вас, хранители, как меня, смущает то, что не мы справились с бедой».

Красный от смущения Мойи считал пальцы на ногах.

«Ты, мастер, сказал Гонд, - считаешь, жена родоначальника праведней нас?»

«Сейчас да. Завтра, - не знаю. Если отступит, как все мы, и Создатель отступит, вернее, не окажется рядом. Человек свободен даже от возможности принять помощь».

«Видимо так, - Менк подытожил диспут, - каждому даётся случай, несколько случаев за то, что верно понимает, как поступить».

«Волту жить, - сказал Мейс, Создатель явил милость для женщины. Так в дальнем племени исполняют закон, не все, но лучшие. По исполнении даётся награда. Закон же, вы поняли, один. Его женщина не нарушала, вы видели. Если же Слово воплотилось в человека, звук под рукой колдуна или пришедшее в трудную минуту решение – таково дело Слова. Наше дело, научиться слышать».

Продолжение:
http://www.proza.ru/2015/05/27/1308