Не откладывай на завтра, если любишь...

                КНИГА 1
              ЧУДО ЖЕЛАНИЯ.

                ЧАСТЬ 1.
В самый последний миг меня, словно что-то толкнуло, и я запрыгнула в фургон. В нем не было окон и освещения, в нем было темно, как в подвале. Я была не одна, много таких же любителей приключений находилось в нем. Они негромко переговаривались, шелестели одеждой и бумажками, отчего фургон напоминал городскую площадь темной ночью.
Пока не закрыли дверь, я успела заметить, что по его периметру установлены лавки, но я также заметила, что все места заняты. И я осталась стоять, сделав два шага вперед от дверей уже в полной темноте, взмахивая руками и переступая ногами, как стреноженная лошадь от укусов оводов.

-Конечно, люди потеснятся, если я сумею добраться до них,- подумала я после одной из попыток устоять на ногах. Я шарила руками в темноте, надеясь уцепиться за что-нибудь, и не найдя опоры снаружи, стала искать ее внутри себя.  В это время водитель затормозил, и моя голова- верхняя часть туловища продолжила по инерции движение вперед, а ноги остались сзади на притормозившем полу. Чтобы не бухнуться плашмя   посредине фургона или у чьих-то ног, я с трудом пробежала три шага вперед.

В этот момент водитель включил скорость, фургон дернулся, ноги, догнавшие голову, поехали вперед со скоростью пола, а голова отстала, и мое туловище резко наклонилось, в этот раз головой назад. Малейшее ускорение, и мои старания встать вертикально кончатся конфузом. Махание рук не поможет, они не крылья. Я брякнусь спиной на пол и буду возиться, стараясь встать, как беспомощный тяжёлый жук с тонкими лапками. От досады я выругалась:
-Какой дьявол занес меня сюда?
Неожиданно почувствовала прилив сил, словно, моя честь взбунтовалась! Спина изогнулась синусоидой, ноги прилипли к полу и вытолкнули меня вверх. Но ненадолго. Не было сил устоять на месте. Я снова заметалась в пространстве, стараясь остаться на ногах. Наконец, расслабилась и позволила телу самому сражаться за себя. Эта борьба продолжалась не больше минуты, но для меня превратилась в бесконечность.

И тут произошло то, чего я опасалась. Пробежав несколько шагов назад, потом направо, потом налево, в ужасе поняла, что все тщетно: фургон дернулся вперед, тут же добавил скорость, я шлепнулась задом, не на пол, а на чьи-то колени. Проклятый фургон не остановился, набирая скорость, и мою спину придавило к груди незнакомого мужчины.
-Ой,- вскрикнула я, поспешно пробормотав:
-Простите,- и заерзала, чтобы встать.
Мужские руки слегка придержали меня за плечи, и приятный баритон тихо проговорил:
-Оставайтесь, вы мне не мешаете.
Тут фургон опять дернуло вперед, и меня вновь прижало к незнакомцу.
Затылок мой уперся ему в плечо, и он, смеясь, отфыркивался от волос моей прически. Я поняла, что это высокий крепкий мужчина. Вдруг фургон резко затормозил, и я чуть не съехала со своего «сидения». Но те же руки удержали меня.
Было очень неловко, хотелось встать, однако перспектива мотаться, ничего не видя вокруг, совсем не прельщала. Я напряглась...и осталась сидеть в объятиях чужака.

-Расслабьтесь,- проговорил он. - Я - не маньяк.
-Хотелось бы верить,- подумала я.
-Вы, конечно, – не дюймовочка, но мне не в тягость... К тому же, приятно пахнете, уютны, и какие-то биотоки идут от вас,- засмеялся он.
Голос был бархатный, модуляции завораживающие, но я внутренне насторожилась.
-Издевается? -  проснулась запоздалая догадка. -Речь маньяка! – дернулась я, чтобы освободиться.

Но и в этот раз он не дал мне подняться. Кроме слов, напугавших меня, никаких неприятных движений его тела и рук я не ощутила.
-Вы или льстец, или насмешник,- наконец ответила я.
-Не тот и не другой, - засмеялся мужчина. - Случай бросил мне на колени приятную женщину. Произошло Чудо: я очнулся и ожил. Мне захотелось заговорить с незнакомкой, что не делал уже несколько лет.
-Что вы не делали несколько лет? –переспросила я.- Неужели все время молчали?
-Мне не хотелось заговаривать с женщинами, мне вообще ничего не хотелось.
-На вас действует темнота. Выйдем на свет, и ваше настроение изменится к лучшему.
-Оно и так изменилось,- ответил он. - На свету я представлюсь вам, а вы назовете свое имя, и мы познакомимся, чего я очень хочу.
Через несколько минут фургон остановился, и все шумно двинулись к выходу.
Мы какое-то время сидели молча. Угрозы моей чести не было, и я слегка расслабилась, по-прежнему сидя у него на коленях. Перед выходом он убрал руки с моих плеч и, ведя меня перед собой, вышел из дверей. Яркое солнце ударило в глаза. Я зажмурилась, точно   вышла из тьмы нереальности на свет реального мира. Мой спутник молчал.

Я открыла глаза. Передо мной стоял поджарый брюнет, приятной наружности, не молодой, но и не старый. Мой опыт определил: моей возрастной категории. 
Прикрытые глаза людей поживших, точно все надоело хуже горькой редьки, удивленно открытые рты и забытые закрыться, вызывают грусть. Незнакомец был живой, и мне приятно было видеть его взгляд с огоньком.
-Давайте будем знакомиться,- весело произнес попутчик и, протянув руку, добавил:
-Уильям, просто Билл...
Я заметила, что перед этим он произвел быстрый обзор моих достоинств и недостатков.
-Мужчина не из робких. Интересно, что он увидел? Не люблю, когда оценивают в открытую, на твоих глазах, - поёжилась я и тут же одёрнула себя.
-Какое это имеет значение? - Склонив голову, такая у меня привычка с молодости, с усмешкой посмотрела в упор на попутчика.
Я не могла спросить: «Ну и как портрет»?  К сожалению, портрет мой с годами изменился не в лучшую сторону.
Но тот от знакомства не отказался. Я подала в ответ руку и назвала имя.
-Я не ошибся. Вы- не местная. Вместо майки с освежителем - красивая кофточка и нежный запах духов. Давно не видел глаженой одежды.
-Вам нравится?
-Простите за откровенность. Я сражён! Неотразимая женственность! Ни один мужчина не устоит!

Его слова вызвали смятение. В растерянности уставилась на незнакомца: шутит или издевается? Стандартная улыбка, сверкающие два ряда белых зубов… Понимай, как хочешь. Приказала себе не заводиться! Пора учиться «приятному общению». Улыбнулась во всю ширину рта:
-Послушайте, что-то происходит странное, я понимаю вас, будто вы говорите
на моем родном языке.
Мужчина заразительно рассмеялся:
-Я же сказал, что произошло Чудо!
Фургон давно уехал, пассажиры разошлись, а мы все стояли на том месте, где
отановились при выходе.
-Как вы попали в фургон? - спросила я.
-Сам не знаю.  От нечего делать. Был у знакомых на вечеринке, предложили прокатиться на тракторе, оказалось - в темном фургоне. Вероятно, в этом была шутка хозяина. Сидел, ругал себя за идиотизм, но лень было выскакивать на ходу. И тут вы «плюхнулись» мне на колени. - Билл держал мою руку в своей, улыбался и продолжал рассматривать меня.

Я вспомнила, как в темноте моталась по фургону, а потом ... От стыда вспотела, жар мгновенно спустился от макушки до пяток.
-А как вы оказались в фургоне для скота? -  с усмешкой спросил он.
-Дочь и зять привели меня на эту вечеринку. Людей много и все незнакомые. Вас я не видела. Ехать не собиралась. Но в последний миг, вдруг, передумала и заскочила в двери.  Их тут же закрыли, а я очутилась в непроглядной тьме, посреди пустоты. С этого начались мои мучения. Они-то и бросили меня в ваши объятия.
-В объятия я взял вас сам, добровольно,- уточнил Билл.
-Мне до сих пор неловко, простите меня,- я осторожно попыталась высвободить руку, но Билл придержал ее, положив другую на наши сверху.
-Давайте поедем в ресторан, отпразднуем наше знакомство. - Неожиданно предложил он.

В это время я увидела дочь с мужем, идущих к нам. Вид у них был озабоченный. Они потеряли
меня и нашли беседующей с незнакомцем. Я представила Билла родным, тот пригласил всех на
ужин. Мои отказались от приглашения, но успокоившись, согласились на мой отъезд. Они понимали,
что мне бывает одиноко и тоскливо...
Мы расселись по машинам и разъехались в разные стороны. Билл дал зятю визитную карточку, где значилось: Уильям Ричард Лейк, адвокат.
Дочь спросила, как мы будем объясняться? Билл в ответ рассмеялся:
-Мы хорошо понимаем друг друга.

Ресторан был с белыми скатертями и официантами в форменной одежде.
Я объяснила, что ем натуральную пищу, без соусов и приправ. Билл внимательно выслушал меня, не стал доказывать достоинства американских блюд, заказал то, что я могу есть, себе взял свою еду, мне горячий кофе, себе воду со льдом.
И мы продолжили наше знакомство. Он жил один, пять лет назад умерла жена, дети выросли и уехали в разные штаты. Он до сих пор тосковал по жене, поэтому не хотел заводить знакомств. Женщины не увлекали, от тех, что оказывали внимание, больше замыкался в одиночестве.

-Я уже поставил на себе крест, решил, что безнадежно стар, и осталось смириться и ждать конца. И, вдруг,- он неожиданно засмеялся,-  из темноты, словно с небес, на мои колени упала женщина!  Я почувствовал тепло, тревожный аромат духов, меня буквально пронзили женские биотоки. Мне захотелось сказать незнакомке приятное. Я придержал вас. Вы провокационно заёрзали…Произошло неожиданное. Во мне ожил мужчина. Страстно захотелось жить...Я обнял вас, боясь спугнуть.
-Билл, простите,- вспыхнул запоздалый стыд. Вспомнила, как нелепо и бесцеремонно вела себя. Прижималась к чужому мужчине, стараясь удержаться на коленях. При рывках фургона ёрзала, делая вид, что не чувствую под собой всё больше твердеющую мужественность между коленями. Я молчала, уставившись в тарелку. Лицо пылало, точно натёртое свёклой. Билл прервал паузу:
-Теперь ваша очередь поведать о себе,- сказал он.

И мне почему-то не захотелось упрямиться и зубоскалить, чем обычно   скрываю смущение. От его голоса я чувствовала себя спокойнее. Мой визави показался не случайным знакомым, а надежным приятелем.
Я рассказала, что муж умер 9 лет назад, что живу в гостях в семье дочери спокойно и мирно без всяких приключений и неудобств.
Мы помолчали немного.
-Принимаю от вас эстафету. - Заговорил Билл. – В прошлом - адвокат, сейчас на отдыхе. Спросите: «Почему?»
-Действительно спрошу: «Почему?»  Вы крепкий, инициативный.
-Теперь вы льстите мне. Я устал от жизни без цели. Честолюбие, карьера, деньги ценны в молодости. В свои годы я хочу спокойной комфортной жизни. Я оценил жизнь вдвоем с любимой или хотя бы верной женой.
Я понимала его и согласна была с ним во всем.

-А вы чем заняты? Внуками? Обедами?
-Нет. Для внуков- тинэйджеров, я - чудом выживший неандерталец. Мой опыт для них –доисторический век. Им ценен их опыт, а чужой кажется устаревшим и глупым. Они правы. Тем более, что они растут в другой стране. Я много читаю...
-Вы сохранили любопытство к жизни? 
-Хотелось бы скрыть свою зрелость, но это удается, разве что в темноте.   
-Меня это устраивает. Надеюсь, рядом с вами я тоже помолодею.
Официант принес воду, кофе, салаты для Билла, потом горячее для нас обоих. Мы занялись едой.  Когда все было съедено, Билл по- юношески вскинулся:
-Мне пришла идея! Давайте поедем в путешествие. Ближе познакомимся и ...,- он сделал короткую паузу, подбирая нужное слово, - подружимся. Я уверен, что так случится. – Наконец высказал он свою идею. Веселые прищуренные глаза ожидали моей реакции.

Передо мной сидел помолодевший лет на 10, приятный, даже красивый мужчина. Не нашлась бы ни одна женщина, которая захотела в чем-то отказать ему. Я поймала себя на том же.
-Заманчивое предложение. Но куда?
-К океану, возьмем палатку...
-Только не в палатке,- категорически возразила я.- Этой романтикой я сыта по горло. Всю молодость провела в палатке, в холоде, с комарами, в саже. Только комфорт и уют!
-О, вам понравится мой дом: в нем уют и комфорт.
-Но вы предложили путешествие!
-Верно. Говорите, куда бы вы хотели поехать?
-Я не была в Вашингтоне.
-Отлично, я знаю его, как свой дом. Чтобы вы хотели посмотреть? Конечно Капитолий?
-И Национальную библиотеку.
-Белый Дом?
-И Национальные галереи искусств.
-Мемориалы президентов?
-И Музей космонавтики.
-О, кей. Получится отличный обзор истории США. Завтра закажу номер в гостинице Марриотт, в центре города и рядом с Белым Домом.
-А это будет удобно? - спросила я на всякий случай. Потерять невинность я не боялась, но мораль? Что скажут дочь с зятем?
-Что значит удобно? Неудобно, когда давит галстук, мал пиджак и жмут туфли, остальное оценивает сила желания, -лукаво посмотрел на меня Билл.
-О, кей,- согласилась я.
-Едем на машине, по дороге посмотрим другие штаты. Вы были где-нибудь, кроме нашего штата?
-Нет, я же без «лошади» и языка.
-Совсем забыл. Но почему мы свободно понимаем друг друга? К чему бы это?
Мы неприлично громко рассмеялись.
-Передвигаться по городу будем на машине?
-Я предпочла бы пешком.
-Договорились!

После ресторана он отвез меня домой. Прощаясь, взял мою руку и …Его губы коснулись запястья лёгким поцелуем. В голове пронеслось:
-Как старомодно! Глупая, скажи, когда целовали тебе руку? Ох, очень приятно… - Рука непроизвольно дёрнулась.
-Благодарю за прекрасный вечер,- пролепетала я,- и за поцелуй.

Голова мужчины поднялась. На губах сверкнула лукавая улыбка. Моя рука оказалась в плену двух горячих мужских ладоней. Их жар мог согреть в жгучий мороз не только руки. Тепла хватило бы на всё тело женщины.
-Прогулка в фургоне была изумительной. Огромное спасибо за прекрасный день. Увидимся завтра. (seе tomorrow).
-Seе tomorrow, - неуверенно повторила я. В сердце постучала печаль. Ох, уж этот миг прощания! По нему можно предсказать будущее. Небрежный, неловкий, торопливый, долгий, радостный…  Потемневшие в ночи глаза мужчины, сдержанная улыбка ничего не обещали. «Tomorrow», «Завтра», могло превратиться в «never» - «никогда». Я печально вздохнула. Глупо ждать продолжения. Все, что случилось, увы, походило на сон. Я, как и Билл, давно не ждала перемен в своей судьбе. 
110 лет назад М. Лохвицкая писала:
«Да, это был лишь сон! Минутное виденье
Блеснуло мне, как светлый метеор...»

«Завтра» не могло быть...
-Успокойся! - приказала себе. -  Не жди сказочных чудес в реальном мире! ...   
«Не пробуждай воспоминаний, 
Минувших лет, минувших лет. Былой любви, былым желаньям возврата нет, возврата нет.» -  С грустью пропела романс, перефразировав строчки первого куплета.

Но «завтра» случилось! Билл позвонил в этот же вечер. Когда раздался звонок и ответил мой зять, я продолжала читать фантастику Ника Перумова. Чтобы оторвать меня от чтения, нужен оглушительный раскат грома над крышей дома с содроганием мебели и посуды. В природе была тишина, грозы не предвиделось, зять вел разговор на английском, я витала в другом мире.
-Мама, это-тебя!
Я с трудом очнулась, не понимая, о чем речь.
-Мама, звонит твой знакомый! Я дважды звала тебя, прости, пришлось кричать...

Удивляясь, что бы это значило, я нерешительно взяла телефонную трубку и услышала чужое приветствие: «Hello»! Все еще не могла взять в толк, кто это? Не было в этой стране знакомых, кто бы мог звонить мне. Не сразу ответила: «Хай», и через секунду в моей голове что-то сработало, словно переключился тумблер: я узнала голос, низкие нотки подсказали, что звонит Билл.
Я не запомнила его лицо. Остались приятные воспоминания о теплом взгляде, тихом вкрадчивом голосе и ласковом прикосновении рук. Его слова еще звучали в моем сознании, и оттого сердце «сладко таяло в груди». Чтобы совсем не растаять, я принялась за фантастику, считая произошедшее, хотя и чудным, но все-таки сном, а у снов не бывает продолжения. Я настроила себя на то, что обещенного завтра не будет. Конец обойдется без прощания, по - английски... И неожиданно - звонок...  Не завтра, а сегодня, когда не прошло и пяти часов после нашей встречи!

-Что случилось? Почему сегодня, а не завтра? -  спросила я   неуклюже- бестолково. В ответ прозвучало:
-Завтра в 6 утра отъезжаем от вашего дома. Гостиницу заказал, маршрут составил. Есть еще какие пожелания? - Это был голос лидера, привыкшего думать за других и ждать от них согласия. Кто видел меня впервые, считал покладистой и ведомой. Я подчинялась чужой власти, до определённого момента, пока лидер заслуживал статуса профессионала. Несколько раз наступал момент, когда моя лояльность переходила в противостояние, и я разрывала отношения. Но в этот миг я «придушила» свою строптивость. Возможно, командирский тон мужчины постепенно ослабнет? Дам ему время. Если нет, «Биг дил», «разойдёмся, как в море корабли.»
-Отчего все сдвинулось? - взяв себя в руки, спросила я, заикаясь.
-Я подумал и сказал себе: «Не откладывай на завтра то, что может доставить удовольствие сегодня»!  Звоню, чтобы услышать ваш голос и сообщить, что готов ехать, хоть на край света! -  Веселый мужской смех сопроводил не новый, но приятный комплимент. 

Я растерялась. Билл «круто» решил вопрос о путешествии. Почувствовала давление. Я словом не обмолвилась со своими, кроме того его график не учитывал распорядок моей жизни. Мой день начинался не раньше 9 утра, когда домочадцы уезжали на работу и учёбу. Они не советовали мне путаться под ногами, когда утром метались в сборах по дому. Меня это вполне устраивало и давало возможность составить план на день. Мужчина ураганом вторгся в мой уклад жизни. Но скрытая в комплементе ласка согрела душу и растопила лёд упрямства. Стоило ли ради рутины монотонной жизни потерять шанс ожить и превратиться из бабушки в женщину?

-Почему вы молчите? Что не так? – услышала я встревоженный мужской голос.
-Слишком рано…,- неловко засмеялась я, прикидываясь избалованной тёткой. Время игры в лидеры не настало. - Нельзя чуть позднее? 
-Во сколько? Говорите.
-В 10, - смущенно отозвалась я.
-Ну, что ж.,- не то соглашаясь, не то высказывая сожаление, произнес Билл. -Признаюсь, всегда начинаю дело с раннего утра, но я подчиняюсь желанию женщины. Приеду, как сказал, в 6, а вы выходите, когда будете готовы. Устроит?
-Подходит,- ответила я, уже лихорадочно продумывая разговор с дочерью и свои сборы, приняв его лидерство.
–Вот и отлично,- ответил Билл. – До скорого.
-Cпокойной ночи,- пожелала я и услышала гудки отбоя.

Какое-то время стояла истуканом с телефоном в руке. Неясное беспокойство охватило меня без явной причины, и это взволновало меня. Я повторила про себя весь разговор, вслушиваясь в каждое слово, и постепенно до меня дошло: в его словах «До скорого» прозвучала нотка равнодушия, будто я порвала тёплую вибрирующую нить между нами, возникшую накануне. Мелькнула нотка разочарования и угасания интереса к моей особе. Мужчина обиделся? Мою заторможенность принял за черствость?

Поняв все это, обругала себя словами, которые не буду сообщать. Я очень разволновалась. Какой уж теперь был сон? Разве я могла уснуть? Даже фантастика Перумова была забыта. Я тут же переговорила с родными о моих, скорее наших с Биллом, планах, выслушала их не совсем лицеприятные высказывания, связанные с беспокойством о моем благополучии и здоровье.
Я была полностью согласна с ними, я кивала головой и говорила: «Вы правы, я так же считаю, понимаю вас...», но желание еще раз в жизни решиться на   что-то не повседневное, разгоралось во мне пламенем. Я знала, что поеду, что буду готова к 6 утра, что ничто меня не остановит, что я не рискую ничем, кроме того, что нарушу монотонность жизни увядающей дамы...

Чтобы скоротать время, я открыла сборник любовной лирики русских поэтов. И, как на гадании, сразу попала на страницу стихов неизвестной мне, к моему стыду, поэтессы М.С. Петровых. Ее слова, написанные в 53 году прошлого века, пронзили меня своей силой и энергией. «Назначь мне свидание на этом свете», так начиналось стихотворение без названия. Оно настолько было созвучно моему состоянию, что я задохнулась от чужого откровения.
«Друг другу навстречу по-прежнему выйдем,
 Пока еще слышим,
 Пока еще видим,
Пока еще дышим,
И я сквозь рыданья
Тебя заклинаю: назначь мне свиданье!
Назначь мне свиданье, хотя б на мгновенье,» 

Наконец я поняла, что хочу очнуться от спячки. Чтобы я ни говорила себе, сколько бы я ни ёрничала, мой новый знакомый: «Назначь мне свиданье», приди, несмотря на помехи и страхи!  Я хочу почувствовать, что еще жива.
Утром, задолго до 6 часов, я была готова и выглядывала вместе с дочерью в окно, поджидая Билла. Этой ночью мне было не до сна и не составило труда собраться в такую рань. Билл подъехал ровно в 6. Он не вышел из машины, приготовившись ждать несколько часов.
-Все-таки мужчины готовы на подвиги, когда им чего-то хочется! - отметила я со смехом.
Дочь, увидев машину Билла, тоже рассмеялась.
-Не чего-то, а кого-то! -  уточнила она,- а он, видно, человек, который знает, что хочет и не отступает от своих планов.
Чтобы успокоиться и подзарядить мужчину, выдержала 10 минут, сделала несколько глубоких вдохов и выдохов, подхватила чемодан с вещами и вышла на террасу. Дочери велела не провожать, звонить обещала каждый день.

Дверца машины тут же распахнулась, и ко мне поспешил высокий импозантный мужчина в голубой рубашке и синих джинсах. Фоном ему служила прозрачная синева неба с брызгами веселых лучей просыпающегося солнца. Мне на мгновение показалось, что он- часть этой синевы, только что отделившейся и спустившейся на землю. И эта загадочная синева, широко улыбаясь, шагнула мне навстречу.
-Хай,- приветствовал он меня.
-Доброе утро,- ответила я, смеясь. Утро было действительно удивительно приветливое, синеглазое и улыбчивое. В такое утро счастлив, что живешь   на Земле, такое утро говорит о благодати мира, сотворенного Первотворцом.
-Сломан распорядок дня? - спросил Билл, беря мой чемодан.
Я снова рассмеялась. –Бессонница помогла.
-Чудо продолжается! - проговорил Билл и помог мне сесть в машину. Прежде, чем закрыть дверцу, я посмотрела на окна дома. За одним из них махали руками дочь и зять.
-Двинулись, - произнёс новый знакомый. 
-Поехали,- согласилась я, невольно вздохнув. Что ждало нас в пути? Что могло дать нам знакомство? Мы не знали. Мы надеялись на лучшее...  Скороспелым знакомствам я не доверяю, однако, Билл вызывал у меня симпатию и доверие.  К тому же, кто-то коварно напомнил:
-Хочешь услышать: «поезд ушёл»? – Нет, не хочу.

Какое-то время слышался лишь шум двигателя. Вероятно,молчание тревожило спутника.
Он несколько раз взглянул на меня
-Почему молчите? Вы дремлете? Может, включить музыку? -  прервал он молчание.
-Нет, нет, музыки не надо,- ответила поспешно. Я все еще пребывала в обморочном состоянии, веря и не веря, что вчера был не сон, а Чудо, и оно продолжается. Билл назначил свидание, сдержал обещание, мы отправились в совместное путешествие. Сейчас он сидел рядом, благоухал мужским одеколоном, я чувствовала уверенного мужчину с сильной харизмой.
-Вчера не заметила в себе особых токов,- усмехнулась я про себя.
-Сегодня    одеколон, более возбуждающий.  Вчера мне было не до одеколона.
–Вас что-то тревожит? – спросил Билл.
-Да. Именно, тревожит,- подумала я.- Все происходит так, будто горный поток   влетел в тихую, начинающую зарастать тиной заводь. - Я с усилием сбросила с себя дурман оцепенения и произнесла:

-Я смущена...
При этих словах мой спутник удивленно посмотрел на меня и снова перевел взгляд на дорогу. На ней уже появились машины спешащих на работу людей.
-Да, именно так. Я не понимаю, что со мной происходит? Я же не девочка, которая открыта любому приключению.
-Признаюсь, девочка бы меня не заинтересовала.
-Почему же я согласилась ехать с вами, зная вас лишь пару часов? Если это - не легкомыслие, то - явно полоумие! Легкомыслие присуще молодым, а полоумие... Это меня очень тревожит и смущает... Я не могу понять, что могло увлечь Вас? Вы - очень привлекательный, в силе мужчина, хозяин своей судьбы,и вдруг такой взбрык ...   
Веселый смех прервал мою самокритику.               
-Вы - просто прелесть! Спасибо за высокую оценку моих мужских достоинств! Вы не представляете, как приятно это слышать от вас! Вы откровенны, но не болтливы, не кокетничаете, не лукавите. Я очень рад, что вы – не миссис Бакет. Вы-жемчужина в оправе шарма!
-Господи, откуда такое сравнение? Оно ж убойной силы!
-Сам придумал, экспромтом. Ваш шарм, как порыв свежего ветра, увлек меня.  Мне захотелось совершать подвиги и дурачиться, как ... полоумному!
Билл повторил мое слово, от чего я засмеялась, и Билл вторил мне громким хохотом.
-Видите, мы с вами- два сапога – пара.

-Простите, но чем досадила вам та женщина?
-О, это- страшная дама! Она уверена, что знает все на свете, и считает своим долгом навязать эти знания каждому встречному. Она не умолкает ни на минуту. Я перед такими пасую. У меня появляется единственное желание бежать прочь, чтобы от ее болтовни не сойти с ума.
-Как я вас понимаю!
-Заметили, Чудо продолжается?
-Вы верите в чудеса?
-Не очень. Но сейчас начинаю верить. Мы не только говорим, мы понимаем друг друга.
-Когда-то один юноша сказал: «Счастье - это когда тебя понимают».
-Отлично сказал. Этим даром владеют только родственные души.
-Замечала, что даже родной человек не понимает сказанного ему, словно не слышит, или пропускает услышанное через внутреннего переводчика, который искажает смысл.
-Я это имел в виду. В результате говорящие не понимают друг друга ...Безмерно рад, что понимаю вас, а вы меня. Не так ли?
-Я тоже довольна. Но все еще тревожит сомнение: не сон ли? Откуда такое Чудо?               

-Предлагаю не задавать таких вопросов, не сомневаться, а наслаждаться данной нам удачей быть вместе и ... узнавать   друг друга. Согласны?
-Конечно, согласна! Никаких сомнений! Вопросы и признания - только приятные!
-Вы правы! Признания приятные и многообещающие! Поддерживаете?
Я кивнула головой, удерживая себя от реплики.
-Что я могу обещать?  Что он может обещать?  Какое обещание он сможет выполнить?

Я вгляделась в своего спутника. Мужественный профиль, не лишенный приятности, прямой нос, волевой подбородок, темные густые волнистые волосы с редкой сединой, красиво уложенные в естественную прическу, крупные уши, с удлиненной мочкой, все это мне было приятно видеть. Широкие плечи и прямая спина служили прочной опорой для этой мудрой головы. Взгляд серых глаз- мягкий, проникающий глубоко в душу, от чего смущающий меня. Обезоруживающе приветливая улыбка и в дополнение - бархатный вкрадчивый голос, совершенно дурманящий мое сердце. Оно резонировало и пело в унисон ... Я признала, что меня везет в неизвестность весьма привлекательный мужчина. И я признаю его лидерство с удовольствием.
Билл бросил на меня взгляд, не дождавшись ответа. Его глаза потемнели.

-Очень выразительный взгляд,- отметила я про себя.
-Билл, вы наверняка быстро устанавливали контакт со своими клиентами?
-Чаще всего. Почему это пришло вам в голову?
-Вы умеете говорить глазами.
-Жена говорила мне тоже самое,-тихо ответил он. -Простите, что я заговорил о ней.
-Мы же не из детского сада, прожили половину жизни не в одиночестве.
-Я обещал себе никогда не сравнивать другую женщину с женой.
-Почему?
-Чтобы не обидеть ее память и не ранить другую женщину.
-Мне понятно ваше чувство.
-Вы тоже не говорите о своем муже. Вы любили его?
-Очень! -призналась я чужому мужчине, вспомнив единственного горячо обожаемого человека. - Я никогда не забываю его. Однако, не говорю по той же причине.
-Значит, и в этом мы понимаем друг друга без объяснений.

В машине снова установилась тишина. Несмотря на ожидаемые нами приключения, воспоминание о наших любимых вызвало невольную грусть. Билл сосредоточенно смотрел на дорогу, я глядела в окно. Все, что мелькало за ним, мне было внове, вызывало интерес и удовольствие.  Весьма далеко отъехав от дома, мы все еще не выехали за границу своего штата.

Дороги, по которым мчалась наша машина, можно назвать горными, лишь ширина и качество их соответствовали статусу дорог штата. Я заметила, что Билл несколько раз сворачивал на них, предпочитая многополосному шоссе узкие, двухполосные дороги, проложенные полвека назад напрямую, по самым крутым склонам гор. Они извивались почти серпантином. Часто уклон их был выше нормы, Билл не снимал ноги с педали тормоза в течение десяти- пятнадцати минут. Вдоль дороги, вплотную к ней слева, высились серые скалы, справа почти в метре от края шел крутой обрыв. Было жутковато, я старалась не смотреть вниз. На вопрос: «Почему он выбрал эту дорогу»? - Билл ответил:
-Люблю за красоту и отсутствие машин. По ней я ездил в колледж. Она для меня родная.

Я немного успокоилась, услышав, что водитель хорошо знает местность, но все равно вздохнула с облегчением, когда мы вновь выехали на переполненное машинами шоссе. День уже разгулялся, ярко светило солнце, Билл переключил кондиционер с отопления на охлаждение. Все еще с двух сторон возвышались лесистые Аппалачи.
Часа через два мы пересекли границу другого штата и попали в другую природную среду. Иной ландшафт проносился мимо нас. Горы, покрытые лесом, снизились и перешли в холмы, затем и те сгладились, превратившись в равнину с травой и редким кустарником. Дороги так же стелились под колеса гладкими чистыми серыми полосами, расчерченными   белыми и желтыми линиями. Знаки ограничивали максимальную скорость то сорока пятью, то семьюдесятью милями. Машины шли плотным потоком, но за время путешествия видели лишь одну аварию, в самом Вашингтоне.  Мы проехали через многие маленькие городки, название которых я не запомнила. В основном одноэтажные дома, но также и двухэтажные, казались мне своей ухоженностью и порядком территории вокруг декорацией театральной сцены.

Прожив в США уже несколько лет, я все еще не могу отделаться от этого зрительного впечатления. Я понимаю, что мой глаз привык к российской запущенности, мусору и разрухе. Помню, ехала в 2007 году из Москвы в Екатеринбург поездом через Киров и Пермь. На всем пути встретился один дом с железной крышей, зато повсюду- хлам, мусор и поваленные ветхие заборы. Впечатление было угнетающее. А здесь, будто на показ или к приезду президента, чисто, красиво, ухожено и почти «вылизано».

По дороге мы дважды останавливались перекусить. Кафе, по-местному, рестораны, без вина и пива, стояли прямо у дороги.  Было многолюдно, но чисто и уютно. Оформление интерьера почти одинаковое, под старину, столы и скамейки деревянные. В одном в качестве украшения на перегородках стояли высокие кожаные дамские сапоги со шнуровкой и на каблуке. Они были изящны, но изюминка заключалась в том, что им было около 100 лет: их носили ровесницы начала прошлого века. В другом ресторане весь потолок был опутан рыбацкими сетями, а на стенах висели муляжи разных рыб.

Периодически подъезжали автобусы с туристами.  Свободных столиков было мало. Официанты, молодые лохматые парни в бейсболках с повернутым назад козырьком и женщины в домашней одежде, быстро и весело обслуживали посетителей, выполняя их заявки. Я брала яичницу, Билл что-то непонятное, залитое красным соусом и посыпанное перцем.  В первом ресторане мимо нас прошла группа   посетителей. Меня буквально ослепила белая клетка голубых трусов, сверкнувшая из огромной дыры джинсов одного из них. Крупный парень, немалый зад, и дыра размером в половину полупопницы с куском материи, откинутым вниз, будто крышка чемодана, подпрыгивающая при ходьбе, - впечатляли! Я оторопела.
-Может, испытывает свою смелость или проверяет нашу толерантность?
Билл заметил мое удивление, смеясь прокомментировал:
-Бедняге больше нечего показать! - мы дружно рассмеялись. Парень не обратил на нас внимания.

Возле третьего ресторана Билл, выйдя из машины, остановился у входа, застыв на месте. Он читал неброское объявление, на которое я не обратила внимания.
-Евгени, - так он называл меня, часто повторяя имя для тренировки,- вы любите танцевать? -  задал он странный вопрос, хитро прищурив глаза.
-Люблю и очень,- ответила я, не задумываясь о последствиях.  Не знаю, что мужчина ожидал получить в ответ, но мои слова буквально привели его в восторг.
-Я так и думал! Я знал, что вы скажете: «Очень»! Как могло быть иначе? - повторял он, смеясь и сверкая белыми зубами.
-О чем вы говорите? Я не понимаю?

-Смотрите, здесь написано, что в Клубе swing dancing (танцы под джазовую музыку) празднуют 45-летие открытия. В честь юбилея в 11-00 начинается конкурс пар, а вечером всех приглашают на танцы.  На танцы мы не сможем пойти, а на конкурс...,- и он посмотрел на часы. Я тоже взглянула на свои. Было 10-50. Я   потрясла головой, надеясь включить мозги, чтобы скорее понять услышанное. Билл посмотрел на мои ноги, потом на свои. Мы оба были в кроссовках.
-У вас есть другая обувь? - спросил он.  Смысл его вопросов доходил до меня, но причина их возникновения не совсем.
-Конечно, есть.
-Быстро переодевайтесь и в машину,- прозвучала команда лидера, и я подчинилась.

Мысли о неподчинении даже не пискнули. Я надела туфли на среднем каблуке и осталась в брюках. Бил заменил кроссовки на черные начищенные ботинки. Уже сидя в машине, я спросила:
-Мы же хотели ланчевать? - распорядок питания для американцев- святой ритуал.
-Ланч - позднее,- весело ответил он. И это значило многое. - Танцевать следует на голодный желудок.

-Танцевать? Вы собрались танцевать? – Я все еще отказывалась признать, что его разговоры о танцах серьезны.  Наконец, смысл слов дошел до меня, и я вся съежилась от страха. Билл задорно кивнул головой, припарковываясь возле одноэтажного здания, на площадке, плотно заставленной машинами.
-Как он хорошо ориентируется в чужой местности! -  отметила я уже не в первый раз.

В надежде отвлечь от задуманной авантюры воскликнула:
-Я восхищена вами! Вы уверенно чувствуете себя в чужом штате. Делаете повороты, съезжая на глухие малопроезжие дороги, не теряете нужное направление. И все – без карты и навигатора! Awesome!
-Когда-то я ездил по этим дорогам каждый день, мне знакомы дома, не только дороги, мимо которых я ездил. Я заметил, что за прошедшие три года здесь мало что изменилось. Хозяйки даже цветы садят одни и те же на пропади. - Говоря это, Билл подвел меня к дверям здания. По обеим сторонам от входа висели знакомые афиши с танцующими парами.

-Видели, сколько собралось любителей рока и степа? - Билл кивнул головой в сторону машин. - Так вы действительно любите танцевать? - переспросил он.
-Не только люблю, я страстно люблю танцевать.
-Годится, идемте.
-Куда? -Страх вновь обуял меня. Танцы были прекрасным прошлым, ушедшим в туманную даль юности.               

-Танцевать! У меня когда-то неплохо получалось. Ну же, не бойтесь, начнем с начала... - Он, ни секунды не колеблясь, открыл дверь и решительно шагнул внутрь, увлекая меня за собой. Мы очутились в ярко освещенном длинном помещении шириной метров 6-ти. У торца, слева от входа, стояли столики, сдвинутые в ряд. На них я заметила бутылки с напитками и разовую посуду. Справа от входа, в дальнем углу за пультом музыкального центра сидел ди-джей, молодой блондин, хозяин музыки. Он взглянул на нас, улыбнулся, махнул рукой и снова занялся кнопками пульта. Недалеко от него за столиком сидели три человека, одна женщина и двое мужчин, с блокнотами в руках.  Они одновременно повернули головы и тоже приветствовали нас улыбками и кивками голов.

В зале было более десятка танцующих пар с номерами на спинах. Звучал знакомый рок. От будоражащих звуков сердце мое невольно «заиграло», адреналин ударил в голову и в ноги. Но страх пудовыми гирями придавил меня к полу, я словно прилипла к нему, не имея сил сделать шаг. Пол блестел, отполированный тысячами танцоров. Пары еще только входили во вкус, разминаясь и ловя настрой партнеров. Танцующие были всех возрастов, от подростков до людей намного старше нас. Танец последних больше походил на занятие «группы здоровья». Но на их лицах было написано блаженство. Это меня взбодрило, однако   поджилки тряслись, а зубы издавали звук дятла, долбящего дерево.

Билл, не рассуждая, смело ввел меня в центр зала. Движения его были уверенными и умелыми, будто он только вчера посетил танцбар. Я сразу почувствовала в нем отличного танцора. В один миг он стал стройнее и выше ростом. Я залюбовалась его стойкой. И мой страх начал понемногу улетучиваться. Мне не нравится поза партнеров в виде наклонной буквы Г на полусогнутых ногах. Билл только чуточку склонился ко мне, сохранив прямую осанку стройного мужчины. Он был неотразим, но не только внешне.

С первых движений я поняла, что мне выпала удача   танцевать с первоклассным танцором. А это редкость и неописуемое удовольствие!  Сначала он выполнил несколько простых шагов и движений, проверяя меня. Я повторила их без запинки. Он довольно улыбнулся и сделал пару сложных выходов с поворотами и вращениями. Я не ударила лицом в грязь. Билл, вскинул брови и, сделав быстрый выпад левой ногой вперед, уронил меня на левое колено, придержав меня правой рукой за талию.
Я не сплоховала, только удивленно уставилась на него. Я еще не совсем была готова к «высшему пилотажу», но он решил иначе. В танце очень важно взаимное понимание партнеров. Кроме того, что партнер должен быть достаточно силен, а партнерша отличаться легкостью и проворством, они должны понимать друг друга с полудвижения или часто танцевать вместе, заучивая порядок движений. Незнакомые партнеры нередко дают сбой. Они не получают удовольствия, их неуклюжесть вызывает жалость зрителей. Необходимо знать партнера и чувствовать его как свою часть тела.

Наше Чудо продолжилось.  С первого шага я признала в Билле ведущего, я не только выполняла задуманные им движения, я угадывала их на долю секунды раньше, чем он начинал их. От этого мне стало легко, и я почувствовала воздушность в теле. На моем лице, наконец, появилась улыбка. С лица Билла она давно не сходила. Он сверкал, как начищенный медный таз. Казалось от его белых зубов на стенах бегают блики. Комбинации движений становились все сложнее. Благодарю Бога, Билл не бросал меня через голову себе на спину, не протаскивал между ног, но я радовалась, что одета в брюки. Он непрерывно вертел меня волчком, обводя вокруг себя, ронял попеременно то на правое бедро, то на левое, то себе на грудь. Он подбрасывал меня вверх и вперед от себя с подкруткой, успевая подбежать, подхватить и поставить   на пол. Наконец, он поднял меня на руки, сделал круг, передавая с руки на руку за спину и обратно, затем, обхватив обеими руками за талию, наклонился вместе со мной.  Музыка смолкла, с последним звуком мы замерли, изображая поцелуй.

Раздались аплодисменты. Я оглянулась, мы танцевали одни, остальные пары стояли по сторонам, уступив нам площадку. Аплодировали конкурсанты и трое, сидящих за столиком, вместе с блондином. Нас объявили победителями, хотя мы не были зарегистрированы участниками конкурса, жюри решило обойтись без формальностей. Нам вручили двухъярусный торт. Его украшали две танцующие куклы в настоящей тряпичной одежде. Трое с блокнотами, жюри, обнимали нас и выражали восхищение. Я уже знала, что объятия американцев - выражение   повышенной приветливости, а не каких-то особых чувств, и приняла их спокойно, не считая все еще бешено колотящегося сердца.

Пульс у меня зашкаливал все нормы. Улыбка Билла растянула рот от уха до уха, глаза гордо сверкали, он крепко прижимал мое плечо к себе. У меня щеки горели, как два красных фонаря, во рту все пересохло, от чего улыбка прилипла намертво, обнажив зубы в оскале. Я никак не могла отлепить губы, чтобы свести их вместе. Руки и ноги дрожали от напряжения, а колени предательски подгибались. Билл взял меня за талию, и я почти повисла на его руке.

Мы отдали торт на общее съедение, что вызвало новый взрыв восторга.  Женщина из жюри сняла с торта фигурки и передала нам с Биллом, мне женскую в длинном зеленом платье (не мой цвет), ему мужскую в белой блестящей паре. Билл ловко резал торт, женщины и мужчины подставляли пластиковые тарелки, разливая соду и воду из бутылок в бумажные стаканчики. Чая, конечно, не было, пришлось обойтись глотком холодной воды.

К моему удовольствию торт оказался с настоящим масленым кремом вместо обычного фруктового киселя или пудинга. Блондин включил музыку, и мы, не сговариваясь, посмотрели на часы.  Шел второй час. Нам следовало торопиться, отставание от графика составило более двух часов. Мы распрощались с приветливой компанией, послали несколько воздушных поцелуев жюри и парню за пультом.
Прямо «с бала» мы отправились дальше по маршруту, отказавшись от ланча. Кукол усадили перед собой у лобового стекла. До Вашингтона было еще 1,5 часа езды.

-Господи, прости меня грешную! - воскликнула я, как только машина отъехала от городка.
Билл с усмешкой оглянулся в мою сторону.
-Что же мы вытворяли? Не могу поверить, что это я крутилась среди чужих людей колесом!
-Славно крутились. Уверяю вас, я получил огромное удовольствие, а вы? Только честно!
–И я тоже, не скрою. Но разве прилично …, -я не договорила.
-Перестаньте бичевать себя. Все получилось великолепно. Вы- не партнерша, вы- мечта!  Разве у вас танцевали эти танцы?
-Конечно. Мы танцевали и рок, и степ, только на 10 лет позднее вас.
-Чудеса продолжаются! Не кажется вам? - Он провел рукой по моей щеке. От нее шел жар, как от утюга с углями. Я только согласно кивнула головой.
-Вам идет яркий румянец,- засмеялся он приветливо. Я взглянула на него смущенно.

На месте водителя сидел молодой, полный сил красивый мужчина с живым взглядом смеющихся глаз и приятной улыбкой. У меня появилась надежда, что наше знакомство пройдет при взаимном   удовольствии.
Только к трем часам вместо 12-ти мы въехали в столицу США. Билл припарковал машину у гостиницы. Получив двухместный номер, мы прежде всего усадили кукол на тумбочки возле кроватей: женщину - возле окна, мужчину возле дверей в прихожую.

Потом мы оставили вещи, спустились в кафе, перекусили и отправились знакомиться с городом. Перед этим Билл спросил: «Хватит ли у вас сил немного прогуляться?
Конечно, я чувствовала усталость, но не хотела признаваться в своей немощи. Я ответила:
-Хватит, если недалеко и недолго.
 -Отлично. Хотя все достопримечательности в 15 минутах ходьбы от гостиницы, мы не пойдем сегодня к ним, посмотрим лишь издалека.
Вашингтон ошеломил меня грандиозностью, удобством и неторопливостью по сравнению с бешеным галопом Нью-Йорка. Если последний остался в моей памяти как муравейник, разрезанный узкими улицами- ущельями с вертикальными откосами из стен небоскребов, по которым взад и вперед снуют люди- муравьи, то Вашингтон   поразил чистотой и каким-то небесным светом. Это был белый город президентов.

Здания не выше пяти- шести этажей из белого и светло-серого мрамора, широкие улицы, мощенные большими светло-серыми плитами.  Сами исторические места, ради которых мы приехали, оказались потрясающе огромны. Памятники, мастерство их авторов и исполнителей внушали уважение. 
Вернувшись в гостиницу, мы признались, что устали. Многочасовая поездка, впечатления от знакомства, ходьба по городу, а больше всего- незапланированные танцы- были слегка перебором. Довольные всем, в приподнятом настроении мы не ожидали никаких неприятностей. Но беда все-таки подкараулила нас в первую ночь. Она неожиданно ударила под дых и почти сразила наповал, но не усталостью и избытком впечатлений. Злодейка посмеялась над   нашим Чудом! Мы понимали, но не знали друг друга ...

Вероятно, будучи конкретным во всем, даже в мелочах, Билл уточнил:
-Вы хотите спать у окна?
-Да,- подтвердила я свое желание, предполагая, что высказала его, усадив свою куклу на тумбочку у окна.
-Отлично, но разрешите мне ваш приз посадить рядом с собой, у моей кровати.
Я не смогла сразу оценила его желание, но ответила согласием. Билл осторожно перенес свою куклу на мою тумбочку, а мою на свою.
-Если проснусь и увижу даму, пойму, что все было не во сне, а наяву! - пошутил он и улыбнулся. - А, если вы проснетесь, то вспомните обо мне...

Признаюсь, его слова меня ...  растрогали. Лидер умел дарить комплименты. Мы занялись разборкой вещей. Я распаковала свои, они уместились на трех плечиках. Конечно, я не забыла    взять розовый халатик с короткими рукавами, отделанный кружевами по вороту и вдоль застежки. Я привезла с собой розовую, полупрозрачную, батистовую ночную рубашку в рюшках и оборочках, но спрятала ее на самое дно, до случая. На каждый день привезла байковую розовую (розовый цвет меня освежает...) с розочками пижаму, с длинными рукавами и штанинами для тепла. В ней я чувствовала себя защищенной от каких- либо соблазнов...  Золотые тапочки сразу сменили уличные босоножки. В чемодане я оставила вечерний наряд, на случай ... праздника.

Покончив с вещами,встала перед вопросом: «Что делать дальше»?   Бытовые заботы занимали руки, а в голове бились мысли: «Как вести себя? Что потом...»? Ситуация для меня была, мягко говоря, непривычна. Я очутилась в одной комнате с малознакомым мужчиной и оттого чувствовала себя не в своей тарелке. Я понимала, что пошла на это добровольно, сказав: «Была не была! Терять нечего»!  Одно дело сказать в азарте, другое дело сделать, остыв немного.

Мы оба подозревали, что путешествие вероятнее всего приведет нас к близости, если к тому времени мы не опротивеем друг другу...
-Смешно сейчас разыгрывать невинность! - убеждала я себя, не смея поднять глаза на Билла. Тот по-деловому сортировал и развешивал вещи на свободных и привезенных из дома плечиках.
-Хорошо мужчинам,- с завистью подумала я, -  их не мучают сомнения в таких случаях... Дело даже не столько в моральных сомнениях. А в чём? В страхе! - Наконец призналась я себе. - Откуда мне знать, может обаятельный мужчина- садист? - Я непроизвольно вздрогнула. - Или любитель жёсткого секса? Принудительного, под угрозой! Как понять до того…? Несведуща, как новорожденный младенец. 

В растерянности потрясла головой.
-Отправилась за приключениями, не зная брода! Брось! Не убьёт же он меня! А я способна причинить ему боль, зная, как она ужасна для мужчин? – От этой мысли я растерялась. – Едва ли… Била мальчишек, пока не увидела, как большой подросток корчился и вопил от боли. Мне было жаль его. Мой незнакомец не может быть садистом: он бросил охоту из-за жалости к животным.  –Успокоила себя, как могла. Осторожно взглянула на спутника.

Билл всё ещё разбирал одежду. Занял весь шкаф, и кое-что из вещей осталось в чемодане.  Каждый день он вывешивал новую пару, убирая раз использованную. Он приехал в сине-голубой гамме, на второй день появился в черной одежде, в третий день- в серой, четвертый- в золотисто-кремовой и пятый- в белой. У меня такого изобилия не было, я меняла верх, оставляя брюки, брюки- оставляя верх и добавляя жилетку или шарф, гамма и сочетания менялись в зависимости от настроения...

Я постояла возле него секунду и нашла спасительный выход: первой пойти в душ. За эту мысль я уцепилась как за соломинку...Смыв усталость и следы путешествия, вышла с румянцем на щеках. Тут же поймала веселый взгляд Билла, он словно одобрял мой вид ...  На мне был белый вафельный халат отеля, из-под него торчали розовые рукава и штанины теплой пижамы. Он подошел ко мне, наклонился и поцеловал в щеку. Сердце мое дрогнуло, я провела рукой по его щеке. Она была гладко выбрита. Я вспомнила другую щеку, всегда волновавшую меня, но быстро прогнала неуместные   воспоминания и прикоснулась ладонью к его груди. Ворот на рубашке был расстегнут, и моя рука задела его тело. В его глазах зажегся огонек, он улыбнулся, взял меня за подбородок, его губы слегка прижались к моим, язык, лаская, прошелся по ним туда и обратно. Казалось, мужчина с трудом отстранился, глядя мне в глаза, и ушел мыться.

Манёвры Билла взволновали меня нежными обещаниями. Душа затрепетала, и сердце забилось сильнее. Однако, я с удовольствием вытянулась на постели: ноги ныли и горели, спина давала о себе знать. Я знала, что завтра будет болеть все тело. А сейчас я блаженно повернулась на левый бок, спиной к кровати Билла, обняла подушку и не заметила, как уснула. Когда он вошел в комнату, я крепко спала. Он был несколько разочарован, но деликатность не позволила будить меня, а мудрость подсказала, что ничего достойного нельзя добиться от полусонной женщины. Он включил свою лампу, достал газету, привезенную из дома, и читал, пока сон не сморил его. Я думаю, его тело тоже гудело, а на следующий день мышцы болью напомнили, где находятся и что значит редко танцевать. Так получилось, что в первую ночь мы забылись невинным сном, как супруги, давно потерявшие супружеский интерес.

Я проснулась посреди ночи. Рядом хрипело чудовище!
–Где я? Среди львов или динозавров? -  спросонья я не могла понять, откуда надвигается опасность. Я пошарила руками: на мне была мягкая пижама, я лежала на кровати, а не в логове зверя. В этот миг хрип прекратился, раздался тоненький жалобный свит, и установилась секундная тишина. Я немного успокоилась, и зря. Тут же громоподобный храп с нарастающей силой оглушил меня, и я закрыла ладонями уши. Затем снова- жалобный писк обиженного щенка, небольшая пауза и новый взрыв грома...

Я включила лампу. Эти ужасающие рулады выводил мой знакомый. Я засунула голову под подушку, но это лишь чуть-чуть убавило звук. Что ни делала, ничего не помогало, и я больше не могла уснуть. Утром встала разбитая с головной болью. Билл тоже выглядел не очень бодрым. После завтрака он признался, что я во сне что-то бормотала непонятное, и он долго не мог уснуть, стараясь понять меня. Когда же уснул, его кто-то толкнул в бок, да так сильно, что до сих пор чувствуется удар. Я не помню, чтобы толкала кого-то. Для того, чтобы дотянуться до храпящего, я должна была встать с кровати на пол.  Думаю, мужчина лукавил из-за озорства. Он был веселым и крепким человеком, я не сказала, что он храпел, чтобы не смущать его. Однако, мне было неловко, и я пролепетала: «Извините, ничего не помню...» А про себя подумала:

-Какое удовольствие спать одной, в тишине, когда никто не храпит под боком!
В это время Билл, наверняка, думал то же:
-Ради чего мне слушать непонятное бормотание и получать тычки?
Если бы озвучить мысли, мелькавшие в наших головах, получился бы дуэт о прелестях одинокого существования. Лейтмотивом бы прозвучало: «Как хорошо одному...», «Как хорошо, когда никто не командует и не храпит...»!

О плохом и грустном не вспоминалось бы, словно его не было. Жизнь вдвоем, хотя и желанна, но привыкание к ней происходит не сразу и у многих сложно. Даже у влюбленных молодых супругов оно идет со скрипом. Не всегда хочется во всем соразмерять свои поступки и желания с другим человеком. Вчера делал, что хотел, а сегодня оглядываешься на мужа или жену. Нет свободы, ограничены желания.

Однако, когда уходит навсегда дорогая половина, очень горько привыкать к одинокой жизни и, наконец привыкнув, не просто отказаться от вновь приобретенной свободы привычек и вкусов. Именно эти мысли безжалостно бились в наших головах. Мы взвешивали то, что теряли и что приобретали от знакомства. Мы не знали, что перевесит? С одной стороны, надоело быть только половинкой, с другой стороны- требовались изменения уклада и сокращение личных желаний. Случится ли выигрыш? А если будет проигрыш? По-моему, у  обоих мелькнула мысль- сократить пребывание в гостинице до минимума.

Но в то же время нам понравилось быть вместе. Мы чувствовали взаимную симпатию и какие-то чувственные колебания от слов и прикосновений. Уж я-то точно чувствовала их. С каждым часом нас что-то все больше сближало. Бывает такое, когда два чужих человека с первой встречи чувствуют родную душу и даже ритм биения сердца.  Может это был наш случай? 
После первого полуобъятия в машине Билл часто касался моих плеч, я чувствовала, что его прикосновения мне приятны и желанны. Его руки передавали жар его тела. Я невольно вздрагивала, не будучи способной скрыть свои ощущения. Он понимал это. Дарил добрую улыбку. В глазах вспыхивали зовущие к сближению искры.

Всю дорогу мы одинаково восхищались природой. Билл был чудесным рассказчиком, знатоком истории страны и разных штатов. Я слушала, открыв рот, многое было для меня новым, многое звучало совсем с другими акцентами.
Он растолковал мне право народа США, записанное в Конституции страны, на владение и ношение оружия, которое я не сразу поняла. Он убежденно говорил, отрывая взгляд от дороги и глядя на меня:
-Это право является правом на самозащиту людей от нападения со стороны бандитов и правительства. - Поймав мой удивленный взгляд, он повторил:
-Я не оговорился, правительства тоже. Правительство не может покорить вооруженный народ. И даже, если оно попытается сделать это, народ не сдаст оружие, будет защищать свои права. - Он сделал паузу и добавил:

-Когда оружие объявят вне закона, подчинятся лишь законопослушные. Бандиты не подчинятся, не сдадут оружие. Законопослушные окажутся безоружными. Поэтому, пока преступники вооружены, мы не можем передать силу людям, которые не признают законов и подчиняются только силе. Гуманисты твердят: «Зло порождает зло».  Это- завуалированная лукавая демагогия! Её породило зло! Те, кто верит лозунгу, обезоруживает себя и самих гуманистов. Доброе слово не останавливает злодея и насильника. Беспомощность жертвы только вдохновляет злодея. Чтобы зло не порождало зло, его следует уничтожать как заразу.

Бил говорил спокойно, изредка бросая взгляд в мою сторону. Его слова звучали не просто на другом языке, они имели другой смысл. Они пугали, будучи запретными в моей стране. С детства слышала, что нельзя драться и бить кого-то. От всех, родителей и подруг, хранила в тайне юношеский опыт: лишь удар между ног останавливал нападавшего. Я в смущении призналась незнакомцу. Он долго молчал, серьезно поглядывая на меня, потом проговорил:

-В вашей стране другие традиции, заложенные другой историей. Надеюсь, они не помешают нам найти точки соприкосновения? При встрече со злом вы действовали правильно. Вы безжалостно наказывали зло!  Я одобряю вас! -Лукавая улыбка прогнала появившуюся складку между его бровей. - Свет не всегда побеждает тьму, за него надо бороться. Я верю, мы сможем преодолеть барьеры. - Он погладил моё колено.
-Я тоже верю и очень хочу …,- пробормотала я что-то невнятно, но построила фразу не по-американски, потому что в ответ Билл откровенно расхохотался. Он наклонился ко мне и поцеловал щёку.  Тогда это был первый поцелуй и первое прикосновение горячей мужской руки.  Неожиданно для себя я почувствовала в груди трепет.

-Неужели оживаю? - удивленно подумала я, чувствуя, как тепло разливается по телу, собираясь в низу живота. Билл поймал мой смущенный взгляд и нежно приобнял за плечи. Я невольно склонилась в его сторону. Между нами пронеслась искра.  Когда он обращал на меня свой говорящий без слов взгляд, у меня учащенно билось сердце, я смотрела на него «продолжительным» взглядом, переходя на понятный для мужчины язык... 

Мы обнаружили много общих пристрастий, признались в любви к детективам Рекса Стаута, джазу Бенни Гудмана и в неприязни к навязчивой рекламе. В день приезда в Вашингтон мы уже многое знали друг о друге и проверили партнерство в танцах. Во время вечерней прогулки по столице мы сблизились еще больше: он с гордостью рассказывая, я с большим интересом, глазея по сторонам.

Город был заложен с учетом будущего расширения и максимального удобства для людей и транспорта. Кругом цвели розы разной масти и разной величины, магнолии, верхушки которых с розовыми букетами цветов заглядывали в окна четвертых этажей. С одной стороны, возвышался Капитолий, с другой -  Мемориал Линкольна, а между ними -высокая белая стела Вашингтона. Над всем этим возвышался купол бездонного синего неба. И все имело свою историю, цель и задачу создания, с которыми знакомил меня мой спутник.

Неожиданная несовместимость в первую ночь огорчила и погрузила в уныние обоих. Мы печально смотрели друг на друга, завтракая в кафе отеля. Я то и дело ловила на себе печальный взгляд Билла, словно мы уже прощались навсегда. У него были   глаза больного.  Черной рубашкой и черными брюками он объявил траур. Мое состояние было не лучше, хотя на мне была светлая одежда. Я не могла позволить себе надеть темное и даже в час неудачи выглядеть хуже, чем я есть. Я уставилась в тарелку, боясь, что он прочтет в моих глазах и неловкость, и сожаление, и прощание с надеждой.

В моем сердце поселилась печаль, но мне не хотелось, чтобы мужчина увидел, что я привязалась к нему, и мне горько обрывать затеплившуюся надежду...
«Зачем твой взгляд, и бархатный, и жгучий,
Мою волнует кровь-
И будит в сердце силою могучей
Уснувшую любовь?
Ты хочешь знать, как сладостно и больно,
Как я тебя люблю?
Закрой глаза завесою двойною
Твоих ресниц густых,-
Ты не прочтешь под маской ледяною
Ни дум моих, ни чувств моих!»
«Неси свой крест с величием богини,
Умей страдать»! (М. Лохвицкая)
Этими строками я взбодрила себя и подчинилась судьбе.

Вдруг мужчина щелкнул пальцами. Я подняла голову. Лицо его преобразилось.
Он улыбался, глаза ожили:
-Я придумал, сделаем второй заход.
-О чем вы? -  встрепенулась я.  Несмотря ни на что, Чудо продолжалось, и мы отлично понимали друг друга.
-Закончили завтрак? Идемте. Сменим номер на люкс с двумя спальнями и гостиной.
-Это же дорого!
-Уверен, результат окупит затраты! - засмеялся он, уводя меня из кафе. Мы прошли с десяток шагов до стойки диспетчера отеля, и Билл как-то очень быстро выполнил свой только что задуманный проект. Не было никакой волокиты с очередью, отказами, непониманием и расспросами. На его приветствие, ему ответили тем же, он высказал желание, ему сообщили возможный вариант. Увидев улыбку Билла, я поняла, что настроение его поднялось. Мои страхи пропали, появилась надежда на продолжение и успех знакомства.

Вторую ночь мы беспробудно проспали в разных комнатах. Сказалась усталость от бессонной ночи и от горечи нашей совместимости. Отлично выспались, повеселели, никто никого не толкал в бок, никто не разгадывал загадки непонятного бормотания соседа. Утром и вечером Билл долго чистил зубы, явно добиваясь эффекта солнечных зайчиков при улыбке, тщательно мылся под душем, будто круглосуточно работал трубочистом. Я тоже долго разогревала себя горячей, почти кипятком, водой. К счастью мое тело выдержало нагрузку, и мышцы быстро пришли в норму.
-Значит, есть во мне ещё запас сил,- обрадовалась я.

Днем у нас был поход в Капитолий и Национальную галерею искусств. Я отметила, что, спокойно проведя три часа в Капитолии, Билл незаметно ускорил просмотр галереи. За полтора часа мы буквально пробежали по двум этажам огромного здания, содержащего шедевры художников мировой известности, начиная с 15 века. Удивленно спросила своего «вожака»:
-Мы куда-то торопимся?
Билл хитро посмотрел на меня.
-Сюрприз,- ответил он, и мы быстрым шагом направились в отель. Шел пятый час.

Стоял светлый день, в природе был покой, солнце еще не думало садиться. В отеле Билл провел меня прямо к лифту, я сделала шаг в сторону кафе, но он твердо направил меня мимо. Идя по коридору, я заметила, будто из нашего номера вышел молодой человек в униформе отеля.
-С чего бы? - подумала я и решила, что ошиблась.

Остановившись возле нашей двери, Билл достал магнитную карту, открыл замок и, загадочно улыбаясь, пропустил меня вперед. Я шагнула и застыла в прихожей...в номере был непривычный полумрак. После яркого дня и света в коридоре он был странен и настораживал. Если бы замок открыл не Билл, я решила бы, что попала в чужой номер. Он закрыл дверь и встал за моей спиной. 
-Значит все- О, key? -  спросила я себя. - Опасаться нечего? - Но темнота шептала:
-Что-то сегодня произойдет, храпом и бормотанием не обойдется …

Запоздалая догадка встряхнула меня. Я дошла до гостиной и осмотрелась. Сквозь задернутые шторы не было ни одного проблеска света.  Стандартность комнаты почти исчезла. Стол всегда пустой, отливающий полированной поверхностью, под белой скатертью ждал гостей. Пламя трех желтых свечей- единственный источник света-  беспокойно затрепетало при нашем появлении. Оно играло в хрустальных бокалах, подмигивая точками радужного цвета, при малейшем колебании воздуха.
Быстро охватив глазами общую картину, я «ахнула» и повернулась к моему спутнику.

На его лице застыло ожидание ... Он ждал моей реакции.
-Как мой сюрприз? - осторожно спросил он.
Темноту я не люблю, мне всегда хочется включить свет, чтобы не упустить то, что могу во тьме не разглядеть. Однако я весело ответила: 
-Фантастика! Бриллиант! -  и поцеловала его в щеку.
-Еще добавьте,- пошутил он, и тут же, перехватив инициативу, сам поцеловал меня дважды. Я положила голову ему на грудь, он обнял меня, и мы оба, затихнув, простояли несколько минут молча. Не выпуская меня, он глубоко втянул в себя воздух: 
-Чувствуете запах прекрасного стейка?
Мой нос ничего не улавливал кроме мужского одеколона. Мы подошли к столу. Он был сервирован на двоих по спец заказу. Украшением был огромный красный омар. Он был великолепен, и его блюдо занимало половину стола. Справа от него расположились тарелочки и салатники с оливками, лимоном, зеленью, слева-красные розы и ведерко с шампанским. По правую руку от стула находился сервировочный столик с большим блюдом под куполообразной металлической крышкой. Она отражала пламя свечей, словно маяк, призывно посылая сигналы, приглашая за стол. Вероятно, из-под нее Билл уловил аромат мяса. Блюдо окружали многочисленные бутылки с соусами и приправами.

-Господи, снова сон? - будто пораженная великолепием, проговорила я.
-Это- не сон, это- наш праздник! – радостно отозвался Билл и тут же скомандовал: «Теперь одеваться». Лидер в мужчине не отключался ни на миг.

Через десять минут мы встретились вновь. Серую гамму, в которой он продолжал траур первой ночи, заменила светло-кремовая. На мне был вечерний наряд любимого красного цвета, в тон ему туфли на высоком каблуке и цацки из «минувших дней», блестевшие на груди и в ушах. Я чувствовала себя королевой, когда-то передавшей власть детям, но в этот вечер взявшей ее обратно. Я сбросила с себя вековые шоры и раскованной походкой, нога шагает от бедра, вплыла в гостиную. На секунду задержала шаг, чтобы дать возможность мужчине «обозреть» себя.

-О! - произнес Билл -тоже король-отец в отставке. И это «О!» сказало, что я –больше, чем «О, кей!», что я превзошла все ожидания поклонника, что я не просто pretty (хорошенькая), а принята ко двору его Величества. Билл отодвинул стул и посадил меня напротив себя. Розы оказались с моей стороны, а ведерко с шампанским - с его.

Рядом с моим прибором в вазочке блестела горка красной икры, и устроилось небольшое блюдо под стеклянной крышкой. Я пригляделась: розовый кусок   свежеиспечённого лосося лоснился влагой и жиром.  Вот это был   сюрприз!  Билл пересилил свою нелюбовь к запаху рыбы! Это растопило во мне остатки льда... Хорошо, что было темно, но мне показалось, что он заметил оттаявшую влагу.
Билл призывно улыбнулся и громче обычного скомандовал:
-Приступили! -рука его потянулась к бутылке с шампанским. Я смущенно призналась:
-Билл, простите, я не люблю шампанское…
-Правда? Я тоже не пью его! - обрадовался он. - Я хотел порадовать даму и не угадал. Чем заменим?
-Ничем. Пусть шампанское останется украшением. Я пьяна без вина.
-Чудесно! Продолжили!
Тут только я вспомнила, что в моем «королевстве» омаров на стол не подавали, что я не научена есть лобстера непринужденно и элегантно.
-Хорошо, что кроме щипцов никакие другие приборы не используют при еде,- утешала я себя и настраивала на позитив. -Могло быть хуже!  Что, если бы Билл решил угостить меня улитками escargot, такими милыми завитушками, которых при еде держат громоздкими щипцами, выковыривая сжавшегося от смертельного страха моллюска длинной двузубой вилкой. После трапезы остается что-то зеленое, размазанное по тарелке...               

Рассуждая, я смотрела, как Билл ополоснул руки в полоскательнице, вытер полотенцем и приступил к разделке морского красавца. Сначала отломил его ноги, затем - большую клешню, выкручивая ее из сустава. Он уложил ее на тарелку и передал мне.  Клешня оказалась больше и свесилась с края. Я поблагодарила Билла томным взглядом, дожидаясь увидеть, что он будет делать с другой клешней.
Меньшую клешню он взял себе, вооружившись щипцами. Я не спускала глаз с него, ожидая подсказки, словно от суфлера. Я копировала его движения, замедляя их. Он ловко раздавил скорлупу, выдавил пальцем мясо и с наслаждением принялся смаковать.

Я тоже взяла щипцы, сдавила ими клешню, что было силы, раздался треск, из клешни брызнул сок. Я испугалась, что он вместе с кусками скорлупы долетит до моего кавалера.  Счастливый вид мужчины сказал, что все – O, кeу! Однако, я заметила, что он скосил глаз на маленькую каплю, упавшую ему на белый рукав пиджака.

Сокрушенно вздохнув, я начала выдавливать мясо пальцем, поворачивая клешню разными сторонами. Палец был короткий, пришлось взять вилку, да и вообще я не люблю есть голыми руками... Когда я закончила выковыривать сладковатое мясо, истинно деликатесное, перед Биллом высилась красная гора скорлупы. Все, что осталось от гиганта, составляло маленькую кучку на блюде: ножки и половина хвоста. Я сполоснула руки, царским кивком разрешила Биллу расправиться с остатками без моего участия. Сама съела пару бутербродов с икрой и перешла к лососю. Пир продолжался пока не оплыли свечи. Билл легко вел застольную беседу, сыпал шутками, вызывая у меня смех.  До стейков дело не дошло, хватило даров океана.

В эту ночь Билл постучал в дверь моей комнаты. Чутье подсказало, и я заранее надела батистовую рубашку с запахом лаванды ..., говорят, что он взбадривает мужчин. Рубашка придавала мне трогательно -беззащитный вид. Биллу лаванда не потребовалась...Он проявил тонкое знание женского тела и женских ощущений.  Зато рубашка оправдала надежду...

Я волновалась, как девственница. Я не знала этого мужчину. Мне незнакомо было его тело, руки, губы. У него даже запах дыхания и тела были другие.  Несмотря на это, меня влекло к нему, словно магнитом, и в то же время я боялась разочароваться. Что скрывать, больше всего я боялась   разочаровать Билла. Почти десять лет я не была с мужчиной. Но не это главное. Что-то подсказывало мне, что за все годы супружества я не очень преуспела в умении вести любовные игры. Вдруг я оплошаю: оцепенею, дурацкие мысли забьют голову, буду прислушиваться к его дыханию и делать что-то невпопад? От первой интимной близости многое зависит. Я приказала себе расслабиться и постараться. Так не хотелось потерять мелькнувшую надежду. Но у меня это плохо получалось. Я боялась себя, а больше его, чужого в постели.

Мужчина оказался опытным любовником, он не торопился, он тоже знакомился с женщиной своими, мужскими методами. Сначала он обнял меня, заглядывая в глаза, да так нежно, будто я могла рассыпаться от прикосновения. Моё тело вмиг согрелось и затрепетало. Его ясные с веселым ожиданием серые, ставшие синими, глаза были над моей головой. Мне пришлось закинуть ее, чтобы заглянуть в них и убедиться, что передо мной очень приятный мужчина. Потом- легкий поцелуй, скорее едва уловимое касание его губ моего сомкнутого рта и шеи за ухом. Губы были теплые и мягкие. Я непроизвольно вздрогнула и сжалась: совсем отвыкла от мужских ласк. Но через мгновение, жар от губ пронзил насквозь моё тело. Неожиданная реакция тела на ласку чужого мужчины потрясла меня. Инстинкт к самосохранению отключился. Путь к добровольной гибели женщины был открыт! 

Билл втянул в себя мой запах и что-то прошептал, прижимая мою грудь к себе. Он наблюдал за мной, глаза словно спрашивали: «Как себя чувствуешь»? И внезапно сверкнувший в них огонек сообщил: «Мне нравится происходящее»! Моя голова поплыла, и я поняла, что включились древние инстинкты, и тело окончательно вышло из-под контроля. Я почувствовала поднявшееся в твердой решимости желание мужчины и не отстранилась. Я тоже хотела его, жаждала познать его силу и отдаться его желанию. Отторжения я не заметила, ни в себе, ни в нем. Наоборот, только сигнал бедствия мог оторвать меня от этого горячего, ожидающего удовлетворения мужчины.

Я обхватила его за шею, закрыв глаза, прижалась к нему всем телом и поцеловала в губы, жаждущие меня. Затем расстегнула рубашку и погладила рукой его грудь. Она была крепкой с шелковистой загорелой кожей и маленькими плоскими сосками. Я поцеловала один, мужчина вздрогнул, поцеловала другой. Раздалось довольное урчание, и объятья стали крепче и теснее. Он покрыл поцелуями мои глаза, щеки, губы, все так же слегка касаясь мягкими губами. Они казались мне медовыми, влекущими в неизведанный мир. Его горячий язык проник в мой рот, настойчиво раздвинув губы. Мои колени подогнулись. Он прижал мою голову к своей груди и выдохнул:
-Сладкая девочка, я хочу тебя, я жажду тебя!

Я промолчала, так сильны были мои чувства. Боялась, что голос выдаст меня. Незнакомец узнает о    вспыхнувшей до сих пор неведомой мне страсти. Потом...   Потом небывалой силы взрыв бросил меня в темноту   нирваны. Исчез мир, смысл всех ценностей, материальных и моральных, рассеялся как туман.
Слов не было, они были лишними. Неточное или неуместное слово могло испортить встречу. А «чушь прекрасную» нести мы разучились. Говорили руки и тела. Мужские руки говорили, что они сильные, но могут быть нежными и ласковыми, заботливыми и надежными. Тело мужчины не только рассказывало о желании и чувственности, оно доказывало силу страсти и, что его хозяин умеет подчинять свою страсть и управлять ею. В ответ мои руки шептали о ласке и неге, о восторге и надежде на счастье, а мое тело, отдав себя без остатка во власть чувств, пело гимн «священному огню» любви.  Нам было дано понимать эти речи без объяснений...

Утонченные ласки кружили голову, я теряла сознание, иногда выплывая из тумана на мгновение. Я забыла о стыде и неловкости. Мне не было дела до мира за стенами моей комнаты. Мне казалось, что он никогда не вернется со всеми своими правилами и назиданиями. Я перенеслась в другой мир, мир чувственных объятий и ласк. Мужчина творил что-то волшебное, вызывая во мне неизведанные чувства. Он, будто заботился только о моём удовлетворении, забыв о своем «голоде». А может, он так утолял свою «жажду»? Лаская мое тело, возбуждал свое, целуя мои грудь, живот, разжигал желание? И все это я познала с мужчиной по имени Уильям. Ночь пролетела как «чудное мгновение», не оставив никаких сомнений и сожалений. Пожалуй, такое наслаждение я не испытывала никогда.

Его визит завершился незадолго до утра... Мне кажется, он остался доволен, а про себя я уже сказала... На утро он хитро посматривал на меня веселыми глазами, а я смущенно розовела и опускала взгляд. После завтрака мы продолжили осмотр достопримечательностей города и страны. Это был третий день нашего путешествия.

Мы отправились к Белому Дому. Билл   был в кремовом костюме. Его настроение соответствовало цвету одежды, мое тоже: я была в красном.
Белый Дом размещен в глубине площади, на расстоянии примерно 100 метров от ограды. На пустынной территории с цветочными клумбами не было видно ни одной человеческой фигуры, был воскресный день. Зато перед закрытыми воротами высокого литого ограждения толпились группы, протестующих с лозунгами, транспарантами, сделанными от руки. Звучала музыка, разная в разных местах площадки. Протестовали против войны в Ираке, в защиту окружающей среды, собирали средства для лечения раковых больных.

Группы были малочисленные, но вместе они составляли заметную толпу. Было шумно, однако никто их не разгонял. Не было ни одного представителя полиции или ФБР. Белому Дому было безразлично, что выкрикивали люди, а для тех была возможность потусоваться и как-то проявить себя. В фильмах 90-х годов Белый Дом стоит без ограждения, доступный для входа любого.

Времена изменились: в России двери домов и квартир, когда-то с ключом под ковриком, давно делают бронированными с кодовыми замками, на окна ставят решетки, американцы защитили резиденцию президента ажурной оградой. И это смотрится нормально. Двери и окна в жилых домах без решеток, одно остекление и простые замки.

После Белого Дома мы отправились в Музей Аэронавтики и Космонавтики.
-Ну уж там-то ничего не может удивить меня, из страны первых космонавтов, Гагарина, Титова и Терешковой! - подумала я и ошиблась.
Меня поразило письмо Юрия Гагарина, написанное от руки фиолетовыми чернилами в адрес генерального секретаря КПСС Никиты Хрущева. Гагарин клялся выполнить порученное ему задание. Но почему письмо находится в США? Удивил костюм русского космонавта для полета на Луну, который не был совершен.
Не буду писать обо всем увиденном, расскажу лишь о забавном на мой взгляд и о том, что не ожидала увидеть. Остальное перейдет в другую часть. Данный рассказ о романтике и человеческом счастье...

Билл ходил за мной, как привязанный, не комментируя и не спрашивая о моем впечатлении. Все было написано у меня на лице... Я постоянно чувствовала его внимание. Он вел меня то за руку, то под руку. Вероятно, накопившиеся тепло и потребность опекать кого-то переполняли его. А может быть, я как-то всколыхнула запасы добра и отзывчивости? Мне хотелось верить в это. Мне так не хватало этого тепла. Его внимание вызывало во мне благодарность и ответную нежность. Наши взгляды часто встречались, и я не могла притушить своих разгоравшихся чувств. Угадывая мой настрой, он обнимал меня за плечи, не снимал рук, пока что-нибудь не вынуждало сделать это. Неожиданно мы оказались перед стеклянной витриной- низким узким длинным   ящиком. В нем находились два туалета, женский и мужской. Билл остановился вместе со мной. Он явно был удивлен, как и я.  Он разглядывал образцы санузлов космонавтов, бормоча:

-Думая о звездах, никогда не вспоминал о «земных потребностях».
Я с ним согласилась, пытаясь представить себя с этим устройством. Как им   пользоваться, я так и не поняла. Скажу, что это сверхкомпактные, вернее очень тесные, конструкции, созданные из-за нужды, а не для удобств. Они вызвали жалость, особенно к женщинам!  Каково им в смешанных командах?

-Давайте, заглянем в Национальный ботанический музей,- предложил Билл. Никакой ботаники в нашей программе не было предусмотрено. Он вспомнил о ней, глядя на мою, как ему показалось, мрачную физиономию:
-Вдруг, под экзотическим деревом дама оттает? - подумал он, в чем признался мне позднее. Не отказываясь от своей идеи, он повел меня к низкому длинному зданию, стоящему справа от Капитолия. Я подчинилась и еще раз убедилась, что снова ошиблась. То, что увидела и узнала, меня восхитило и удивило. Ничего подобного никогда не встречала. Но чтобы рассказать, нужен фильм или альбом фотографий.
Скажу только, что постояли под оранжево - жёлтыми плодами манго, поплутали по джунглям, заглянули в уголок колибри, шумных, словно стаи шмелей. Постепенно градус настроения повысился, я вспомнила, что приехала наслаждаться прекрасным в жизни. Я улыбнулась Биллу, он просиял, и мы довольные вышли на улицу.  Но ему показалось, что лечение не закончено, и мой целитель повел меня в Музей природы, мир громоздких, внушающих ужас, скелетов динозавров, мамонтов и разных гигантов.

Гвоздем посещения был стереофильм о динозаврах. Нам выдали очки, мы сели на последний ряд, и фильм начался. Вдалеке шли цепочки доисторических животных, они приближались, вырастая в зубастых, клыкастых, хвостатых страшилищ. Что-то их возбудило, они понеслись прямо на меня. Я откинулась на спинку стула. Гигантские ящеры с рычанием вонзали острые, словно отточенные на наждаке, зубы в противника и грызлись почти у моего носа.

Два гиганта «вылезли» на середину зала, вырывая куски из туловища жертвы, чтобы насытить свою необъятную утробу. Брызги крови летели мне в лицо.   Хруст и чавканье заполнили зал. Рёв бился в ушах, оглушая. Я понимала, что это - стереоэффект, но инстинктивно закрывалась руками от мнимой опасности.  Я оказалась слабонервной, чтобы смотреть эту жуть, и буквально через пять минут сняла очки. Сразу все отодвинулось, чудища стали плоскими и ушли на экран. Тут только я обратила внимание на своего спутника. Он был очень увлечен происходящим, то и дело хмыкал, одобрительно бил кулаком себя по колену и бормотал:
-Здорово! Как такого земля носила! А зубов-то сколько! - Фильм так увлек его, что он забыл о роли защитника. Только когда я повернулась к нему, он оторвался от экрана и спросил шепотом:
-Страшно? Но это же иллюзия! - Однако, увидев мое лицо все понял, притянул   к себе, склонив мою голову на свое плечо.

Из зрительного зала я вышла забывшей, кто я и в каком веке живу... После огромных динозавров мне захотелось поговорить о чем-то милом и пушистом, и я вспомнила о маленьких колибри, которых впервые увидела в музее.
-Раньше я не видела живых колибри. Билл, расскажите мне о них.
-О, это интересные птички- малышки. Боевые, стремительные, с характером, скандальные, дерущиеся за место у кормушки с сахарным сиропом,- весело и охотно ответил Билл.

Мы шли по правой стороне Пенсильванской авеню по ходу от Капитолия к отелю. Погода располагала к прогулочному шагу, Билл держал меня за руку, и мы, не торопясь, продвигались вперед. Возле скамеек   под высокими деревьями, которые растут на этой стороне авеню по всей ее длине, шныряли белки и семенили голуби.  Брошенные мною кусочки булочки пришлись по вкусу птицам. Белки, презрительно дергая хвостами, отвернулись от них, вероятно, привыкнув к орехам. На земле валялась скорлупа арахиса. Билл начал рассказ:

-У меня приключилась история с одной птичкой колибри. Я неудачно прилепил кормушку к окну, чтобы лучше видеть их. Она сильно ударилась о стекло, вероятно, не разглядев его. Я нашел ее в траве под окном. Птичка лежала на брюшке, раскинув крылья. Правое крыло было неестественно вывернуто в суставе. Она была жива, глаза открыты. Я осторожно уложил ее в коробочку, на кусок ваты, зная, что колибри умирают не только от голода, но и от холода.  Не надеясь на свои знания, я заглянул в Google и узнал, что колибри умирают без сладкой пищи через четыре часа, а без белковой - через 24 часа. Сварить сахарный сироп для меня было делом нескольких минут. Но как накормить раненую? Мозги лихорадочно работали, а глаза следили за кастрюлькой. Пока остывал сироп, я нашел стеклянную пипетку с тупым концом и начал эксперимент. Набрал сироп и, держа пипетку в левой руке, правой осторожно поднял птичку. Слава Богу, руки у меня не трясутся, и я довольно ловко сумел засунуть ее клюв в отверстие пипетки. Удача!  Длинный тоненький носик весь вошел внутрь. Птичка вздрогнула, и я увидел, как высунулась красная ниточка язычка, птичка начала пить сироп.  Я радостно набрал вторую порцию, и колибри снова выпила сироп. После кормления  уложил ее снова в теплую коробку. К больной подошел часа через 4. Она была жива, глаза открыты, а крыло прижато к телу. Увечья не было видно.  Я был рад. Снова накормил ее из пипетки, осторожно держа невесомое тельце правой рукой. Только я раскрыл ладонь, птичка неожиданно загудела, как веретено, взлетела с ладони вертикально вверх, потом развернувшись на лету на 90 градусов, устремилась к кустам, где гнездились эти птички. - Билл замолчал, глаза его светились, вероятно, он мысленно видел птичку и ее полет.
-Удивительные качества заложены в эту кроху: скорость, маневренность. Один недостаток: надо часто подбрасывать топливо-корм.
-Вы видели ее после?
-Не знаю, их отличить не просто. Знаю, что это был мальчик, у мальчиков на шейке блестящий   зеленый ободок.   Девочки серые, без украшений.

Билл оказался большим любителем птиц. История с колибри всколыхнула его страсть и желание поделиться ею со мной. Я ничего не знала о птицах, слушала как откровение о другом дружественном мире.
-Билл, какие птицы вам больше нравятся? Есть у вас любимые? - спросила я.
-Всех люблю. Однажды я кормил птенца робина, кричавшего у колеса моей машины. Он мог бегать, прыгать, но не умел летать. За полчаса этот обжора проглотил 7 червяков. Он пищал, а я мчался к цветочной клумбе с трудом выкапывал червячка и бежал обратно к птенцу. Он распахивал, казалось, бездонную желтую глотку с треугольным клювом, червяк извивался, не желая падать в страшную пропасть. Птенец мгновенно всасывал его, щипал мои   пальцы, считая корм недостаточным, и начинал снова орать.

Я представила картину: большой солидный мужчина лихорадочно ищет червяка, бежит к орущему птенцу, тот раскрывает огромный клюв- мешок из двух желтых треугольников с воронкой- горлом посредине, заглатывает червяка, щиплет пальцы своего кормильца и начинает пищать, не сбавляя тона. –-Как я могла предположить, что Билл может оказаться садистом? Такой мужчина никому не может причинить боль, тем более женщине! -Я расхохоталась. Засмеялся и Билл.
-После 7-го червяка я сказал себе и птенцу: «Хватит»! - и оставил его одного. Через какое-то время крик прекратился, и птенец исчез...- Билл продолжал улыбаться, закончив рассказ о робинах, потом спросил:
-Вы видели канареек?
-Только в клетках.
-Я говорю о живущих на воле. Они держатся стайками. Поющие весь день, веселые и шаловливые. Поют серенады только мальчики!  Они ярко - желтые, как осенние листики.
-Знаю, Творец наградил мужских особей животного мира красивой внешностью и в дополнение дал голоса птицам – мальчикам, кенарям, соловьям.
-А почему? Как вы думаете?
-Чтобы завлекать своих подруг,- ответила я почему-то смущённо...
-Верно, вот и я пою и щелкаю соловьем, рассказывая вам кусочки из своей жизни, чтобы очаровать вас. Вам не наскучили мои побасенки?
-Нет! Ваши рассказы очаровательны, ваши наблюдения за птицами увлекательно описаны, -подбодрила я рассказчика улыбкой восхищения.

В последнюю ночь путешествия наше интимное знакомство повторилось и снова не разочаровало.  Я ждала прихода Билла, я желала поскорее оказаться в крепких ласковых объятьях. По его вопросительному взгляду поняла, что и ему не терпится ускорить свидание. Время душа было сокращено, движения его были быстрыми и энергичными, а взгляды, которые я иногда ловила на себе, говорили о разгоравшемся желании. Он подгонял себя, сберегая каждую минуту для свидания.

В этот раз я оставила дверь своей комнаты приоткрытой. Увидев его входящего, излучающего здоровье и радость, я непроизвольно шагнула навстречу его раскрытым объятьям.  Еще минуту назад я твердила: «Ты- мое сомнение, тайна нового пути». Но, почувствовав его крепкое тело, я забыла о всех сомнениях и тревогах. Объятия были более страстные, все барьеры сами собой исчезли, как ненужная одежда в жаркий день. Он обнял меня смело, обняв одной рукой за спину, другой за ягодицы и прижав свои бёдра к моим. Мой «Ой», поймал ртом и губами. Глаза мужчины лукаво сияли, заглядывая в мои.

-Я соскучился. Проголодался… Утоли мой голод, согрей моё тело и сердце…
Я нервно хихикнула. Его тело пылало, сердце ритмично отбивало удары. Хватало и топлива, и жара. Нужна была разрядка, выброс накопившейся энергии…
Наша первая ночь прошла мелодией Лунной сонаты Бетховена. С первых мгновений нынешней встречи прозвучали мощные аккорды Первого концерта Чайковского. Это было не прощание перед разлукой, это был полет к высотам, досягаемым лишь полным единением двух сердец и двух тел, на одной волне и одной частоте...
Он сбросил с себя халат, на нем остались темные трусы-шорты.
-Потрогай меня, дорогая, хочу, чтобы ты скорее привыкла ко мне.

Мне нравилось тело Билла: высокий, широкоплечий, с развитой мускулатурой рук, плачей и груди; поджарый живот, длинные ноги с мускулистыми икрами и бедрами; золотистая от загара кожа без волос на груди и руках. У него было тело молодого человека. Увидев, что я с удовольствием разглядываю его, он усмехнулся.
-Смелее, я жду.

Мне очень хотелось прикоснуться к нему, я положила правую руку на его левую сторону груди, слегка касаясь его соска, он чуть-чуть напрягся, я задела его правый сосок, его напряжение выросло. Мои пальцы чувствовали, как твердеет его тело под теплой кожей, как она наливается жаром. Я поцеловала его грудь между моих рук, он вздрогнул и обнял меня, сильно притянув к себе. Его готовность подсказала, что я желанна... Поцелуи и ласки прогнали все мои сомнения. Для меня снова исчез весь мир. Остались только одни мы, Билл и я, которые случайно встретили друг друга и теперь пытаются полюбить. Встреча с ним для меня была наградой и надеждой на счастье, пусть на время, но это было лучше, чем пустота и тихое увядание чувств и жизни.

-Позволь, я раздену тебя сам,- его горячие руки быстро сняли с меня нехитрую одежду, халат, ночную рубашку, и, тотчас подхватив меня, ловко уложили на широкую кровать.  Он лег рядом, продолжая ласкать руками, губами и взглядом. Глаза светились желанием и нежностью. Я последовала его примеру, мое тело непроизвольно подалось навстречу... Оно сначала сжалось, потом расслабилось, и я почувствовала, что мы соединились. Приятная истома   заставила закрыть глаза. Я отдалась его власти. Растущее чувство пробудило во мне желание взамен проявить свою власть…
Мы стали одним телом, одной душой, одним сердцем, нежнейшая страсть переполнила нас и увлекла в неведомые страны. Несколько дней назад чуть заметная ниточка подавала едва уловимые сигналы симпатии, сегодня удвоенная сила чувств гремела многоголосым оркестром... Билл заговорил первым:

-Чудесная Евгени, ты оживила меня, ты спасла меня от надвигающейся старости! До вчерашней ночи я не верил, что смогу возродиться. Я хотел этого с момента знакомства! Само желание сказало мне, что я пробуждаюсь, но я сомневался. Ты совершила Чудо. Я хочу любить! Я жажду быть любимым!

Я молчала, потому что не могла вымолвить ни слова. Я беззвучно плакала. Беспричинные слезы тихо текли по щекам, то ли от умиления, то ли от жалости, что чудесное мгновение не может остановиться, и сказка может оборваться...Только он будет владеть мной, а я не посмею открыть свои желания.

Я заглянула ему в глаза. В комнате был полумрак. Светилось окно от рекламы на доме через улицу. Лицо Билла казалось молодым, взгляд ласкал меня, приводя в трепет, а руки, мягкие руки сильного мужчины, обнимали меня почти двойным кольцом. Я была под его защитой, но и в его власти.
-Я уже люблю тебя,- прошептала я,- хочу, чтобы ты любил меня, и я была нужна тебе
долгие годы.

-Я счастлив! Я чувствую твою любовь! Большего мне не надо! - Он вытер мои слезы, поцеловал мокрые глаза.
-Благодарю тебя за то, что меня согрела и оттаяла,- через мгновение он весело рассмеялся.
 -Я уж подумал, что утратил не только желания, но потерял обоняние. Все женщины для меня стали пахнуть одинаково, бельевой отдушкой. - Он опять заразительно засмеялся.  Хотя я не уловила соль речи, тоже невольно улыбнулась. Билл продолжал свою мысль сквозь смех.

-Одним мужчинам надо видеть женщину, лучше голое тело, чтобы взволноваться, другим обонять ее. Когда ты упала ко мне на колени, я сидел с закрытыми глазами в полудреме, бесчувственно дожидаясь конца глупой затеи. И, вдруг, волна чарующего воздуха обдала меня. Я вдохнул аромат, и, точно музыка прозвучала во мне. Вот почему я удержал тебя тогда. От тебя исходил незнакомый запах, слабый, нежный и завораживающий. Я задерживал дыхание и снова вдыхал его. Он был натуральный, мне кажется, так пахли женщины в те времена, когда запах духов брали у самой природы.

Вот почему я не мог ждать до следующего дня.Торопился проверить, что не во сне увидел тебя. Я хотел скорее вдохнуть твой аромат и убедиться, что он – не обман моего воображения. Я счастлив: я не ошибся. Твой запах и сейчас витает в этой комнате. По нему я узнаю тебя даже, если ослепну.

Последние слова Билл проговорил шепотом и коснулся языком моего уха. По телу непроизвольно пробежала дрожь, заявив о неподчинении разуму. Мужчина довольно хмыкнул. Крепко обнял, нежно поцеловал в губы и заглянул в глаза. Во мне всё перевернулось. От прежней женщины ничего не осталось. Я переродилась. Меня поглотил туман желаний. Мужчина понял. Его тело напряглось. Разве мог он остановиться на одном поцелуе? Возврат к старой жизни окончательно отрезан. Будь, что будет, я хочу этого мужчину. В этот миг близость с ним для меня дороже всего на свете…

Жар объятий нарастал, поцелуи покрыли лицо, шею, грудь, спускаясь все ниже и ниже. Мужское тело твердело с каждой минутой, плоть снова налилась, его желание сводило меня с ума. Быстро исчезали последние следы самоконтроля. Желание росло, и ничто не могло остановить мою жажду близости, соединения, кроме удовлетворения.
Глаза Билла светились веселым блеском.Он считывал моё состояние, словно любовную записку. Его руки ласкали мою грудь, губы целовали соски. Потом спускались по телу вниз,замирали на миг у сокровенного женского места и неторопливо поднимались по внутренним сторонам бёдер обратно к соскам. Я потеряла счёт времени. Не помнила, кто я и что происходит. Это была не я, и не моё тело! Я прежняя не могла висеть на шее мало знакомого мужчины, не замечая, как тело все теснее прижимается к нему, желая одного: схватить за бёдра и вжать в себя. Неужели я такая порочная и распутная? 30 лет жизни с мужьями не теряла рассудка в постели. Хотя не смотрела на потолок, думая о ремонте, но короткие секунды удовлетворения были далеки от чуда.

Мы снова отдались любви. Билл не торопился, необыкновенное чувство блаженства и восторга нарастало. Я что-то бессвязно шептала, охала, взвизгивала и неожиданно, теряя сознание, провалилась в темноту. Взрыв во мне ускорил взрыв мужчины. Раздался рык хищника. Ни один звук не напомнил бархатный баритон. Всё закончилось мощным экстазом, бессильной истомой и провалом в сон. Пульсация мужской плоти внутри моего тела продлила наслаждение… Билл обмяк, его голова бессильно упала мне на грудь. Тут же поднялась, губы нашли мой рот, поцеловали, голова снова упала. -Я люблю тебя,- проговорил Билл ласково. -Ты- моя жизнь и радость!

-Я обожаю тебя, ты-мой последний любимый мужчина. - Но любимый не слышал моё признание, он спал.
Не разжимая объятий, мы продремали до позднего утра.  Этой ночью я поняла, что прожила жизнь неудовлетворенной женщины: мне не хватало мужской нежности и внимания.Он вдруг очнулся и спросил, будто вспомнил важное:
-Евгени, мне показалось, что в первую ночь ты была другая, точно скованная цепями. Почему? Ты боялась меня? Неужели я такой страшный и неприятный?
Его слова смутили. Сон исчез. Вспомнила свои сомнения и страхи, боязнь встретить в Билле садистские привычки.
-Я не ошибся. Ты нервничала и чего-то боялась. Расскажи. Я отвечу, мы похороним твой страх.

Я вздохнула с покаянием. Подняла голову и поцеловала его подбородок. В ответ он чмокнул мой нос. Мы оба рассмеялись. На душе стало легче. Я решилась.
-Ты прав, я боялась.
-Чего? Я – обычный мужчина, а ты – не девочка…
-Я – обычная женщина, а вдруг ты- садист или любитель жёсткого секса? Насмотрелась сериалов…В Америке сексуальные преступления считаются особо опасными преступлениями. Об этом я вспомнила только в номере, увидев кровати…

-Ты готовилась ударить меня в пах? - Билл громко захохотал. Притянул к себе и поцеловал один сосок, причмокнул от удовольствия, облизнулся и поцеловал другой сосок. – Хочешь ударить меня по носу?
Я чувствовала, что покраснела, как варёный рак. В этот миг окончательно поняла, что не смогу ударить, даже если он сделает что-то не так…
-Нет, не ударю, пожалею. – Я сделала паузу. – Почему? Я не раз думала об этом.
Насильники объясняют податливость женщин природной похотливостью. Я не согласна с ними. Ты можешь не согласиться со мной. Мой вывод основан на интуиции женщины. Часть жертв насилия смиряется с участью от страха и неспособности сопротивляться. Но уверена, что большая часть женщин не бьёт мужчин, жалея их.  Мужикам не приходит в голову, что женщинам мешает  способность   чувствовать чужую боль.
-Ты так считаешь?
Я кивнула головой.
–Об этом говорили пострадавшие женщины. У них был пистолет, но они не могли заставить себя выстрелить в напавшего.
Билл задумался. Чуть позднее проговорил.
–Я – не садист. Но признаюсь, в молодые года мы с женой попробовали жёсткий секс. Ей не понравилось. Мы прекратили. В «тайнике» накапливалась неудовлетворённость нашей близостью. С тобой иначе. Я доволен…- Про себя мужчина подумал: «Время покажет. Женщины любопытны. Войдёт во вкус, захочет доставить удовольствие мужчине…Появится желание -  можно научить…»

Я как зашореная женщина сомневалась, но как существо любопытное почувствовала трепет…
Наступило утро дня отъезда. Совсем не хотелось уезжать...Так все было славно... и трогательно... Приехали два чужих человека, а в обратный путь собрались почти родные люди. Обратная дорога показалась короче, какой она кажется близким по духу приятелям. У нас появилась часть общей жизни.  Мы приобрели моменты для воспоминаний. Мы проверили совместимость наш тел. Она подарила нам надежду на радость жизни. Веселые и курьезные случаи вызывали взрывы общего смеха, от которого содрогалась машина. Свершилось еще одно чудо: я преобразилась. Мне хотелось кокетничать, душа моя пела, и Билл понимал меня, он шутил и дурачился, как юнец.
-Не заехать ли нам снова в клуб swing dancing? - спросил он, со смешинкой в глазах.  -Экспромт и подвиг неповторимы! - отшутилась я, с ужасом вспомнив наши выкрутасы.
Признаюсь, путешествие получилось сказочным! Надежды на лучшее оправдались. Знакомство с Вашингтоном с самого начала было лишь предлогом для знакомства мужчины и женщины. И наше знакомство состоялось! Билл как мужчина оказался на высоте!  Я, сколько могла, очаровывала его и старалась не походить на миссис Бакет. Благо, это было не трудно: нельзя сказать все, что хочешь, если не хватает слов чужого языка.

Я сумела принять чужие привычки, перестала делать большие глаза, когда Билл лечил больное горло холодной водой со льдом, не хихикаю, вспоминая два чемодана вещей, которые он привез с собой на четыре дня. Это же не главное! Главное- мы   узнали на что надо просто закрывать глаза.  Исчезли сомнения и страх несовместимости. Тяга к общению не только не ослабла, а наоборот усилилась. «Точки соприкосновения», как сказал Билл, сблизили нас телесно и духовно. Они подарили радость и веру в будущее. Жизнь продолжается! Я вновь стала женщиной, и Билл оценил меня в этом состоянии. 

Интерес наш друг к другу обоюден. Моя самооценка поднялась до верхней планки. Я чувствую в себе легкость. Тоска одиночества и невостребованности исчезла. «Любовь всем возрастам покорна»,- сказал Александр Сергеевич и был тысячу раз прав! Лишь бы не пройти мимо своей удачи. Билл предлагал отправиться в путешествие на яхте.
-Почему бы и нет? – спросила я своё отражению в зеркале. Оно кокетливо подмигнуло.

30.08.09-20.10.09. Рэм Коль.   (Продолжение следует)