Однажды на пляже

  В Адлере длинный пляж - легко заблудиться, особенно поначалу. Трудно найти свой лежак среди других совершенно одинаковых.

  Вот  я  и  купила  абонемент  на  крышу спасательной  лодочной  станции,  чтоб
мне и дочке не плутать и не нервничать.

  Не прошло и недели, как явился представитель администрации и велел всем искать себе другое место - на крыше собираются разместить гостей из ГДР.

  Публика  покорно  эвакуировалась, 
а  я отказалась,  объяснив  почему  мне  нужны
места  именно на крыше. Связываться со мной не захотели, и мы остались одни среди немцев.  С  ними  было  и  несколько  детей  от  пяти  до  десяти  лет.

  Рядом на лежаке устроилась крупногабаритная  фрау  лет  сорока.  Она  тщательно обмазывала всю  себя защитным кремом  из  большой  банки. Его  сильный  искусственный  запах мне казался совершенно  несовместимым с солнцем и морем.

  Для  немцев  освободили  не  только  крышу,
но  и  пляж от спасательной  станции до моря.
Их дети бегали без трусов - совершенно голые.
 
  Я,  с  трех  лет  отданная  в  детский  сад, прекрасно  себя  помнила.  Мы  скорее
бы  дали  содрать с себя кожу, чем трусы.

  Однажды внизу у лестницы, ведущей на крышу, я   услышала  какие-то  стоны,  встревожилась  и встала  посмотреть.  Внизу  немка  лет  тридцати чуть  не  на  себе  волокла  мужа.  Он  едва  шел.
Я немедленно впряглась, и мы кое-как дотащили здоровенного  детину  до  лежака.  Зачем  жене  надо  было  наверх  его  тащить? Но в тот момент у меня соображение отказало.

 Фрау рыдала. Я, совсем не зная немецкого,  попыталась ее успокоить.

- Айн, цвай, драй минута, шнель доктор -

сказала я и понеслась в медпункт.

  Оттуда  меня  привезли  на  скорой  помощи, немца и его  жену  забрали, причем она достала какую-то  карточку,  где  по-русски  сообщалось, что ему по религиозным соображением нельзя переливать кровь - даже если ему грозит смерть.

  Они были свидетелями Иеговы.

  Когда волнения улеглись, я удивилась:
почему  никто  из  немецкой  колонии
не  попытался  оказать  ему  помощь.

  Я и до сих пор не понимаю...

  Немца спасли.