Три девушки стояли у черты. Марфа. ч. 2

                Время и деньги - главные ресурсы в жизни.
                Тают быстро.
                А идеи остаются.


(продолжение)

Итак. Старославянское слово "хованка" - секрет, что-то потайное, спрятанное от глаз в хранилище. Что-то не обязательно материальное, хотя с сербского - хов - ценные бумаги. Прятать можно и духовное знание, не овеществленной в виде символов на носителе реального мира.

Излюбленное народными сказаниями построение реальности на "трех китах".

О чём собственно было начало? Опера русского композитора Модеста Мусоргского "Хованщина".

Существовало когда-то такое старинное сказание повествующее о трех девицах во времена Владимирской Руси, которые пожелали быть выданными замуж за Киевского князя. Как оберег и дар, каждая носила исключительно ею лично избранный пояс. И этот малозначительный  казалось бы предмет одеяния, предопределил судьбу каждой из девушек-претенденток на престол Киева.

Внимательнее к мелочам. По мнению футурологов нас ждет новая волна цивилизации, где сырьем будет информация и художественное воображение. Опера "Хованщина" -  еще одно подтверждение, что скоро придет новая музыкальная цивилизация.

Самый яркий женский образ в повествовании Мусоргского  - Марфа - раскольница.

Девушка, исповедующая старую православную веру, к моменту действа практически запрещённую на территории Московии. Постановщики оперы всегда избирают на данную роль очень красивых девушек, с сильными грудными голосами  широкого диапозона. Что оправдано. Ибо Марфа - исключительно выразительная личность в театральном действе "Хованщины", привлекающая характерностью, многогранностью, глубокой народностью собственного восприятия жизни.

Защита и опора девы Марфы - иегумен Дисофей. Её духовное начало. Причём Дисофей, как практически все мужские роли включенные в сюжет оперы, имел реального прототипа, почитаемого старообрядцами в то время священноиноком. По свидетельствам жития обладал великим даром видеть божественный свет.

Этот человек самостоятельно избрал Марфу в духовные ученицы, всячески способствовал поддержанию в девушке главных христианских  благодетелей: веры, надежды, любви и софии (мудрости). При всё при том, именно духовник не давал Марфе отступиться от своей любви к князю Андрею Хованскому,  отвергшему былую возлюбленную ради любви к новой пасси - Эмме, убеждая:

- Терпи, голубушка, люби, как ты любила, и вся пройденная прейдет.

- Терпи, голубушка, люби, как ты любила, и славы венцом покроется имя твое. Прости.

Досифей стремился удержать через чистую и преданную любовь русскую знать от предательства родных интересов, через пренебрежение к корням, через преклонение пред иноземным, через тело другой девушки, которую как прекрасно понимал Досифей использует в корыстных интересах его духовный противник, пытаясь насадить лютеранство среди шатких умом русских.

Мар-фа. Мара. Мроя. Это от исконно славянского звучания.

Именно в уста обреченной в итоге исторических течений на одиночество старообрядки Мусоргсий вложил одну из самых своих любимых картин оперы  - "Любовное отпевание Марфы". Сцена  о Любви - так и не случившейся в жизни, как взаимное светлое человеческое чувство.

Имя Марфа вторым крылом почерпнуто из Евангелистических историй, как имя одной из жен-мироносиц, причем не самой любимой и тогда, в начале христианского подвига, её Учителем.

Удивительными глазами посмотрела на судьбу Марфы когда-то Марина Цветаева, на судьбу вечно вторых, без которых первые просто немыслимы.

       Проще, проще, проще, проще
       За Учителем ходить,
       Проще, проще, проще, проще
       В очеса его глядеть -
      
       В те озера голубые...
       Трудно Марфой быть, Марией -
       Просто...
      
       И покамест............
       Услаждается сестра -
       Подходит..............
       - Равви! полдничать пора!
      
       Что плоды ему земные?
       Горько Марфой быть, Марией -
       Сладко...
      
       Вечен - из-под белой арки
       Вздох, ожегший как ремнем:
       Марфа! Марфа! Марфа! Марфа!
       Не пекися о земном!
       ==========
      
       Стыдно Марфой быть, Марией -
       Славно...
       ==========
      
       Бренно Марфой быть, Марией -
       Вечно...
       ==========
      
       ... Все-то мыла и варила...
       Грязно - Марфой быть, Марией -
       Чисто...

Тем не менее, произведение Мусоргского не было бы русским, останься Марфа в том отведенном ей христианском  прообразе сестры Марии и воскрешённого Лазаря.

В "Хованщине" Марфа наделена не только со-Вестью. Но и со-Знанием. Причем к её пророчествам совершенно серьезно относятся все сталкивавшиеся с девушкой люди. И духовник Дисофей, и бывший жених Хованский, и возлюбленный царевны Софьи князь Голицын.

Отдадим должное гению Модеста Мусоргского, который не запер светлый ум Марфы в столь любимые мастерами-провидцами потусторонние сны, приходящие из мира Нави. Нет, и ещё раз нет. Марфа получает свои сведения о будущем в совершенно сознательном состоянии. Как жрица, как волхв, как:

- Колдовкой обзову тебя, а стрельцы чернокнижницей добавят; на костре сгоришь ты всенародно, - в бессильной ярости вернуть Эмму, кидает обвинения Марфе Андрей Хованский.

Зачем же барчуку понадобилось принародное унижение и истязание девушки? От страха. Он элементарно боится связываться с чем-то, что стоит за обычной староверкой.

Зримо Марфа соединяет в себе два начала Руси: ту, дохристианскую с её ведическим знанием , и новую, но тоже как ни парадоксально насильно ломаемую через колено, уходящую - христианскую "раскольническую" с её вестью.

И гнали вы пророков вам посылаемых... И побывали их камнями... за то, что не могли вам солгать, не умели лебезить, не ховали правду пред стархом быть убитыми и опороченными. Заметим, что как истинный проводник знаний девушка ни разу  не покривила душой. Даже предсказывая князю Голицину грозные грядущие события его опалы, а не "трона Московии", Марфа не схитрила. Разумеется, как вещунья, девушка понимала: гнев негласного властелина Москвы на её нелицеприятные предвестия  - неизбежен. Но ничего не могла поделать с гласом, идущим изнутри. Не смела перечть правде голоса.

А Князь действительно не преминёт приказать умертвить гадалку, дабы скрыть вопрос, на который ему требовался от Высших сил  ответ.

Мало одного со-знания. Марфа-раскольница обладает другим бесценным даром: со-вестью. Совесть, как гарантия, не искажения слога. Правда - какой  бы горькой для слышащих она  не оказалась.

- Волхвы не боятся могучих владык! Правдив и свободен их вещий  язык и с волей Господнею дружен! (Пушкин)

Господнею! Что-то на это скажут позиционирующие слова - Бог и Господь? Пушки ошибся? Просто так лучше для рифмы - чем с волей божественной дружен. М. Юзефович, врач, лечивший поэта свидетельствовал: "Стихи Пушкину грезились во сне так, что он ночью вскакивал с постели и записывал их впотьмах". Вот впотьмах и записал дословно: Правдив и свободен их вещий  язык и с волей Господнею дружен!

Обратимся вновь к девушке-предрекательнице. Марфа, как и собратья по рангу,  собственного ею очевидно неоднократно зримого   будущего не пугается. Безропотно, да и  кому роптать, раскольница внутренне, возможно, с рождения готова принять любой удел дарованный Богом.

- Словно свечи божие,
Мы с ним скоро затеплимся.
Окрест братья во пламени,
А в дыму и в огне души носятся!

Слушая свою ученицу,  игумен, тем не менее,  останавливает всякий раз подобные проевестия:

- Гореть . Страшное дело!. Не время, Не время, голубка.

Обладающий собственным даром видеть Божий Свет - знает ли Досифей, что "раскольники" обречены, что им не вернуть утраченную на Руси веру, что его последователи пойдут за ним не в восстановленные храмы и соборы, а в скиты, в отшельники, в огонь. Мужественные люди сгорят ради веры. Веры его, веры Марфы, веры Аваакума и иже с ними.

К тому ли дню призывает старовер свою духовную дочь, убеждая любить князя Андрея Хованского, который в свою очередь не станет в итоге противостояния Досифея умыслу немецкого пастора, ни мужем, ни возлюбленным немки  Эммы, а взойдет на костер вместе со скитом Марфы.

"Звуки труб раздаются еще ближе. Костер все более и более разгорается.

Досифей и ЧЕРНОРЯЖЦЫ
Господа правды исповемы ничто же лишит нас!

МАРФА
Вспомни, помяни светлый миг!

АНДРЕЙ ХОВАНСКИЙ
О Эмма, Эмма!

ДОСИФЕЙ и ЧЕРНОРЯЖЦЫ
Аминь!

Черноряжцы погибают в пламени. К скиту подходят трубачи, а за ними "потешная" рота: они отступают в ужасе при виде костра.

Конец."

Над вымыслом слезами обольюсь...

продолжение следует