Щука в водяных объятиях

Мы уже заканчивали работу по ремонту носового горизонтального руля, когда раздался этот звук. Даже не звук. Это мягко сказано. Создавалось впечатление, будто огромный великан, со всей своей великаньей дури, размахнулся не менее огромной стальной кувалдой и ударил в борт нашей подлодки. Содрогнулось все. Содрогнулась подлодка, от кормы до самого носа. Содрогнулся океан, окружающий её. Содрогнулись все сложные механизмы, из которых состояло наше судно. Содрогнулся пол под ногами нашего капитана, отдающего команды где-то там, ближе к центральным отсекам. Содрогнулся воздух вокруг нас, наполняясь внезапностью и тревогой. Содрогнулось сердце внутри каждого из членов экипажа от понимания пришедшей тревоги и неизбежности. От понимания природы раздавшегося звука и последствий, которые он сейчас неизбежно принесет. Весь организм нашего судна, состоящий из металлов, механики, электрики и людей, содрогнулся, словно в судороге от полученного смертельного удара.
Несомненно - нас торпедировали. Несомненно, торпеда угодила в самую в цель, нанеся катастрофические повреждения нашей посудине. Незамедлительно за мощным ударом послышался скрежет металла, отражающийся грубой вибрацией под нашими ногами. Заморгал и погас свет над головой. Стало невыносимо страшно, за свою жизнь и жизни всех членов экипажа, чьим судьбам неминуемо предстояло разделить судьбу нашего судна. В голове пронеслась тысяча мыслей одновременно. Душил страх. Обуревали эмоции, взорвавшиеся, после первого впечатления, немого оцепенения и ужаса от осознания создавшегося положения.
Задраивать наш отсек первым бросился Семён, с которым мы ремонтировали носовой руль. Из-за дверей отсека уже хлынули первые потоки воды, усиливаясь с каждой секундой. Я подскочил к дверям и вместе с ним, с большим усилием, нажимом плеча, упираясь ногами в пол, в панике нащупывал вентиль на дверях, который перекрывает отсек, делая его абсолютно герметичным. В темноте, путаясь друг с другом руками, подпирая дверь, которую удерживать становилось все сложней, постигаемые страхом, мы наконец нащупали вентиль, который с силой и спешкой удалось наконец затянуть.
Первый гул от взрыва торпеды наконец стих. Скрежет металла по прежнему доносился снаружи герметичного отсека, в котором мы оказались замурованы. Трудно было расслышать, что происходило снаружи. Прорвало трубу и вода под давлением где-то брызгала в темноте, поливая нас сверху. Мы стояли, замерев, лицом друг к другу, силясь что-либо услышать. Внезапно пол под нашими ногами качнулся и сильно накренился, не давая ровно стоять на ногах. Нас потянуло к концу отсека. Цепляясь за все, что попадалось под руку в темноте, я пытался этому сопротивляться. Несомненно, судно, потеряв управление под водой, начало наклоняться и, возможно, идти ко дну, наполняясь водой из океана и тяжелея с каждой минутой. Усилился металлический скрежет снаружи.
Стараясь не рухнуть на противоположную от дверей стену отсека, я зацепился за что-то руками и повис. Ударяясь о препятствия и громко матерясь, падал Семён, также как и я, пытаясь за что-либо ухватиться. С пола хлынула вода, попавшая в отсек до герметизации. Попав мне в лицо, не давая дышать, захлестнула меня всего. Отплевавшись, я громко выматерился. Семён упал-таки на противоположную стену и, судя по звукам, доносившимся оттуда, вскочив на-ноги тут же принял на себя весь поток свалившейся массы воды.
Ориентироваться в положении судна было трудно в данный момент. Но, по всей видимости, оно встало на корму, приняв вертикальное положение. Наступило затишье, прерываемое все тем же скрежетом металла, то усиливающимся, угрожающим, то вновь стихающим. Снизу тяжело дышал Семён, что-то бормоча себе под нос невнятно. То, за что я держался, напоминало по своей форме кусок трубы. Я стал потихонечку отпускать его, стараясь зацепиться за что нибудь ногами. Найдя надежную, как мне показалось, опору, стал медленно разжимать руки и тут же, соскользнув с неё мокрыми от воды подошвами, скатился в тоже место, где был Семён.
Мы оба стояли по колено в воде, тяжело дыша. Что делать, было не понятно. Что нам угрожает, напротив, было совершенно ясно и очевидно. В момент торпедной атаки лодка наша находилась на глубине тридцати-сорока метров под водой. В данный момент обшивка корпуса в месте попадания торпеды деформирована и разрушена настолько, что не остается сомнений в невозможности её ремонта. Вода заполняла все отсеки, до которых могла добраться, вмиг унося жизни, находившихся там членов экипажа. Лодка набирала все больше воды, тяжелела и уходила на дно. Выбраться из неё живыми не представлялось никакой возможности. Как только мы откроем отсек, огромная толща тяжелой воды, подгоняемая создавшимся давлением, затопит каждый миллиметр в этом отсеке и не даст никакой возможности из нее выплыть, выбраться.
В это время к звукам скрежета металла начали добавляться новые, более тревожные звуки из темноты. Теперь не великан бил стальным молотом в бока нашей несчастной посудины. Этот звук был больше похож на звук небольшого деревянного молоточка, простукивающего корпус судна и затопленные отсеки с разных сторон. То там, то тут, все слышно - “тук….”, “тук…” Удары эти учащались, смешиваясь со скрежетом, в аккомпанемент некоего предсмертного вальса. Нам, подводникам, этот звук хорошо известен, так же, как и природа его. Это стучал корпус судна от нарастающего подводного давления, проминаясь под сотнями тонн воды, сначала мелкими ямками, затем уже более глубокими вмятинами, вскоре мы должны будем услышать треск ломающейся обшивки, которая неизбежно приведет к полной разгерметизации всех отсеков и, как следствие, полному затоплению всей подводной лодки.
Страх перед неизбежным сеялся в сознании с новыми силами. Хотелось кричать, стонать, выть от беспомощности! Нет! Нет! Неужели, на этом вся моя жизнь закончена!!?? Неужели, это все…!? Конец…? Неужели, не существует никакого выхода из этой подводной западни? Я ведь еще совсем не пожил. Я ведь еще так молод, чёрт возьми! Почему сейчас? Почему я…??!!
- Что делать будем? - неожиданно произнес мой напарник Семён, очень торопливым, дрожащим от ужаса голосом. Это на секунду вернуло меня в реальность, которая уже плыла перед глазами. Чувствовалось, что в отсеке становилось душно. Что вода, брызжущая из прорвавшейся трубы, неизбежно затопляет отсек, оставляя все меньше времени на размышления. Вода добиралась нам уже до пояса.
- Я не знаю! - каким то истеричным, не своим голосом, произнес я.
Где-то совсем рядом, совсем близко, за дверью, за стальной перегородкой отсека, раздался ужасный скрежет, сопровождавшийся в конце мягким “бум”. Этот толчок вибрацией пронесся у нас под ногами. Прорванная труба с громким шумом лопнула окончательно, заливая нас водопадом. Тут же с разных сторон на нас, брызжа, полилась вода. Я не верил происходящему. Хотелось метаться, хотелось бежать, хотелось кинуться куда-то, спрятаться от бесконечного, масштабного лица надвигающейся неизбежности!
- Не-ет! ****ь! Не-ет! - завопил я лупася крепко сжатыми кулаками, по воде, подбирающейся уже к груди.
- Спокойно моряк! Спокойно! - вдруг истошно завопил Семён, тряся меня за плечи своими руками. - Щас, щас чё-нить придумаем…! - с этими словами он полез куда-то вверх. Догадавшись, что он хочет сделать, я полез за ним, стараясь ухватиться за его ноги и стащить вниз.
- Нет! - снова заорал я, но уже по другому поводу. - Не открывай! Мы тут же сдохнем!
Отпинываясь от моих рук, Семён уверенно лез вверх, к вентилю герметизации отсека. Очевидно, он решил его открыть. Дурак.
- Все равно у нас нет другого выхода! - откуда-то сверху прокричал он.
В стену что-то сильно ударило. Мы услышали, что вода как из ведра ломанулась в отсек, волнами накрывая нас и не давая дышать. Сердце колотилось бешено, нервы рвались. Хотелось жить. Жить! Не умирать! Не сейчас! нет!!!
Судно вздрогнуло вновь. Вновь раздался какой-то мощный удар. Но нам было не до того. Мы были по уши в самой главной проблеме любого живого существа - выживании. Вода захлёстывала нас вновь и вновь. Видимо, пробитое отверстие было не очень велико. Иначе в отсеке уже не нашлось бы места для воздуха. Чтобы вздохнуть, уже нужно было подпрыгивать, отталкиваясь ногами обо что попало, стукаясь головой обо что-то наверху.
Нет. Это не должно кончиться так. Я должен выжить, во что бы то ни стало. Не-ет! Не-е-е-ет! Не-ет!
Бешеный вальс не прекращался. Я заорал, на секунду показавшись из воды. Рядом где-то подпрыгивал Семён, также, пытаясь надышаться.
Вот они. Вот. Последние сантиметры воздуха, которые жадно глотают наши губы, на самом-самом верху, до которого мы можем дотянуться. Вздох. Вода. Еще вздох. Вода. Вздох. И все…. Воздуха больше нет.
Сердце бешено колотится. Приходит понимание, что, наверное, все-таки все… Настал мой час. Нет смысла бороться дальше. Нужно смириться. Принять свою неизбежную судьбу…
Я еще держу дыхание задержанным. Под водой. Где-то рядом Семён. Пытаюсь открыть глаза. Темнота. Ничего не видно. Лишь сковывающий холод океана.
- Ну что, ты готов? - Спрашиваю я себя, не выдыхая воздух.
- Всегда готов. - себе же отвечаю
Вспомнилась мама. Отец. Сестра. Проплыли перед глазами.
Воздуху уже критически не хватало.
-  Простите меня… - произнес я про себя и выпустил весь оставшийся воздух до капли.
Вздохнул. Закашлялся. Все сильнее. Внутрь полилась ледяная вода. Я ясно это почувствовал. Ноздри щипало. Драло горло. Сердце колотилось, но уже не так, когда хотелось жить. А ведь смерть не так уж страшна, как мы её себе представляем, подумал я, осознавая, что щипать уже перестает. Кашлять уже не хочется… Хочется уснуть, как тогда, когда-то в далёком детстве, когда у кроватки моей стояла мама…. Мама… Тепло… Хорошо…. Мама……...