Птичий переполох в нашем саду

Всю зиму в нашем саду гостили смелые воробьи и синицы. Им были нестрашны морозы и холодные дожди. Они пели, не боясь охрипнуть, отважно стряхивая с себя снежинки и дождинки. Часто прилетали сойки, взъерошенные от холода и такие тощие! Просто бедняги! Они крякали своим ворчливым голосом, на звук которого обязательно прилетала сорока и начинала так возмущенно трещать, что тут же собирались большие серые вороны, которые были в саду почти, что хозяйками, так как ели из собачьей миски всякую вкуснятину и толстели всё больше и больше, ветки деревьев под ними уже угрожающе гнулись к земле. Сойки из такой компании быстренько улетали обратно в лес, а вот сороке здесь так понравилось, что она даже гнездо себе смастерила рядышком, на высоком скрипучем клене. Теперь у нашего сада был личный смотритель в черно-белом оперение, с длинным хвостом. Как взмахнёт крыльями, так пол солнца закрывает. От дерева к дереву летает, всё контролирует. Хитрит конечно!

Зима быстро закончилась, а в марте стало сразу по-весеннему тепло. Первыми вернулись с зимовки голосистые скворцы. С хозяйственным видом они осмотрели свой старый дом, оставленный осенью на яблоне, заснувшей посреди сада, затерянного между старых кленов, и стали радостно воспевать счастливое возвращение. Однако на смену радости быстро пришло беспокойство. Дело в том, что прилетели они все вместе: папы, мамы, повзрослевшие детки. В одном домике жить всем тесновато. Да и подходит время птенцов высиживать. Начался спор! Кричали, летали друг за другом. Успевали даже угрожающе поклёвывать неприятеля, бывшего другом совсем недавно. Так в спорах месяц и пролетел. Потеплело. С домиками разобрались, гнёзда готовы. И вот уже мамка-скворчих устроилась поудобнее на яйцах, заботливо согревая своих любимых, хоть и не родившихся ещё, деток.

Молоденькая берёзка в нашем саду покрылась наконец-то первыми липкими листочками, и вокруг сразу посветлело от их нежной зелени. Вслед за маленькими листиками стали появляться и маленькие птички, возвращающиеся из теплых дальних стран. Зазвенели заряночки, сверкая своими оранжевыми грудками. За ними мухоловки, черноголовые серенькие птички, затянули своё тинь-тинь. Прилетал даже дятел, проверил все деревья на наличие вредителей, всех, кого нашел, съел и больше не появлялся. А как-то вечером засвистели соловьи.

В старом саду к прилёту мелкой птичьей братии появились новые маленькие домики: один прямоугольный с такой же прямоугольной крышей, в нем кстати сразу же поселились воробьи, другой новенький с белой треугольной крышей и длинным носиком вместо порога, третий совсем кроха из березовой коры с малюсеньким окошком в виде сердечка, зато четвертый был специально для мухоловок: треугольный с длинной узкой щелью вместо летка. Птицы по очереди осматривали новое жильё, однако поселиться в домиках не решались, так как пронырливые скворцы не давали им покоя, клевались, громко кричали и попросту садились у порога, никого не подпуская, они ведь больше и сильнее других пташек.

А в один из солнечных дней рано утром в сад прилетела парочка горихвосток, маленьких, изящных птичек, с огненными животиками и дрожащими длинными хвостиками. На головках у них были одеты скромные черные шапочки, однако от этого они выглядели только ярче. Гости облюбовали для себя домик с белой треугольной крышей и намеревались в нём обосноваться на всё лето. Но тут взбунтовались местные мухоловки!

- Нам тоже нужен дом! Нам тоже нужен дом! - кричали они.

- Мы первые, мы первые! Мы уже осмотрели его внутри! – спорили горихвостки.

- А мы? Мы сторожим его уже две недели, только скворцы не пускают! Не пускают нас! – не унимались мухоловки.

Горихвостки, хоть и очень маленькие, но очень смелые! Они стали нападать на мухоловок и клевать их в спинку! Мухоловки ловко увёртывались. Началась птичья кутерьма-круговерть. Однако их спор быстро разрешил скворец. Он просто прилетел и уселся с невозмутимым видом на пороге этого заветного домика.  Отчаянная горихвостка, забыв о мухоловке, бросилась было к скворцу, но вовремя вспомнила о том, что скворец всё же больше её в два раза, как минимум. Горихвосточка мирно приземлилась на веточке рядом со скворцом и начала деликатную беседу:

- Уважаемый скворец! Не будете ли вы столь добры, не уступите ли мне этот домик? Вы ведь в нем не живёте, там ведь нет гнёздышка, я уже проверила…

Скворец сидел молча, он просто не обращал внимания на эту болтовню.

- Уважаемый скворец! Нам с женой негде жить, у нас нет домика. Нашим деткам негде появиться на свет… Пожалуйста, мы очень будем вам благодарны!

Скворец продолжал молча глядеть по сторонам, то одни, то другим глазом.

Горихвостка начала нервничать, перелетая с ветки на ветку, она тихонько плакала и просила: «Будьте добрее к нам, пожалуйста!»

Откуда не возьмись появилась мухоловка и, недолго думая, набросилась на горихвостку. Птицы снова закружились и заспорили, улетая всё дальше и дальше за высокие клёны. Скворец успокоился и юркнул в свой собственный дом.

Тем временем другая мухоловка решила проверить ещё разок маленький соседний домик, сделанный из берёзовой коры. Она оглядела его со всех сторон и забралась внутрь. К ней тут же прилетела вторая птичка, взъерошенная от погони. Она приземлилась, уцепившись коготками за край летка, но даже не успела дух перевести, как кто-то схватил её мёртвой хваткой и понес над деревьями. Этот кто-то был не кем иным, как сорокой, той самой сорокой, что давно уже поселилась рядом. Она услышала переполох в саду и стала сверху наблюдать, чем же это закончиться. Сорока была голодной и поэтому очень злой. А ещё, с пустым животом ей леталось легко и быстро, поэтому, увидев замученную мухоловку, она одним рывком настигла её и отнесла в своё гнездо. Что стало с маленькой певуньей никто не знает, потому что больше её никто не видел.

В саду наступила тишина. Домики стали никому не нужны. Горихвостки и след простыл. Вторая мухоловочка, оставшись одна, жалобно пела высоко на яблоне, однако к ней так никто и не прилетел.

Ещё через неделю жизнь в саду пошла своим чередом. В скворечнике во всю щебетали маленькие птенчики.  В соседнем прямоугольном домике пищали воробушки. Мамы и папы носились без устали с червяками и букашками. Другие домики так и остались пустыми.  Ещё пару раз прилетала парочка горихвосток, они осматривали треугольный домик для мухоловок, но так и не осмелились поселиться в нём.  Вокруг сада стоял соловьиный гам, они, кажется, свистели на тысячу ладов. Да ещё, то и дело трещали какие-то странные коричневые птички, совсем незнакомые, иностранки, наверное. Они часто воевали с похудевшими воронами, которым нечего было украсть в собачьей миске, потому что собака была на весенней диете. Так вот, эти вороны крутились теперь у птичьих гнёзд в зарослях ивы и черемухи и постоянно оказывались поклеванными мамками и папками, рьяно защищающими своих драгоценных деток.