Как родился Галиан. Глава 45

     Оказавшись за вратами Олимпа, я был разочарован. Ни величественных храмов, ни прекрасных чертогов мы не увидели. Все тот же белесый туман клубился вокруг. Лишь Гермес стоял в отдалении и махал нам рукой.
     - Рад видеть вас в полном здравии, мои друзья!
     Он дружески обнял нас за плечи.
     - После трудного пути вам требуется отдых.
     Веселое настроение бога вызвало во мне раздражение.
     - Я предпочел бы отдохнуть у себя дома.
     - О! Ты все еще сердишься, Андрей! Напрасно! – рассмеялся Гермес. – Все сложилось очень удачно…
     - Мои друзья погибли! – возмущенно перебил я.
     Бог пожал плечами.
     - В вашем мире с ними могло произойти то же самое. Петр вполне мог утонуть, а Александр разбиться, упав со скалы. Наконец, их мог бы задавить автомобиль прямо у порога собственного дома. А боги предоставили им возможность насладиться яркими впечатлениями, недоступными их современникам. Поверь, что очень скоро ты поймешь, что приобрел не меньше, чем потерял…
     Мы пошли следом за Гермесом, окруженные все тем же туманом. Орестей спросил:
     - Что значит слово автомобиль?
     - Всему свое время, - отозвался бог. – Если все пойдет так, как задумано, ты сможешь не только увидеть автомобиль, но и научиться на нем ездить.
     - Значит, возврат к моей прежней жизни возможен? – решил уточнить я.
     - «Невозможно вступить в одну и ту же реку дважды», - процитировал философа Гермес. – Ты изменился, Андрей. Твоя жизнь уже никогда не будет прежней.
     - Не уходи от ответа, - настаивал я.
     - Честный ответ: «Не знаю!» - разозлился Гермес. – Ты занят только собой. Но решается и моя судьба. И речь идет не о зевсовом троне. Я задумал великое дело…
     Он осекся, тревожно оглянувшись через плечо.
     - Об этом мы поговорим позже. А сейчас приглашаю посетить обитель ваших предков.
     Гермес легонько подтолкнул нас вперед. За внезапно рассеявшимся туманом мы увидели дом. Орестей разглядывал его с любопытством. У меня же возникли совсем иные чувства.
     Возле заросшего пруда с покосившимися мостками стояла деревенская изба с резными наличниками на окнах. Я узнал дом деда, в котором не раз бывал в детстве вместе с матерью. Дед умер. Дом давно разобрали на дрова. Но сейчас он стоял передо мной таким, каким запомнился.
     Я взбежал на крыльцо и толкнул крашеную дверь. Звякнула скоба для навесного замка, из сеней пахнуло ароматом сена. Знакомо заскрипели широкие половицы.
     В избе горел свет. Все та же пластмассовая люстра под хрусталь висела над столом, покрытым клетчатой клеенкой. Теплилась лампада под иконой Богородицы. Мерно стучали ходики и у намалеванного на жести кота из стороны в сторону двигались глазки.
     - Фантастика! – сорвалось с моих губ.
     - Рад, что смог доставить тебе удовольствие, - отозвался бог, вошедший следом за Орестом. – Здесь вы отдохнете, и будете оставаться до тех пор, пока Зевс не призовет вас.
     Потом Гермес скомандовал:
     - А теперь марш в баню!
     Я схватил Орестея за руку и потащил на задний двор. Старая банька стояла у пруда, призывно дымя трубой. Внутри все было до боли знакомо. Жаркая каменка, полок, ушаты, ведро с мокнущими березовыми вениками. Мы разделись и приступили к приятному мытью. Юноша был в восторге. Он хохотал и повизгивал, когда я хлестал его по спине упругим и душистым веником. Потом, сидя вдвоем в лохани, мы нежились в теплой воде и пускали через соломинки мыльные пузыри из хозяйственного мыла.
     Довольные, разомлевшие, красные как вареные раки мы вывалились в предбанник. Отыскав ножницы, я подстриг усы и подровнял бороду, глядя в щербатое зеркало с потемневшей по углам амальгамой.  Потом мы выпили кваса, стоявшего в крынке на подоконнике. Орестея изумили сатиновые трусы, брюки и рубаха с пуговицами, которые я надел. Он неловко натянул на себя футболку и трикотажные тренировочные штаны, сразу превратившись в деревенского подростка.
     Когда мы вернулись в дом, я заглянул в натопленную печь и обнаружил в ней чугунки. В одном была тушеная картошка, а в другом – гречневая каша. Орестею картошка не понравилась. Зато кашу, залитую молоком, он уплетал за обе щеки.
     Клубничное варенье тоже очень понравилось юноше. Когда мы пили чай, в избу вошел Гермес в сопровождении богини со странным взглядом.  Она села в красном углу избы под образами, не проронив ни слова. Незаметно в ее руках появились деревянные спицы, и она занялась вязанием.
     Наевшись Орестей приступил к осмотру дома. Он подержал в руках ухват и кочергу, долго разглядывал люстру и часы, обследовал печь, забравшись на лежанку. Там и остался, растянувшись в тепле на лоскутном одеяле.
     Гермес остановился возле рамки на стене, в которой под стеклом темнели фотографии моих родственников. Я подошел к нему и шепотом спросил:
     - Кого это ты привел?
     - Апату, богиню обмана и заблуждений. Пока она здесь, я могу говорить свободно, не боясь, что нас услышат…
     Он спросил, кивнув на фото:
     - Ты знаешь, чьи это изображения?
     Я стал водить пальцем по стеклу.
     - Это прадед и прабабка. Это бабушка, мамина мама. Вот мама со своей младшей сестрой. Это она же с отцом на первой годовщине свадьбы. Отмечали здесь, то есть в этом доме…
     - А кто изображен тут? – спросил Гермес, кивнув на снимок в нижнем углу.
     - Мой дед. Ему здесь пятнадцать лет. Он был последним хозяином этого дома.
     - Его изображение тебе никого не напоминает?
     Я пристальнее вгляделся в поблекший от времени снимок и разволновался. Дед был похож на… Орестея.
     Обернувшись к печи, я увидел, что юноша сладко спит. На его лице была улыбка, щеки раскраснелись. От ран не осталось  и следа.
     - Сюда кто-то идет! – раздался низкий грудной голос богини.
     Апата встала и, собрав рукоделие, скрылась за печью. Тут же заскрипели ступени крыльца, и на пороге появился очень красивый юноша с золотым подносом в руках.
     - А, вот и Ганимед!
     Гермес всплеснул руками и, приблизившись, поцеловал олимпийского виночерпия в щеку.
     - Зевс решил побаловать гостей. Мало кому из смертных дозволяется отведать божественного нектара…
     Ганимед аккуратно поставил поднос с двумя кубками на стол и быстрым взглядом окинул избу. Затем, не проронив ни слова, вышел… Гермес недовольно покачал головой, но ничего не сказал. Апата появилась из-за печи и села на прежнее место, как ни в чем не бывало.
     - Как ты объяснишь сходство Орестея с моим дедом? – спросил я, продолжая прерванный разговор.
     - У родственников такое бывает довольно часто, - рассеянно обронил Гермес, думая о чем-то своем.
     Потом тряхнул кудрями и повернулся ко мне.
     - Возможно, это последний наш разговор, Андрей. Я знаю, что ты на меня в обиде. Поэтому постараюсь кое-что объяснить. Зевс не собирается уступать трон никому. И у него есть все основания опасаться своих сыновей, потому что и мой прадед Уран, и дед Крон, и сам Зевс пришли к власти насильственным путем. Олимпийское спокойствие обманчиво. Здесь, как и на земле, власть и сила позволяют оправдывать любые, даже самые неприглядные деяния. Мнимое могущество портит всех, даже богов. Олимпийцы превратились в семью склочников и интриганов, занятых лишь собой. Этому пора положить конец.
    В волнении Гермес стал расхаживать по избе, скрипя половицами. Даже невозмутимая Апата оторвала взор от рукоделия, с интересом взглянув на него.
     - Мне удалось сблизиться с Эоном, создававшим по воле Зевса поля для игр со смертными, - продолжал Гермес. – За четырнадцать лет до начал этого эксперимента я уже знал, на какую эпоху пал выбор и где придется скитаться тебе, Андрей, и остальным несчастным. Отправившись в ваш мир, я нашел мальчика. Это был твой сын.
     Я развел руками.
    - Четырнадцать лет назад у меня еще не было сына. Ему сейчас всего пять лет.
     Гермес поморщился.
     - Я говорю об Орестее. Вернее, об Андрее Андреевиче Соколове. Тебе придется напрячь память и вспомнить выпускной школьный бал и Таню Соколову, которую ты соблазнил…
     Краска залила мое лицо.
     - Никого я не соблазнял. Она была влюблена в меня. Я просто уступил ее желанию…
     - Ваши чувства или их отсутствие сейчас не имеют значение, - ответил Гермес. – Главное, что Таня забеременела, и у нее родился сын. Она назвала его в твою честь. Наверное, действительно любила…   А через полгода погибла в автомобильной аварии вместе с родителями. Ребенок тоже погиб бы, если б я вовремя не подменил его умиравшим Орестеем. Переместив младенца Андрея в Орхомен, я дал ему возможность жить и ждать встречи со своим настоящим отцом…
     Я с волнением посмотрел на спящего юношу. Поверить в рассказанное  было очень трудно.
     - Зачем ты так поступил? – спросил я.
     - Чтобы прекратить циничные эксперименты Зевса! – резко ответил Гермес. – Проникновение живых людей в параллельный мир, к тому же отделенный большим интервалом времени, вызывает возмущения, постепенно приводящие воссозданный мир к разрушению. Но Эон и создавал его лишь на время игры.
     На современной тебе Земле возмущения отражаются стихийными бедствиями. Олимп тоже испытывает некоторое давление извне. Для защиты было создано силовое поле. При «свертывании» параллельного мира богам следовало лишь укрыться за стеной…
     Я задался целью усилить возмущения, чтобы они стали опасными для богов и заставили их потребовать от Зевса прекращения экспериментов со смертными. Но силы биополя пятерых смертных было недостаточно. К тому же, их всегда разлучали, не давая объединить потенциалы. Поэтому я сделал так, чтобы два близких родственника оказались рядом.
     - Но ты не мог знать, что я попаду в Орхомен, что встречу Орестея и он захочет последовать за мной, - засомневался я.      
     Гермес хитро прищурился.
     - Сыновья бога сна  помогли мне подготовить Орестея. Онейр навевал ему правдивые сны, а Морфей закреплял в памяти нужный образ. Что касается твоего появления в Орхомене, то эту заботу взял на себя Аполлон. Своим пророчеством он заставил миниев привезти тебя в нужное место.
     - Я был уверен, что Аполлон ненавидит меня.
     Гермес рассмеялся.
     - Наша дружба с Аполлоном проверена веками. Своими трюками ему удалось притупить бдительность Зевса. К тому же Апата уводила мысли Громовержца от твоей персоны. Он даже не догадывался, что у тебя есть второй сын, хотя ваши с Орестеем биополя постоянно находились во взаимодействии с энергией параллельного мира. К тому же в ход событий вмешался случай. Ты стал обладателем волшебного цветка, носителя энергетики подземного мира, влияние которой раньше не принимали в расчет. Взаимодействие энергий трех миров привело к разрыву пространства и времени мира, воссозданного Эоном.
     Уже после первого взрыва Зевс встревожился. Он приказал Дионису изъять розу. Но опасный артефакт вынудил братца ретироваться. Дионис оказался в столь угнетенном состоянии, что божественному врачевателю Пеону пришлось использовать все свое мастерство, чтобы вернуть посланцу Зевса утраченный тонус.
     Когда хаос стал поглощать параллельный мир, Зевс запретил богам покидать Олимп. Их мощь была направлена на усиление защитного барьера вокруг пристанища небожителей. Ваше с Орестеем положение становилось безнадежным. Тогда Автолик придумал хитрость. Он выгнал осла Силена за врата Олимпа. Зевс попался на уловку и позволил моим сыновьям  отправиться на поиски животного. И Пану удалось указать вам кратчайший путь к спасению.
     Зевсу уже доложили, что двое смертных избежали гибели.
     - Что же теперь будет? – спросил я.
     - Никто не в силах предугадать поступки Зевса, - неожиданно отозвалась Апата. – Но на твоем месте, смертный, я бы готовилась к худшему. Твое присутствие на Олимпе – знак победы Гермеса. Зевс сделает все, чтобы не признавать ее…
     Гермес остановился напротив меня.
     - Скоро всем станет известно о вашем кровном родстве с Орестеем. Даже сама Апата не сможет долго скрывать истину, повлиявшую на ход событий. Зевс не потерпит обмана. Мне известно, как вернуть вас домой. Но если Громовержец воспротивится этому, я не смогу с ним бороться.
     - Значит нужно повернуть дело так, чтобы Зевс сам был заинтересован в возвращении смертных в их мир, - сказала Апата, откладывая рукоделие. - Но об этом позже. Посмотри на Андрея, Гермес! Дай, наконец, смертному отдохнуть…