Максик, Жека и Толян 7-8

Начало http://www.proza.ru/2015/05/24/951
               
                7

Вчера Кукушкин, как всегда, без предупреждения зашел к нему в класс и стал метать вокруг громы и молнии. Скоро у них будет комиссия из городского Комитета образования! Студентам устроят тестирование по всем предметам, а они ничего не знают ни по одному! Прошлую сессию провалили все!  У каждого полно академических задолженностей! Надо срочно их ликвидировать!

Тем, кто не заплатит за пересдачи к началу декабря, грозило отчисление со всеми вытекающими неприятностями.
- А вы, Григорий Петрович! – взметнул он указующий перст в сторону горе-географа, – сперва требуйте от этих паразитов квитанцию из кассы. Полторы тысячи рублей – экзамен, тысяча – зачет. Ни у кого без квитанции не принимайте!  Все квитанции подколоть к  ведомости! Я лично проверю.
- Всем всё ясно? – рыкнул громовержец и еще раз сверкнул очами.
Сердякин понял, что поставил «на счетчик» почти семьдесят человек.   

Пару секунд в классе повисела зловещая тишина, которая, впрочем, быстро сменилась гулом:  тридцать пять глоток заклокотали, точно вулканы. Казалось, еще секунда, и класс взорвется от лавины негодования. 

Анька Гренкина, которая сидела перед  Максиком, с визгом взметнулась над партой:
- А если у меня денег нет на пересдачу? Тогда что?
Но громовержца Кукушкина разжалобить было не так-то просто
- Это ты, Гренкина, обеднела? – хохотнул он. – Да на тебе одной штукатурки на три тысячи.  Косметологи, твою дивизию! Штаны бы лучше подтянули, а то смотреть противно!
- А мне не противно! - ухмыльнулся Максик и хотел пощекотать соседку по соблазнительной выемке над ремнем, но та со злостью  отпихнула  стул ногой.
Железный предмет мебели свалился  Мышонкову прямо на ногу, и он взвыл от боли.   
Это, естественно,  вызвало в классе  общий хохот.

Но Кукушкина перекричать было невозможно.  Он набрал побольше воздуха в легкие и с силой шарахнул своей здоровенной ладонью по столу: 
– Специально для Гренкиной и для всех остальных! Вы учитесь в коммерческом учебном заведении! В ком-мер-чес-ком, поняли?! Если кому-то здесь не нравится, идите в государственный колледж или в МГУ.

Народ притих, вспомнив про свои справки вместо аттестатов. Здесь, в этом колледже, им обещали выдать правильные дипломы о российском среднем специальном образовании вместо тех липовых бумажек, которые им выдали в школах разных городов и стран.

Директор выдержал эффектную паузу и продолжил:
- Только  почему-то вы пришли сюда! А знаете, почему? Да  потому что вас никуда больше не взяли. Надеетесь отсидеть тут три года. Не выйдет! Тут средне-специальное учебное заведение, а не приют  для малолетних идиотов. Если кто не хочет учиться – идите работать! Вон, как Женя Сахно. Будете приносить пользу обществу.

Ребята – кто с удивлением, а кто с презрением, -  обернулись на Жеку, который впервые почувствовал себя в центре внимания.  Но Кукушкин уже забыл о его существовании:
- Чтобы ни у кого к сессии  не было ни одного хвоста! Григорий Петрович! Давайте, продолжайте, чего у вас там.
Глядя на директорскую спину, Сердякин чувствовал все больший страх и отчаяние. Новость касалась каждого, и не сулила ничего хорошего никому. Тридцать пять пар недобрых глаз целились в него, не делая скидок ни на больное сердце, ни на хромую ногу, ни на выбитые зубы. Григорий Петрович беспомощно огляделся по сторонам. Увы! В этом рассерженном улье у него не оказалось ни единого союзника. Он  взял кусок мела и дрожащей рукой написал на доске: «Урок окончен».

Рассерженное стадо бизонов выплеснулось в коридор,  а горе-географ стал искать в портфеле пузырек с сердечными каплями.

                8

Директорский кабинет с канцелярией располагался в теплой части  первого этажа. Здесь было не только тепло, но и красиво. Подполковник в запасе Кукушкин особенно ценил порядок, уют и женское обаяние. Прыщавые абитуриенты здесь начинали грезить о  легких дипломах, а преподаватели – о приличной зарплате. Должность Аллочки Леонидовны называлась  «секретарь-методист», но на самом деле, она была главным украшением этого оазиса, эдакой  нездешней нимфой.   

В хмурое пятничное утро настроение у златокудрой нимфы было самое поганое. Как обычно, в начале рабочего дня, она наблюдала знакомую картину: прямо перед окном канцелярии долго и натужно парковался серебристый «Лексус». Аллочка даже хотела закрыть окно, чтобы предотвратить попадание выхлопных газов в помещение, но, тяжело вздохнув, всего лишь отвернулась. Взгляд ее уперся в вешалку, где  висело ее собственное пальто. Она вдруг представила, как комично будет выглядеть в этом старом пальтеце болотного цвета рядом с новеньким  серебристым  «Лексусом».
Тут она закашлялась и  перевела взгляд на монитор, где светилось множество красных квадратиков – студенческих долгов.

Плата в колледже, по московским меркам, была невысокой, но собрать ее в срок пока еще не удавалось. Каждый месяц она распечатывала грозные «молнии» об отчислении, но от них было мало толку. Самых злостных должников приводил к себе в кабинет сам Кукушкин. 

Закончив с долгами финансовыми, Аллочка открыла файл с задолженностями академическими. Картина здесь также напоминала супрематическую живопись. На каждом учащемся висело по три-четыре «хвоста», а на некоторых – сразу по десятку. Алла Леонидовна откашлялась и принялась набивать новый список.  Его надо было как можно скорее  отдать владельцу «Лексуса».

Черные часы в серебристом корпусе показывали десять минут одиннадцатого.  Из авто, наконец, показался кассир в стильном черном пальто. 
Стараясь не смотреть в сторону окна,  Аллочка встала из-за стола, включила электрочайник и стала готовить завтрак шефу. Ее с самого утра донимал кашель, но зная крутой нрав начальника, она не решалась чаевничать в одиночку.
- Николай Сергеевич, может, чайку  - как можно ласковее проворковала усталая нимфа.
Кукушкин, который говорил по телефону, досадливо отмахнулся:
- Не сейчас!
Аллочка выскользнула со своим подносом.

В этом колледже ее уже ничего не удивляло. Дерзость студентов и грубость начальства гармонировали,  как черное и серебристым. В прошлом году, когда она только сюда устроилась, ей казалось, что о лучшем месте и мечтать нельзя: недалеко от метро, стабильная зарплата, дотации на обеды и возможность уходить по пятницам на целых полчаса раньше.  К тому же, эта работа была почти по ее специальности: по образованию Алла Леонидовна была магистром филологии.

На первой же встрече с директором она заикнулась, что хотела бы преподавать русский язык.
В ответ Кукушкин лишь нахмурил брови:
- Ай-ай-ай! Ну, где же вы были вчера? Вот только перед вами взял одну даму. Честное слово! Ну не бежать же теперь за ней?   

Алла вспомнила, как столкнулась в дверях с чернобровой дамой и поняла, что надо поскорее брать то, что осталось:  методическую работу, или проще говоря, расписание, программы, приказы, справки и отчеты.

Год под трубами прошел тяжело. Кашель, который Аллочка подхватила в первую же зиму, все никак не проходил. Она испробовала уже все рекламируемые средства, но - увы! – ничего не помогало. Летом Кукушкин отпустил ее домой всего на две недели. Перед очередной проверкой надо было красиво распечатать все нужные  бумаги, а бумаги ненужные быстро отсканировать и сохранить только на флешке.

Московский колледж бизнеса и технологий все больше напоминал ей театр абсурда, по которому она писала диссертацию в родном БГУ.

Главным лицом в их учебном заведении был Леонид Максимилианович, которого за глаза все звали Лёнчик. В полдень у кассира  начинался обед, о чем возвещало утробное урчание все того же «Лексуса». В день зарплаты пуленепробиваемое окошко, как правили, было закрыто, и  преподаватели караулили кассира возле всех входов и пожарных выходов. Лёнчика, однако,  это ничуть не смущало. Вовремя зарплату здесь получали лишь два человека: сам директор Кукушкина и она, секретарь-методист. Так продолжалось до самой летней сессии, а потом ее разжаловали из VIPов.


В мае, как раз перед началом зачетов,  Леонид Максимилианович явился в приемную в светлой паре со шлейфом дорогого одеколона и букетом сирени. Белые облачка опустились перед ней на стол, а черные   глаза прицелились, как два дула: 
- Как насчет совместного ужина?

Аллочка смутилась, заблеяла про больную маму в Брянске, про билет на вечерний поезд, про лекарства, про списки, про грядущую проверку…
Не говоря ни слова, Леонид Максимилианович сунул  белое  облачко в мусорное ведро. С тех пор они были на «вы».

Кукушкин стоял перед Лёнчиком навытяжку. Судя по бодрому тону его рапортов, доносящихся время от времени из соседнего кабинета, Леонид Максимилианович был в их системе координат в звании генерала, а  таинственный учредитель – фельдмаршалом.

Аллочка с ним еще никогда не встречалась. Пронырливая англичанка Лолита разведала, что это был молодой человек из Молдавии, который три года назад женился на  владелице крупного образовательного холдинга, а до этого состоял при хозяйке водителем. После свадьбы юному парвеню  доверили новый бизнес, а управляющим назначили проверенного Кукушкина.
- Поэтому-то он тут и бывает нечасто, - приоткрыла тайну директорских отлучек разведчица-Лолита. – Он в еще одном колледже директорствует. Если кого отчисляют из одного, то тут же берут в другой. Цена стандартная – тридцать тысяч.
Аллочка присвистнула:
- Надо же!

Все файлы в колледже разделялись на «черные» и «белые». Первыми интересовался только кассир, а вторые хранились в особых папках. Их надлежало предъявлять комиссиям.


Продолжение http://www.proza.ru/2015/05/26/1034