Брату Мефодию народы просвещать..

А.Г.  АПОСТОЛОВ, 
академик Международной Кирилло-Мефодиевской
академии славянского просвещения
            
                «…БРАТУ  МЕФОДИЮ  НАРОДЫ  ПРОСВЕЩАТЬ…»
1200 лет со времени  рождения византийского просветителя, создателя славянского алфавита Мефодия (815-885)
      Азбука и любой  учебник по языку и  по истории  унифицирует предмет изучения, упорядочивает, классифицирует, легализирует  мифы и легенды, подменяя ими  недостаток исторических фактов .Всем известна, ставшая хрестоматийной, фраза Мефодия о том, что людей  без учебника невозможно  обучить грамоте, что это равносильно  попытке безумца вилами написать на воде нечто  зримое и читаемое. Эта фраза до сих пор звучит  красиво, образно и убедительно, на неё всегда ссылались недруги славянского мира, когда пытались в  сотый и тысячный раз доказать, что восточные славяне до прихода на их земли греческих просветителей вообще не знали письменности и письменной истории. Этот злонамеренный  и рукотворный миф  порождал в славянских народах копмплекс неполноценности. Многие славянские государи даже стеснялись своего  «тёмного, языческого»  прошлого, охотно меняли свою веру и обычаи предков. Вряд-ли  просветитель славян Мефодий  был автором этого изречения. О том, что без учебника невозможно  обучение, знал  в то время  самый последний ритор. «Haurit quam cribo, qui  discere vult sine libro»   Черпает воду как решетом тот, кто хочет учиться без книги.   А если и говорил это Мефодий,  то имел в виду совершенно иное, – практическое, рациональное объяснение дороговизны такого проекта как народное просвещение.  Написание  и тиражирование учебника (узбуки и азбуковника, учебной псалтири), организация школ требует немалых средств, и не всякий славянский князь охотно шёл на финансирование  данного  миссионерского, просветительского  проекта. Среди них были стойкие язычники и менять обычаи и веру отцов  они не спешили. А такие как Святослав усматривали  в просветительском миссионерстве  константинопольского духовенства серьёзную опасность для личной власти, которая в ту пору держалась  на авторитете  жречества и боеспособности  дружины Бесстрашный полководец и прагматичный политик князь Святослав, узнав от  греческих монахов основные нравственные постулаты их вероучения, отозвался о нем кратко: «Вера христианьска – мерзость есть».  Славному воину-язычнику, покорителю  алчных  хазар и половцев,  не по нраву  пришёлся  завет  христианского бога «любить врагов своих и молиться за них». Поэтому  просветительство Мефодия  в пределах славянского мира было делом опасным и рискованным. Оно требовало от странствующего  монаха-просветителя и миссионера  могучих духовных и физических сил,  большого организаторского опыта. И если  его брат Кирилл был  выдающимся  теологом и философом своего  времени, то просветитель  Мефодий был и остаётся для нас  выдающимся  практиком  своего дела, честно  исполнившим  своё высокое предназначение – «…брату Мефодию  народы просвещать…»   Мефодий этими  деловыми, организаторскими данными  как раз обладал, пригодилась его прошлая  военная  и гражданская  служба  в местных органах власти. Когда мы говорим об одном из  этих двух просветителей славян, святых равноапостольных братьях-близнецах, в любом случае упоминаем  и другого, потому что их духовное служение было общим, а изначальные их жизненные пути, как и характеры, были разными. Братья Кирилл(в миру – Константин) и Мефодий (в миру – Михаил) родились в городе Солуни в Македонии в семье богатых родителей. Младший Кирилл  рос болезненным и впечатлительным, экзальтированным мальчиком и был любимцем  матери. Старший же –  Мефодий с детства впитал в себя сильный характер отца-военачальника и когда вырос, то  пошёл по его пути – стал офицером императорской гвардии.
      С детства лучшими друзьями и наставниками Кирилла и Мефодия стали книги. Именно они открыли  братьям-близнецам суть философии земной и небесной жизни и  окончательно определили их  высокое предназначение. Для  младшего брата  первыми такими книгами стали  философско-поучительные  творения  Григория Богослова, которого юный Константин (Кирилл) умолял быть ему наставником-духовником.  Вскоре, после успешных занятий при  императорском дворце  по изучению риторики, античной  философской литературы, математики и астрономии, ему было присвоено  почётное  наименование «философа» и предложена императором  должность патриаршего библиотекаря при Софийском соборе, а также  и право «учить философии  соотечественников и иноземцев  со всякой службой и помощью».  Но недолго обретался молодой философ при дворе императора. Судьбе было угодно, чтобы братья оказались вместе.
      Незадолго до этого, нечто   важное и судьбоносное произошло  с его старшим братом Мефодием – он  вдруг  оставил  военную службу  и полностью посвятил свою жизнь служению  Богу на горе Олимп,  на прежнем обиталище языческих богов. Потом к нему  ушёл из Царьграда от славы и богатства на Олимп, в  монастырь,   и Кирилл  Он оставил шумную и великолепную  столицу ради  мира  «размышлений, воздыханий и молитв». Но уйти полностью от суетного мира им не удалось,  они оба   в империи  давно  стали, как сегодня говорят,  «людьми публичными», то есть   общественными  деятелями   международного уровня.
      Однако просветителями славян они стали не сразу.  Сначала они занимались активной миссионерской деятельностью в Хазарии и Болгарии, совмещая  её с самообразованием, изучением еврейского языка и его грамматики, а также   быта и традиций языческих народов и их древних наречий. В Корсуне и в Хазарском каганате им пришлось  совершить  несколько убедительных  побед на ниве  духовного просветительства и доказать  иноверцам, что истинная вера – христианская. По  своему возвращению  в Царьград   Мефодий  принял скромное звание игумена Полихронской обители, а Кирилл продолжил  свои богословские занятия при царьградской  церкви Святых Апостолов.
      В 863 году,  славянские князья Богемии и Моравии обратились к греческому  царю Михаилу прислать  им учителя-философа, который бы после принятия ими христианства, проповедовал  всем славянским народам христианскую веру на родном славянском языке. Сначала братья  по царской воле с дарами от царя и письмом отправились в Моравию к юго-западным славянам, а оттуда в Болгарию, где они  продолжили работу над усовершенствованием  славянской  азбуки  и перевод   священных  и богослужебных книг  на славянский язык:. В частности, они перевели на славянский весь  церковный чин, повечерие, полунощницу. утреню и обедню. Пребывая в Моравии и  Болгарии они создавали  школы грамоты и оставляли после себя  достойных учеников,  верных своих  последователей из славян. В славянских землях, на зависть католикам, у них был  огромный авторитет. Даже на пути в Рим на папский  суд, в Паннонии (нынешней Польше)  они, по просьбе князя Коцепа,  взяли себе в обучение . 50 учеников и одновременно освободили из  плена 900 своих соотечественников. Просветительская деятельность, изготовление рукописной переводной духовной и учебной литературы, организация школ  требовали  регулярного  финансирования и  политической поддержки со стороны  императорской власти и церкви, а поэтому Мефодию приходилось часто выезжать в Константинополь за деньгами и моральной поддержкой.  Его визит  в 881 году к императору Василию и патриарху Фотию  был последним. Вернувшись в Моравию Мефодий завершил «на язык словенск» (на старослаянский)  перевод Избора (избранного) из Евангелия и  Апостола, а также по некоторым сведениям написал на языке паннонских славян (переходном от старо-болгарского к виндскому) «Солунскую легенду», известную  славистам  как «Слово Кирилла  Словенца, солунского философа».
      Просветитель Кирилл  ушёл в Вечность  в Риме  в 42 года. Сказалось слабое здоровье и те испытания которые выпали ему с братом. Авторы его «Жития»  пишут о том, что  перед смертью он удостоился дивного и утешительного видения, после которого стал петь  псалом Давида. А на следующий день принял схиму и  трогательно попрощался с  братом Мефодием, пожелав ему  не оставлять своего просветительского  служения,  «..брату Мефодию народы просвещать» Папа Андриан II  из уважения к святости почившего Кирилла и из любви к нему  предложил  погрести прах в собственной гробнице в Церкви святого Петра. Но Мефодий и здесь проявил свой  твердый характер и принципиальность, свою врождённую дальновидность. Прах представителя греческой православной веры не должен был, по его, мнению покоиться  в усыпальнице католического Ватикана. Он попросил папу  положить  останки брата в храм святого Климента, с мощами которого они подвизались в проповедовании евангельского учения ещё  в Корсуне. Папа на это охотно согласился. К сожалению, храм св. Климента  до наших дней не сохранился, и нынешние почитатели нашего  славянского просветителя  стремятся восстановить древний храм  св. Климента в Риме.  Далее просветительский подвиг  на славянских землях  Мефодий  продолжает  уже  без брата.
      Трудно было епископу  Мефодию без своего  брата-философа противостоять притеснениям  немцев-католиков, их   зависти-ненависти  и клевете, в результате которых он 2,5  года провёл в темнице  Швабии.  Византия не могла вступиться за него по своей удалённости и по своим внутренним смятениям, а папский Рим по тогдашним отношениям к к своим подопечным   немецким землям.   Освобождённый  из швабской тюрьмы и возведённый в сан  архиепископа Панно—Моравского Мефодий, благодаря своей  энергичной деятельности, сумел значительно умножить свою паству. При нём заметно стали  исчезать  язычество и суеверия. Увеличивалось число храмов, священников, иноков и учителей, исправно шли и дела гражданские у славянского князя Святополка.
       Неутомимая просветительская и пастырская деятельность Мефодия принесла обильные  плоды не только в  Моравском княжестве и в Паннонии, но и благотворно повлияла на другие страны и северо-восточные  славянские племена. След своих просветительских трудов  пастырь Мефодий оставил от Баварии до России, от Силезии и Лузации до Адриатического моря. При нём Панно-Моравская архиепископия  за 15 лет выросла  в митрополию с семью епархиями.
     А что собой представляли языческие славянские  племена  и народы   в бытность Кирилла и Мефодия? Увы, они в то время не знали сильных и стабильных государственных образований с собственным международно-правовым режимом. Североязыческая цивилизация   была  в то время представлена лишь несколькими крупными  славянскими племенами и общинами во внутренних районах Центральной и Восточной России (на остатках Скифской империи) и  в Северо-Восточной Руси.  Многим  племенам  был присущ пассивный инстинкт самосохранения, почти полное отсутствие активных геополитических задач. Их вполне устраивал  осёдлый образ жизни  и мирный труд на земле, занятие  животноводством, огородничеством, бортничеством, рыболовным и охотничьим  промыслом.   Уже тогда в начале Х века языческий славянский мир  был обречён, ибо  по природе своей являлся бесконфликтным устроителем бытия в экстремальной среде обитания и не принимал активного участия в расширении своего «жизненного пространства», в  «геодуховном»  и тем более в геополитическом переделе мира   В основном, он, раздробленный и обособленный  в огромном пространстве,   сам являлся  лёгкой добычей и жертвой кочевников-грабителей и соседей хазар, с их природной склонности к паразитированию. 
      Сегодня роль Кирилла и Мефодия в области просвещения  и обращения их в христианскую славянских народов приобретает  иное освещение и смысл. С позиций современного неоязычника   просветительская деятельность Мефодия имела негативный характер и представляла собой религиозную экспансию и духовное порабощение свободных (вольных)  славянских племён и народов со стороны Византийской империи.  Это было бы так, если бы   так называемые  славянские империи  князей Олега и Святослава  были   стабильными в своих границах, со своими  государствообразующими учреждениями и национальной экономикой. Но дело в том, что как такового  единого славянского государства на северо-востоке Евразии тогда не существовало. Там,на севере была  языческая  цивилизация локального типа, которая соседствовала с ранней западно-христианской цивилизацией и межцивилизационными зонами с присущими им свойствами конфликтности  и грабительскими набегами, которые неизбежно стимулируют  распад государства.
      Сегодня просветитель Мефодий для нас – первый идеолог  политического православия, которое сплотило  воедино  разобщённый на множество  племен  славянский мир  и легло в основу  сплочения всего православного мира  в виде культурно-политического единства.  Просвещение и письменность формирует развивает и сохраняет историческую память, которая является  генетикой народа. Греческие миссионеры и просветители способствовали возникновению в Евразии  восточно-христианской православной цивилизации, которая породила многорасовую и  многонародную  русскую нацию (И.А.Ильин) с её  беспримерной авторкией, с новым цивилизационным исчислением времени (календарём) и  своей  своеобразной монастырской системой образования, частных школ, народных училищ с их народной педагогикой, где  церковь становится помощницей государства и эффективным инструментом его внешней политики. По сути дела эти два брата-просветителя  стояли  у начала начал возникновения нынешней  евразийской цивилизации гибридного  типа, где Россия давно  является своеобразным  огромным полем  взаимодействия  восточных и западных цивилизаций. В Киевском княжестве благодаря принятию христианства новая  политическая  религия была ориентирована на настоящее и активно совмещала потусторонний  далёкий и незримый мир с миром посюсторонним,  реальным, зримым и   близким.
      Эта восточно-евразийская цивилизация (с её русской притягательной этнодоминантой) неоднократно спасала  человечество  от разного рода неприемлемых  для естественного исторического развития  идей мирового господства и  бесчеловечной агрессии алчных биоидов,  «великих покорителей Вселенной»(1380, 1812, 1945) В ХХ веке,  она, переродившись из восточно-христианской, православной цивилизации в русско-советскую, спасла  мир от «коричневой чумы».
      Сегодня мы, русские и славяне, –  жертвы  противостояния  Запада и Востока, Большого  Запада и Большой евразийской России. Сегодня  геодуховное  сердце России –  это  мегаполис Москва и Московская земля,(губерния, область). Это сердце  державы, Herzland, её сердцевину (Mark)   с  ветхозаветных времён стремились  пронзить стрелой алчные захватчики с трёх сторон света. Хищный Запад в лице его  покорителей мира  до последнего времени мечтали и мечтают лишить нашу восточно-православную,русско-советскую цивилизацию её сердца, и стрелы Большого  Запада  калёные о огненные иногда   достигали цели. Но постоянное их отражение и бесконечные пожары  и нечеловеческие страдания и утраты  отразились на психотипе русских людей, населявших это ядро России, под весьма условным названием «великороссы».  В периоды великих смут, бунтов и революций именно московиты с их  великорусскими особенностями   более всех подвергались тотальному насилию, обману, соблазну и  моральному  разложению. И есть в   характере и психологии  московитов и великоруссов  нечто такое, чего нет в других народах – особая «метафизическая истеричность, склонность к болезненной одержимости, исключительной склонности к крайнему и предельному» (Н.А.Бердяев) юродству и садомазохизму и полное равнодушие  к своей жизни и смерти, весьма ослабленный инстинкт самосохранения беспредельное смирение и  беспримерное буйство и дерзость на уровне богохульства. Пророки и мудрецы ХХ века  по разному оценивали это противостояние между  Большим Западом  и Большой  Россией как мощной евразийской русско-советской и советско-буржуазной  цивилизации.. А.А Зиновьев незадолго до смерти предрекал  гибель северо-евразийской цивилизации вообще. Он считал, что  ни о какой  особой российской (русской) цивилизации сегодня   нечего даже мечтать, ибо мы. русские,  не способны  создать цивилизацию  на уровне современных  технологических достижений  цивилизации Большого Запада, а раз так то поражение России как евразийской цивилизации  в новой битве двух миров  неизбежно, а современная  западная секулярная  цивилизация  в буквальном смысле  слова во всемирную.  Так считал   наш выдающий  философ  и социолог А,А.Зиновьев, а вот  русский математик, выдающийся гуманист и публицист, академик РАН  Игорь Ростиславович Шафаревич  вообще считает, что если  Большой Запад продолжит свою  агрессию в славянско-евразийский мир, это может закончится  печально и для Большого Запада и для всего мира.
      Особое внимание Мефодий обратил на   перевод священных и богослужебных книг на славянский язык начатый ещё Кириллом. В славянском переводе  уже существовали необходимые церковные книги, песни и молитвы, Евангелие, Псалтирь, Деяния святых апостолов, Апостольские послания, отдельные поучительные чтения из ветхозаветных  книг, уже входившие в состав церковных служб, но Мефодию хотелось завершить дело  почившего брата, закончить и  остальное, наладить тиражирование   рукописных книг.  Не медля долго, Мефодий при помощи своих  нескольких учеников-скорописцев, по сану пресвитеров, организовал «книжную палату», где  за полгода ими при содействии Дмитрия Солунского,  был переложен на славянский язык весь Ветхий Завет( (кроме исторических  Маккавейских книг, повествующих о борьбе иудеев под руководством Маккавеев против Селевкидов во 2 в. до н.э. – А.А.), Номоканон (Книга церковных правил) и  несколько святоотеческих поучений.
    Так чудом случилось и судьбоносно  определилось в истории славянского просвещения, что брат Кирилл  при активной поддержке брата Мефодия  сумел  создать в Болгарии и Моравии, на землях юго-восточных  славян,  центры по тиражированию (переписке) рукописной  религиозной литературы и учебной книги на славянском языке, а Мефодий после смерти младшего брата-философа сумел организовать  в Моравии-Чехии  целую  сеть  начальных церковных училищ по подготовке будущих священников, учителей грамоты и монахов-богословов для  всей Северо-восточной Руси. Таким образом, великие  братья-просветители поставленную перед ними историческую  задачу выполнили – они не только создали  учебную книгу, но и подготовили множество тех, кто по этой книге мог обучать  грамоте непросвещённые народы. Именно благодаря этому греческая, восточная вера  пусть не сразу, но надёжно и плотно легла на матрицу  языческих верований и древнего сознания, и тем самым  обосновала философскую конструкцию  верховной  авторитарной власти и государственности нового образца –  русский абсолютизм. Новая  греческая вера  после  крещения Киевской Руси определила  княжескую власть как сакральную, дарованную людям свыше  самим Царём Небесным.  В связи с этим  каждый славянский князь и племенной вождь  стремился стать   наместником самого  Бога  на земле – Великим князем и через брак  породниться с самим  византийским императором, чего без принятия христианства сделать было невозможно..
       Из многочисленных любимых  учеников и  преданных помощников архиепископа Мефодия  до нас дошли имена самых усердны делателей  последавателей – это Ангелар, Горазд, Климент, Наум и Савва. Все они были правоверными, уроженцами  Моравии, хорошо знали славянскую грамматику, духовную литературу,  греческий и латынь. Свою  скорую кончину Мефодий предрёк во время  божественной службы в Вербное  воскресенье в присутствии  князя Святополка и всех своих учеников, сказал что через  3 дня его не будет. И действительно, утром  третьего урочного дня, 6 апреля 885 года он ушёл в Вечность. Над  телом просветителя  его  многочисленная паства  пела погребальные песни на трёх языках – на греческом, латинском и славянском. Прах великого просветителя  славянства был погребён по левую  сторону алтаря соборного Богородичного храма древней моравской столицы  Велеграда (ныне – Городицы, Градшиты).Так сложилось в их жизни, что младший  начал своё богоугодное дело, а старший его достойно и славно завершил.     Что же касается просветительской деятельности самого Мефодия,  оно в полной мере и даже с избытком проявило себя в долговременной, тысячелетней  перспективе становления русской культуры, о сияющих вершинах которой он  не смел даже мечтать. И сегодня мы с глубокой благодарностью вспоминаем и прославляем наших учителей  – святых и равноапостольных Кирилла и Мефодия.   Слава брату-просветителю, святому Мефодию, Богу и  всем  людям славянским бескорыстно послужившему.