понедельник, 14 января 2002

С абсолютно новым годом! Погода без особых перемен, но со вздохом облегчения: наконец-то праздники прошли! Чем сладостней бывают предвкушения, тем горшее ждёт разочарование. Слава Богу, мы уже не маленькие, поэтому очень трудно обмануть свой диалектический опыт. Не слышно с утра капели, проспал полную ночь, если можно так выразиться, смесь слабости и авантажности в ощущениях – вот, собственно, и всё отличие от вереницы прошедших дней. На кухне просидел не больше часа, сразу увязнув в лиро-эпических размышлениях на ту же тему как униженный и оскорблённый, ограбленный и брошенный вместе со всеми пострадавшими после «чёрного вторника». Но если прочие бесились и негодовали, бессильные выбраться из отчаянного положения, я извлекал очередной урок, обобщал, пытаясь оторваться и приподняться собственными усилиями после того, как лопнули последние иллюзии нового мира, нового времени. В деле все неоформленные средства выживания, борьбы и сопротивления от панического бегства до классических самообманов, весь недюжинный опыт «истинного идиота», проживающего «над схваткой», но в той же выжитой среде, ментальности, давно воспринимаемой стихийными атавистическими выбросами неприемлемого жуткого прошлого. Короче, пожар страшный, треск и зарево на полмира, жизнь, как в горячечном бреду, а если пропустишь шаг и оглянешься, то видишь и слышишь совсем другое. И это другое может сильно озадачить: «А был ли мальчик?»
Так что, пока суд да дело, включаю «Времена года» Чайковского, прихожу в себя после оторопи на пороге, застигнутый врасплох фотографом! Кроме прочего, перевариваю до сих пор события последних трёх недель в сопровождении скачков, перепадов от избыточного пафоса до хронического нездоровья. Кончается затравка тем, что одеваю поверх футболки толстовку и меняю пластинку и в буквальном смысле тоже на «Концерт для фортепьяно с оркестром» и «Вторую симфонию» Рахманинова. Вот теперь можно жить!
148, 1994 г., декабрь, с.63-64

                ***
Пока всерьёз не оторвёшься
а то, вконец не отомрёшь,
как хорошо «ни посмеёшься
и не простишь» – в расход пойдёшь!
Как от недугов и обиды
не остаётся и следа,
так не увидишь в лучшем виде
того, чтоб стоило труда.

В конце концов, никто не может,
не задолжав, вдруг стать собой.
В святых мощах бессмертной мощи
побольше, чем в толпе крутой.
Постыдно даже выживанье
без образца и без идей,
мол, «ничего не знаем сами»
среди слепых глухих людей.



                ***
Такой был год, крутой и трудный,
такой смешной был анекдот.
В прогрессе доходяг до трупов
кому-то выпадет «Джек пот»?!
Бесповоротно… безвозвратно,
без веры той, что не лежит
внутри всего – прощай, пространство
и время – состоянье – жизнь!

Один невероятный комплекс
вины всеобщей,  правоты!
Круг замкнут, и не беспокойся:
спасенье – дело красоты!
Дух языка без букв закона,
материи абстрактный след,
как будто обруч горизонта
от бочки неба отлетел!

Всё-таки вырвался, вывернулся из практически безнадёжной ситуации, причём не ведая, что вытащил на свет божий. Можно завтракать, позволить себе обратить внимание на очередное дежурное недомогание, выключиться на некоторое время из процесса. Без раздумий после пробуждения опять-таки не в лучшем виде обмазываю голову и лицо чудодейственной глиной, прихожу в полную норму! За окном также уже сомкнулась успокоительная мгла…. Нахожу себя за компьютером, пишущим, действующим, в движении с не меньшей скоростью, чем всегда, но, как никогда, свободным. Верится, не верится, но событие состоялось, переход произошёл. И то, что когда-то предполагалось, - сбылось в самом лучшем и плотном, может быть, единственно возможном виде. Проехали и это. Пока нет смысла возвращаться на две-три недели вспять ради проверки собственной правоты, достаточно того, что я дома продолжаю понедельник в своём ключе и стиле, преодолевая почти невозможные для себя психологические барьеры. Одно дело двигаться в новинку, пока ещё ничего не было ясно с рынком, то есть с перспективой дальнейшего существования, и совсем другое дело теперь, когда можно уже выбирать выгодные куски пожирнее, не останавливаясь на каждой паузе.

*** День продолжается, ну, что же, пора и дух перевести, не глядя, как бы подытожить всё те же, но не «эти дни». Концерты кончились пока что, лихие будни начались, где в выраженьях непечатных нам не отказывает жизнь! Что происходит – непонятно, всё перевёрнуто верх дном: всё дальше, ширше… на попятный вот-вот пойдём своим путём! Не знаем, страх ли, бес попутал, но людям стало хорошо, когда пришёл товарищ Путин, как это там: «уже смешно»! Но, главное, ребята, вот что! – спокойно жить, легко стареть, не даст страна, вчера – подросток, а завтра, мать честная, смерть!

вторник, 15 января 2002 
Так и торчим на плюсе, на точках таяния, замерзания от нуля и выше с прошлой пятницы. А в прошлый вторник именно в день исхода с рынка мороз достиг «апогея». Ровно неделя миновала! Теперь легко и просто можно оглянуться, ещё раз убедиться и понять самого себя, практически знающего наперёд то, о чём даже теоретически предполагать не приходилось. Ведь даже если на свободу выпорхнула совершенно случайно, то всё равно не вернётся птичка и в золотую клетку, как её ни жалко!
Снова высидел ночь напролёт, выходя на новый качественный уровень, версифицируя со всё большим увлечением и интересом, отступая в прошлое… со всё большим прогрессом. Не терпится начать переводить на экран написанное и выправленное ночью, но не тороплюсь, опасаясь разочароваться.
т.148, декабрь 1994 г., с.65-70

Зимнее

Белых крыш тишина, снега колкая сыпь.
Но в тепле, как у Бога за пазухой,
Страх холодный снаружи уже отступил
«хэппи-эндом» эпохи безжалостной!
Эта память с живыми картинками, сны
до кино, представлений о слове
по раскраскам, рассказам, фольклору поры
и обложкам, как лицам знакомым!
Вот бы знать, что потом отпадёшь от всего
с соблазнительно милой, ужасной
страстью видеть героем себя одного,
устремясь к ощущеньям  прекрасным!

Многократным виденьем магических фраз
пробивает пласты наслоений,
между миром и мной проявляясь лишь раз
в несравненном ряду повторений!
Рост кристаллов сознанья, жемчужин из ран
наделяет безумно, безмерно.
Кто же знает, зачем всем живущим нужна
бесполезная высшая жертва?!
Если ценность живого на нет сведена,
то абсурдна любая идея.
Не достоин «бессмертия хрупкого» наш
страх за бренное смертное тело!
 
Понимаешь, о чём я! Имея в себе
несказанного «мрамора глыбу»,
представляя творенье Творца на Земле,
совершить роковую ошибку!
То ли воющей вьюги позёмочный змей,
то ли в холоде синих потёмок
на опушке лесной завывающий зверь,
как обрыв ностальгической ноты!
Между домом и бездной повисла луна,
серебром драгоценно мерцая.
Чисто волчьей тоской человека вина
помнит прелесть невинного рая!
 
На окошке, малыш, занавески раздвинь,
поражаясь узорам на стёклах,
вате в блёстках внутри между рам до весны,
словно под разукрашенной ёлкой!
Тишина белых крыш. Снега колкая сыпь
там, за окнами тёплого дома
далеко, далеко от любимой Москвы…
в сердцевине посмертного тома!
Как всегда, в новогодний канун чудеса!
Западаю всем центром вселенной,
забываясь в прекрасных несбыточных снах
из одних только вечных мгновений….

Как же пахнет длиннее и гуще ресниц
в раннем детстве забытая хвоя!
Очевидцев, свидетелей к жизни верни,
пребывающих в вечном покое.
В нереальной почти прежних лет нищете
полулагерной, полувоенной
эшелонов, этапов… таёжный Тайшет
к Абакану пристёгнутый «веткой»!
Что я должен не помнить, – у всех на устах, –
остроту ожиданий, надежды,
море слёз и такой обязательный страх,
без которого, как без одежды!



Многозначная пауза
 
Две недели самых тёмных
от крутого декабря,
время спадов… на подъёме.
Покаянная пора!
Грёзы лучшей перемены,
что мерцавший в прошлом снег.
Умножаются проблемы.
Праздник, праздник не для всех!
Как не хочется пророчить, –
истекающего в срок
века страхами морочить
наш затраханный мирок!

Ничего без высшей меры
и запроса лучших средств
в смысле каверз непременных
в духе пирровых побед!
Жертвы требует искусство,
что само принесено
в жертву жаждущим Прокрустом
в ложе имени его!
Точным лазерным прицелом
целям смысла не достать:
«вот оно» осталось целым, –
так сказать, ни взять, ни дать!

Истребляют поминутно,
истощая неба край
непочатый…. Почему-то
браконьерам нужен рай….
Все трофеи мародёрам,
«смельчакам передовой»,
обирающих героев,
павших в битве роковой!
Окоём настолько ёмок,
плотность, что твой глаз-алмаз:
не пропасть в чужих потёмках,
где как дома не бывать!



                ***
Я знаю, как мне не хватает
на вид и форму лучших лет.
Природа славно отдыхает,
поставив на потомках крест.

Так и ответил я когда-то:
«чтоб захотелось мне писать,
должны быть проблески таланта
у… не желающих читать»!

Надежды эпохальной ветер,
неуловимые стрижи
кричат, несясь грозе навстречу,
мальчишке голову вскружив!
 
И за фасадом с палисадом
под маской милой пошлой лжи,
что за заборами детсадов
в конечной стадии режим.

Как выдыхается культура?
Ребёнок, выросший в семье
за счёт трудов литературных,
отверг отцовский «инструмент»!

Извечная среда прогресса,
что «мыльных опер пузыри»
лишает даже интереса
смотреть, как гибнет этот мир!

Но разве можно отказаться
из-за своих земных долгов
от грёзы вечного пространства,
поэзии, любви богов?!
 


Летнее

Где, когда, откуда тишина
с щедрым звоном летних насекомых?
Память детства, в основном, слышна
вольной темой вне «семьи и школы».

Редкость ископаемых вещей,
и в буквальном смысле на поверхность
выползанье дождевых червей
рядом с домом возле «Культпросвета»!

Не оставив пяди целины
в самом лучшем из запретных месте,
на клочке ископаной земли
оступаюсь в ямках незаметных!

И покуда кладезь не иссяк,
сквозь замаскированные лазы
выползаю сам, что твой червяк
в дождь с приливом памятных соблазнов.

Прячь лопату, сказочный герой!
Фантазёр, лгунишка неуёмный!
Дворник рядом «шурхает» метлой
и почти выходит из-за дома.