Портал. Глава 31. Дядя Коля

На следующий день Шаман отправился на Арбат, где в иной жизни встречался с Чифом перед их экстравагантным марш-броском из столицы на поиски приключений. Арбат приятно удивил и впечатлил. Строительные работы, которые в прошлый раз едва начались, были уже завершены, и старинная московская улочка превратилась в шумную и респектабельную пешеходную зону, аккуратно вымощенную брусчаткой, с множеством уютных лавочек и красивыми чугунными фонарями под старину. Повсюду на складных стульчиках сидели художники, рисовавшие портреты прохожих. Туристы толпились у сувенирных лавок. Чуть поодаль расположились музыканты с гитарами, бубном и деревянными флейтами, весьма искусно исполнявшие фолк-рок на манер Яна Андерсона. Плотным кольцом их обступали слушатели, шумно подбодряя менестрелей жизнерадостными  возгласами и аплодисментами.

В кафе «Арба» было пусто и по-прежнему приятно пахло корицей. Дима, как и в прошлый раз, заказал сбитень и, стараясь не привлекать к себе излишнего внимания, тихо расположился за маленьким столиком в глубине зала, поджидая Чифа. Ведь если их затея с поездкой в Тибет оставалась актуальной, то десантник должен был появиться с минуты на минуту.

Но Чиф так и не пришел. Шаман просидел в кафе больше двух часов. Дальше ждать было бессмысленно. Очевидно, что новая реальность набирала обороты. Тут уж ничего не попишешь. Надо снова приспосабливаться.

Дима вышел из кафе и чуть не подпрыгнул от радости. На винтажной скамейке напротив «Арбы» сидел дядя Коля собственной персоной и читал газету, неторопливо попыхивая красивой изогнутой трубкой из яблоневого дерева. Сизый дымок с приятным запахом голландского капитанского табака – и где он только его достал? – окутывал старика витиеватыми живыми волнами, плавно перетекая из одной формы в другую, и не спешил растворяться в прозрачном арбатском воздухе. Дядя Коля выглядел солидно и весьма представительно в льняной летней паре бежевого цвета, белой рубашке с расстегнутым воротом и золотистым шелковым платком, повязанным на шее вместо галстука. Рядом на скамейке лежала широкополая шляпа под цвет костюма и легкая старинная трость с бронзовым набалдашником, инкрустированная желтыми металлическими вставками, немного потемневшими от времени.

– Дядя Коля! – ликующе вскричал Шаман и бросился к старику.

Пожилой мужчина степенно отложил газету в сторону и с нескрываемым удивлением пристально посмотрел на Диму.

– Что-то я не припоминаю вас в числе своих племянников, молодой человек, – суховато срубил старичок. – Вы, собственно, кто? Один из моих студентов?

– Я это… – Шаман замялся. – Николай Константинович, я…

– Николай Иванович, с вашего позволения, – поправил импозантный дедуля.

– Извините.

– Вы по поводу хвостов? Э-э… долгов по зачетам? – Николай Иванович поправил очки на носу. – Вас как зовут? Из какой вы группы?

– Я Шаман, не помните меня?

– Странная какая фамилия, – удивился мужчина. – Шамана не помню.

– Нет, простите, Шаман – это моя кличка, прозвище то есть, – молодой человек потупил взгляд. – Меня зовут Дмитрий Кляйн.

– Дмитрий Кляйн, Дмитрий Кляйн, – задумчиво повторил старик. – Нет, не помню.

– Извините, – сказал Шаман, – я, наверное, обознался.

– Ну, а дело-то у вас ко мне какое было? – спросил Николай Иванович. – Вы ведь не просто так ко мне подошли. Верно?

– Верно, – Дима на мгновение приободрился, но потом опять сник. – Хотя, если вы меня не помните, то не знаю, смогу ли я вам все объяснить…

– Ну, вы попробуйте для начала, – улыбнулся мужчина.

– Вы очень похожи на одного человека, с которым я когда-то путешествовал.

– Любите путешествовать, Дмитрий Кляйн по прозвищу Шаман? – поинтересовался Николай Иванович.

У Шамана кольнуло в области сердца. Ведь точно так же к нему любил обращаться Белый. Дима почувствовал, что здесь все неспроста. В совпадения он уже не верил, значит, кровь из носу надо искать закономерности.

– Извините, Николай Иванович, – Шаман решил двигаться напролом, прямолинейно и, как говорится, в лоб, чтобы не давать повода для двусмысленности. – Вы с Белым знакомы?

– Вы имеете в виду писателя Андрея Белого? – старик удивился неожиданному вопросу. – Знаком, конечно. Не лично, разумеется, поскольку это невозможно, но с творчеством – да.

– Да нет, причем здесь Андрей Белый? – огорчился Дима. – Я совсем о другом Белом говорю.

– Я другого Белого не знаю, – улыбнулся мужчина. – Вам, молодой человек, нужно научиться формулировать свои мысли. А то знаете ли, хотите избавиться от двусмысленности, а на самом деле только сильнее запутываетесь. Давайте по порядку. Кто такой ваш Белый? И почему я должен его знать?

Шаман опять вздрогнул. Как и бомж дядя Коля, оставшийся где-то в прошлой жизни, импозантный Николай Иванович с непостижимой легкостью умудрялся читать его мысли, и даже эта его странная манера по-доброму подтрунивать над незадачливым собеседником была Диме до боли знакома.

– Разрешите, я попробую все объяснить, – торопливо проговорил Шаман.

– Уж будьте любезны, – снисходительно ответил Николай Иванович.

– Видите ли, – выдохнул Дима, – я обнаружил Шамбалу.

– Что вы обнаружили? – глаза старика полезли на лоб.

– Именно, – сказал Шаман. – В это трудно поверить, но это так.

– Я правильно вас понимаю? – уточнил Николай Иванович. – Вы утверждаете, что нашли путь в Шамбалу?

– Совершенно верно, – подтвердил студент. – И там я встречался с Белым. И у меня есть все основания полагать, что вы отлично знаете, кто это такой, иначе вы не сидели бы здесь, на этой лавочке, и не поджидали бы меня.

– Так-так-так, – старик загадочно улыбнулся и засунул газету в карман пиджака, аккуратно сложив ее в несколько раз. – Это уже не так любопытно, как показалось в начале. У вас, юноша, случайно не жар?

Дима застыл в полной растерянности и нерешительности. Он понял, что сейчас этот раздосадованный пожилой человек просто встанет и уйдет, и тогда пиши пропало. Где его потом искать? В глубине души Шаман осознавал, что только Николай Иванович, или как его там на самом деле, может помочь ему во всем разобраться, но как его остановить? Как заинтересовать? Как?

– Простите, я тут глупостей наговорил, – молодой человек попытался неуклюже оправдаться.

– Да уж наговорили, – старик надел шляпу и чинно поднялся с лавочки.

– Я не знаю, как вам все объяснить! – в отчаянии воскликнул Дима. – Я сам не понимаю, как… Погодите, выслушайте меня, пожалуйста.

– Идемте, – коротко и невозмутимо скомандовал Николай Иванович и величаво двинулся по Арбату в сторону Калошина переулка. Недолго думая Шаман увязался за ним.

– Вот здесь я и обосновался, – сказал старик, когда они вошли в один из старых арбатских дворов. – Давайте поднимемся, угощу вас чаем с пряниками. Там и поговорим.

Шаман радостно кивнул.

Николай Иванович жил один в огромной респектабельной трешке с большой кухней и просторной ванной комнатой. Спальня с массивной дубовой кроватью и таким же крепким платяным шкафом была вполне обычной, но гостиная и кабинет скорее напоминали музей и библиотеку одновременно.

Старик с Арбата оказался профессором Загорским, который преподавал историю в Институте стран Азии и Африки, весьма странном и загадочном ответвлении МГУ, располагавшемся не на Ленинских горах, а в самом центре столицы на проспекте Маркса, в здании старого университета. Работая на кафедре истории стран Дальнего Востока и Юго-Восточной Азии, он много путешествовал, был автором нескольких толстенных монографий и учебников, собрал уникальную коллекцию миниатюр из кости, а также различных культовых предметов и артефактов, консультировал и даже несколько раз давал экспертные оценки компетентным органам, которые всегда негласно курировали деятельность ИСАА.

– Значит, Дмитрий, вы не мой студент. Это я уже понял. Вы самый настоящий охотник за привидениями, – пошутил старик, разливая горячий чай по чашкам. – Я, знаете ли, в молодости тоже Шамбалу искал.

– И как, успешно? – спросил Шаман, не сводя с профессора пытливых глаз.

– Увы, – ответил Николай Иванович, – мне не повезло. Удача прошла мимо. Поэтому мне, собственно, было бы интересно узнать, где вы нашли вход к махатмам. Надеюсь, вы не лукавите, иначе это было бы просто глупо. Вы ведь действительно побывали в Шамбале, правда?

– Чистая правда, – простодушно ответил Дима, – да и какой смысл мне вас обманывать? Только я мало что знаю. Я как раз надеялся, что вы мне поможете во всем разобраться.

– Ну, вы хоть знаете, сколько у вас было предшественников?

– Могу только догадываться.

– Уверяю вас, не можете, – улыбнулся профессор. – Но давайте ближе к делу. Где это случилось?

– На Тибете, рядом с Ринбунгом, – ответил Шаман. – Я был в геохимической экспедиции. Я ведь вам не говорил, я учусь на геологическом факультете МГУ. Так вот, неподалеку от дороги, ведущей в Шигадзе, имеется пещера. Там я и нашел врата в Шамбалу в позапрошлой жизни.

– Это как понимать, в позапрошлой жизни, – брови профессора приподнялись от удивления.

– Всякий раз, когда я возвращаюсь оттуда, я попадаю совсем в другой мир, полностью изменившийся, – вздохнул Дима.

– Всякий раз? – Николай Иванович не переставал изумляться. – Вы что же были в Шамбале несколько раз?

– Да, – твердо ответил Шаман. – Два раза, не считая кратковременных видений. В это трудно поверить, но это так. И главное, мы с вами уже знакомы. Мы были вместе, когда я отправлялся в Шамбалу во второй раз. Я знал вас как дядю Колю, бродягу из московских подземелий, простите… Это звучит нелепо – вы, и вдруг бомж, – даже в голове не укладывается… Да… Так вот, в той прежней жизни вы хорошо знали Белого.

Про Рериха молодой человек пока предпочел умолчать, чтобы не выглядеть окончательно умалишенным.

– Так кто же он, этот Белый? – Загорский казался заинтригованным.

– Я и сам толком не знаю, – со вздохом ответил Дима. – Мое высшее Я, наверное, или ангел-хранитель. Во всяком случае, так он мне сам говорил.

– Да… – протянул профессор после довольно долгого молчания. – А я уж думал, меня ничем не удивить.
Шаман неловко пожал плечами.

– Извините, – проговорил он, – у меня самого голова кругом идет.

– Хорошо, – согласился старик, – допустим, мы с вами познакомились в прошлой жизни. Предположим, я был бомжем. И что же, получается, мы с вами вместе путешествовали на Тибет?

– Совершенно верно.

– И снова посетили вашу пещеру у дороги?

– Нет. Мы туда не добрались. Портал открылся в другом месте.

– Где?

– В Аркаиме.

Николай Иванович застыл в неподвижности и просидел так почти минуту, обдумывая сказанное.

– Когда это было? – наконец, уточнил он.

– Как бы это сказать, – с трудом подбирая нужные слова, ответил Шаман. – Это будет примерно через неделю. Дело в том, что при выходе из Шамбалы меняется не только пространство, но и время. В данном случае, меня отбросило на неделю назад. Иными словами, в той жизни это произошло в начале августа.

– Интересно, интересно… А в каком году?

– В этом, – сказал Дима.

– Какой же, по-вашему, сейчас год? – голос профессора зазвучал заговорщически.

– Не понимаю, – Шаман пожал плечами, – 1983, конечно же.

– Вы полагаете? – старик приподнял бровь. – Тогда держитесь крепче за стул. Сейчас 1987 год. И Аркаим, к вашему сведению, открыт археологами Челябинского государственного университета всего лишь два месяца назад. Об этом и сейчас мало кто знает, а в 83-м году вы и подавно ничего не могли знать. Или в той реальности он к этому времени уже был найден?

– 1987? – опешил Дима, пропустив мимо ушей слова Загорского об открытии Аркаима. – Вы шутите?

– Нет, не шучу, – запросто ответил профессор, – да вот, пожалуйста, вы хоть на календарь взгляните.

Шаман посмотрел на календарь, висевший на стене, – 26 июля, воскресенье, и чуть выше мелким шрифтом – 1987. Он не верил своим глазам. Выходит, Шамбала может забросить тебя не только в прошлое, но и в будущее. В заднем кармане Диминых джинсов все еще лежал железнодорожный билет со вчерашнего поезда. Молодой человек достал его и внимательно прочитал: вагон 9, место 32, время отправления 19:20, 24 июля 1987 года. Бред. Как же он раньше не обратил на это внимания?

Шаман встал и неуверенным шагом прошелся по кухне. Над обеденным столом у Николая Ивановича висело старое зеркало в золоченой раме. Юноша подошел к нему и попытался разглядеть в собственном отражении какие-то изменения, соответствующие времени, но ничего не обнаружил. То ли он сам не изменился, то ли изменения за четыре года были настолько несущественными, что это никак не отразилось на его лице.

Профессор помолчал, позволив Диме немного прийти в себя, и когда юноша вернулся за стол, продолжил разговор:

– Скажите, молодой человек, откуда вы в 1983 году узнали про Аркаим?

– Вы будете смеяться, Николай Иванович, – саркастически ухмыльнулся Шаман, – но именно вы мне о нем и рассказали, и вы же предупредили меня, что его обнаружат только через несколько лет. Видите, как все поворачивается.

– Как ни странно, но именно ваши слова об Аркаиме убеждают меня в том, что все, о чем вы так сбивчиво рассказываете – действительно правда. Ведь этот древний город был открыт практически случайно. Там собираются строить какое-то большое водохранилище на юге Челябинской области, вот и запустили ученых напоследок в земле поковыряться. У нас даже академики не все знают об этом открытии, а вы, простой студент, – знаете. Это, между прочим, серьезный довод. Я должен об этом подумать, извините, – проговорил профессор. – Давайте немного помолчим.

Шаман в знак согласия кивнул и маленьким глотком отпил немного чая, а Николай Иванович закурил трубку и, прикрыв глаза, углубился в размышления. Так они просидели несколько минут. Шаман слушал мерное тиканье ходиков и думал о том, как ему теперь приноровиться к новой жизни, где искать Наташу и Чифа, что вообще делать…

– Что вы теперь намереваетесь делать? – Николай Иванович вдруг прервал молчание.

– Не знаю, – Дима взглянул на старика, уже начиная привыкать к тому, что профессор Загорский, он же дядя Коля, каким-то непонятным образом умеет читать его мысли, и недоуменно пожал плечами.

– На каком курсе вы тогда были? – уточнил Загорский.

– На второй перешел.

– Значит, сейчас уже закончили университет, не так ли?

– По-видимому, да. Я еще не выяснял. Надо будет наведаться в учебную часть.

– А почему вы при встрече назвали меня Николаем Константиновичем? – продолжал старик.

Шаман ответил не сразу. Он не хотел торопить события и рассказывать все о странном разговоре с дядей Колей, состоявшемся непосредственно перед самым входом в Шамбалу. Ведь, по словам бомжа, выходило, что он не кто иной, как сам Рерих. А в это как-то верилось с трудом. Надо было еще сопоставить многие вещи и все тщательно проанализировать.

– В прошлой жизни вас так звали, – уклончиво сказал Дима, и профессор едва заметно усмехнулся.

– Знаете что, Дмитрий, – проговорил профессор, – нам еще о многом нужно будет поговорить. Вы не представляете, какой интерес вы можете представлять для науки. Приходите ко мне завтра после трех. У меня как раз будет свободное время, и вы расскажете подробнее о своих приключениях. Не против?

– Конечно, не против, Николай Иванович, – ответил Шаман с готовностью, – с удовольствием приду. Спасибо за приглашение.

С утра в понедельник Дима Кляйн зашел в учебную часть, располагавшуюся на пятом этаже в главном здании университета на Ленинских горах, где выяснилось, что он все еще студент, поскольку после четвертого курса, оказывается, брал академический отпуск. Теперь же по завершении преддипломной практики его благополучно перевели на пятый курс. Продлив студенческий, Шаман вышел в коридор и резвой походкой направился к лифтовому холлу, в котором натолкнулся на своего заносчивого приятеля Костика из Новосибирска, случайно залетевшего в универ в тихое время летних каникул.

– Привет, Костяныч! – бросил на бегу Шаман. – Как дела?

– Здоров, – ответил молодой человек, не скрывая своего удивления. – Мы знакомы?

– Да, знакомы, – рассмеялся Дима, понемногу увлекаясь неожиданными поворотами новой жизни. – Но вижу, что нет.

– Простите? – продолжал недоумевать Костик.

Но Шаман уже не слушал его. Юноше не хотелось больше ни с кем разговаривать. Чтобы случайно не столкнуться с другими товарищами, он не стал спускаться вниз на лифте, а устремился к боковым лестницам, юрко проскочив мимо закрытых кабинетов кафедры палеонтологии. Далее он рысью направился вдоль длинного коридора, соединявшего центральную башню с флигелями, к общаге в зоне «В», поскольку старшекурсников селили непосредственно в главном здании, или ГЗ, как его все называли. Там Шаман получил ключ от комнаты, после чего мигом метнулся за вещами в ФДС, где под крылом знакомого коменданта ночевал с момента возвращения в Москву, и уже на законном основании расположился со всем своим нехитрым скарбом в пустой двухместной комнате на восемнадцатом этаже. Соседей в блоке не было: по-видимому, они еще не вернулись с практики, или, быть может, отдыхали где-то на каникулах, набираясь сил перед новым учебным годом.

Приняв душ, Дима спустился в столовую и, быстро перекусив, заскочил на пункт междугородней связи, где предпринял еще одну попытку связаться с Чифом – опять безрезультатно. Напоследок он нервно покружил возле городских телефонов-автоматов, но так и не решившись позвонить Наташе, направился к метро на встречу с профессором Загорским.

К этому времени он уже успел выяснить, что на посту руководителя страны теперь находился относительно молодой и энергичный генсек-реформатор Горбачев. За два года его правления в стране многое изменилось: был объявлен курс на ускорение, обещавший в короткие сроки резко поднять промышленность и благосостояние народа; наметились послабления в экономической политике, обеспечившие расцвет кооперативам и индивидуальному предпринимательству; появилась частная собственность; началась эпоха гласности и перестройки всех устоявшихся норм социалистического образа жизни; пошла волна реабилитаций диссидентов и бывших врагов народа и самое главное – исчезло табу на критику коммунистической партии, этой священной коровы советского строя. Наступало бурное и интересное времечко, которого так долго ждали все свободолюбивые люди страны.

Шаман трясся в вагоне метро и под грохот колес в черных кишках московской подземки вспоминал уютное и безопасное убежище дяди Коли. Ведь где-то здесь, совсем рядом, находилась его тихая каморка, откуда и началось их стремительное бегство в Тибет, ставшее теперь небылицей, бредовым сном, фантасмагорической сказкой, далекой от реальных событий сегодняшней жизни. По сути дела эта феерическая авантюра приключилась с ним всего лишь три дня назад, но в нынешнем масштабе времени минуло уже несколько лет. Мир стал совершенно другим. Что же теперь делают его друзья? В кого они превратились? Как сложилась новая жизнь Наташи и Чифа, если даже сам дядя Коля изменился до неузнаваемости?

И тут Шамана пронзила леденящая душу мысль, даже мурашки побежали по телу, и он почувствовал неприятный холодок в затылке, в том месте, где совсем недавно была свежая рана. «Если я сейчас оказался в совсем другой реальности, что же тогда происходит в той прежней реальности? – напряженно рассуждал студент, не имея сил и знаний, чтобы отделить явь от кошмарного сна. – Продолжаются ли там события после его исчезновения? Или, может быть, вместе с ним исчезает и сама реальность? А вдруг где-то там, в параллельном мире живет другой Шаман, который на самом деле никуда не исчез? Что там могло быть после перестрелки в Аркаиме? Скорее всего раненого Чифа, Сову, а возможно и его самого вместе с дядей Колей арестовали, и теперь они находятся в мягких лапах госбезопасности… А может их всех убили? Как бы это выяснить?»

Дима припомнил объемные шахматы в доме Белого. Они словно ожили в его сознании, только вместо фигурок ему представились живые люди, которые дышат, переживают, суетятся, смеются или грустят, строят планы и думают, что распоряжаются своей жизнью. А на самом деле кто-то незримый и очень могущественный своей тайной волей двигает их по доске, расчерченной на квадратики, и так происходит сразу на нескольких досках одновременно. От этой мысли юноше стало не по себе. Сколько же этих миров, где наяву живут двойники Шамана, полагая, что жизнь одна? Шесть, как в игре, или может быть больше? К тому же, в шахматах за столом всегда сидят два игрока, состязающиеся друг с другом – два стратега. Одни фигурки двигает один игрок, другие – другой. И как понять, на чьей ты стороне? За кого на самом деле воюешь? За какую идею?

Погруженный в эти мысли, Дима Кляйн сам не заметил, как оказался перед дверью квартиры профессора Загорского. Он скромно позвонил. Ответа не было. Тогда он позвонил еще раз более настойчиво. За дверью послышались тихие шаги.

Николай Иванович встретил Шамана по-домашнему без особых церемоний и ритуалов.

– Здравствуйте, Дмитрий, – сказал он, протягивая руку, – хорошо, что пришли. Проходите в гостиную, а я пока поставлю чайник.

Студент вошел. На столе в большой комнате были разложены красивые антикварные шахматы с незавершенной партией, рядом лежала книга кубинского шахматиста Хосе Рауля Капабланки «Учебник шахматной игры». Шаман весь напрягся, как пружина. Разве можно как-то разумно объяснить подобные мистические совпадения? Нет, он пока еще не готов ко всему этому. Чертовщина какая-то. Юноше стало жутковато. Первым его желанием было убежать, покинуть квартиру профессора и больше никогда здесь не показываться. Но любопытство все же пересилило страх. Дима нерешительно подошел к столу, с опаской взял в руки белого слона и принялся рассматривать тонкую резьбу.

– Вот, изучаю на досуге, – сказал вошедший в гостиную профессор. – Интересную партию описывает старина Капабланка.

– Э-э-э… – Шаман не знал, что сказать.

– Вы разве шахматами не интересуетесь? – как ни в чем не бывало спросил Николай Иванович.

– Вообще-то не очень, – глухо ответил Дима сдавленным голосом.

– Вы знаете, на Востоке есть огромное количество разновидностей шахмат, – речь профессора звучала спокойно и ровно, совершенно буднично, и это подействовало на юношу умиротворяюще. – Есть версии, где в одной партии участвуют сразу несколько игроков: три, четыре и даже семь. Или взять, к примеру, шахматы Тамерлана – там игра ведется на доске в 110 клеточек. Но самыми удивительными, на мой взгляд, являются так называемые великие шахматы с доской в 144 клетки и по 24 фигуры с каждой стороны.

– Очень интересно, – тяжело сглотнув, вежливо отозвался Шаман.

– Кстати, существует также старинная русская разновидность шахмат, – продолжал Николай Иванович. – Таврели. Слышали о них?

– Нет.

– Трехмерная версия. Там фигуры выполнены в виде шашек, которые можно в башни складывать. Таким образом, съеденная фигура с доски не исчезает, а берется как бы в плен. Соответственно, возможности комбинаций возрастают многократно. Это очень древние шахматы – их археологи даже в скифских курганах находили. Любимая игра Ивана Грозного, между прочим, – Загорский пытливо посмотрел на студента и по его пригорюнившемуся виду понял, что эта тема молодому человеку не очень интересна. – Да что мы все о шахматах? Сейчас чай поспеет. Вы как предпочитаете, здесь, или на кухне?

– Давайте лучше на кухне, – оживился Шаман, желая подальше убежать от шахматной доски.

– Ну-с, идемте.

Чай был вкусным и насыщенным с примесью каких-то диковинных трав. Диме сразу же вспомнились черные ночи на университетском полигоне в Крыму у села Прохладное, где ребята часто заваривали душистый чабрец с горным лимонником. Когда это было? Вроде бы совсем недавно, а на поверку – действительно в прошлой жизни. А что если вообще не было? Вдруг все это лишь плод юношеского воображения. Ну как тут разобрать, что происходит наяву, а что в мечтах?

Шаман чувствовал себя неуютно. Голова кружилась и раскалывалась. Временами молодому человеку казалось, что кто-то очень сильный пытается расшатать ее и вырвать с корнями. Стоит Диме хоть немного успокоиться, построив в своем сознании какую-нибудь более или менее стройную картину, объясняющую все странности, которые происходят с ним в последнее время, как тут же из-за угла появляется новая шальная мысль. И эта мысль, как могучий огнедышащий дракон набрасывается на него и ломает все его умозаключения до основания. Собирай, мол, опять все по крупицам, парень!

– Я вижу, Дмитрий, вас терзают тысячи вопросов, – проговорил Николай Иванович. – Думаю, это вполне естественно в вашем положении. Позвольте, я попробую помочь вам во всем разобраться. Вы согласны? Я ведь тоже интересуюсь Шамбалой, конечно, с научной точки зрения, а не в плане приключений – лишний адреналин мне уже как-то не по чину.

Шаман утвердительно кивнул:

– В прошлый раз, перед тем как открылся портал в Аркаиме, вы сказали, то есть, извините, дядя Коля сказал, что существует много входов в Шамбалу. Это так?

– Разумеется, – улыбнулся профессор, – даже в обычном деревенском доме помимо парадного крыльца, всегда найдется еще и черный ход во двор или к хозяйственным постройкам, не говоря уже о лазейках в заборах для местных мальчишек и котов. Что же тогда говорить про целую страну?

– И вы знаете, где находятся другие порталы?

Загорский ответил не сразу. Из миллиона возможных вопросов Шаман выбрал как раз тот единственный, который был действительно важен. Профессор поколебался немного, но решив в конце концов, что Дима вполне готов к очередному шагу, произнес:

– О некоторых знаю, о некоторых могу лишь догадываться.

Ответ Николая Ивановича прозвучал интригующе и Дима оживился:

– Расскажете?

– Обязательно расскажу, мой юный друг, – открыто заявил профессор, – только для начала давайте проясним несколько моментов. Вы ведь наверняка обращали внимание на то, что за Шамбалой охотятся уже многие столетия. Тысячи и тысячи искателей духа, любителей приключений, а то и откровенных авантюристов всё ищут, ищут, и никак не могут найти. Седовласые гуру из ашрамов, монахи, духовидцы самых разных заквасок, адепты всевозможных учений, эмиссары тайных обществ и даже спецслужбы… Никто в Шамбалу не вхож, и никакая прорывная духовность тут не помогает! Почему?

– Ну, сказано ведь, что только истинно чистые духом… – Шаман неуверенно пожал плечами.

– Чушь! – воскликнул Николай Иванович. – Общие слова, не дающие ключа к решению проблемы. Чтобы понять это, вы должны проанализировать, как вы сами туда попали. Или вы хотите сказать, что чисты духом и достойны, и все такое?

– Да нет, вроде, – Дима скромно потупил взор.

– Ну и отлично, – продолжил профессор. – Вы, кстати, для удобства можете, как и прежде, продолжать называть меня дядей Колей. Мне кажется, есть в этом что-то сермяжное.

– Спасибо, – Шаман был рад сближению, наметившемуся в их отношениях.

– Вот и славно, – подытожил Загорский. – Ну-с… Также сказано, что только услышав призыв Шамбалы человек может туда попасть. Вы слышали этот призыв?

– Калагия? Честно говоря, нет, – Дима был в недоумении, он не понимал, к чему Николай Иванович клонит.

– Тогда что с вами произошло, Дмитрий Кляйн по прозвищу Шаман?

– Я не знаю, – юноша почувствовал, как мурашки снова побежали по спине.

– А знать и не надо, – усмехнулся профессор, и в его больших глазах сверкнул знакомый задорный огонек. – Все вокруг слишком умные. Вон сколько их развелось – всё знать хотят, мудрствуют, толкуют, изощряют ум, книжек понаписали… А надо по-простому. Надо только вспомнить.

– Дядя Коля, ну это ведь ты! – вскричал вдруг Дима.

– Кто ж еще! – радостно воскликнул профессор и заразительно рассмеялся. – Вот теперь ты меня на самом деле узнал.

– Ты ведь был в Шамбале. Я знаю. Уже не отвертишься, – Шаман почувствовал облегчение и расслабился. Он тоже взорвался неудержимым хохотом, и чем дольше смеялся, тем отчетливее чувствовал, что теперь-то все, наконец, станет на свои места. – Неужели ты и вправду Рерих? И куда ты пропал, когда портал открылся? Ну-ка давай, рассказывай! И вообще, что тут происходит? Что это еще за пространственно-временные скачки? Откуда они берутся? Как это работает?

– Да, брат Шаман, зачастил ты с вопросами, прям, как пулемет, – сказал дядя Коля, вытирая носовым платком слезы, проступившие в уголках глаз. – Те, кто действительно всерьез связаны с Шамбалой обычно помалкивают об этом, поскольку знают, что такое Белое братство на самом деле… Давай-ка лучше закрепим брудершафт еще одной рюмкой чая.

– С удовольствием, – живо откликнулся Дима, подливая в чашки свежей заварочки. – Так что же это, в конце концов? Не томи…

– А то тебе Белый не говорил, – лукаво отозвался дядя Коля. – Да ты и сам уже должен был понять. Пора бы. Эвон, какой большой вырос, а все других спрашиваешь.

– Нет, ну серьезно, – Шаман немного насупился, – расскажи хотя бы про другие врата. Обещал ведь.

– Погоди, – профессор явно не торопился открывать все карты, – всему свое время. Попробуй-ка для начала сам пораскинуть умишком. Вспоминай, что было в пещере на Тибете.

– Ну, я ходил туда недели две, как на работу, – Дима отчетливо представил себе гористую местность близ Ринбунга, пыльную дорогу в Шигадзе, шумную речку и веселых местных жителей, смеявшихся над его потугами найти Шамбалу. – Потом каждый вечер сидел и жег там костер, думал, мечтал. И вдруг в один прекрасный момент время словно остановилось. Елки-палки! А ведь в Аркаиме время тоже остановилось! Но как это произошло? В чем здесь фокус?

– Ты сам остановил время, Шаман – серьезно ответил дядя Коля. – Это далеко не каждому удается вот так запросто: без тренировки, медитаций и долгих лет ученичества. Тут особый талант нужен. Кармический. Еще немного, и ты поймешь, как ты это сделал.

– Может, все-таки объяснишь?

– Нет. Сам давай, – решительно ответил профессор. – Направление для поиска получил и радуйся.

– Я и радуюсь, – Дима улыбнулся. – Ты даже не представляешь, дядя Коля, как я радуюсь!

– Вот и молодец, – Загорский взял Шамана за руку и, посмотрев ему в глаза, авторитетно добавил, – время – это особенная субстанция. Управление временем доступно лишь посвященным Азарам, равно как и власть над пространством и вообще всей материей как таковой. Но не стремись к этому господству. Тот, кто стремится, еще не достоин, достойный же – более не стремится. Великий Сучандра, являющийся десятым земным воплощением Вишну, отразил это учение в Калачакре, ибо Кала – это время, а Чакра – круг или колесо. В свою очередь время состоит из Ка – духа и Ла – иллюзии. То есть время по сути дела является духом, воплощенным в иллюзии. Улавливаешь, о чем это я?

– Не совсем, – ответил обескураженный Шаман.

– Вот я и говорю, погоди немного, – улыбнулся дядя Коля.

– Интересно, значит, слово календарь тоже имеет санскритское происхождение? – удивился Дима. – А вовсе не латинское…

– Угу, – подтвердил дядя Коля, делая глоток чая, – только ты опять не о том. Я тебе про Фому, а ты мне про Ерему. Я же тебе не об этимологии толкую. Хотя, чтобы закрыть тему, напомню, пожалуй, что и слово Калапа растет из того же корня – буквально означает Обитель Времени. Понимаешь?

– А Белый говорил, что времени нет, – Шаман не сдавался в своем упрямстве.

– Вот заладил. Балбес ты все-таки, – вздохнул профессор. – И зачем я только с тобой вожусь?

– Нет, ну серьезно.

– Времени не существует в том понимании, в котором его обычно используют люди. Время дано людям только для испытания на прочность свободы их человеческого существа как условие кармического самосовершенствования, пронизывающего насквозь воплощения – от одной жизни к другой. Вот представь себе рыбу, плавающую в океане. Спроси у нее, знает ли она что такое вода? Для рыбы вода – это жизнь, но она не знает, что это такое, поскольку никакой другой воды, якобы протекающей мимо, для рыбы не существует. Так и для тебя нет никакого отдельно протекающего времени в океане времени, в котором ты живешь.

– Скажи, гуру, если все так просто, почему тогда эти знания так усердно скрывают от людей?

– Не готовы еще люди, увы. Им дай палец, они и руку отгрызут, поскольку ими руководит больной рассудок, хитрость и жадность, – старик пожал плечами. – В Шамбале тоже не все сразу узнали об этом. По преданию, учение Калачакры, которое Сучандра принес в свою страну, в восьми поколениях передавалось исключительно внутри царской династии от отца к сыну как величайшая тайна, охраняемая Азарами. Поэтому и сам Сучандра, и шесть царей после него известны как Дхарма-раджи или семь царей Учения. И только сын седьмого из них Шри Яшас, незадолго до наступления нашей эры, открыл Калачакра-тантру всем остальным жителям своей страны. С тех пор цари Шамбалы носят титул Ригден, что означает «Обладающий родом». Видишь, простые подданные Шамбалы, совсем недавно проникли в тайну времени, каких-то пару тысяч лет назад, и тогда Белое братство расширилось далеко за пределы царской башни в Калапе – с каждым столетием Азаров становилось все больше и больше. Приняв посвящение, жители Шамбалы сильно преуспели в постижении сакрального знания и обрели способности, доступные прежде лишь богам. Многие из них могут свободно посещать небесные сферы, годами обходиться без еды и питья, становиться невидимыми, обозревать тонкий мир, молниеносно передвигаться в пространстве, а некоторые – даже повелевать временем, лечить и творить чудеса, вызывая к жизни мертвых, равно как и создавать различные предметы и явления. Избранным же ведомы тайны человеческой кармы и бессмертия. Как думаешь, что предпримут обычные земные люди, дай им хотя бы десятую часть этих возможностей? Что они начнут вытворять? Вот поэтому Шамбала и стала недоступной. Она невидима и неосязаема, хоть и постоянно находится в нашем мире, пронизывая его насквозь…

В этот момент в дверь позвонили.

– Кого это еще леший несет? – удивился дядя Коля и кряхтя поглядел на часы. –  Ох, елки-палки, я и забыл совсем. Наверное, это моя дипломница. Вот видишь, потерял счет времени. Такой, брат, каламбур получается.

Старик встал из-за стола и неохотно пошел открывать.

Шаман, переваривая услышанное, зачем-то поплелся в коридор вслед за профессором. Дверь распахнулась, и из-за спины Загорского он вдруг увидел Наташу, стоящую на пороге.


Продолжение следует...

Глава 32 здесь: http://www.proza.ru/2015/06/06/1271